Весной 1921 года Советское правительство получило возможность активизировать борьбу за нормализацию отношений с капиталистическими державами. Путь, ведущий к этой цели через торговлю, стал шире.
Соглашение от 16 марта 1921 года исходило из признания Англией монополии внешней торговли в нашей стране и как логический вывод из этого предусматривало создание государственных торговых представительств с дипломатическими привилегиями и обмен официальными агентами, которые наряду с функциями торговых представителей в действительности выполняли также функции дипломатических представителей.
После заключения соглашения Л. Б. Красин оставался в Лондоне на посту главы советской торговой делегации. Некоторое время делегация представляла как Советское правительство вообще, так и Наркомвнешторг в частности. До августа 1921 года обе эти функции исполнялись одним аппаратом, но с августа собственно торговая часть делегации вместе с «Аркосом», то есть представительство Наркомвнешторга, была выделена из общей делегации. За остальными членами делегации сохранились чисто политические, дипломатические функции, являвшиеся по существу функциями полпредства. Л. Б. Красин исполнял обязанности официального представителя РСФСР в Англии, а по существу полпреда, одновременно он был и торгпредом.
Работу в Англии Л. Б. Красин совмещал с руководством Наркомвнешторгом. Развитие внешнеторговых связей Советской республики шло медленно и наталкивалось на большие трудности. «В 1920 г. мы впервые выглянули в Европу, и наше положение там в отношении торговли было настолько тяжело, что сейчас многие из пережитых затруднений кажутся просто невероятными»,— писал Красин осенью 1922 года. Всего за 1920 год было ввезено в Советскую Россию 5223 тысячи пудов товаров, что составляло 0,5 процента импорта 1913 года. Еще хуже было с экспортом: за 1920 год было вывезено только 655 246 пудов товаров.
В 1921 году положение заметно улучшилось: вступило в силу торговое соглашение с Англией, широким фронтом развернулись переговоры о торговле с рядом других государств. В Германии, Италии, Норвегии, Бельгии, Финляндии и в некоторых других странах представители Советской республики упорно добивались окончательной ликвидации блокады, установления деловых контактов на основе мирного сосуществования. Эти переговоры не ограничивались вопросами установления и регулирования торговых связей и затрагивали проблемы политических отношений Советской России с капиталистическими странами. Они осуществлялись под непосредственным руководством и контролем В. И. Ленина, Центрального Комитета РКП (б) и Советского правительства. Для их ведения направлялись самые опытные советские дипломаты. Среди них — В. В. Воровский, М. М. Литвинов, П. М. Керженцев и другие. Л. Б. Красин не только внимательно следил за ходом этих переговоров, но подчас принимал в них непосредственное участие.
Соглашение с Англией ускорило ход переговоров с другими странами. Когда по пути из Москвы в Лондон в конце февраля 1921 года Красин остановился в Берлине и имел ряд деловых встреч, в том числе с министром иностранных дел Германии Симонсом, у него сложилось впечатление, что «до завершения лондонских переговоров немцы, пожалуй, не пойдут ни на что определенное». Так оно и было. После подписания соглашения в Лондоне переговоры в Берлине пошли быстрее, и 6 мая между Советской Россией и Германией было подписано временное торговое соглашение. Оно во многом повторяло условия англосоветского соглашения, но вместе с тем, явилось шагом вперед на пути юридического признания Советского правительства: Германия признала представительство РСФСР в Берлине единственным законным представительством России.
Англо-советское соглашение улучшило международное положение Советской России, но Советское правительство не могло допустить, чтобы все последующие соглашения были копией англо-советского. Каждое из них должно было быть шагом вперед, укреплять как экономические, так и политические позиции Советской России. Потребовалось немало времени и усилий, чтобы добиться этого. Порой дело доходило до разрыва переговоров, но общее мирное наступление Советской страны продолжалось. В результате к концу 1921 года Советская Россия уже имела тортовые соглашения со Швецией, Англией, Норвегией, Германией, Австрией и Италией и торговые представительства в Турции, Персии и Китае. Благодаря этому экспорт Советской России в 1921 году достиг 12 963 тысяч пудов, импорт — 55 304 тысяч пудов, что в стоимостном выражении более чем в 7 раз превосходило общий внешнеторговый оборот 1920 года. Абсолютная же величина внешнеторгового оборота все еще оставалась незначительной и составляла лишь 9,3 процента уровня 1913 года. Из главных капиталистических стран в стороне от торговли с Советской Россией оставались только Соединенные Штаты Америки и Франция. Правда, правящие круги последней, оставаясь в целом очень враждебными Советской России, после 16 марта 1921 года сочли необходимым предпринять некоторые шаги для выяснения условий установления торговых отношений. Спустя неделю после подписания англо-советского соглашения Л. Б. Красина посетил депутат французского парламента Галтос, близкий друг премьер-министра Бриана. Разговор касался возобновления торговли. Галтос сообщил об образовании во Франции консорциума с капиталом в 100 миллионов франков для торговли с Советской Россией. Консорциум был готов предоставить краткосрочный заем Советскому правительству. «Как будто французский лед начинает поддаваться»,— сообщал в Москву Красив свое впечатление от этой беседы.
