Томас Кампанелла. Государство Солнца. Издательство "Пролетарий", 1923 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
Солярии очень следят за тем, чтобы никто не сделался жертвою клеветы. Обнаруженный клеветник наказывается по тому же закону возмездия, т.-е. его постигает то самое наказание, которое он готовил оговоренному им человеку. Так как солярии никогда не бывают одни, а всегда соединены группами, то для того, чтобы обвинение могло состояться, требуется пять свидетелей. Если свидетелей не достаточно, то обвиненного освобождают, взявши с него клятву в его невиновности, но при этом он получает предостережение. Если тоже самое обвинение повторится против него еще 2, 3 раза, то тогда довольно бывает только двух или трех свидетелей для того, чтобы присудить его и уже к двойному наказанию.
Законы их, очень немногочисленные, короткие и ясные, написаны на медных скрижалях, размещенных в простенках храма, т.-е. на столбах его. На отдельных столбах помещены определения сущностей вещей в очень кратком, метафизическом стиле, именно о том, что такое Бог, ангелы, мир, звезды, человек, судьба, добродетель и т. д.; все это составлено очень мудро. Так же даны точные определения всех добродетелей, из которых каждая имеет своего судью; у каждого из них имеется свое кресло, именуемое трибуналом, под тем столбом, где охарактеризована та добродетель, нарушение которой он судит. На этом кресле он сидит во время судопроизводства. Судьи, вынося решение, говорят обвиняемому: „Сын мой, ты согрешил против священного определения благотворительности, великодушия и т. д., читай!" Затем они выносят свой приговор, выслушав его об'яснения, и присуждают его к наказанию, какое он заслужил, смотря по тому, нарушил ли он заповедь благодеяния, сознание собственного достоинства, скромности, благодарности, трудолюбия и т. д. Эти приговоры являются предупреждениями на будущее время и скорее оказываются знаками отеческой дружбы, лекарствами, нежели наказаниями. Гросмейстер. - Теперь пора тебе рассказать мне о священниках, жертвах, религии и вере этого народа. Генуэзец. - Солнце (Метафизик) представляет собою самого высшего священника, и все должностные лица относятся к сословию жрецов, и обязанность их сводится к тому, чтобы очищать совесть от всякого пятна на ней. Все солярии втайне исповедуются начальникам в своих грехах, совершенно так же, как это происходит и у нас. Жрецы очищают их душу от греха и, таким образом, знают, какие проступки встречаются у народа чаще всего. Священные начальствующие лица, в свою очередь, исповедуются трем высшим чиновникам (триумвирам) не только в собственных грехах, но и в чужих, не называя, однако, имен, а только в самых общих чертах; об особенно же важных и вредных для общества проступках, а равно и о своих грехах триумвиры докладывают Солнцу для того, чтобы он знал, какие преступления бывают в стране и какими средствами от них лучше всего избавиться. Затем он приносит жертву Богу и возносит к нему молитвы, но предварительно приносит в храме публичное покаяние за грехи всего народа, раз от них нужно очиститься, однако, имен все-таки не называет. Затем он дает народу отпущение, увещевая его не возвращаться впредь к старым порокам и, в конце-концов, громко кается в собственных прегрешениях, затем приносит жертву, чтобы Господь простил общине, чтобы он просветил народ и защитил его. Раз в году приходят начальники городов, подчиненных соляриям, и исповедуются Солнцу за управляемые ими народы. Таким образом правитель узнает о нуждах провинции и получает возможность всеми физическими и моральными средствами способствовать улучшению.
