Г. Н. Поспелов. "История русской литературы ХIХ века" Издательство "Высшая школа", Москва, 1972 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
5. Общественная реакция 1848 г. и ее отражение в литературной жизни
В конце февраля 1848 г. в общественной жизни Запада начались грозные политические события. Во Франции вновь возникли революционные столкновения, в которых активное участие принял теперь рабочий класс. Под влиянием этих событий началась борьба с реакцией в Австрии и Пруссии, первоначально успешная. Одновременно усилилось национально-освободительное движение в Венгрии, Польше, Чехии и других странах Европы. Это не могло не отразиться и на русской общественной жизни. Революционные события за границей вызвали большое политическое возбуждение и в России, свыше двадцати лет жившей под нестерпимым гнетом крепостнической реакции. Передовая часть русского общества, в особенности в столицах, с восторгом воспринимала известия из-за границы, надеясь на возможность перемен и в России. В городских низах и среди крепостного крестьянства росло недовольство, усиливалась критика реакционной власти. Более решительная часть передовой интеллигенции мечтала об активной политической борьбе. Так, члены кружка Петрашевского собирались приступить к созданию революционной организации, к усилению пропаганды, к устройству подпольной типографии. Реакционные круги России испытывали, наоборот, глубокую тревогу и неуверенность в своих силах, и правительство Николая I начало применять крайние охранительные меры. Политическая слежка резко усилилась. Русские подданные были срочно возвращены из-за границы, а въезд в страну иностранцам запрещен. Весной 1848 г. был арестован и сослан М. Е. Салтыков за публикацию своих повестей. В апреле 1849 г. разгромили кружок Петрашевского; многих из его членов, получивших сначала смертный приговор, сослали на каторгу. Через год арестовали Огарева и Сатина. Герцен избежал ареста ценой отказа вернуться на родину и лишения русского гражданства, Белинский — из-за тяжелой болезни и преждевременной смерти (7 июня 1848 г.). В университетах изучение философии и права заменили преподаванием богословия. Число студентов было сильно сокращено. Усилился цензурный гнет. В апреле 1848 г. создается «секретный комитет по делам печати» под председательством реакционера Д. Бутурлина, которому были даны самые широкие полномочия по удушению передовой литературы и критики. Начался период «цензурного террора», который продолжался до весны 1856 г., когда, потерпев военное поражение под Севастополем, правительство Александра II вынуждено было заговорить о реформах и ослабить в стране политический гнет. В условиях резко усилившихся правительственных репрессий дальнейшее развитие передовой литературы, критики, журналистики было очень затруднено. Весной 1848 г. Краевский и Никитенко были вызваны в III отделение, получили резкий выговор за то, что их журналы «допускали в статьях своих мысли, в высшей степени преступные, могущие поселить и в нашем отечестве правила коммунизма, неуважение к вековым и священным учреждениям, к заслугам людей, всеми почитаемых...». Если это будет продолжаться, то, угрожали им, «сами они подвергнутся наистрожайшему взысканию и поступлено с ними будет как с государственными преступниками». Оба в оправдание ссылались на политические увлечения своих сотрудников. Краевский вслед за тем написал трусливую, верноподданническую статью. Никитенко отказался от поста официального редактора журнала. Для «Современника», для Некрасова, его фактического редактора, и Панаева, получившего официальное утверждение редактором вместо Никитенко, наступили трудные времена. Полностью сохранить прежнее направление журнала теперь было невозможно. Даже имена Белинского и Гоголя стали запретными. Приходилось опасаться за каждую статью, за каждую повесть и ждать возможной расправы. Особенно тревожным было то обстоятельство, что ближайшие сотрудники журнала — Герцен, Достоевский, Гончаров — по разным причинам ничего не могли дать журналу; другие — Соллогуб, Даль, Гребенка — быстро охладели к «Современнику» и ушли из него. Писатели же либерального образа мыслей — Тургенев, Григорович, Дружинин, — напуганные революционными событиями на Западе и разгулом реакции в России, стали обнаруживать всю умеренность своих политических воззрений и постепенно отходить от идейных и эстетических традиций передового литературного движения середины 1840-х годов, от традиции Гоголя и Белинского. Особенно быстро и решительно осуществил этот отход Дружинин. Уже с декабря 1848 г. он стал печатать в «Современнике» «Письма иногороднего подписчика», отчетливо выражая в них свои новые эстетические взгляды, свое понимание искусства как наслаждения красотой, чуждого всем треволнениям общественной жизни. Дружинин заявляет, что общественная борьба мешает развитию науки и искусства. «В самом деле,— пишет он, — науки цветут там, где больше спокойствия; всякий гражданский переворот вредно действует на литературу, которая томится и замирает при всяком страдании общества...» (1). Теперь автор «Полиньки Сакс» иронизирует над Белинским и его сторонниками, называя участников «натуральной школы» «псевдореалистами». Он пишет, что это «были любители, из мелочей силившиеся создать что-нибудь грандиозное и ощущавшие трепет при описании дурной погоды...» (2). Пытаясь наметить новый путь развития русской литературы, Дружинин призывает к отказу от сатирической оценки жизни и вообще от изображения современности. «Я пришел к двум убеждениям,— заявляет он,— первое, что сатирический элемент, как бы блистателен он ни был, не способен быть преобладающим элементом в изящной словесности, а второе, что наши беллетристы истощили свои способности, гоняясь за сюжетами из современной жизни» (3). Письма Дружинина были первым отчетливым выражением тех тенденций развития либеральной эстетической мысли, которые позднее, правда, в меньшей степени, обнаружились и у других представителей этого течения. Столь же резкий перелом произошел и в художественном творчестве Дружинина. Вслед за «Полинькой Сакс» он написал две ----------------------------------- 1. Дружинин А. В. Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, письмо 6.— Собр. соч., т. 6. Спб., 1865, с. 116. 2. Там же, письмо 20, с. 406. 3. Дружинин А. В. Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, письмо 14. Собр. соч., т. 6, с. 336. --------------------------------
