На всероссийском совещании по работе РЛКСМ шел большой спор между двумя группами товарищей по вопросу о том, что такое РЛКСМ, в каком взаимоотношении должен стоять он к РКП. Баталия была очень жаркая. Совещанию предшествовала довольно горячая дискуссия. Как формулировали эти споры сами спорящие стороны? Одна часть товарищей говорила,— что РЛКСМ резерв партии. Другая горячо обличала первую и находила, что РЛКСМ не резерв, а инструмент в руках партии для влияния на более широкие круги рабочих. Споры, повторяю, были очень горячие. ЦК партии заинтересовался этим спором и послал нас, несколько членов ЦК, на это совещание. Мы целый день сидели и внимательнейшим образом слушали, чтобы понять, в чем тут разногласия. Мы, грешные, поразмыслив, пришли к тому выводу, что РЛКСМ отлично может быть в одно и то же время и резервом для партии и инструментом. Едва ли стоит из-за этого особенно горячиться. Не напоминает ли это знаменитый спор о том, есть ли стакан стеклянный цилиндр, или сосуд для питья? Находятся такие люди, которые справедливо утверждают, что стакан есть в одно и то же время и стеклянный цилиндр, и сосуд для питья. РЛКСМ есть и резерв, и инструмент в руках партии, как оружие ее влияния на массы. Если гнаться за какими-нибудь лапидарными определениями,— конечно, их найдется большое количество. Указывали, что один из докладчиков ЦК, т. Сталин, назвал РЛКСМ на XII с'езде партии одним из приводных ремней партии. Что же, сравнение очень не плохое. Часто говорят, что РЛКСМ — рекрутская школа для РКП; и это верно. Наконец, в программе Союза РЛКСМ определяется, как школа коммунизма, что тоже совершенно правильно. При всей любви к строгим определениям, которая свойственна молодежи, не стоит спорить насчет того, есть ли комсомол — резерв, инструмент, приводный ремень, рекрутская школа, школа коммунизма и т. д. И то, и другое, и третье правильно. Беда не в том, что нет исчерпывающего определения союза: за этим дело не станет. Действительная беда в том, что содержание работы еще очень и очень бедно и только постепенно разворачивается. На этот счет нечего закрывать глаза. Незачем спорить относительно того или другого определения; гораздо важнее заняться тем, чтобы не на словах, а на деле углубить деятельность РЛКСМ.
Комсомол и крестьянская молодежь
На том же совещании горячо поспорили (на этот раз, по-моему, с большим основанием) по вопросу о взаимоотношениях между рабочей и крестьянской молодежью, другими словами — по вопросу о нашей работе в деревне. Я не скажу, чтобы здесь были какие-нибудь совершенно определенные разногласия. Не разногласия здесь, а трудно разрешимая проблема. У части руководителей РЛКСМ, несомненно, замечалась и замечается недооценка работы в деревне. Я очень боюсь, что эта недооценка затрагивает и такие организации, как вашу ленинградскую. Эта организация — одна из лучших. На том же всероссийском совещании выяснилось, что руководителями движения молодежи чуть ли не во всем СССР являются наши ленинградские молодцы — и на Урале, и в Баку, и в Донбассе, и в целом ряде мест. Нет сомнения, что ленинградская организация — одна из лучших в РЛКСМ, она — наиболее компактна и сплочена. Но именно в силу ее пролетарского состава она часто недооценивает работу в деревне. Это напоминает то, что говорил однажды покойный Владимир Ильич на С'езде Советов, цитируя французскую пословицу о том, что иногда достоинства человека легко переходят в его недостатки. Это относится не только к людям, но и к организациям. Вы — наиболее пролетарская по составу организация. Это — ваше крупнейшее достоинство. В громадном большинстве в вашу организацию входит заводская молодежь, выварившаяся в фабричном котле. Но именно это ее достоинство часто становится недостатком в том смысле, что вы не видите за собой деревни, не чувствуете ее важности, ее громадного удельного веса. Организация, действующая, скажем, в Саратовской губернии, не имеет того количества пролетариев в своих рядах, как вы, но крестьянскую стихию она ощущает сильнее, ибо Саратовская губерния — типичная крестьянская губерния. Там на каждом шагу любой деятель партии и Союза чувствует великое значение крестьянства. Наша губерния — наиболее промышленная, ваша организация - наиболее пролетарская; это — ее плюс. Но именно это ее достоинство является ее слабостью в том смысле, что организация не дает себе отчета во всей важности работы РЛКСМ в деревне.
