А. В. Ефимов. "Очерки истории США. 1492-1870 гг." Учпедгиз, Москва, 1958 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
Фермерство. Социальные отношения в колониях
Не только голландцы в долине Гудзона пытались создать класс крупных феодальных землевладельцев. Политика Англии также была направлена на создание в американских колониях класса крупных земельных собственников, которым давались права феодальных сеньоров. Согласно королевским хартиям о пожалованиях земель в Америке, владельцам или компаниям разрешалось назначать должностных лиц, включая судей, приговаривать к смерти или объявлять помилование преступникам, жаловать титулы, в отдельных случаях даже объявлять войну или мир и чеканить монеты (хартия компании Гудзонова залива). Основным элементом феодальных отношений, формой эксплуатации непосредственного производителя, носившей феодальный характер, была так называемая «квитрента» — «твердая рента», фиксированная безотносительно к рыночной стоимости земли. Кроме Новой Англии, все держатели земли в колониях обязаны были уплачивать владельцам квитренту. Обычно земельные участки владельцами земель или компаниями собственников предоставлялись тем, кто мог оплатить свой переезд в Америку и обязывался уплачивать ежегодно взамен всех других повинностей твердую ренту, размер которой чаще всего был два шиллинга в год за сто акров и которая иногда уплачивалась натурой. Однако в условиях обилия незаселенных земель и при возможности вторгаться на землю индейцев все попытки монополизации права на землю были обречены на неуспех. Массы американского фермерства в течение всего колониального периода вели решительную борьбу против квитренты. Скваттерство было одной из основных форм этой борьбы.
О размахе скваттерского движения свидетельствуют, например, донесения управляющего Джемса Логана собственнику колонии Пенсильвания Вильяму Пенну в период 1729—1749 гг.: «Большое число бедных, но самонадеянных людей, — писал он, — без какого бы то ни было разрешения явилось на ваши земли... Шотландцы, ирландцы... дерзко и беспорядочно захватили весь мэнор Коннестога — 50 тысяч акров лучшей в графстве земли... при этом они (скваттеры) утверждали, что противно законам бога и природы, чтобы так много земли оставалось незанятой, в то время как так много христиан нуждается в ней, чтобы работать и взращивать свой хлеб... Новые скваттеры знают, что старые завладели землей тоже незаконно, вклиниваются между первыми поселенцами, обосновываются там, где им нравится, каждый сообразно с его силами или его друзей, отчего происходят большие споры и беспорядки». Когда шериф собственника колонии явился взыскать арендную плату, то его избили, причем разорвали цепь на груди — знак его официальных полномочий. И в других колониях шла борьба фермеров против аристократов — собственников колонии. Так, собственник Южной Каролины Джон Арчдэл купил эту колонию в 1691 г. у вдовы прежнего собственника сэра Вильяма Беркли. В 1706 г. Арчдэл издал описание своей колонии; он сообщает, что королевская грамота дала полномочия собственнику колонии учреждать нобилитет, что последний вместе с представителями лордов-собственников составляет верхнюю палату и что нижняя палата избирается народом. Далее Арчдэл сообщает, что в колонии среди простого люда возникла сильная партия, старающаяся «противодействовать всему тому, чего требует правительство», что партия сильна недовольством условиями аренды их земель. Сообщения Арчдэла показывают, что квитрента собиралась в Южной Каролине с большим трудом уже в самый ранний период и даже совсем не собиралась. Более подробный материал имеется по Мэриленду. Хартия, выданная в 1632 г. лорду Балтимору, основавшему колонию Мэриленд, типична для королевских пожалований в первой половине XVII в. Английские короли пытались ввести в колониях так называемую «free and common soccage», явившуюся в Англии результатом разложения феодальных отношений; эта форма землевладения отличалась от полной собственности только присягой в верности номинальному верховному собственнику земли. Хартия давала лорду Балтимору не только право учреждать маноры и передоверять им свою судебную власть, но также право налагать наказания вплоть до смертной казни, назначать должностных лиц, командовать военной силой. Не следует, однако, думать, что лорд Балтимор действительно был неограниченным сувереном. Он мог издавать только такие законы, которые не находились в противоречии с английскими и получили одобрение ассамблеи — представительного учреждения (в которое посылались выборные от «сотен» жителей — самой мелкой административной единицы; отдельные поселки и даже группы домов тоже посылали в ассамблею своих представителей). Согласно