.

И это сильный пол? Яркие афоризмы и цитаты знаменитых людей о мужчинах


.

Вся правда о женщинах: гениальные афоризмы и цитаты мировых знаменитостей




Несколько слов о современной теории происхождения видов


Вернуться в оглавление раздела

Мечников И.И. Избранные работы по дарвинизму. Издательство Московского Университета, 1958г. OCR Biografia.Ru

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СОВРЕМЕННОЙ ТЕОРИИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ВИДОВ

Натуралисту, более чем кому бы то ни было, необходимо развивать свою фантазию для расширения средств его науки, которая, чрез это, обогащается и укрепляется. (Бокль. История цивилизации в Англии, том II, стр. 493)
Несмотря на то, что перевод сочинения Дарвина «О происхождении видов» уже обещан русской публике, мы хотим, однако же, сказать несколько слов об этой замечательной книге: не всякий захочет прочитать целый том сочинения и потому предпочтет ему эту коротенькую статью; кроме того, наша статья может выйти в свет гораздо раньше чем обещанный перевод и тем может скорее удовлетворить лиц, узнавших сущность книги Дарвина из заметки г. Страхова* и интересующихся более подробным знакомством с новой теорией происхождения видов.
В этой небольшой заметке читатель, конечно, не найдет подробной критики теории видов, потому что для этого было бы необходимо перерыть множество материалов, входящих в область не одних естественных наук; кроме того, для этого я должен бы был перечитать целую кучу сочинений, написанных по поводу теории Дарвина, из которых мне до сих пор еще ни одно неизвестно.
Но перехожу к делу, которое необходимо начать с изложения самого содержания не всем еще известной книги.
Главная, основная формула теории происхождения видов, защищаемой Дарвином, состоит в том, что все виды животного и растительного царства произошли вследствие постоянного, медленного изменения одного или нескольких первоначальных видов и их потомков, вследствие изменений, совершавшихся в течение геологических периодов и совершающихся еще теперь — перед нашими глазами. Это предположение не ново: оно было с большим жаром защищаемо Оккеном и Ламарком; его же с большой осторожностью подтверждал и Этьен Жофруа Сент-Илер. Но против этой теории восстал тогда же Кювье и за ним почти все другие палеонтологи.** Итак, не Дарвин придумал защищаемую им гипотезу происхождения видов; он только сделал попытку опровергнуть те возражения, которые были сделаны ей различными учеными, и отыскать законы, по
------------------------------------
* «Время», 1862 г., № XI.
** Всякий, конечно, знает, что палеонтология есть наука об остатках организмов, погребенных в земной коре.
-------------------------------------
которым совершаются переходы видов из одного в другой, из менее сложного в более совершенный.
К изложению этих-то законов мы теперь и приступаем, следя шаг за шагом за Дарвином и оставляя покамест свои замечания в стороне.
Прежде всего Дарвин указывает на видимые изменения организации и, в подтверждение этого, приводит примеры, взятые им из одомашненных животных, где эти изменения обнаруживаются всего яснее; так, он довольно подробно рассматривает породы домашних голубей, представляющих очень значительные различия, как во внешнем виде, так и во внутреннем их строении. «Можно привести множество различных сортов голубей,— говорит Дарвин,— которых всякий орнитолог, не задумываясь, принял бы за совершенно различные виды, если б только считал этих птиц дикими. Я думаю, что всякий орнитолог поставит английского вестового голубя, коротколобого голубя, зобастого и сизого голубей в различные роды, а каждую из наследственных вторичных пород названных голубей он примет за различные виды». Кроме этих примеров, автор «Происхождения видов» приводит еще другие, гораздо менее резкие образцы изменений организмов, находящихся в диком состоянии; здесь он описывает некоторые вариететы, т. е. такие организмы, которые отличаются от других, сходных с ними, только небольшими отличиями, не позволяющими составлять из этих существ особые виды. Но так как не все ученые придают одинаковое значение этим изменениям, то существует очень много организмов, одними принимаемых за различные виды, а другими — только за вариететы. Об этом также говорит Дарвин, считая сомнительные виды доводом в пользу теории изменяемости видов.