Жертвы приносятся следующим образом. Солнце спрашивает весь собравшийся народ, кто желает принести себя в жертву за сограждан, и наиболее праведный сам предлагает себя. Затем его кладут с известными церемониями и молитвами на четырехугольный стол, к каждому углу которого привязаны канаты, проходящие в петли, сходящиеся наверху в блоке, прикрепленном к своду маленького купола. Затем просят Бога милостиво принять эту человеческую жертву. (Дело в том, что солярии не приносят в жертву, подобно язычникам, животных, так как это недобровольные жертвы). В известный момент Солнце велит поднять стол и вскоре жертва качается под малым куполом. Здесь данное лицо возносит особенно горячие молитвы. Священники, кельи которых помещаются вокруг этого малого купола, подают ему в особое окно пищу, хотя и в очень малом количестве, пока не будет совершено искупление. Через 20 или 30 дней добровольного поста, когда гнев божий кажется умилостивленным, человек-жертва становится священником или же (что случается очень редко) он возвращается к своим согражданам, для чего спускается вниз, по наружной стороне храма, мимо келий жрецов. Среди своих сограждан он до конца дней своих пользуется большим почетом, даже почитанием, так как он добровольно предлагал свою жизнь в жертву Богу, только Бог никогда такой жертвы не принимает.
Двадцать четыре жреца живут в пристройках к храму; четыре раза в день они поют псалмы,— в обед, в полночь, утром и вечером. Их же обязанностью является наблюдение за светилами, измерять их движение при помощи астролябии и изучать их влияние на человеческие дела и вообще их разнообразные действия. Они, кроме того, отлично знают, какие явления природы имели место в различных частях земного шара или ожидаются, и могут точно определить момент, когда они будут иметь место; они посылают лазутчиков, которые обязаны проверить результаты их исследований и установить, в чем они были правы и в чем ошиблись, для того, чтобы на будущее время в вычисление были внесены все данные последнего опыта. Жрецы определяют также время полового общения, посева и жатвы и сбора винограда; они являются переводчиками и посредниками — живою связью между людьми и Богом. Метафизик (Солнце) обыкновенно избирается из их числа. В уединении своем они пишут удивительные вещи и углубляются в науку. Из келий они выходят только для еды и имеют сношение с женщинами крайне редко, только для того, чтобы сохранить свое здоровье. Солнце посещает священников каждый день и беседует с ними о том, что они открыли нового, прежде всего для пользы города, а потом уже для блага народов всего мира. Один солярий всегда остается перед алтарем внутри храма. Его сменяют каждый час, как это делается у нас при торжественной сорокачасовой молитве. Такого рода молитва носит у них название беспрерывной жертвы.
Напитавшись, они благодарят Бога звуками музыки и поют в его славу гимны, затем идут сценические представления из жизни христианских, иудейских или языческих героев, вообще разных наций, так как зависть и национальная гордость неизвестны этому счастливому городу: они из всего извлекают удовольствие. Они поют гимны в честь любви, мудрости и вообще всех добродетелей, причем дирижирует обыкновенно то должностное лицо, которое заведует данной добродетелью (царь). Затем каждый выбирает себе женщину, которая ему наиболее нравится, и в перестилях храма начинаются приличные и очень грациозные танцы. Женщины носят длинные волосы, которые они завивают в большой узел на голове. Мужчины стригут волосы на голове и только оставляют один тонкий чуб. В виде головного убора они употребляют вуаль и на нее надевают круглый капюшон, который только немного больше головы. Под открытым небом они надевают шляпы, дома белые, красные или другого какого-либо цвета береты, каждый по своему ремеслу и званию. У начальников они больше и красивее. Солярии имеют 4 больших праздника, приуроченные к тому временя, когда солнце вступает в знаки рака, весов, козерога и овна. Тогда разыгрываются очень красивые и остроумные драмы. Ново-и полнолуния тоже считаются у них праздниками, равно как и годовщина основания города, различных побед и т. д. Тогда раздается музыка, к которой примешивается женский хор, трубы и тимпаны мощно оглашают воздух. Затем палят из пушек. Поэты воспевают великих полководцев и их подвиги. Однако тот, кто вздумает даже в честь великого героя говорить ложь, несет за это наказание. Злоупотребление поэзией кажется им прямо-таки пагубною, так как, благодаря ему, действительно добродетельные мужи могут не удостоиться похвалы, а она выпадет на долю порочных, из боязни ли перед ними, из честолюбивой интриги или корыстолюбия. При жизни никому не ставят памятников. Однако в особую книгу героев заносят имена тех, кто сделает какое-либо полезное открытие или вообще окажет общине большие заслуги, будь то самому городу или армии. Из боязни чумы, с одной стороны, и, с другой, желая избежать язычества, трупы не хоронятся, а сжигаются, так как огонь — благородная стихия; таким образом, то, что сошло на землю с неба, вновь туда возвращается.