Было бы с полбеды, если бы этот недочет касался только Ленинграда, ибо здесь крестьянство не играет роли. Но я сказал, что Леинград имеет решающее влияние в руководстве РЛКСМ вообще. И поэтому, даже отдельные маленькие промахи и недооценка ленинградскими товарищами деревни могут получить большое и роковое значение для ошибок РЛКСМ в целом. Haм надо во что бы то ни стало проникнуть глубже в деревню. Я уже вам привел до крайности маленькую цифру, свидетельствуютую о том, что наши аванпосты РЛКСМ в деревне еще слабы. Чтобы этот недочет стал ясен для всех, нужно выяснить некоторые принципиальные вопросы.
Комсомольская база в деревне
Иногда говорят: ведь, вот партия в целом держит курс на рабочий состав. Ленинский призыв — апофеоз идеи «рабочие от станка».
Да, РКП мы стараемся орабочивать. Мы говорим, что она рабочая, а не рабоче-крестьянская партия. РКП есть партия рабочего класса, ведущая за собой крестьян. Отсюда иногда делают несколько упрощенные выводы, что, стало быть, РЛКСМ должен во всем копировать РКП и также строиться исключительно на базе пролетарского юношества. Так ставить вопрос — значит упрощать дело. Т. Бухарин, в согласии с другими товарищами из ЦК, в своих тезисах совершенно правильно отмечает, что чем ниже мы строим организацию, тем смелее и шире должна она включать в свои ряды не только пролетарский элемент города, но и обширные слои молодежи деревни. РЛКСМ должен смелее вербовать в свои ряды не рабочих, нежели это делает РКП. Если взять еще одним звеном ниже — пионеров, то они должны еще смелее вербовать в свои ряды не чисто пролетарский элемент. Почему? Конечно, не потому, что это организация «низшего» порядка, и не в том смысле, что мы хотим пренебрежительно относиться к целям и задачам этой организации. Начну с пионерского движения. Мы захватываем здесь совсем молодых ребят, родившихся после Октябрьской революции. Мы хотим организовать целое новое поколение, которое мы должны воспитать, переработать, переварить в комсомольской организации, сделать из них коммунистов. Владимир Ильич десятки раз раз'яснял, что строить коммунизм руками одних только коммунистов было бы пустейшей ребяческой затеей. Мы, как коммунисты, должны взять инициативу в деле строительства коммунизма, но мы должны помнить, что нам нужно перевоспитать целое поколение в коммунистическом духе. И мы этой организацией пионеров, пока еще слабой, хотим зачерпнуть поглубже детскую массу, взять в ее ряды не только детей пролетариев, но и других слоев населения. Поднявшись выше на одну ступеньку, мы приходим к РЛКСМ. РЛКСМ может и должен вербовать в свои ряды крестьян смелее, чем это делает РКП в целом,— потому что РЛКСМ имеет дело с молодежью, с поколением, которое было совсем еще детьми в момент Октябрьской революции. А теперь это молодежь, имеющая по 11—18 лет, это рекрутская подготовительная школа. Раньше, чем данный крестьянин попадет в партию, он теперь пройдет через несколько сит: пионерское, комсомольское. На упомянутом мною совещании были неправы те товарищи, которые указывали, что если мы будем принимать свободно крестьян в РЛКСМ, то это значит, что мы будем свободно принимать их в партию, так как из РЛКСМ им прямая дорога в партию. Это не совсем так. РЛКСМ может и должен стать резервуаром для партии, вербующим пошире трудящуюся молодежь. Раньше, чем она попадет в партию, партия примет десятки мер, чтобы в РКП проник надежный пролетарский элемент. Разница в поколении, особенно в крестьянстве, имеет громадную роль. Каждый знает колоссальную психологическую разницу между молодым поколением крестьян, выросшим в обстановке революции, и крестьянскими стариками, выросшими в обстановке царизма.
