Гражданская война закончилась полной победой нашего народа. Но иностранные империалисты, а также их слуги — эсеры, меньшевики и недобитые белогвардейцы — не отказались от вооруженной борьбы с Советским государством, они лишь изменили формы этой борьбы. Используя трудности переходного периода, они вновь пытались всячески активизировать свою деятельность. Организовывали тайные заговоры, готовили антисоветские выступления и провокации.
В начале марта 1921 года вспыхнул кронштадтский мятеж. Это была серьезная угроза Петрограду и всей Советской республике.
Мятеж в Кронштадте в первое мгновение казался маловероятным. Ведь всем известно, что моряки Кронштадта были в первых рядах бойцов Великого Октября и в течение всей гражданской войны мужественно сражались на самых ответственных фронтах.
Одной из причин мятежа было то, что состав кронштадтских матросов за время гражданской войны резко изменился. Свыше 40 тысяч старых моряков ушли на фронт отстаивать Советскую власть. Вместе с рядовыми бойцами уходили лучшие политработники и командиры. Во флот пришло пополнение из крестьянских и мелкобуржуазных городских масс. Матросы, особенно из крестьян, выступали против продразверстки.
Контрреволюционные элементы, воспользовавшись ослаблением большевистской организации Кронштадта, развернули бешеную агитацию против продразверстки. Главари кронштадтского мятежа выдвинули лозунг «Власть Советам, а не партиям!», рассчитанный на обман масс. Под этим лозунгом контрреволюция пыталась повести массы на разгром революции, на уничтожение советского строя.
1 марта на Якорной площади собирается общегарнизонный митинг. Выступает М. И. Калинин. Он указывает на контрреволюционный характер принятой на митинге эсеровской резолюции, резко разоблачает организаторов мятежа... 2 марта главари мятежа арестовали наиболее видных коммунистов, стремившихся предотвратить мятеж, — комиссара Балтийского флота Н. Н. Кузьмина, председателя Кронштадтского Совета П. Д. Васильева и других.
Мятежники создали так называемый «временный революционный комитет» во главе с эсером Петриченко, «штаб обороны» в составе командующего артиллерией генерала Козловского, адмирала Дмитриева и других.
Международная буржуазия, маскируя свои замыслы и действия, направленные против народа, называла в своей прессе мятеж в Кронштадте «народной революцией». Она послала сюда своих агентов с заданием превратить Кронштадт во всероссийский центр восстания. Бывший командир линкора «Петропавловск» барон Вилькен прибыл в Кронштадт от имени американского Красного Креста и предложил в распоряжение организаторов мятежа продовольствие.
В Кронштадте в те дни находились почти все корабли флота, около 18 тысяч солдат и матросов, 150 орудий и 100 пулеметов. Контрреволюция считала Кронштадтскую крепость неприступной.
Но для бойцов Красной Армии не существовало неприступных крепостей. Отказ мятежников сдаться вынудил применить военную силу.
...Светлые, просторные аудитории академии Красной Армии. Идут очередные занятия. Люди в военных гимнастерках, прошедшие горнило гражданской войны, с огромным увлечением пополняют свои военно-теоретические знания. Неожиданно раздался звонок. Слушатели удивленно переглянулись. В аудиториях открываются двери. Дежурный передает приказание: всем на митинг.
В большом зале питомцы академии встретились с прибывшими в Москву делегатами X съезда партии и представителями Реввоенсовета республики. Зашел разговор о вспыхнувшем в Кронштадте мятеже. Это сообщение до глубины души взволновало слушателей.
— И этот очаг контрреволюции подавим,— таково было единодушное мнение.
Вскоре 317 делегатов партийного съезда выехали в Петроград.
...Узнав о кронштадтском мятеже, слушатель Академии генштаба Павел Дыбенко подал рапорт, в котором просил немедленно направить его на Петроградский фронт. Вместе с ним изъявили желание принять участие в подавлении контрреволюционного мятежа еще 17 слушателей, в их числе Иван Федько, Витовт Путна, Александр Седякин, Юрий Саблин и другие.