Зато памятники великих мужей ставятся, как уже было сказано, перед красивыми женщинами, от которых государство ждет хорошего потомства.
Молитвы совершаются, обратясь поочередно к каждой стране света, именно, утром — к востоку, затем — к западу, далее к югу и наконец — к северу. Вечером идут в обратном порядке, обращаясь сначала к западу, потом к востоку, северу и, наконец, к югу. Они произносят всегда одну и ту же молитву, в которой просят о здоровьи тела и духа, и о счастливой, вечной жизни, сначала для себя, а потом и для всего человечества. В конце молитвы они просят Бога сотворить по своей воле (да будет воля Твоя!). Общественная молитва длиннее и произносится с обращением к небу. Алтарь круглый, к нему можно подойти по четырем проходам, перекрещивающимся под прямым углом. Солнце-Метафизик следует по всем четырем и молится, подняв глаза к небу. Эта церемония считается у соляриев большой тайной. Облачение первосвященника — замечательной символической красоты, как у Аарона. Время делится по тропическому, а не по сидерическому году. Они, однако, ежегодно отмечают, насколько тропический год короче сидерического. Они думают, что солнце постоянно приближается к земле и, описывая все меньшие и меньшие круги, достигает точек своего стояния и равноденствия скорее, нежели в прошлом году. Месяцы считаются по луне, а годы — по течению солнца. Оба эти способа счисления совпадают лишь через 19 лет, когда голова созвездия дракона совершит свое обращение. Поэтому они основали новую астрономию. Они восхваляют Птоломея и удивляются Копернику, но предпочитают им Филолая и Аристарха. Однако, говорят они, один считает на камешках, другой на бобах и никто не хочет считаться с самими вещами, каковы они есть; потому за теми астрономами они признают не чистую монету, а лишь воображаемую. Сами же они делают свои собственные смелые гипотезы, которые необходимы для познания строения вселенной, и хотят узнать, погибнет ли мир вообще и когда. Они твердо веруют в пророчество Иисуса Христа о знамениях, которые покажут солнце, луна и звезды в момент приближения светопреставления, чему многие глупцы не верят, и зато день страшного суда нагрянет на них, как на воров, ночью. Потому солярии верят в обновление мира и даже, быть может, в его гибель. Они уверяют, что очень трудно решить, сотворен ли мир из ничего или же из обломков другого мира, или, наконец, возник из хаоса, однако они считают вероятным, что он все-таки сотворен, а не существует вечно. Потому они презирают Аристотеля, которого называют логиком, а не философом. Неправильности движения небесных тел являются в их глазах доказательством против принятия теории о вечности земли. Они поклоняются солнцу и звездам, как живым существам, как живым статуям, храмам и небесным алтарям Господа, однако, не возносят к ним молитв. Более всех других творений они почитают солнце, но не молятся ему, а только одному Богу, так как боятся закона возмездия, который привел бы их к тирании и несчастию, если бы они вздумали поклоняться кому бы то ни было, кроме единого Бога. Бога они признают и созерцают в образе солнца, которое они считают его подобием, его лицом, его живым изображением, вечным источником, откуда он источает на нас свет, тепло, жизнь, плодородие, одним словом, всякое благополучие. Потому их алтарь изображает собою солнце, потому жрецы поклоняются Богу во образе солнца и звезд, представляющих его алтари, в образе неба, представляющего собою его храм. Они призывают ангелов, которые живут в звездах, как бы живых домах. Ангелам они молятся и считают их заступниками перед Богом, разлившим всю массу присущего ему блеска по небу и сосредоточившим его, главным образом, в солнце, которое является его трофеем, его памятником. Солярии отрицают все экцентричные пути и эпициклы Птоломея и Коперника. Они полагают, что существует всего только одно небо, что планеты движутся под влиянием присущей им самим силы в восходящем направлении, раз они приближаются к солнцу и вступают с ним в кон'юнктуру. Потому-то восхождение и идет все медленнее, что светилу приходится