Так как большая часть примеров изменяемости взята из области организмов, измененных содействием рук человеческих, то я считаю нужным привести слова Дарвина против обыкновенного возражения на его теорию; это возражение опирается на то, что только человек производит резкие изменения в организме, которые сами по себе в природе никак не могут произойти. «Но человек,— оправдывается Дарвин,— не производит в сущности никаких изменений: он только случайно ставит органические существа под влияние новых условий, а затем уже природа действует на их организацию и производит изменения. Человек может извлекать пользу из изменений, доставляемых ему природой, что он, в самом деле, и делает».
После этих, предварительных замечаний, автор приступает к изложению самой своей теории и начинает это с исследования борьбы организмов за существование.
«Борьба за существование,— говорит Дарвин,— следует неизбежно из стремления всех организмов к усиленному размножению».
Действительно, распространяя мальтусов закон на все животное и растительное царство, Дарвин считает невозможным совместное существование такого множества организмов на земле и потому принимает необходимость борьбы за существование. Борьба эта, распространенная всюду, выражающая собой самую жизнь, совершается, по мнению Дарвина, с наибольшей силой именно у животных, принадлежащих к одному и тому же виду, «живущих в одной и той же местности, употребляющих одинаковую пищу и подверженных одним и тем же опасностям». С такой же силой совершается борьба и между вариететами одного и того же вида. Результат этой борьбы за существование будет, разумеется, благоприятен для стороны, имеющей «хотя незначительное преимущество перед противной», так же точно, как он будет гибелен для существ, получивших хотя сколько-нибудь невыгодные изменения. - Вот это - то сохранение существ, имеющих преимущества пред другими, и гибель этих последних и составляют, по мнению Дарвина, проявление особенной силы, названной им «естественным избранием». Эта сила, обусловливающая собой борьбу за существование, а, чрез это, и самое изменение и усовершенствование видов, составляет фундамент всей теории Дарвина: из него вытекают основные законы этих изменений и на нем основывает автор оправдания своего учения против настоящих и будущих возражений.
Для того чтобы лучше уяснить самое действие естественного избрания, мы позволяем себе представить один из примеров, приведенных для этого Дарвином.
Представим, например, что волк добывает себе добычу отчасти помощью хитрости, отчасти силой и отчасти скоростью бега; положим также, что в какой-нибудь стране размножилось очень много оленей — самой быстрой добычи волка, тогда как другие, преследуемые им животные, в то же время значительно уменьшились в числе. Очевидно, что при таких обстоятельствах вся деятельность волков будет обращена на усовершенствование бега. Если это им удастся и они в состоянии будут преодолеть встретившееся им препятствие, то усовершенствованное качество сделается наследственным и, такие образом, образуется новая порода волков, отличающихся особенным развитием органов, необходимых для быстрого бега.
Этот пример показывает также очень наглядно, как образуются новые вариететы вследствие изменения внешних условий данной местности. Но так как эти условия изменяются беспрерывно, то ясно, что и появление новых вариететов совершается постоянно; через скрещивание различных вариететов между собой, образуются опять новые и т. д., до тех пор, пока из потомков их произойдут новые виды, неспособные скрещиваться, но дающие от себя множество различных разновидностей (вариететов); потомство этих последних, получивши более резкие отличительные признаки, приобретает значение видов, весьма отличных от видов, от которых они произошли, и еще более отличных от первоначального вида, служащего им праотцом.
Приведенная теория имеет значительное преимущество перед прочими гипотезами превращения видов в том отношении, что она не считает небходимым скрещивание различных видов, что составляло камень преткновения для прежних теоретиков, которые в скрещивании видов видели главную причину их изменения; в подтверждение этого они приводили некоторые примеры скрещивания волка с собакой и др. Но так как эти составляют только исключение из общего правила, состоящего в том, что скрещивание видов не дает плода, то это и представляло главнейшую несообразность прежней теории изменяемости видов. Дарвин же полагает только скрещивание вариететов: он считает это не только возможным, но даже необходимым явлением для поддержания плодовитости породы. «Я думаю,— говорит он,— что существует всеобщий закон природы, по которому ни одно органическое существо не может быть оплодотворяемо само собой на бесконечное число поколений и по которому, напротив, скрещивание его от времени до времени с другим неделимым составляет полную необходимость». В подтверждение этого мнения Дарвин сообщает несколько фактов, которых, впрочем, я не считаю нужным здесь приводить.
