ПЕРВЫЙ С'ЕЗД СОВЕТОВ (МЕНЬШЕВИСТСКИЙ) ПРОТИВ ДЕМОНСТРАЦИИ РАБОЧИХ И СОЛДАТ
На 10 июня Центральный Комитет большевиков готовил демонстрацию рабочих и солдат, демонстрацию против политики временного правительства: массы требовали такой демонстрации, рабочие и солдаты хотели, заставить услышать свой голос. Но мелкая буржуазия уже стала страшиться революционного авангарда: он мог скомпрометировать ее в глазах друзей справа, он мог погубить ее министериабельность, он мог, наконец, совершить тягчайшее «преступление перед революцией»: запугать буржуазию, буржуазию, готовившую контр-революционные полки, без ведома самого Керенского, уже намечавшую «высокое» лицо в диктаторы. С'езд запретил демонстрацию пролетариев и солдат, и своим запрещением открыл атаку на партию революционного пролетариата. Только благодаря тому, что Центральный Комитет большевиков решил подчиниться и обратился к массам с соответствующим воззванием, демонстрация не состоялась. Ее отменила сама пролетарская партия.
Лозунги большевиков подхватываются массами
Но меньшевики и эсеры, рассылавшие своих агитаторов по фабрикам, заводам и казармам, видели, какое настроение царит среди масс. Они видели, что демонстрация об'ективно необходима. Обрушившись на большевиков за устройство демонстрации, они назначили демонстрацию сами. 18 июня, под давлением большевиков, был назначен смотр силам революции. Нужно было только сделать демонстрацию «не страшной» для буржуазии. «Процессия на могилу жертв революции» - таков был мелкобуржуазный псевдоним для пролетарской демонстрации протеста против временного правительства. День 18 июня стал историческим днем. Он стал символом противоречия (символом громадной исторической антитезы) и в то же время, символом откола мелкой буржуазии от революционного пролетариата. 18 июня почти полумиллионная рабочая и солдатская масса вышла с лозунгом: «Против политики наступления!» 18 июня «революционный» министр Керенский повел в это наступление войска. Красные знамена реяли над Петербургом. В подавляющем большинстве демонстрация шла под большевистскими лозунгами: «Долой контр-революцию!», «Долой IV Думу и Государственный
Совет!», «Долой 10 министров-капиталистов!», «Долой «союзных империалистов!», «Долой капиталистов-локаутчиков!», «Вся власть Советам!», «Да здравствует контроль над производством!», «Против расформирования полков!», «Против разоружения полков!», «Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с английскими и французскими капиталистами!», «Немедленное опубликование договоров!», «Против политики наступления». И в тот же самый день Керенский телеграфировал князю-Львову: «Настойчиво прошу срочно разрешить мне вручить от имени свободного народа полкам, участвовавшим в бою 18 июня, красные знамена революции». Демонстрация 18 июня показала, что авангард революции, пролетариат и лучшая часть армии, идет с большевиками. Она, с другой стороны, показала, что единственной пролетарской партией, партией революционно-интернационального социализма, являются большевики. Демонстрация 18 июня была резко выраженной классовой демонстрацией.
Июльские дни
...Когда получились уже известия о тревожном настроении петербургских масс, заседала городская конференция большевиков.. Она высказалась против выступления. Центральный Комитет партии, учитывая серьезность положения, тоже высказался против, и соответствующие распоряжения были переданы в районы. Но на происходившем вечером 3 июля собрании Петербургского Совета Рабочих Депутатов разнесся вдруг слух, что пулеметный и гренадерский полки уже выступили и идут к Таврическому Дворцу. Сообщили о немедленном выступлении других полков и заводов. И вот тут первый раз большевики предложили вмешаться в ход событий, чтобы придать выступлению мирный организационный характер. Пролетарская партия не могла играть лицемерную и малопочетную роль Понтия Пилата, она не могла оставить массы в решительный, критический момент. Она вмешалась — и только благодаря этому вмешательству, не произошло колоссальной уличной резни... ...На улицах идет перестрелка. Контрреволюционеры провоцируют панику. Движение все нарастает. Но тут прибывают карательные войска с фронта. При фактической поддержке Исполнительных Комитетов готовится расправа с демонстрантами. И в тот же момент оглушительной бомбой разрывается документ Алексинского, гласящий, что Ленин — немецкий шпион!
Ход контр-революции был задуман крайне удачно. С одной стороны — заготовить материальную силу штыка для подавления «бунта», а с другой — деморализовать движение, смешать с грязью его идеологов, разложить и растерзать сплоченность революционных сил, отравить всю атмосферу зловонием и клеветой, на которую способен только остервенелый буржуа.
Временное торжество контрреволюции
Контр-революция могла победить лишь при поддержке мелкой буржуазии в лице ее вождей. Но контр-революция не могла и не может удовлетворить классовые нужды крестьян. Контр-революция пыталась разгромить организацию рабочих. Но она не может ни в малейшей степени разрешить противоречия хозяйственной жизни. Ответом на преследования, травлю, осадное положение послужил рост партии революционного пролетариата, снятие с постов деятелей мелкобуржуазного социализма, большая сплоченность и закал революционного социализма, порвавшего со всякими иллюзиями, смело идущего навстречу новым битвам.