пробегать все больший и больший круг. Они принимают за основную причину всех явлений на земле солнце, как отца, землю, как мать. Воздух, по их мнению, нечистая часть неба. Огонь берет свое начало от солнца; море — это пот земли или ее водная составная часть, родившаяся от сожжения и расплавления веществ, которые она таит в своих недрах; вместе с тем оно представляет собою связь, соединяющую воздух с землею так же точно, как кровь является соединяющим звеном между жизненным духом и телом. Мир представляет собою животное необычайных размеров, внутри которого мы живем, как черви в наших внутренностях. Мы не должны зависеть от солнца и звезд или земли, а лишь от одного Бога, так как мы родились и живем, благодаря случайности, среди светил, не имеющих, собственно, другой цели, кроме своего роста, между тем как Бог, творениями которого они являются, сотворил нас в своем всеведении и мудрости для великого назначения. Потому мы лишь ему обязаны признательностью, как отцу, и признаем, что все берет начало лишь от него. Бессмертие души у соляриев не подвергается сомнению; по их верованию они, после смерти, войдут в сонм добрых или злых ангелов, смотря по тому, на кого они более походили здесь, в этой жизни, так как ведь подобное стремится к подобному. Солярии придерживаются относительно места будущего награждения или наказания приблизительно таких же воззрений, как и мы; они сомневаются в том, что существуют другие миры, кроме нашего. Однако, решительное утверждение того, что кроме нашего мира ничего более нет, они считают признаком ограниченности, так как, говорят они, „ничто" не может существовать ни в пределах нашего мира, ни вне его. Бог, бесконечная сущность, с этим „ничто" не соединим. Они выставляют два метафизических основных принципа: существующее Бытие, т.-е. Бог, Высшее и затем отрицание бытия всякого, всякого существа основная причина (Condltio sine qua non) всякого физического явления, так как то, что уже существует, не может еще возникать, т.-е. то, что создается, раньше не существовало. Таким образом,
всякое определенное явление создается из Бытия и из Небытия. Из тенденции к небытию возникают зло и грех. Грех лишен созидательной силы, он представляет отрицательную причину. Такой недостающей, отрицательной причиною называют они недостаток могущества, знания или воли; ведь у кого хватает разума и силы творить добро, тот будет обладать и достаточною волею для этого. Стало быть, воля является у них первым, что возникает, а не наоборот. Удивительно то, что они поклоняются Богу, подобно нам, в трех лицах - Бога они считают высшею силою; от этой его силы исходит высшая мудрость, которая опять-таки представляет собою Бога, и из них вместе исходит высшая любовь, соединяющая силу и знание; ведь то, что происходит из существующего, должно быть причастно к природе того, что из него произошло. Между тем, так как они не удостоились, подобно нам, откровения, то они и не умеют так точно разграничить три лица Бога, хотя и знают, что из Бога источается эманация, возвращающая обратно к нему самому (ad se, in se, a se). Стало-быть, все существа, сколько бы их ни было, черпают свою метафизическую сущность из могущества знания и любви, а если дело касается небытия (отрицания), то напротив — из бессилия, невежества и ненависти. Стало-быть, по их мнению они заслуживают их, раз обладают этими тремя качествами, и не заслуживают их, совершенно бессознательно, в случае отсутствия всех этих трех качеств или хотя бы только третьего; так как, ведь, сама природа грешит в силу бессилия или неведения каждый раз, когда она производит какое-либо уродство. В конце концов, все предопределено и решено могущественным Богом, врагом всякого бессилия, премудрым и любвеобильным. Вот почему ни одно создание не может грешить в Боге, а без него прегрешает всегда. Но, ведь, и мы не можем выйти из Бога иначе, как по отношению к себе, а не к нему, так как он, ведь, представляет собою существо созидающее, а мы, наоборот, разрушаем. Поэтому грех тоже является актом Бога, несколько он ведет к созиданию, между