Так как естественное избрание сохраняет неделимых, одаренных какими-нибудь преимуществами против других, с которыми первые находились в борьбе за существование, и, так как эта борьба служит во вред менее совершенным организмам, то ясно, что последние будут вымирать по мере того как первые будут более и более занимать их место на земле. Этот принцип вымирания играет в теории Дарвина очень важную роль: в силу его мы не замечаем множества постепенных переходов из одного вида в другой, что составляло одно из очень важных возражений против теории изменяемости видов. Действительно, по теории Дарвина, полагающей, что борьба за существование совершается с наибольшим ожесточением между самими сходными организмами, следует, что и круг действия естественного избрания и вымирания наиболее распространен в этой среде. Поэтому, если часть организмов данного вида, которых мы назовем a, получит в борьбе за существование перевес над другими неделимыми того же вида, которых мы назовем b, то ясно, что прежде всего погибнут все неделимые, принадлежащие к группе b. Это вымирание слабейших, менее совершенных и развитие на их счет высших организмов совершается с такой постепенностью, что нет ничего легче, как не заметить такой смены.
Все сообщенное нами составляет только главнейшие положения теории Дарвина, которые мы, прежде чем перейти к дальнейшему изложению, позволяем себе суммировать в самых кратких тезисах.
Мальтусов закон распространяется на все органические существа: это вызывает борьбу за существование, которой управляет сила естественного избрания. Эта сила есть непосредственная причина всех изменений организации, совершающихся всегда прогрессивно: самое изменение уже содержит в себе и усовершенствование. Борьба в природе, служащая источником изменения видов, совершается с наибольшей силой между самыми сходными организмами. «Я принимаю,— говорит Дарвин в заключении к своей статье,— что, вероятно, все органические существа, которые когда бы то ни было жили на земле, произошли от одной первоначальной формы, получившей жизнь свою от творца».
Изложивши содержание самой теории Дарвина, мы переходим теперь к довольно важному вопросу — к вопросу о законах, управляющих изменениями видов.
Дарвин прежде всего пытается решить вопрос о влиянии внешних условий, которые он разделяет на посредственное и непосредственное; непосредственному влиянию, куда относится влияние изменений климата, почвы, океана и пр., он придает очень мало значения. «Можно привести,— говорит Дарвин,— несколько примеров появления одного и того же вариетета под влиянием совершенно различных жизненных условий, а с другой стороны,—появление различных вариететов одного вида при одинаковых условиях. Эти факты показывают очень значительную посредственность влияния жизненных условий». «Я принимаю,—говорит он дальше,— очень небольшую степень непосредственного влияния внешних условий». Другой вид влияния внешних условий на изменяемость видов совершается через посредство органов размножения, наиболее восприимчивых ко всяким впечатлениям. Этому посредственному влиянию внешних условий Дарвин придает гораздо большее значение. Не меньшее значение приписывает автор употреблению и неупотреблению известных частей организма. В подтверждение этого он приводит несколько фактов, довольно, впрочем, бесполезных, так как всякому известно, что употребление известного органа развивает его, а неупотребление, наоборот, делает его еще более слабым: это основной принцип гимнастики. Большое значение придается также взаимному отношению организмов: эти отношения едва ли не более всего споспешествуют изменениям видов. Кроме этих положений о законах изменяемости, Дарвин приводит еще другие, также довольно значительные; но о них я много распостранятся не буду. «Такие существа, - говорит он, - которые стоят на низкой степени совершенства более способны изменяться, чем существа, более высшие». - «Видовые признаки более склонны к изменениям, чем родовые» и пр.