РЛКСМ должен смелей, свободнее, шире вербовать в свои ряды крестьянские элементы, чем это делает РКП. А пионерская организация, подсобный орган РЛКСМ, должна вербовать в свои ряды элементы не чисто пролетарские еще шире, чем РЛКСМ. Потом снизу вверх мы будем десять раз проверять раньше, чем примем того или другого члена РЛКСМ в ряды партии.
Комсомол — рычаг смычки
Задачу мы имеем перед собой необ'ятную: перевоспитание целого поколения, вернее — целых поколений. В связи с этим я должен напомнить старый спор в комсомоле, который разыгрался на Украине. Это — спор «классовиков» с «массовиками». «Классовики» говорили очень гордо:
- Мы сторонники рабочего класса, мы — часть его, мы подчеркиваем классовую точку зрения, мы не гонимся за количеством и хотим организовать только городских пролетариев. А «массовики» не менее гордо заявляли: - Мы—организация масс, мы хотим зачерпнуть как можно глубже, мы хотим организовать побольше крестьян. И отсюда быстро пошли ярлычки: «классовики» и «массовики». Спор этот более или менее благополучно изжит. И если бы от нас потребовали, чтобы мы выбрали название «классовики» или «массовики», то я бы сказал: - Зачем выбирать одно из двух? Почему нельзя сказать «классовые массовики»? И это не эклектизм, не примиренчество, не беспринципность. Молодежь права, когда требует постановки вопроса резкой, может быть, угловатой, но решительной, ясной, когда она презирает тех, которые являются ни теплыми, ни холодными. Но, когда мы предлагаем термин «классовые массовики», тут нет ничего эклектического: здесь правильная постановка вопроса.
Нам нужен массовый союз еще гораздо больше массовый, чем партия. РЛКСМ непосредственно не управляет государством, а РКП управляет государством. РКП должна быть в смысле организации более четкой. РЛКСМ до известной степени внепартийная организация. Для чего-нибудь, ведь, мы и создали ее менее оформленной, более свободной. Почему мы не сказали, что это — подрайон по организации молодежи или комсомольская комиссия при губкоме партии? Мы сказали, что РЛКСМ — специальная всесоюзная организация со своими губкомами, с'ездами, со своим ЦК. Мы хотели предоставить ей большую свободу, мы хотели, чтобы она была не так строго оформлена, для того, чтобы она могла, выполняя свою задачу, копнуть поглубже массы. РЛКСМ должен быть более массовой организацией, чем РКП. В этом смысле вы — «массовики». Но, конечно, в этой организации должен быть какой-то стержень, душа, ядро. Когда нас спрашивают, какой же?— мы отвечаем: классовый, пролетарский, рабочий. Таким образом и получается классовое ядро при массовой организации, или, если хотите, «классовые массовики», т.-е. массовая организация с громадным участием крестьянства, но руководимая пролетарской молодежью. Нам надо иметь массовый комсомол, с большим количеством крестьян, под гегемонией городского пролетарского ядра и, в целом, под руководством РКП.