Советское правительство ни для одной страны не делало исключения и стремилось установить деловые связи со всеми государствами. На протяжении всего 1921 года планировалась поездка Красина в Америку, чтобы установить торговые связи с США, но правительство Соединенных Штатов воспротивилось его приезду.
Стремясь к расширению внешней торговли, а главное, добиваясь урегулирования политических отношений с капиталистическими странами, юридического признания ими Советского государства, Советское правительство выдвинуло идею созыва международной конференции, целью которой явилось бы утверждение окончательного мирного договора, признание Советского государства капиталистическими странами. Свою точку зрения Советское правительство изложило в ноте от 28 октября
1921 года, направленной правительствам Великобритании, США, Франции, Италии и Японии. Проявляя гибкость в решении международных проблем, оно выражало готовность сделать ряд существенных уступок в вопросе о долгах.
В соответствии с общим курсом внешней политики Советского правительства Л. Б. Красин осенью 1921 года предпринял шаги для начала переговоров с Ллойд Джорджем по вопросу о дальнейшем развитии англо-советских отношений. Однако Ллойд Джордж считал, что подписанием соглашения от 16 марта 1921 года сказано последнее слово и дальше незачем торопиться. В письмах Г. В. Чичерину от 22 и 25 ноября 1921 года Красин сообщал, что Ллойд Джордж упорно уклоняется от встречи с ним, присылая время от времени Уайза или какого-нибудь другого посредника с уверениями в своей чрезмерной занятости. «Английское правительство,— писал Красин Г. В. Чичерину 25 ноября 1921 года,— упорно хранит молчание относительно дальнейших намерений в русском вопросе, и в частности о долгах». «Более чем вероятно,— объяснял Красин в том же письме позицию Ллойд Джорджа,— что английское правительство и не имеет еще сейчас определенного решения по поводу дальнейшей тактики, тем более что, по всей вероятности, русский вопрос в той или иной форме будет затронут в Вашингтоне *.
-------------------------------
* Имелась в виду готовившаяся Вашингтонская конференция по ограничению морских вооружений.
-------------------------------
Естественно, что Ллойд Джордж боится связать себя какими-нибудь заявлениями, которые потом могут оказаться не соответствующими решениям остальных членов почтенной компании».
Свидание Ллойд Джорджа с Красиным состоялось только 16 декабря. Поздним вечером Роберт Хорн пригласил к себе Леонида Борисовича и сообщил о желании Ллойд Джорджа встретиться с ним. «...Мы немедленно же внутренним ходом прошли на Даунинг-стрит 10 *, где в кабинете состоялось совещание втроем»,— сообщал Леонид Борисович в письме Чичерину на другой день после встречи.
Беседа длилась около часа. Ллойд Джордж начал с извинений по поводу столь долго откладываемой им встречи, ссылался на занятость ирландскими делами, после чего перешел к изложению своего плана. Под флагом оказания «помощи» России в восстановлении ее экономики он выдвинул идею создания международного консорциума частных финансистов Англии, Франции и Германии. В качестве платы за предполагаемую «помощь» Ллойд Джордж предлагал установление иностранного контроля над некоторыми железными дорогами Советской России. Он сообщил также, что этот вопрос уже обсуждался им с германскими промышленниками и фи-
----------------------------------
* Имеется в виду министерство иностранных дел Англии.
----------------------------------
нансистами, на долю которых отводилась главная роль в реализации этого плана, и получил их полное одобрение. Так Ллойд Джордж в союзе с германскими монополистами стал инициатором плана решения экономических и политических затруднений Европы за счет Советской России. Предоставляя германским капиталистам возможность эксплуатировать ресурсы Советской России, он намеревался выкачать репарации из Германии. Красин решительно отклонил всякую попытку иностранного вмешательства в народное хозяйство нашей страны. Он заявил, что Советское правительство считает принципиально недопустимым предоставление иностранцам контроля над железными дорогами. При этом Леонид Борисович напомнил, к каким результатам привел американский контроль над Сибирской железной дорогой во времена Керенского и Колчака. «Кто нам поручится, что предлагаемый вами железнодорожный контроль не будет использован для нового привоза в Россию сенегальских или других французских отрядов или для устройства заговоров внутри России?» — спрашивал он Ллойд Джорджа.