хартии поселенцы получали все привилегии, свободы, льготы, которыми пользовались другие английские подданные. Балтимор не имел также права облагать товары пошлинами. Уже через шесть лет после дарования хартии, т. е. в 1638 г., ассамблея заставила Балтимора признать ее право инициативы и добилась того, что все законы, издаваемые губернатором, вступали в силу только по одобрении их ассамблеей и утверждении их собственником колонии. В 1650 г. произошло разделение ассамблеи на две палаты: верхнюю, в которую входили члены, назначенные собственником колонии, и нижнюю, избранную от сотен. Нас интересуют, однако, не только политические прерогативы Балтимора, но также экономическая база его колонии, его взаимоотношения с другими собственниками и с трудящимся населением колонии. В своей инструкции колонистам, составленной в 1633 г., лорд Балтимор приглашал плантаторов привести с собой кабальных слуг. По мысли Балтимора, имение его должно было представлять совокупность плантаций, арендованных хозяевами, у которых работали бы кабальные слуги. В «проспекте», составленном перед отправлением первой партии колонистов в Мэриленд, каждому плантатору, внесшему 100 фунтов и привезшему с собой пять кабальных слуг, обещалось 2 тысячи акров земли; кабальным слугам обещаны были по истечении срока их службы небольшие земельные наделы в собственность. В проспекте 1635 г. владелец плантации обещал тысячу акров и материальные привилегии каждому, кто привезет с собой пять кабальных слуг в возрасте от 16 до 50 лет. Таким образом, в Мэриленде формально была установлена своеобразная система временного рабства. Чрезвычайно важно установить, соблюдалась ли эта система на практике. Материалов для исчерпывающего ответа на этот вопрос мы не нашли, но, как известно, уже первая партия в 200 свободных поселенцев, высадившаяся в Мэриленде в 1634 г., стала приобретать земли не у лорда-собственника, а у индейцев, и лорд Балтимор в первые два года потерял на своей колонии 40 тысяч фунтов стерлингов, истратив на нее почти все свое состояние. Другие источники упоминают о существовании кабальных слуг и свободных арендаторов в Мэриленде, а также в других колониях, в особенности в первой половине XVII в. Как уже упоминалось, в 1655 г. в колонии вспыхнула гражданская война, в которой сторонники лорда были побеждены. Однако последний пришел к соглашению с уполномоченным Кромвеля и отчасти восстановил свои права. В 1689 г. в Мэриленде произошла вторая революция, возглавляемая Джоном Корролем. Лорд Балтимор лишился своих привилегий: население колонии было освобождено от платежей за землю в пользу лорда, а «собственник» колонии сохранил за собой лишь незаселенные земли, причем и на них самовольно проникали скваттеры. В Нью-Йорке и Нью-Джерси притязаниям лорда манора иногда оказывалось решительное сопротивление. В западном Джерси собственники даже не пытались собирать квитренту, но в восточной части провинции споры между собственниками и поселенцами Элизабеттауна и участков Монмут привели в XVIII столетии к продолжительным аграрным волнениям. Скваттерство играло важную роль в заселении свободных земель. «To squatt» имеет два значения: «зацепляться» или «присесть на корточки», «царапать». Поселенец «приседал на корточки» на данном участке земли, поверхностно обрабатывая его, и, «исцарапав», бросал его и двигался дальше на запад, занимал другой участок, расчищал его и продавал или бросал. Историки подчеркивают, что «все скваттеры без исключения были самыми бедными людьми на фронтир» (передовая черта поселения). «В Пенсильвании скваттерство так распространялось, что свело почти на нет «quit rents». В связи с этим здесь чрезвычайно развилась земельная спекуляция; очевидно, она натолкнула самого Пенна на мысль, что выгоднее продавать землю большими участками спекулянтам и крупным собственникам, чем сдавать ее за земельную ренту (quit rents). Такие же порядки, как и в Пенсильвании, установились в Нью-Джерси, часть которой была куплена компанией квакеров с участием Пенна. Скваттерство имелось и в Новой Англии, в особенности в Мэне. К востоку от Кеннебека поселенцы, невзирая на запрещения, рубили мачтовый лес, находившийся под королевским запретом. 