Во время спора о профсоюзах Ленин говорил, что они являются известным рычагом рабочей диктатуры. Для того, чтобы руководить государством, чтобы осуществлять диктатуру пролетариата, нужна целая система рычагов. Основной рычаг — партия, а ей нужна целая система подсобных рычагов. Профсоюзы в этой системе самые важные. С известным правом мы можем сказать, что одним из таких рычагов, наряду с профсоюзами, является также формально беспартийная организация РЛКСМ. Это один из важнейших рычагов в руках партии, но он не должен просто копировать партию. Конечно, он должен в основном следовать руководству партии, но организационный подход и целый ряд методов работы у него могут и должны быть свои, особые, вытекающие из обстановки его работы, из того, что РЛКСМ действует исключительно среди молодого поколения. Нельзя просто копировать РКП. И если вы это усвоили, тогда вам станет понятно, что вопрос о крестьянстве РЛКСМ решается иначе, чем в партии. Пролетариата в городах у нас сейчас, вероятно, не больше, чем 5—6 миллионов; из них, занятых на государственных предприятиях только 1 1/2 миллиона; крестьян же — минимум 80 миллионов. Понятно, что для осуществления гегемонии пролетариата в революции наша партия по своему составу выдержанно-пролетарская. Но мы бы ни одного дня не могли продержаться, если бы у нас не было союза с крестьянством. Основой ленинизма является союз рабочего класса с крестьянством, смычка рабочих и крестьян. Как она осуществляется? Разнообразно. Одно время она осуществлялась через Красную армию. Теперь она будет осуществляться через кооперацию и ряд других организационных форм. Она в значительной мере также осуществляется и через РЛКСМ. Мы уже сейчас имеем целый ряд волостей, где нет партийных ячеек, но где есть ячейки РЛКСМ. РЛКСМ насчитывает 190.000 членов в деревне. РКП гораздо меньше (вероятно, тысяч 50—60). Мы, например, под Москвой знаем целые волости, где имеются десятки ячеек РЛКСМ и нет ни одной ячейки РКП. Партия в целом будет обсуждать вопрос о деревне. Но и теперь совершенно ясно, бесспорно то, что РЛКСМ лишь постольку сыграет вспомогательную роль рычага для партии, он даст великую победоносную роль, поскольку он даст какую-то дополнительную стычку, сверхсметную близость с новым слоем. С каким? С крестьянством, ибо (повторяю) наша партия — рабочая партия; она родилась в рабочих кварталах, и нам нетрудно было бы в какой-либо другой форме организовать молодежь на фабриках и заводах. Но нам нужна близость не только с пролетарской молодежью (это — полдела, ибо партия сама могла бы завязать непосредственную связь с нею). Нам нужо осуществить смычку с 80-миллионным крестьянством; нам нужно перевоспитать целое поколение; нам надо вводить социализм в стране с громадным преобладанием крестьянства. При этом положении вещей нам особенно дорог РЛКСМ, потому что через него мы получим дополнительную возможность сближения с наиболее молодой, подвижной, боевой частью.
Комсомол — не цеховая организация, а классовая
Такое отношение к работе в деревне должно войти в плоть и кровь наших деятелей РЛКСМ. Не надо кичиться тем, что вы - чистой 96-й пробы пролетарии. Мы за это и ценим, и любим вас. Азбукой коммунизма является то, что фундаментом, основой РЛКСМ должна быть пролетарская молодежь. Но уж не раз мы вслед за Владимиром Ильичем говорили, что не тот настоящий пролетарский революционер, кто утром, просыпаясь, и вечером, ложась спать, повторяет: «я, слава богу, пролетарий 96-й пробы»,— а тот, который, сплотивши все свое собственное, родное, рабочее,— не довольствуется этим, а ведет и будет вести за собою миллионы и десятки миллионов крестьян. Это — настоящий пролетарий-революционер. Если бы наши рабочие только бахвалились и гордились тем, что они рабочие и пролетарии, они не повели бы за собою крестьян, и, наверное, кто-нибудь другой повел бы их.
Но величие пролетариата и его партии в том, что он повел за собою не только всю рабочую массу, но и 80 миллионов крестьян.
Вот как должны рассуждать настоящие пролетарские революционеры, те, которые хотят быть гегемоном, основной силой революции.
