БОЛЬШЕ ВНИМАНИЯ ПОВСЕДНЕВНЫМ НУЖДАМ РАБОЧЕГО, ЕГО СЕМЬИ, ДЕТЕЙ
(Речь на пленуме Ленинградского городского комитета ВКП (б) 11 июля 1934 г.)
Все три вопроса, обсуждавшиеся на нашем пленуме, между собою тесно связаны. Все они направлены на обслуживание повседневных нужд рабочего, трудящегося, их семей. Мы сейчас успешно справляемся с нашими народнохозяйственными заданиями, справляемся и в области промышленности, и в области сельского хозяйства. Наша ленинградская промышленность в частности перевыполнила план полугодия. Но вот когда речь заходит об обслуживании непосредственных нужд рабочего, его семьи и детей, картина получается несколько другая.
Вам т. Кодацкий уже говорил о том, что мы в последние годы систематически не выполняем плана жилищного строительства, недодаем рабочему жилплощади, недостаточно ремонтируем ту площадь, которую он занимает. И в то же время мы почти систематически выполняем план по промышленности и сельскому хозяйству. Если мы возьмем наши предприятия, постановку ухода за машинами, питание наших фабрик и заводов, то с этим делом мы, несмотря на все трудности, справляемся гораздо лучше, чем со снабжением и питанием рабочих. Конечно тут многое можно сказать в наше оправдание. До последнего времени мы были заняты подведением основного фундамента социалистической стройки. Было бы неправильно, если бы мы подошли к строительству социализма с потребительской точки зрения. Мы бы проели скудные запасы, оставленные капиталистами, и ничего не создали бы. Но сейчас, когда мы достигли огромных успехов, это оправдание теряет силу. Сейчас мы можем и должны
переключиться со всей силой на борьбу за полное удовлетворение нужд рабочего, его семьи и детей.
Имеем ли мы материальные возможности, чтобы по-настоящему подойти к разрешению этой задачи? Да, эти возможности мы имеем. Возьмем к примеру жилищное строительство. Не надо быть особым знатоком, чтобы с уверенностью сказать: программу по жилстроительству выполнить можно. Можем ли мы поднять общественное питание? Несомненно можем. Имеются у нас конечно и все возможности для того, чтобы привести в порядок, отремонтировать наши школы. Вся беда в том, что мы считаем: есть более ответственныее задачи, а эти участки потерпят.
Посмотрите на наши промышленные гиганты, созданные в последние годы. Они отличаются своей прочностью, фундаментальностью. Видно, что мы строили их, исходя не только из интересов сегодняшнего дня, но и учитывая перспективу, строили не на годы, а на десятилетия. А если вы войдете в рабочий дом, у вас может создаться впечатление, что он построен временно,— сегодня в него въедут, а послезавтра выедут.
Нам все еще кажется, что нет у нас достаточных условий для того, чтобы вопросами жилья, питания, культуры заняться так же, как мы занимаемся вопросами промышленности и сельского хозяйства. Кончается например полугодие. Любой район вам сразу подсчитает, что программа выполнена предприятиями на 101 процент, что Металлический завод отстал, а Балтийский обогнал и т. д. и т. п. А вот мне ни разу не приходилось слышать, чтобы к концу полугодия какой-нибудь район сообщил о том, что у него школы так-то закончили учебу, у стольких-то учащихся хорошие отметки, столько-то учащихся училось неудовлетворительно.
Или возьмем фабрику-кухню, хлебозавод. Пока они строятся, мы их еще держим в поле зрения. Рапортуем о том, что хлебозавод системы Марсакова например построен до срока. А слышал ли кто-нибудь, чтобы район отрапортовал о том, что у него на такой-то фабрике-кухне работа поставлена хорошо, стало меньше воровства, увеличилась калорийность обедов? У нас еще нет вкуса к этим вопросам. Нам все еще кажется, что эти участки нам не по плечу. Вспомните, как выступали на нашем пленуме некоторые работники общественного питания. Ведь если их слушать, может создаться впечатление, что ничего для улучшения общественного питания сделать нельзя, что советская власть не доросла еще, чтобы всерьез улучшить постановку общественного питания. Это конечно глубочайшее и вредное заблуждение. Мы имеем полную возможность осуществить все, что намечено партией в области улучшения обслуживания рабочих и трудящихся масс.