150 семейств занималось этим промыслом, и губернатор Готчинсон не имел возможности им в этом воспрепятствовать. По данным историка США М. У. Джернегана, из 670 тыс. акров в долине Шенандоу, занятых поселенцами с 1732 п о 1740 г., 400 тыс. былизаняты скваттерами. Любопытно, что когда Джордж Вашингтон уже в конце колониального периода явился в графство Огаста, чтобы осмотреть земли, которые он приобрел, соблюдая все установленные правила, то он нашел здесь много семейств скваттеров, которые уже занимали эти земли. На скваттеров жаловались также и в других колониях. В Северной Каролине нижняя палата обратилась к губернатору и к совету (верхней палате) с заявлением о том, что многие поселились на пустующих землях без каких-либо платежей ренты или без права собственности на эти земли. Чрезвычайно любопытно, что совет счел за благо разрешить скваттерам продолжать занимать эти земли с тем только, чтобы они согласились платить ренту с земли. О решительной победе скваттеров над собственником в колонии говорит историк М. У. Джернеган: «Огромное большинство поселенцев, которые занимали земли во внутренней части страны, в особенности в период великой германской иммиграции (1718—1732), не смущалось необходимостью приобретения права собственности на землю, но попросту скваттерничало на незанятой земле. В течение первой половины XVIII столетия хозяйство на собственнических землях находилось в состоянии «великого хаоса», и практика скваттерничества стала общей. В 1726 г. было подсчитано, что там (в Пенсильвании) насчитывалось 100 тысяч скваттеров; из 670 тысяч акров, занятых в 1732—1740 гг., свыше 2/3 было заселено без грамот». «Скваттерничество, хотя собственники с ним боролись, так как оно лишало их рент с земли, вскоре сделалось самым популярным и регулярным методом приобретения земли... оно сделалось основой земельных передач путем отчуждения, в порядке обычного права и по праву обработки земли вместо приобретения земли легальным путем. К половине XVIII столетия собственники были вынуждены признать его как законный способ получения права собственности на землю». Попытки основать в Северной Америке колонии феодального типа не имели успеха. В северных колониях быстрое развитие промышленности и обилие доступных для заселения земель с самого начала сделали невозможными феодальные порядки. В средних, атлантических колониях, за исключением некоторых районов Нью-Йорка, где феодальные элементы оказались более живучими, монополия на землю была сломана скваттерами еще в XVII в. В южных колониях быстрое развитие рабовладения вытеснило временное рабство и земельные ренты. Итак, в Северной Америке не было недостатка в попытках установить феодальные отношения. Однако эти попытки потерпели крушение. Противоречие между владельцами крупной земельной собственности и крестьянством в США при обилии там доступных для заселения земель разрешалось путем скваттерства на землях индейцев или собственников, а в некоторых колониях, еще в XVII в., революционным путем, путем борьбы против собственников. Борьба фермерства против пережитков феодализма в аграрных отношениях не раз выливалась и в открытые восстания. Так, в 1765 г. в колонии Нью-Йорк имело место восстание мелких фермеров во главе с Прендергастом, причем собралось около двух тысяч вооруженных фермеров. Землевладельцы, опираясь на помощь властей, собрали свое ополчение, разбили фермеров и захватили в плен Прендергаста и других вожаков восстания. Почти одновременно с этим в других графствах Нью-Йорка произошло восстание пяти тысяч «регуляторов» — уравнителей. Основной его силой также было мелкое фермерство, которое боролось против арендной платы. Повстанцы пытались установить связь между обоими очагами восстания, но и восстание «регуляторов» было вскоре подавлено.
В пределах каждого из трех основных экономических районов колоний существовали две зоны: давно заселенная прибрежная территория (на юге она условно называлась tidewater — полоса прилива и отлива) и недавно заселенный Запад, передовые поселения колонистов, так называемая «граница» (frontier). Frontier — слово, обозначающее в одно и то же время и фронт, и границу — границу поселений колонистов-пионеров, бывшую в то же время фронтом войны с соседями. Это слово французского происхождения, для чего имеются свои исторические обоснования, и произносится: «фронтир». Эта англо-романская фонетика отражает исторические условия борьбы за территорию Запада. Жители Запада вели жизнь, полную борьбы, опасностей и лишений. Нравы там были простые. Поселенцы вместе строили хижину вновь прибывшему члену общины, сообща собирали приданое невесте, сообща же нападали на индейцев и уничтожали их. В западных районах фермерские хозяйства чередовались с плантациями рабовладельцев, но последние всеми средствами стремились изгнать фермеров, которые концентрировались преимущественно в горных районах. Возможность переселения на Запад, захвата индейских земель, возможность бежать от феодального гнета и кабалы была настолько реальной, а сопротивление колонистов так сильно, что феодальная система как таковая в Северной Америке не сложилась. Энгельс неоднократно характеризовал Америку, как страну, «никогда не знавшую феодализма».