Если бы наша партия заботилась только о пролетариях фабрик и заводов, она была бы цеховой организацией, а не классовой организацией; классовая организация умеет вести за собою десятки миллионов ближнего класса, в данном случае крестьянство. Это относится к коммунистической партии в целом, а еще более к комсомолу. На предстоящих с'ездах РКП и РЛКСМ наша задача будет состоять в том, чтобы раз и навсегда покончить с аристократизмом в наших организациях, который равносилен ограниченности. РЛКСМ должен проникнуть в деревню. Спросите нашу молодежь с фабрик и заводов, что она сделала для того, чтобы проникнуть а деревню? Мало! Когда мы спрашиваем рабочих-ленинградцев Ленинского призыва, что они сделали для деревни, то они большею частью дают ответ: «мы — пролетарии; на что нам деревня?» А когда мы говорим, что послать газетку в деревню — и то уже большое дело, то они посмеиваются: «Эка важность! Станем мы заботиться? Пусть крестьяне сами выписывают газеты!»... Конечно, при такой постановке вопроса мы далеко не уйдем в нашей работе. Мы на то и руководители трудящихся, на то мы и основной класс — гегемон, чтобы об этом крестьянине позаботиться. Мы здесь выступаем не как благодетели, не как филантропы, а как члены своего класса, понимающие, что без поддержки многомиллионной крестьянской массы мы выиграть революцию не сможем. Я думаю, что споры, которые происходили в РЛКСМ, прошли не без пользы, ибо, благодаря обмену мнений, у вас сложится правильный взгляд на роль и задачи РЛКСМ. Ты — пролетарская организация в Ленинграде,— слава тебе, великая слава; но ты, РЛКСМ, должен думать не только о том, чтобы организовать всю рабочую молодежь Ленинграда, а должен подумать и о том, чтобы проникнуть в деревню и понять, что РЛКСМ больше, чем партия, и смелей, чем партия, может почерпнуть свежее молодое поколение в деревне. Эту задачу ты должен суметь выполнить во что бы то ни стало через Красную армию, через моряков Красного флота, завязывая десятки связей другими путями в деревне. Если рабочий молодняк поймет, что это нужно, он сумеет десятками способов это сделать. Беда в том, что он до сих пор не ставил себе этой задачи по-настоящему. Много говорили о смычке города с деревней. Но в чем тут суть дела, далеко не все понимали. Задача дня — этот вопрос поставить теперь на очередь во всем об'еме его, чтобы в деревне было не 190.000 членов РЛКСМ на весь Союз ССР, а не менее 2 миллионов, если не членов РЛКСМ, то членов различных кружков деревенской молодежи при РЛКСМ. Это -- ближайшая программа работы РЛКСМ. Через 1—2 года работы мы не спросим вас: Товарищи-комсомольцы, резерв вы, или инструмент 96-й пробы? Мы знаем, что вы 96-й пробы. Мы знаем, что вы лучшее, что у нас есть. Мы вас не спросим, кто вы: «классовики» или «массовики», а мы вас спросим: Сколько у вас теперь членов РЛКСМ в деревне? Если вы через год скажете: «было 190.000, а теперь стало 290.000», то это будет означать, что вы плоховато работали. Если же вы скажете: «было 190.000, а теперь стало около двух миллионов», тогда вы будете действительными, 96-й пробы, пролетарскими революционерами.
Рабочая молодежь — основа Комсомола
Заканчивая эту часть своего доклада, суммирую свои выводы. Основа РЛКСМ — пролетарская молодежь на фабриках и заводах. Без этой основы мы рискуем получить очень большой Союз, но и новую опасность. Центральное руководство Союзом и работой Союза должно быть в руках заводской, фабричной, пролетарской молодежи. Это стержень, ядро. Вторая группа, которая по численности должна быть очень богатой,— это крестьянство.
Третья группа — городская молодежь, учащиеся, мелкобуржуазная по происхождению. Тут надо быть очень осторожными. Я не говорю, что надо совсем запереть дверь РЛКСМ для этой группы. Это - невозможно. Но тут мы должны брать каждого индивидуально, десять раз его проверив. Если будет большой наплыв городского мещанства в Союз, то это грозит новой опасностью. Тогда мы можем получить вместо смычки пролетарской молодежи с крестьянской то, что эта городская мещанская часть перехватит смычку и поведет ее не в ту сторону, куда хотели бы повести мы, коммунисты. Мы должны здесь отбирать зернышко за зернышком под углом зрения того, насколько данный товарищ — преданный, честный, серьезный человек, насколько на него можно положиться; и если он искренен, его в Союз надо брать. Первая задача РЛКСМ,— конечно, завоевать в Союз всю пролетарскую молодежь. Если меня спросят: - Придет ли такое время, когда вся пролетарская молодежь будет в РЛКСМ? Я отвечу, не колеблясь: - Да, будет и очень скоро. Если меня спросят: - Будет ли такое время, когда вся крестьянская молодежь будет в РЛКСМ? Я отвечу гораздо более сложно: - Едва ли. Во всяком случае, не так скоро. В крестьянстве теперь происходит интересный процесс. Создаются определенные прослойки: маломощные, середняки и богачи, три основных слоя. Сыновья богачей нам не нужны, они принесут только вред. Середняков мы возьмем, но с осторожностью, отбирая лучшую часть. Бедняков мы возьмем всех. Стало быть, я не думаю, что скоро будет такое время, когда вся крестьянская молодежь поголовно будет в Союзе. Рабочая молодежь должна быть основой РЛКСМ; если мы эту основу не получим целиком - все остальное рассыплется. Но когда мы эту основу имеем, надо не успокаиваться, а стараться, опираясь на нее, завербовать два важнейших слоя деревни — бедняков и маломощных крестьян, составляющих большинство деревни.