Руководство боевыми действиями по подавлению мятежа было возложено на командующего Западным фронтом, героя гражданской войны М. Н. Тухачевского.
Для разгрома мятежников были созданы две группы советских войск — Северная и Южная. П. Е. Дыбенко был назначен начальником сводной дивизии Южной группы. В состав дивизии входили: 32-я бригада М. Рейтера, 167-я бригада Н. Боброва и 187-я бригада И. Федько.
Со всех концов Страны Советов в Кронштадт шли телеграммы, письма, обращения, полные возмущения и горечи — от старых моряков-балтийцев, от воинов Красной Армии, знавших матросов Балтийского флота по совместной борьбе с многочисленными врагами Советской власти.
В своем обращении «К товарищам старым морякам Кронштадта», проникнутом заботой о сохранении лучших традиций балтийских моряков, П. Е. Дыбенко писал:
«Товарищи моряки! Спасайте честь славного революционного имени балтийцев, опозоренного ныне предателями! Спасайте Красный Балтфлот!» Подпись под обращением была такая: «Старый моряк «Республики», потом «Петропавловска», ныне начальник дивизии П. Дыбенко».
П. Е. Дыбенко тщательно готовил части дивизии к боям. В соответствии с полученной задачей был разработан детальный план штурма. Перед наступающими войсками стояла очень сложная задача: под огнем мятежников нужно было преодолеть большую полосу льда, прежде чем ворваться в Кронштадт.
Павел Ефимович с головой ушел в работу. Его часто можно было видеть склонившимся над картой острова Котлин, среди бойцов. Он был тесно связан с рабочими Петрограда, изготовлявшими сани, перекидные мосты, канаты, сигнальные фонари, белые маскхалаты.
Велась усиленная тренировка бойцов для действий на льду. На лед Финского залива были выдвинуты заставы, разведка изучала места боевых действий, подходы к Кронштадту и фортам. Широко была развернута партийно-политическая работа среди личного состава.
Вечером 15 марта в штабе Дыбенко состоялось последнее перед штурмом совещание командиров частей. Коротко выслушав доклады командиров о готовности подразделений, Павел Ефимович зачитал им обращение президиума X съезда партии, подписанное В. И. Лениным. Петроградские рабочие и войска призывались с честью выполнить свой долг, перед Советской республикой. «И мы,— заявил П. Е. Дыбенко,— должны оправдать доверие партии и народа...»
— Ровно в 6 часов 17 марта,— говорилось в приказе Дыбенко,— атакующим колоннам ворваться в Кронштадт... Умереть, но победить!
В ночь на 17 марта начался штурм Кронштадта. Нашим войскам приходилось продвигаться по тонкому таявшему льду, покрытому водой, под сильным огнем врага. Но железное полукольцо неумолимо сжималось вокруг мятежников Кронштадта.
Несмотря на сильный пулеметный и артиллерийский огонь, преодолевая проволочные заграждения, войска Южной группы к утру подошли к крепости со стороны Петроградских ворот, ворвались в город и 17 марта завязали ожесточенные уличные бои. В первых рядах наступающих был и Павел Дыбенко.
На северные форты в это время наступали курсанты. Они ворвались в Кронштадт в ночь на 18 марта и захватили штаб крепости.
На рассвете 18 марта Кронштадт был освобожден, команды кораблей, арестовав своих главарей, сдались; многие мятежники вместе с руководителями восстания удрали в Финляндию. Над старинной русской военно-морской крепостью снова взвился красный флаг.
В этой операции П. Е. Дыбенко вновь показал себя талантливым военачальником. Умело маневрируя резервами, он личным примером увлекал бойцов в атаку. И третий орден Красного Знамени украсил грудь начдива Павла Ефимовича Дыбенко. В приказе № 112 от 3 апреля 1921 года отмечалось, что он награждается за личную храбрость, самоотверженность и искусное управление войсками, проявленные им при штурме Кронштадта. По возвращении в Москву слушатели Академии генштаба — участники штурма Кронштадта были приняты Председателем Совнаркома В. И. Лениным. На всю жизнь запомнил Дыбенко благодарность Владимира Ильича...