Однако если в Америке и не сложилась система феодализма - феодальных отношений, то там имелись элементы феодального строя — крупное землевладение аристократов, их социальное и политическое господство, взимание «твердых рент» с поселенцев, живших на землях аристократов, теократический строй во многих колониях Новой Англии: соединение светской и духовной власти в одних руках — явление, широко распространенное в средние века, — законы о майорате. В колонии Нью-Йорк были расположены огромные земельные владения Бэкманов и других аристократов, потомков голландских «патронов». Одно семейство Ван-Ринсеелеров обладало 700 тысячами акров земли, и это было не самое крупное владение в колониях. В Виргинии Ферфаксы считали, что у них 6 миллионов акров земли. Существовала тесная связь между процессами первоначального накопления и капиталистического развития в Европе и заселением западных земель и развитием рабства в американских колониях. В Америку из Европы, особенно из Англии, направлялся значительный колонизаторский поток. В связи с отливом части населения из восточных колоний на западные индейские земли предприниматели в Северной Америке стремились применять более дешевый труд рабов. Необходимо остановиться на характере численно весьма значительных мелкособственнических фермерских (крестьянских) хозяйств и в частности на вопросе о простом товарном хозяйстве в ранние периоды истории американских колоний и позже. Прежде всего мы можем констатировать, что имущественное расслоение в среде западных поселенцев имелось еще до того, как их хозяйство приобретало товарный (хотя бы и простой товарный) характер. Одни переселенцы двигались на Запад в крытых фургонах, запряженных несколькими парами волов или лошадей, и гнали за этими фургонами скот, везли с собой запасы продовольствия, утварь, оружие, ткацкий станок и ручную прялку; другие передвигались на лошадях, а беднота — даже пешком, ведя с собой корову и несколько овец. Неравное имущественное положение создавало не только на Востоке, но и на Западе неравенство в среде поселенцев. Часть из них нанималась на работу, делала долги и т. п. Известно, что, захватив землю на Западе, поселенцы обычно продавали ее затем новым пришельцам, а на вырученные деньги снаряжались в путь на более далекие западные земли. Наконец, фермеры-пионеры торговали с индейцами, покупали у них пушнину, сбывали им оружие, порох, свинец, продавали индейцам виски. Хозяйство западного поселенца быстро начинало приобретать черты товарности. Однако отдаленность западных поселений от городских центров и плохие дороги, первоначально вьючные, затем колесные-грунтовые, — не давали возможности сбывать в городские центры трудную для перевозки продукцию фермерского хозяйства: зерно, продукты животноводства и лесных промыслов. Первоначально фермеры могли сбывать в отдаленные центры лишь некоторые продукты, представлявшие результат переработки сырья, — виски, кожи и др. Превращение фермерских хозяйств в товарные особенно быстро происходило в связи с развитием путей сообщения: с 20-х годов XIX в. — широкой системы каналов, с 30-х годов — улучшенных дорог в связи с ростом городских центров на северо-востоке и на Западе и в том же десятилетии в связи с постройкой железных дорог. В среде становившихся товарными фермерских хозяйств происходило капиталистическое расслоение. Известно, что мелкое крестьянское хозяйство порождает капитализм «ежедневно, ежечасно и в массовом масштабе» (В. И. Ленин). В США этот процесс капиталистического расслоения фермерских хозяйств несколько задерживался вследствие передвижения населения на Запад. Беднота не хотела идти в батраки, надеясь двинуться с семьей на Запад, и, захватив у индейцев землю или купив ее у ранее занявших ее поселенцев, стать самостоятельными собственниками. Больше всего испытывая потребность в уходе иа Запад, а во второй половине XIX в.— на Дальний Запад, беднота менее всего была в состоянии осуществить его за недостатком средств (к тому же — это относилось не только к бедноте — передвижение было связано с немалыми опасностями). В одном описании современника-очевидца говорится, что бедняк-переселенец шел, держа в одной руке поводок от коровы, а в другой — ружье, а жена его толкала тачку со всяким скарбом. Итак, если бы переселение на Запад было делом легким, будничным, доступным для всех, то батраков, постоянных или батрачивших часть времени, и должников не было бы. В американской фермерской среде, в сельских районах, повсюду господствовало бы простое товарное хозяйство в духе утопий Джефферсона (которые некоторые простодушные историки принимают за действительность). На самом же деле переселение на Запад хотя и происходило, причем переселялись туда многие иммигранты, непосредственно прибывшие из Европы, но было сопряжено с огромными трудностями. Словом, процесс капиталистического расслоения в сельском населении США происходил хотя и несколько замедленно, но неуклонно.