Кончивши изложение законов изменяемости видов, Дарвин посвящает почти всю остальную часть своей книги на преодоление некоторых препятствий к принятию защищаемой им теории; он разбирает возражения, сделанные еще его предшественниками и отчасти уже сообщенные нами выше; он опровергает также некоторые возражения, которые могут быть сделаны ему на основании поверхностного изучения его теории. С особенной ревностью старается он опровергнуть еще старинное возражение на гипотезу превращения видов; это возражение опирается на несуществование в слоях земных ископаемых остатков переходных форм между различными видами. Главным доводом против этого возражения Дарвин считает несовершенство палеонтологических данных. «Только очень небольшая часть земной поверхности,—говорит он,— исследована в геологическом отношении и нет ни одной ее части, исследованной с надлежащей полнотой, что и доказывают ежегодно совершающиеся важные открытия в Европе». Но об этом возражении, так же как и обо всем остальном у Дарвина, касающемся геологии, я говорить не буду, так все это уже достаточно разобрано проф. Леваковским»*, который приходит к следующему выводу: «В окончательном результате,— говорит он,— мы приходим к заключению, что наука не представляет еще достаточного количества фактов для подтверждения или опровержения теории Дарвина, который сам, почти на всяком шагу, обращается к отрицательному доказательству — недостаточности исследований». Об опровержении других возражений, сделанном Дарвином, я не буду распространяться, так как это, в данном случае, не имеет большого значения...
Сообщивши все существенное из книги о происхождении видов, я считаю небесполезным изложить свой взгляд на теорию Дарвина; при этом я буду придерживаться того порядка, по которому я излагал содержание самого сочинения,— т. е. я буду следовать шаг за шагом за самим автором. Сначала, впрочем, я сделаю общее замечание о составе сочинения, прежде всего резко бросающееся в глаза. Я хочу сказать о бездоказательстве очень многих, весьма важных положений Дарвина, для пояснения которых он приводит иногда некоторые примеры; фактов у него почти нет или же он их сообщает в таких случаях, когда вовсе не требуется никаких доказательств. Эта бедность в фактах, составляющая главный недостаток изложения, служит источником и других ошибок. Кроме того, этот же недостаток позволяет самому автору быть твердо убежденным в истине своей теории; это заставляет его во многих случаях говорить ужасные несообразности, противоречить самому себе. Правда, что Дарвин иногда оговаривается, обещая сообщить подтверждающие факты в будущем своем сочинении, которое он намерен издать. Но зачем же, спросим мы, тратил он много места на изложение вещей, не идущих непосредственно к занимающему его делу, как например, на главы об изменяемости инстинкта и об образовании помесей, и не сообщил главнейших, как наиболее убедительных доводов?.. Но, чтобы, обвиняя Дарвина в голословности, самому не впасть в тот же недостаток, я приведу несколько примеров, объясняющих мои обвинения
* См. его «Курс геологии», стр. 8 - 89 и 287—302.
Первое, на что должен был обратить автор очень большое внимание, составляют примеры изменяемости видов, приведенные в первий и во второй главах его сочинения. В пример самых резких изменений Дарвин, как я уже имел случай сказать выше, приводит изменения различных голубиных пород. Эти изменения, как он сам говорит, до такой степени значительны, что они приобретают даже значение родовых признаков. Несмотря на то, однако же, он находит между всеми этими голубями такое сходство, что с полным убеждением доказывает происхождение их всех от одного вида — Columba livia. Так же точно он доказывает, что «наша домашняя собака произошла от нескольких диких видов» и пр. Мне кажется, что самая эта возможность судить о таком происхождении домашних животных далеко не говорит в пользу неограниченной изменяемости видов; эти примеры только подтверждают мнение тех ученых, которые ставят изменяемость организации в известные пределы и считают происхождение одного вида от другого — невозможным...