тем как грех разлагающий (а ведь таков то он и есть по своему существу) ведет свое происхождение в нас и от нас, так как мы склоняемся к беспорядку. Гросмейстер. - Боже, какие хитросплетения (Раре, qnam arguti sunt)! Генуэзец. - О, если бы у меня только было больше времени и моя память служила мне лучше, то я бы рассказал тебе еще более удивительных вещей, но я тороплюсь, чтобы не пропустить времени от'езда своего судна. Гросмейстер. - Но все-таки я попрошу тебя разъяснить мне один религиозный вопрос: что думают они о грехопадении Адама? Генуэзец. - Они допускают, что во всем мире распространена большая испорченность, что люди не управляются такими законами, какими они должны были бы быть, что добрые терпят муки, а злые их обижают. Но они не допускают, что злые могут при этом быть счастливы, так как, говорят они, счастье вовсе не заключается в том, чтобы бесспрестанно уничтожать свою сущность, чтобы всегда казаться другим, чем каким являешься на самом деле, как делают лжекороли, лжемудрецы, лжегерои, лжесвятые, которые постоянно должны отказываться от своей индивидуальности для того, чтобы удержаться в своем положении. Из этого солярии делают тот вывод, что должно быть у людей, в силу какой-либо неизвестной причины, произошло когда-нибудь крупное замешательство. Сначала они, по их словам, верили, вместе с Платоном, что когда-то светила обращались не в ту сторону, как теперь, не к западу, а туда, что теперь называется востоком,— в настоящее же время течение их идет в обратном направлении; затем они считали возможным, что мирскими делами распоряжается божество низшего порядка, получая свои полномочия от высшего Божества. Но последний взгляд даже им самим показался слишком нелепым. Впрочем, еще нелепее допущение, будто сначала очень мудро правил миром Сатурн; затем будто бы наступил менее совершенный век Юпитера и т. д. все худших и худших планет; тем не менее они все-таки допускают, что мировые периоды распределены по планетам, и что все явления через каждые 1000 или 1600 лет подвергаются изменениям, благодаря перемещению апсид. Они думают, что наш век скорее всего находится под властью Меркурия, хотя он и перекрещивается великими конъюнктурами, и что возвращение аномалий имеет весьма пагубное действие. Они все-таки завидуют христианам, которые могут верить, что одно лишь грехопадение Адама, могло повести к такому большому перевороту и повести к таким возмущениям. Наказания за преступления отцов еще могут отразиться на детях, но отнюдь не самые эти преступления. Они допускают также и совершенно согласны с тем, что прегрешения детей могут отразиться на родителях, которые не последовали предписаниям относительно деторождения или запускали воспитание и обучение детей. Потому-то они и занимаются воспитанием с особым старанием, что, по их мнению, проступки родителей и детей отразятся также и на всей общине, которая не исполняет своих обязанностей по регулированию этого важного вопроса. Вследствие такого пренебрежения, на данный народ изливается целый поток бедствий, и сам он в этом виноват. Еще гораздо хуже то, что нации называют такое жалкое состояние счастьем и миром, так как они не знают настоящих земных благ и ошибочно полагают, что миром управляет один лишь слепой случай. Однако тот, кто, подобно соляриям, изучает строение мира и анатомию человеческого тела (которую они изучают на трупах казненных преступников), а равно и строение растений и животных, тот принужден будет признать высшую премудрость и провидение Божие. И вот потому то человек чувствует себя принужденным совершенно посвятить себя религии и поклоняться Творцу. А, между тем, ему вовсе не так легко это сделать, если он