В колониальный период поселенец обычно получал в надел такое количество земли, которое он мог обработать, а это зависело не только от величины его семьи, но и от количества скота, от размеров инвентаря, от возможности использовать в хозяйстве труд кабального слуги, негра или наемного рабочего. Дифференциация по имущественному признаку была не столь резкой, как впоследствии, но все же имелась.
В графстве Эссекс (Коннектикут) в 1635—1664 гг. 42 фермера владели участками от 1 до 234 акров; из них 21 владелец, или половина,— участками меньше 21 акра; 76 имели участки меньше 50 акров. В некоторых колониях колонисты наделялись землей в зависимости от их имущества. В Гильфорде (Коннектикут) они были разделены на четыре группы. В первой имущество колониста оценивалось в 50 фунтов, во второй — в 100, в третьей — в 250, в четвертой — в 500 фунтов. На каждые 100 фунтов стоимости имущества давалось 5 акров земли на возвышенности и 6 акров
луговой земли, а на каждого члена семьи — 3 акра сухой земли и 1/2 акра луговой. Из этого распределения видно, что при наделе колонистов городская община придавала гораздо больше значения имущественному моменту, чем семейному положению. Колонисты в Нью-Хэйвене при первоначальном разделе земли получали 5 акров на каждые 100 фунтов стерлингов имущества и 2 1/2 на члена семьи; в Нортгемптоне соответственно — 20 и 15 акров. На основании этих данных можно с уверенностью утверждать, что уже в колониальный период (т. е. до образования из американских колоний первого в Америке самостоятельного государства Соединенных Штатов) в сельском хозяйстве Северной Америки не только имелось имущественное неравенство, но в ряде случаев применялся и наемный труд. Источники подтверждают это предположение. Так, в 1792 г. Вашингтон в «Письмах о земледелии» писал, как о чем-то совершенно обычном, не только о поденном, но также о годичном найме сельскохозяйственных рабочих. «У нас,— писал Вашингтон,— поденная заработная плата тех, кто нанимается на обыкновенную поденную работу на ферме, обычно составляет 2 шиллинга зимой и 2 шиллинга 6 пенсов в течение шести летних месяцев». (...) Эти ставки, по мнению современников, были выше, чем в Англии. Так, например, один экономист утверждал, что на шиллинг в Англии можно купить столько же рабочей силы, сколько в Америке на 1/2 кроны, т. е. что в Америке рабочая сила стоит вдвое дороже. При недостатке рабочей силы в США в колониальный период (это отмечено Марксом в XXV главе «Капитала») она стоила там дороже, чем в старых промышленных странах, и это способствовало приливу рабочей силы из Европы в Северную Америку. В колониях, а затем в США происходило развитие капитализма (в связи с экономическим развитием капитализма в Западной Европе) «вглубь и «вширь» и никогда не было «господства простого товарного хозяйства», т. е. существования общества с одним классом, общества без классовых противоречий. Однако простое товарное хозяйство фермеров и ремесленников существовало как уклад капиталистического общества. На настоящей стадии изученности аграрной истории США можно лишь с уверенностью утверждать, что патриархальное фермерство, ведущее натуральное хозяйство, никогда не было господствующим в США. Однако определить удельный вес, значение этого патриархального фермерства в экономике США в целом, на различных ступенях истории Американской республики пока еще не представляется возможным. Большие трудности создает отсутствие данных переписей в колониальный период и метод составления цензов США начиная с 1790 г. Однако есть материалы, которые помогли бы решить проблему описания хозяйств колониального периода, — проспекты собственников колоний, изданные для привлечения колонистов, инструкции от собственников управляющим колониями, донесения и отчеты этих последних, мемуары, переписка, семейные архивы и т. п. На ранних этапах исторического развития США, если даже говорить только о белом населении, можно отметить количественное преобладание в некоторых районах фермерских хозяйств, но господствовал, определял общественное развитие американских колоний, а затем Соединенных Штатов процесс первоначального, а затем капиталистического накопления, процесс развития капитализма.