В пример противоречия автора с самим собой я укажу на следующие два места его сочинения. В одном месте, приведенном мной выше, Дарвин полагает, что низшие существа более способны к изменениям, чем более совершенные; в другом же месте он высказывает положение, диаметриально противоположное только что приведенному; он говорит: «такие организмы, которые стоят на высшей степени организации, изменяются значительнее, чем менее совершенные». Таких примеров можно привести несколько, но я не считаю нужным указывать на каждый из них; теперь же, чтобы быть вполне последовательным, я приведу одно место из книги Дарвина, очень резко обнаруживающее некоторые его несообразности. Желая объяснить законность существования в настоящее время низших организмов, автор говорит следующее: «Естественное избрание способствует только таким изменениям, которые полезны для каждого существа в его запутанных жизненных отношениях. Спрашивается же, какую пользу может извлечь какая-нибудь инфузория, внутренностный червь или даже дождевой червь из усовершенствования своей организации? Если это им не доставит никакой пользы, то они очень мало или даже совершенно не усовершенствуются естественным избранием и потому на вечные времена останутся на низшей степени организации?». Доказывать нелепость этого мнения чересчур странно; достаточно только привести следующие слова самого же Дарвина: «В первое время существования организмов, все они имели простейшее строение». А по теории этого ученого, эти-то первоначальные низшие организмы через постепенные усовершенствования и дали начало всем органическим существам на земле...
Но достаточно приведенных примеров в подтверждение высказанного мной возражения; поэтому мы переходим теперь к рассмотрению различных пунктов теории Дарвина и, разумеется, начнем с самого главного, с борьбы за существование.
Дарвин считает стимулом всех изменений организации борьбу за существование, вытекающую из распространения мальтусова закона на всю органическую природу: это основание всей его теории. Но справедливо ли оно?
Для решения этого очень важного вопроса мы обращаемся к исследованию отношения мальтусова закона к источнику борьбы за существование, принимаемому Дарвином.
Мальтусов закон состоит в том, что человеческое население удваивается через каждые 25 лет и возрастает по геометрической прогрессии, тогда как средства продовольствия увеличиваются только по арифметической прогрессии. Эти два положения выражаются следующей формулой:
возрастание человеческого рода 1, 2, 4, 8, 16, 32, 64, 128, 256...
возрастание земледельческого продукта 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9...
Учение Дарвина выражается им в следующих словах: «Борьба за существование неизбежно следует из стремления всех организмов к усиленному размножению. Каждое существо, дающее в течение своей жизни много яиц или семян, должно подвергнуться гибели в какой-нибудь период своей жизни; иначе его число так быстро бы размножилось по геометрической прогрессии, что ни одна страна не была бы в состоянии его прокормить. Поэтому, если рождается более неделимых, чем сколько должно, то непременно начинается борьба за существование между неделимыми одного вида, или между организмами различных видов, или между организмами и внешними жизненными условиями. Это — учение Мальтуса, обобщенное в усиленной степени на все животное и растительное царства; потому что в этом случае не происходит никакого искусственного увеличения продовольствия и воздержанности в браке». После этого Дарвин приводит некоторые примеры быстрого размножения и выводит следующее заключение: «Мы можем с достоверностью утверждать, что все растения и животные размножаются в геометрическом отношении, что они находятся в состоянии быстро наполнить всякую страну, назначенную для их местопребывания, и что стремление к геометрическому размножению в какое-нибудь время их жизни должно быть ограничено».
Не решаясь доказывать верность или неверность мальтусова закона, мы займемся только сравнением его с только что изложенным учением Дарвина.
Первое различие между обоими учениями заключается в том, что Мальтус, на основании данных, заимствованных им из статистики Северо-Американских Штатов, утверждает, что человеческий род размножается по геометрической прогрессии; тогда как Дарвин (см. выше) находит только стремление к такому размножению и, для воспрепятствования ему, полагает необходимость борьбы за существование.
Другое, более значительное отличие теории Дарвина от мальтусова закона находится в положении о возрастании продовольствия. Мальтус полагает, что возрастание земледельческого продукта, который, разумеется состоит из организмов, возрастает по арифметической прогрессии; Дарвин же, напротив, полагая во всех организованных существах одинаковое стремление к быстрому размножению, тем самым считает и продовольствие стремящимся возрастать по той же геометрической прогрессии...