не станет искать Бога в его творениях и удивляться ему, строго следуя его заветам, и не будет придерживаться философского правила, гласящего: не делай другим того, чего не желал бы, чтобы сделали тебе. Мы, требующие от наших детей и ближних, чтобы они почитали нас и воздавали нам добром за то немногое, что мы им сделали, сколько хвалы, благодарности должны мы воздавать Богу, давшему нам все, сделавшему нас тем, что мы есть; ведь мы же живем, творим и существуем в нем. Да будет хвала ему во веки веков! Гросмейстер. - Поистине эти люди, не знающие другого закона, кроме закона природы, удивительно близко напоминают христиан, которые, впрочем, также, ведь, мало прибавили к естественному закону, если не считать таинств, служащих лишь к тому, чтобы свято следовать законам природы. Изо всего этого я извлекаю сильный довод в пользу христианской религии, единственно истинной, которая, устранив некоторые закравшиеся в нее злоупотребления, покорит мир и заслуженно распространится по нему, как тому учат и на что надеются знаменитейшие богословы. С этой целью, говорят, испанцы открыли новую часть света (хотя в сущности настоящий первый исследователь ее был наш знаменитый генуэзский герой, Христофор Колумб), для того, чтобы все нации могли бы соединиться под одним единым законом. И вот тогда то философы государства солнца окажутся избранными Богом людьми, которые будут свидетельствовать истину. Ведь мы сами не знаем, что мы делаем, а служим слепыми орудиями для целей, намеченных Богом, и это делают даже, те, которые отправляются на открытие чужих земель, движимые исключительно жаждою сокровищ. Между тем, Господь пользуется ими для другой, высшей цели. Солнце только сожгло бы землю, ему безразлично, вызовет оно к жнзни людей и растения, между тем как Бог пользуется борьбою между солнцем и землею для того, чтобы творить живые существа. Честь и слава ему за это! Генуэзец. - О, если бы ты только знал, что они усвоили из астрологии и от наших пророков насчет грядущего столетия! Наш век, говорят они, будет иметь больше исторических событий, нежели весь мир в его совокупности пережил их за последние 4000 лет — в наш век будет составлено больше книг, чем их было написано за 5000 лет до этого. Они постоянно восхищаются искусством книгопечатания, употреблением пороха и компаса (usus magnatis), которые служат к тому, чтобы весь мир обратился бы в одну овчарню.
Они уверяют, что эти изобретения сделаны под влиянием великой кон'юнктуры в треугольнике Рака на линии апсиды Меркурия, который именно в это время пробегал знак Скорпиона, причем два светила, Луна и Марс, особенно могущественны; все это сулит новые морские путешествия, новые царства, новые вооруженные действия. Однако, когда линия апсид Сатурна вступит в созвездие Козерога, а линия Меркурия — в знак Стрелка, Марса — в знак Девы, то после первых великих кон'юнктур и после появления новой звезды в Кассиопее будут обновлены законы и искусства, появятся новые пророки и окончательно восторжествует христианство. Но до того придется уничтожить многое и очень многое, и тогда только возможно будет строить и насаждать и т. д. Пусти же меня, корабль мой ждет меня! Еще хотел я сообщить тебе, что солярии изобрели средства летать по воздуху, это единственное искусство, которого они до того времени не знали. Теперь они надеются в скором времени изобрести такие астрономические трубы, помощью которых собираются открыть неизвестные еще ныне звезды, и слуховые трубы, которые позволят уловить музыку сфер. Гросмейстер. - Как! А, а! это,действительно, столь удивительные вещи, что о них прямо-таки интересно слушать. Но как же Рак, женский знак Луны и Венеры, может действовать в воздухе, раз он влажен. Генуэзец. - Солярии думают, что женские небесные знаки сообщают местностям, находящимся под их влиянием, плодородие, в этих же странах начинается более слабое управление, по, крайней мере в мелочах, что приносит отчасти выгоду, отчасти вред; новые амазонки появились между Нубией и Монопотапой, а в Европе также царствуют женщины, в Турции — русская, в Польше — Бона, в Венгрии — Мария, в Англии — Елизавета, во Франции — Екатерина, в Тоскане — Бьянка, в Бельгии — Маргарита, в Шотландии — Мария, в Испании — Изабелла, принимавшая участие в открытии Нового Совета. Один великий писатель нашего времени начинает свою поэму с похвалы женщин: „Женщин пою я, оружие, рыцарей, также любовь их и т. д." (Le donno, i cavalier, l'arme, egli amorit etc). И