Если вы посмотрите стенограмму выступлений по вопросам общественного питания, то вы увидите, что три четверти из них посвящены ценам на обеды. Конечно здесь много еще безобразий, — с произвольным повышением цен нужно бороться самым жестоким образом. Но в то же время спросите любого рабочего, и он вам скажет, что центральным вопросом является сейчас вопрос о качестве обедов, о качестве общественного питания. Нам надо как следует оценить наши возможности, с одной стороны, рост потребностей трудящихся масс — с другой стороны, и мы тогда будем в области удовлетворения запросов трудящихся двигаться вперед гораздо быстрее.
Возьмем ремонт школ. Кто может поверить, что в огромном Ленинграде нельзя отремонтировать какую-нибудь сотню школьных зданий? Многие еще не хотят понять, что сейчас мы далеко не так бедны, как 7—8 лет назад. Нужно посмелее, покрепче подходить к удовлетворению бытовых и культурных нужд трудящихся.
Состояние жилищной стройки — это наш позор. Тут я целиком согласен с т. Кодацким. Но я все же думаю, что мы располагаем достаточными ресурсами, чтобы выправить создавшееся положение. Программа у нас сравнительно небольшая, и, если навалиться как следует, можно ее одолеть.
Как одну из главных причин невыполнения плана приводят недостаток фондов. А вот наша промышленность выполнила полностью свою полугодовую программу. И нет у нас ни одного предприятия, которое бы снабжалось всем необходимым на 100 о/о. Некоторые предприятия получали лишь 30—40 о/о потребности, а план все-таки выполнили. Объясняется это тем, что их руководители прошли известную школу, что они умеют преодолевать объективные трудности. А вот те же люди, когда дело идет о жилищном строительстве, работают совсем по-иному, работают не так, как нужно. Если директор завода или фабрики строит цех, он преодолеет и плохое снабжение, и недостаток арматуры, железа, кирпича. Но когда дело идет о строительстве жилья или фабрики-кухни, тут у нас быстрее чем в пять лет не выходит. Возьмем фабрику-кухню на «Большевике». При таких темпах, как сейчас, чтобы она была полностью закончена, потребуется еще должно быть вторая пятилетка. Мне уже приходилось говорить на бюро обкома ВКП(б), и я повторю сейчас: я не поверю, чтобы у директора какого-либо ленинградского предприятия не было материальных возможностей осилить нынешнюю ограниченную программу жилищного, бытового строительства. Дело все в том, что рабочий где-то живет, где-то ночует, что когда директор приходит отчитываться в хозяйственный орган, у него не спрашивают, как с жилищами для рабочих, а спрашивают, как выполнен тот или иной заказ. Вот и отодвигаются эти вопросы на задний план.
Кое-кто пытался здесь объяснить низкое качество общественного питания тем, что мы кормим больше людей, чем позволяют нам наши фонды. Это — разговоры для бедных. Мы используем безобразно то, что мы имеем. Питание рабочих все еще на некоторых предприятиях считается третьестепенным делом. Давно ли уж прошло время, когда директор предприятия не знал дороги к столовой? Спросите сейчас у директора: что представляет собой на твоем предприятии заведующий столовой? Не всякий ответит. А начальника производственного цеха он знает досконально.