Итак, Дарвин сильно ошибается, считая свое учение распространением мальтусова закона на животное и растительное царства; эта ошибка имеет то важное значение, что она решительно не приводит к тем положениям, которые принимает Дарвин. Мы, наоборот, склонны думать, что стремление к быстрому размножению является следствием борьбы за существование, а не причиною ее, как полагает автор разбираемой нами книги... Да и самое стремление к быстрому размножению отнюдь не одинаково у всех организмов, как думает Дарвин; очень хорошо известно, что чем большим опасностям подвержен данный организм, тем больше средств имеет он к размножению, и наоборот; но так как величина препятствий достигает своего maximum у простейших животных, то ясно, что они должны иметь наибольшее стремление к быстрому размножению. Действительно, известно из исследований Эренберга, что одна инфузория, при благоприятных обстоятельствах дает от себя миллион в течение суток. Эти низшие животные имеют несколько способов размножения, совершающихся, смотря по обстоятельствам, благоприятствующим этому или другому роду размножения; так, большая часть инфузорий, перед наступлением зимы, облекается в особенный слой выделенного им вещества и превращается в покоящееся закоконированное состояние; по окончании же зимы из каждого кокона выходит большей частью по нескольку молодых неделимых, размножающихся также различными способами.
Из ошибочности изложенного мнения Дарвина, вытекает неосновательность и следующего, очень важного положения его, состоящего в том, что борьба за существование совершается с тем большей силой, чем ближе стоят борющиеся организмы друг к другу по организации. «Самая сильная борьба,— говорит автор,— есть та, которая совершается между неделимыми одного вида, обитающих одну и ту же местность, употребляющих одну и ту же пищу и подверженных одним и тем же опасностям». Это мнение совершенно несправедливо: во-первых, потому, что и пища (организмы), как мы только что сказали, размножается в такой же точно степени, как и употребляющие ее организмы, которые сами, в свою очередь, служат пищей другим существам. Во-вторых, это мнение несправедливо еще и потому, что, как всякому известно, общие опасности и препятствия не возбуждают борьбы между неделимыми, подверженными этим бедствиям, а, напротив, заставляют их соединиться вместе, в одно общество, для того чтобы совокупными, более надежными силами, дать отпор представившимся препятствиям. Мне даже кажется, что сходство организации известных существ обуславливает отсутствие между ними борьбы, что становится очень ясным из только что изложенных возражений против мнения Дарвина.
Итак, положение автора «Происхождения видов» об отношении силы борьбы за существование к сходству организации борющихся существ совершенно неверно; неверность эта, имеющая своим непосредственным источником неправильное обобщение мальтусовой теории, в свою очередь служит основанием ошибочности всех выводов из изложенного положения. Так, она обнаруживает ложность принципа вымирания, которым Дарвин объясняет причину несуществования в данное время переходных форм между различными видами (см. выше). Кроме того, против этого принципа, которому автор придает очень важное значение и очень обширный круг действия, говорят еще существующие вариететы, многочисленность которых сам Дарвин старается доказать в главе об изменениях в естественном состоянии.
Разобравши принцип вымирания, исходя из основного пункта самой теории Дарвина — борьбы за существование, мы хотим так же точно сказать несколько пояснительных слов об образе действия естественного избрания и о вытекающих из него результатах.
По теории Дарвина следует, что каждое изменение организации есть в то же время и усовершенствование ее, потому что естественное избрание сохраняет только полезные изменения и потому что все организмы произошли от простейших. «Если мы примем,— говорит автор,— обособление и приспособление отдельных органов за лучшее мерило органического совершенства существ в развитом состоянии, то естественное избрание должно очевидно вести к усовершенствованию». «По теории естественного избрания,— говорит он дальше,— новые формы совершеннее, чем их предшественники, потому что каждый новый вид постепенно развился через приобретение в борьбе за существование преимущества перед другими, древнейшими формами».
Изложенное мнение о действии естественного избрания опровергается очень многими фактами. Главный его недостаток заключается в отождествлении понятий о преимуществе и совершенстве организации тогда как эти понятия должны быть строго разграничены. В самом деле, известное животное может быть гораздо сильнее другого, погибающего в борьбе; но, в то же время, оно может быть гораздо менее совершенно, нежели последнее. Примером этого может служить, например, гидра, питающаяся дафниями, животными, гораздо, более совершенными...
Сказанного, я думаю, чересчур достаточно для того, чтобы принять, что не всякое изменение в природе сопровождается усложнением организации и что естественное избрание не всегда ведет к такому усовершенствованию.