проклятые поэты и еретики под влиянием треугольника Марса и под действием Венеры и Луны сообщают нам теперь почти исключительно двусмысленные вещи, и мужчины в поступках своих и словах становятся все изнеженнее и говорят друг другу: „Ваша милость" (Vos signoria). В Африке, где господствует Рак и Скорпион, не говоря уже об амазонках, в Феце и Марокко можно встретить мужские дома терпимости и много других отвратительных вещей. Но вот этот-то треугольник Рака, находящийся на повороте и в апогее Юпитера и Марса, которые вместе образуют три вершины треугольника, имеющего по сторонам Луну, Марса и Венеру, оказал благоприятное действие на открытие новых стран, на совершение кругосветного путешествия, но в то же время и обусловил владычество женщин, затем Меркурий и Марс способствовали изобретению книгопечатания и огнестрельного оружия, не говоря уже о том, что они явились причиною или, вернее, поводом к изменению законов в новом мире, по всему побережью Африки и южной Азии, христианство утвердилось под влиянием Юпитера и Солнца, которые действуют как на божественное, так и на людское; а, между тем, в Африке Сетисы были указаны, Луною и Марсом в Персии секта Али была основана Софисом под влиянием Венеры и Юпитера, которые, вместе с тем, повели к переменам в правлении. Между тем, в Германии, Франции, Англии и вообще во всем севере Европы отвратительная ересь все распространяется и действует растлевающим образом под влиянием Марса, Венеры и Луны, которые в этих странах всемогущи и влияют на свободную волю человека. Испания и Италия, благодаря содействию Стрелка и Льва, их созвездию, остались непоколебимы в христианской вере и чистоте своих нравов. Наконец, под влиянием Луны и Меркурия и апогея Солнца солярии додумались до новых ремесл, так что, напр., звезды научили их летать по воздуху.
Дело в том, что воздух, жидкий у нас, под экватором легче и „воздушнее", благодаря тому, что небо более залито солнцем. Солярии создали новую астрономию, заключающуюся в том, что по ту сторону экватора южный дом Солнца влажен, также Луны, Козерога и т. д. Все это необходимо вытекает из закона природы. О, сколько вещей успели сообщить мне эти мудрецы об изменении апсид, эксцентрицитетах и наклонениях, равноденствиях, солнцестояниях и полюсах и о массе небесных знамений, которые проявляются на неизвестном пространстве небесной машины! Сколько узнал я от них различных мистических соотношений между делами на земле и тем, что выше нашего мира, и о тех революциях, которые будут иметь место после великой конъюнктуры Овна с Весами, равноденственных знаков восстановления аномалий.
Но я попрошу тебя не задерживать меня дольше — ты знаешь, как мне приходится торопиться. Другой раз я расскажу тебе больше.
Я прибавлю только еще одно: солярии веруют в свободную волю человека и говорят, что если знаменитый философ, которого они очень уважают, мог в продолжение 40 часов выдержать жесточайшую пытку и не проронить ни слова о том, чего он решился не говорить, то, конечно, и звезды не сумеют заставить нас идти против нашего желания, потому что они очень удалены от земли и уж в силу этого одного не очень-то сильно влияют на нас. Но так как звезды производят хотя и незаметное, но все-таки известное влияние во всех смыслах, то люди, более склонные подчиняться чувствам, чем божественному разуму, подпадают влиянию звезд. То же самое расположение звезд, которое заставляет источаться гнилые испарения трупов еретиков, могло одновременно вызывать сладостные благоухания добродетели основателей орденов: иезуитов, минимитов и капуцинов, причем божественная религия Христа, благодаря Фердинанду Кортецу, распространилась и по Мексике.
Другой раз я расскажу тебе, что ожидает мир в ближайшем будущем. Св. Павел поместил ересь среди творений чувства, и звезды, в отношении чувства, ведут нас к ереси; между тем, в рациональных вещах они доставляют нас к истинному и святому закону, закону разума и первого слова Божия; да будет ему хвала во-веки веков. Аминь! Гросмейстер. - Подожди, подожди еще немного. Генуэзец. - Не могу, не могу!...