Комсомол и РКП
Взаимоотношения РКП и РЛКСМ вам известны. Они в общем нормальны, если не считать некоторых шереховатостей. Прежде всего, — о «равноправии». У нас иногда говорят: - Мы, комсомол, одна держава, а партия — другая; поэтому мы — «равноправны». Была одно время и в профсоюзах такая тенденция: «мы, профсоюзы, одна держава, а партия - другая, равноправная». Это — не большевистская постановка вопроса. С точки зрения ленинизма, большевизма, партия не занимается только политикой. По социал-демократическому катехизису было так, что партии — политика, профсоюзам - экономика, клубам - культурно-просветительная работа, кооперации — торговля и т. п. А по-большевистски партия — авангард рабочего класса, партия увязывает одним узлом все. Партия рабочего класса направляет работу и кооперации, и клубов, и РЛКСМ, и хозяйственных органов, и Красной армии. Она не занимается только политикой; грош ей цена, если бы она занималась только ею. В нашей партии нельзя ставить дело так, что мы равноправны, что, с одной стороны — партия, а с другой — РЛКСМ. Партия -- целое, а вы, как организация ее, -- часть; часть же не может быть равноправна с целым. Это -- смешной спор.
Дело не в бюрократической постановке вопроса. Мы не допустим бюрократизма; чтобы нам, каждому комсомольцу, напоминали: «ты не зазнавайся, ты -- маленькая частичка» и т. д. Но юношеский «синдикализм», считающий, что организация молодежи является равноправной с партией, надо выбросить вон из головы. Во-вторых, надо бороться против теории «нейтральности». Когда возникла знаменитая дискуссия, решавшая судьбы партии, то часть товарищей пыталась РЛКСМ «нейтрализовать». — Наше дело - сторона! Куда нам соваться? Рассудят и без нас, а мы будем «нейтральны»... Против этого надо бороться. В профсоюзах тоже была эта теория нейтральности: «мы, дескать, в стороне стоим от политической борьбы». А на самом деле никто не стоял в стороне. Теория нейтральности имеет тот небольшой недостаток, что она фальшивая, что нейтральности в действительности не бывает. Ее только иногда выгодно бывает кое-кому выдумать чтобы под покровом «нейтральности» спрятаться и не сказать, за кого ты. Мы не можем и не должны быть нейтральными. РЛКСМ не должен быть нейтральным. Когда шла дискуссия затрагивая за живое всех (в частности, вопрос о молодежи), то вузы не были в стороне, а высказывали свое мнение. Плохо было не то, что вузовцы высказывали свое мнение, плохо было то что это мнение часто было не большевистским. Ваш долг и право высказать свое мнение. Вы бы не были РЛКСМ, если бы стояли в сторонке. Нейтральность — гниль, против которой надо бороться. Нам не нужно гнилого лицемерия. Если вы хотите быть настоящим Союзом ленинской молодежи вы не будете нейтральны при постановке на очередь вопроса, затрагивающих за живое весь рабочий класс и судьбы революции. Если впоследствии вам кто-нибудь будет предлагать нейтральность, гоните его в шею. Нейтральности в таких вопросах не бывает на свете.