Против главных принципов теории Дарвина говорит также современное существование многих низших организмов: эти существа, как первообразы всей жизни на земле, должны были давно уже измениться, давши начало более совершенным формам. Несмотря на то, однако же, теперь еще существуют такие организмы, остатки которых находятся в древнейших осадочных слоях земной коры. Сюда принадлежат кремнистые инфузории, корненожки и др. Мы уже приводили в пример несообразности и противоречия некоторых положений Дарвина его мнения о причинах неизменяемости некоторых низших организмов. Брони, очень хорошо понявший ошибку Дарвина, для объяснения нахождения во все времена одних и тех же организмов, возвращается к старинному мнению Ламарка, принимающего в этом случае существование произвольного зарождения этих организмов. Но если бы и можно было допустить такой способ появления организмов на земле, то он, во всяком случае, не может быть приложен к организмам, снабженным довольно развитыми панцырями. Кроме того, к таким существам, которых современное существование противоречит теории Дарвина, относится еще, кроме так называемых простейших, огромное множество других, более совершенных форм, имеющих уже гораздо более обособленных органов.
Итак, все объяснения изложенного противоречия теории Дарвина далеко не достигают своей цели: законность современного существования низших организмов остается по-прежнему подверженной большому сомнению...
Но есть некоторые факты, позволяющие нам более удовлетворительным образом объяснить указанные недоразумения. Прежде, впрочем, чем изложить их, я считаю необходимым объяснить отношение изменяемости организации к степени ее совершенства. Читатель помнит, что Дарвин высказал об этом предмете два совершенно противоположные мнения (см. выше). Основываясь на чисто теоретических данных мы полагаем, что степень совершенства организации находится в прямом отношении к силе изменения, т. е. что чем сложнее устроен данный организм, тем более он способен к изменению. В самом деле, считая совершенство организации выражением приспособления ее к внешним условиям, становится понятным, что известные изменения этих условий всегда чувствительнее для более совершенного организма, чем для менее совершенного; так что при одних и тех же условиях первый организм должен значительно измениться, тогда как другой может измениться гораздо менее или даже вовсе не измениться. Кроме этого обстоятельства, объясняющего отчасти постоянное нахождение одних и тех же организмов в различные периоды развития земли, с этой же целью можно привести еще главный закон распространения низших животных; этот закон состоит в том, что инфузории имеют очень большой круг географического распространения: во всех частях света [встречаются] инфузории; кроме того, очень много видов инфузорий находится одинаково распространенными в очень отдаленных одна от другой странах. Так, например, Эренберг* находил одни и те же виды в Берлине и на Алтае. К этим фактам мы можем присоединить также быстрое размножение низших организмов, доходящее, при благоприятных обстоятельствах до громадных размеров...
Итак, сообщенные факты гораздо лучше объясняют нам постоянство низших организмов на земле, чем прежние объяснения этого явления.
Этим мы кончаем наши замечания на теорию Дарвина; но, прежде чем распрощаться с читателем, мы хотим сделать из них некоторые выводы.
Главное достоинство теории Дарвина состоит, как мы уже упоминали выше, в том, что этот ученый не принимает необходимости [край листа оборван]... щивания видов. К числу же недостатков относится неверное обобщение мальтусова закона и сообщение особенного значения принципам естественного избрания и вымирания. Все эти недостатки происходят от слишком поверхностного взгляда на влияние внешних условий на организмы, что составляет, конечно, главный факт организации жизни; автор, несмотря на свои сведения из области геологии, нимало не остановился на природе и значении изменений внешних условий...
Итак, рассмотревши сочинение Дарвина даже самым поверхностным образом, мы все же должны признать несостоятельность его теории в самых главных, существенных ее положениях... Но, отвергая теорию Дарвина, мы этим еще не хотим бросать камнем в самую идею изменяемости видов; напротив, мы готовы предсказать этой теории великую будущность и, хотя мы не имеем убедительных фактов в пользу ее абсолютной истинности, однако же, с глубокой верой в нее мы можем смело и непреклонно стать в ряд самых ревностных ее приверженцев...
Харьков
Февраль, 1863
----------------------------------------
* Все, что мы упоминали об инфузориях, взято нами из сочинения Эренберга «Die Infusionsthiere als volikommene Organismen» (1838), очень замечательном в описательной его части.