Далее Красин разъяснил, что не верит в возможность урегулирования вопроса о кредитах путем частного синдиката и что в предоставлении займов Советской России необходимо участие самих правительств. «Истратив сотни миллионов на совсем невыгодные предприятия Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, попробуйте теперь единственный правильный путь затраты больших средств на экономическое возрождение России...»,— предложил он Ллойд Джорджу.
Однако Ллойд Джордж продолжал настаивать на своем: «Где гарантия, что какое-нибудь другое революционное правительство или контрреволюционное не откажется от признания нового долга, подобно тому, как это сделали вы, большевики?» — спросил он Леонида Борисовича, на что последний остроумно ответил, что положение Советского правительства прочно, ну, а уж если и будет какое-нибудь контрреволюционное правительство, то, конечно, «вы столкуетесь с ним о признании всех и всяческих долгов за все времена».
Главное возражение Красина заключалось в том, что вообще никакие серьезные экономические мероприятия и даже широкая торговля с Советской Россией невозможны, пока не будет официально и окончательно признано Советское правительство, пока не будет заключен с нею общий мирный договор. Далее Красин обосновал необходимость признания Советского правительства и заключения мира. Он говорил, что для Советской России ежедневно возникают новые и новые опасности нападения извне со стороны пограничных государств, поддерживаемых Францией, а косвенно и Англией. Время от времени открываются финансируемые из-за границы попытки организации новых заговоров внутри страны. Иностранные правительства дают пристанище разным русским монархическим и белогвардейским организациям, ведущим интриги, организующим заговоры против Советского правительства. «Поэтому,— заключал Леонид Борисович,— первым вопросом, который должен быть разрешен, является признание Советского правительства и заключение мира».
Л. Б. Красин выразил мнение Советского правительства, что лучше всего эти вопросы могли бы быть обсуждены и решены на международной конференции и что на такой конференции Советское правительство выдвинуло бы на рассмотрение свои контрпретензии.
Письмо Г. В. Чичерину, в котором содержался отчет о беседе с Ллойд Джорджем, Л. Б. Красин закончил напоминанием о необходимости серьезно готовиться к переговорам: «...Крайне необходимо уже теперь готовиться к предстоящей общеевропейской конференции, собирать весь материал, назначить представителей».
Через три дня Красин снова пишет в Москву, на этот раз в Политбюро ЦК РКП (б), В.И.Ленину, о важности подготовки к конференции: «Необходимо немедленно всесторонне подготовить наши решения, наметить главные объекты, границы допустимых уступок, засадить за эту работу выдающихся спецов плановой финансовой комиссии и ВСНХ». Леонид Борисович считал предстоящие переговоры «самыми трудными, которые нам когда-либо приходилось вести, не исключая и Брест-Литовских». Он предвидел их неизбежность значительно раньше и еще в 1920 году многократно напоминал о необходимости заранее готовиться к ним. При этом он исходил из того, что разговор о долгах возможен только при условии противопоставления претензиям капиталистического мира наших претензий за разорение всей России, убийство миллионов крестьян и рабочих, трехлетнюю блокаду. В декабре 1920 года он писал В. И. Ленину о том, что наши враги придут с точнейшими цифровыми данными наших долгов, поэтому нужно заранее вооружить наших дипломатов точными сведениями об убытках, нанесенных нашей стране капиталистическими государствами в результате интервенции и блокады. Красин просил В. И. Ленина содействовать работе комиссии, занимавшейся изучением этого вопроса.
В январе 1922 года в. Каннах состоялась конференция Верховного совета Антанты с участием премьер-министров Англии, Франции, Италии, Бельгии и представителя японского правительства. Было принято решение о созыве экономической и финансовой конференции всех европейских государств, включая Советскую Россию, а также побежденные страны — Германию, Австрию, Венгрию и Болгарию. Конференцию предполагалось провести в Генуе. Председателю совета министров Италии было поручено направить приглашения на конференцию всем заинтересованным правительствам, в том числе и Советскому правительству. Советское правительство приняло приглашение. Вопрос о созыве конференции стал центральным вопросом европейской политической жизни. В феврале 1922 года в связи с подготовкой к Генуэзской конференции Л. Б. Красин был вызван в Москву. Еще до отъезда из Лондона, при встречах с Ллойд Джорджем и Керзоном, Красин определенно заявил, что Советское правительство принимает приглашение участвовать в Генуэзской конференции, однако ни о каких предварительных условиях участия Советской России не может быть речи, и что «иначе, как на основе взаимности, мы вообще не будем разговаривать». Такие заявления полностью соответствовали позиции Советского правительства.