Нам следует и в деле общественного питания руководствоваться указаниями товарища Сталина, заняться здесь делом, а не болтовней, не подсчитыванием средних цифр. Есть у нас районные тресты общественного питания. У каждого из них в среднем около 200 столовых. Может ли трест руководить двумястами столовых? Несомненно может. Надо только, чтобы дело у него было поставлено так, как поставлено на хорошем заводе, где организована диспетчерская связь, где директор знает, как у него идет работа в каждом цехе, на каждой линии, ла каждом конвейере. А сейчас дело в органах общественного питания запущено до того, что там даже нельзя отпустить продуктов на два дня вперед,— хранение не обеспечено. Если так будет продолжаться, никакого улучшения конечно не добьешься.
Как у нас поставлен контроль над работой общественного питания? Приходит работник, спрашивает, сколько отпускает столовая мясных блюд в месяц, сколько рыбных, сколько мучных, записывает, уходит и думает, что он изучил дело. А на самом деле он ничего не изучил и ничего не понял. Надо больше говорить с людьми, которые обедают в этой столовой, расспрашивать их о качестве обедов, о ценах, внимательнее прислушиваться к их запросам.
Нужно по-хозяйски распоряжаться фондами, диференцированно подходить к потребителю. Если ты сидишь в канцелярии, тебе требуется один обед, а если ты состоишь в молотобойцах,— требуется другой. Мы много говорим о калориях. Подсчитали, что в среднем приходится 1 100 калорий на обед. Надо вам сказать, товарищи, что калории — дело темное. В лаборатории выходит 1 100 калорий, а на деле проверишь,— и они куда-то вспорхнули. Давайте говорить не столько о калориях, но прежде всего проверять, сколько крупы, сколько мяса положено в обед, тщательнее контролировать, и тогда дело пойдет вернее.
Надо покончить и с таким позором, как воровство в столовых. Надо окружить честных работников общественного питания вниманием, перестать считать поваров, официантов и т. д. работниками второго сорта. Ведь любопытная история получается: кто ухаживает например за паровой машиной, тот считается ударником, механиком, одной ногой в ИТР стоит. А кто ухаживает за рабочим, кто кормит его, то считается работником двадцатого разряда.
Нужно по-настоящему поставить дело подготовки кадров общественного питания, создать школу ученичества. И если мы по-хозяйски будем относиться к фондам, если мы будем пополнять эти фонды дополнительными заготовками, положим конец воровству,— мы добьемся несомненных успехов.
Наши партийные, хозяйственные и профсоюзные организации еще не переключились как следует на борьбу, за общественное питание. Бывает у нас сплошь и рядом так: льется из термосов пища, и мы не можем никак поправить термос. Печь «Мигэ» можем сделать, а вот термос починить — это у нас не выходит.
Мы растем, у нас в цехах, у станков становится чище, цветники разбиваем, а зайдешь в столовку — порою грязь непролазная. Неужели нельзя поставить дело почище, покультурнее? Если на заводе к примеру 12 столовых, то директор навалится на одну столовую, украсит ее цветами, линолеумом, а на вторую, на третью нехватает пороху.
Между тем хозяйственники должны понять, что от хорошей столовой помимо всего прочего прямая выгода производству. Пройдитесь по Путиловскому заводу. Неплохой завод и неплохие люди работают там. А вот, начиная с 11 часов дня, там непрерывно бродят по заводскому двору люди. Оказывается, это все обедающие, это все обеденный перерыв. Столовых не хватает, и вот сейчас обедает один цех, через час другой, а потом третий — и так все время. Спрашивается, можно ли при таких условиях установить настоящую трудовую дисциплину?
Перехожу к вопросу о школе. В чем ее основной недостаток? В том, что она выпускает ребят недостаточно грамотных, неподготовленных для учебы в высшей школе. Здесь много говорили об иностранных языках. Я за французский язык, и за английский, и за диалектику, и за логику, но давайте сначала сделаем так, чтобы наш учащийся был элементарно грамотным, чтобы он знал свой родной, русский язык, знал так, как говорит об этом Горький.
Особенно плохо обстоит у нас дело, как указывает постановление ЦК, с преподаванием истории и географии. Один из товарищей, выступавших на пленуме, говорил, что у него из 40 преподавателей истории в районе 27— коммунисты. Но беда-то вся в том, что историки эти в подавляющем большинстве живут с историей в не совсем добрососедских отношениях. У нас по существу упразднили преподавание истории. Упразднили исторические факультеты, забраковали старые учебники истории, а новых не написали. Вот и получается: кончил человек педагогический вуз, а кто его учил истории — неизвестно. Можем ли мы претендовать на звание грамотных людей, если мы не знаем истории развития человечества?
А у нас в школе заменили историю обществоведением. Ребята в пятом, шестом классах изучают,— впрочем, у нас в школе по отношению к обществоведению далее такого термина нет "изучают", он заменен термином «прорабатывают»,— так вот 10—12-летние ребята «прорабатывают» Маркса, Энгельса, Ленина. Мы, говорят они, проработали Маркса, Энгельса до половины, проработали и перешли к Ленину. Это не что иное, как издевательство и над Марксом, и над Энгельсом, и над Лениным.
Спросите у школьника, который «прорабатывает» Маркса, где находится Германия и какие речки в Европе,— и он не знает.
Центральный комитет категорически потребовал, чтобы в школе начали по-настоящему учить истории и географии и чтобы были написаны грамотные высококачественные учебники.
Нынешний год, говорят, мы закончили с известным успехом, наблюдается повышение знаний, но всего этого еще очень мало. Нужно понять, что вопрос о школе — это вопрос о нашем дальнейшем движении вперед. Священная обязанность советской власти и партии — поднимать школу, давать больше знаний учащимся. Вот почему Центральный комитет вплотную занимается школой, занимается каждым отдельным учебником. Ведь надо понять, что наши школьники не знают эксплоатации, не знают проклятого прошлого. Надо им рассказать о нашем пути, о нашей борьбе. Путем знаний, учебы, путем овладения наукой они должны дойти до того, до чего мы, в отличие от них, доходили не только через книжку, но и через тюрьмы, через ссылки, голодовку и эксплоатацию.
Я не склонен умалять и значение таких вопросов, как обеспеченность школы помещениями, материалами, средствами. Но и эти задачи нам будет легче решить, если мы поймем, какую огромную роль призвана сыграть наша школа.
Нужно установить в школах порядок и дисциплину. 12-летние ребята разбираются в своих поступках и могут за них отвечать. Нужно только к ним умело подойти. Нужно регулировать поведение учащихся и вне школы, потому что если ребенок вне школы проводит время на трамвайной кишке, то и в школе дисциплину установить трудно. Тут многое зависит и от родителей. Если мамаша занимается еще кое-как детьми, то папаша не знает даже порой, кто когда родился, кому сколько лет. У нас бывает так, что ребенок неделями не ходит в школу, а родители узнают об этом лишь через полтора—два месяца. Нужно взять ребят в руки, сделать так, чтобы класс был похож на класс. Решение ЦК о школе, о превращении заведующего школой в директора требует установления порядка и дисциплины в школе.
Если мы говорим о том, что мы открываем новые источники культуры, если мы выступаем знаменосцами великой социалистической культуры, находящейся на такой высоте, которая и не снилась капиталистическим странам,— то надо признать, что вся наша дальнейшая работа в этой области прежде всего упирается в школу. Нужно сделать все к тому, чтобы по-большевистски, по-настоящему выполнить директиву партии о школе.
Вопросы, обсуждавшиеся на нашем пленуме, имеют огромнейшее значение. Каждый рабочий, честно работающий для укрепления советской власти, имеет право потребовать от нас максимум того, что мы можем сделать для удовлетворения его культурных, бытовых запросов. Каждый ребенок рабочего, трудящегося имеет право потребовать от нас, чтобы мы воспитали из него полноценного, творческого гражданина социалистической страны, который бы мог заменить своего отца и повести дело Ленина вперед еще более мощными, еще более грандиозными темпами. (Бурная овация. Пленум стоя приветствует товарища Кирова.)