повести, развивавшие ту же идею раскрепощения женщины («Рассказ Алексея Дмитрича», «Лола Монтес»). Но уже в 1849 г. в романе «Люли», в рассказе «Шарлотта Ш-ц» Дружинин пытается утверждать противоположное — величие самоотверженной женской любви, даже приводящей женщину к ненужной и бессмысленной гибели. Вслед за тем Дружинин унизился до комического обыгрывания бытовых происшествий и стал печатать цикл фельетонов «Сентиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам». Появление подобного цикла и успех, которым он пользовался, свидетельствовали о резком снижении идейных интересов у части образованного русского общества. Большую стойкость убеждений проявил Тургенев, хотя в его критических статьях начала 1850-х годов — о романе Е. Тур «Племянница», о комедии А. Н. Островского «Бедная невеста» и других — наметился отход от прежних позиций. Он не занимается теперь социально-историческим анализом, считая, что время «молодости воззрений» и «веры в искусство» уже прошло, что наступило «сухое и равнодушное время» (1). Он сводит теперь свой критический разбор к выяснению художественности отдельных образов и всего произведения в целом. И в творчестве Тургенева обнаружились новые тенденции. В «Гамлете Щигровского уезда», в повести «Дневник лишнего человека» он показал идейный кризис либеральной дворянской интеллигенции, разочаровавшейся в былых романтических мечтах. В очерке «Касьян с Красивой Мечи», в повести «Постоялый двор» писатель с сочувствием изобразил религиозные искания русского крестьянства, как бы делая этим уступку славянофилам. С гораздо большей определенностью, чем у Тургенева, те же тенденции сказались в творчестве Григоровича, который в романе «Рыбаки» (1853) и примыкавших к нему повестях («Смедовская долина» и др.) вступил на путь идеализации патриархального крестьянства с его «безусловной покорностью и полным примирением со скромной долей, определенной провидением...». Контраст с «Антоном Горемыкой» был разительный. Некрасов сознавал эти перемены в мыслях и творчестве своих сотрудников и вынужден был мириться с ними. Но это заставляло его приглашать в журнал новых сотрудников, иногда даже чуждых его направлению. Так, с 1849 г. в «Современнике» стал участвовать М. Авдеев, автор романа «Записки Томарина» и ряда повестей, а затем и А. Ф. Писемский, напечатавший там своего «Богатого жениха». При явном оскудении прозаического отдела журнала сам Некрасов вынужден был снова взяться за прозу. Совместно с Н. Станицким (А. Головачевой-Панаевой) он написал большие, в основном развлекательные романы — «Три страны света» и «Мертвое озеро». Головачева-Панаева выступала и самостоятельно, написав -------------------------------- 1. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем, т. V. М., 1963, с. 368. --------------------------------- для «Современника» ряд рассказов, а для «Иллюстрированного альманаха», подготовленного Некрасовым и Панаевым (1), — свою лучшую повесть «Семейство Тальниковых», которая заключала в себе резко отрицательное изображение бытового самодурства в дворянской семье. Стремясь придать журналу большее творческое разнообразие, Некрасов в эти годы охотно печатал в «Современнике» многочисленные произведения дворянских поэтов консервативно-романтической направленности. С 1850 г. там появляются стихотворения Н. Щербины и Я. Полонского, в следующем году - А. Майкова и А. Фета, затем А. К. Толстого. Некрасов сам написал очень сочувственный разбор стихотворений Ф. И. Тютчева, а в 1854 г. напечатал в журнале и в качестве приложения к нему около 60 лирических пьес поэта.
На другом передовом журнале 1840-х годов — «Отечественных записках» — атмосфера реакции отразилась сильнее, чем на «Современнике». С весны 1848 г., когда Краевский, испуганный вызовом в III отделение, заявил о готовности сделать журнал «органом правительства», репутация журнала сильно пошатнулась. В нем еще продолжали печатать свои произведения Тургенев, Григорович, Соллогуб, появились и новые сотрудники — А. Плещеев, А. Писемский и другие. Но беллетристический отдел журнала явно оскудевал, и редакции приходилось заполнять его переводными произведениями. Главное же заключалось в том, что «Отечественные записки» совершенно утеряли былую принципиальность, а критический отдел журнала стал безликим и бесцветным.
Резкое усиление реакционного гнета отразилось не только на положении передовой литературы и журналистики. Оно затронуло даже славянофилов с их робкой критикой полицейско-бюрократического режима. В 1849 г. были арестованы Ю. Самарин и И. Аксаков. Славянофилам запретили носить бороды и старинного покроя одежды. В 1852 г. славянофилы выпустили все же третий том своего «Московского сборника», который вызвал резкое недовольство «бутурлинского комитета». Новый, четвертый том «Московского сборника», подготовленный на 1853 г., был запрещен правительством, а его активные участники арестованы. Но петрашевцев Николай отправил на каторгу, славянофилов приказал «вразумить и отпустить». Цензура придиралась даже к некоторым произведениям, опубликованным в таком реакционном и вполне «благонамеренном» журнале, как «Москвитянин» Погодина. Его редакция получила выговор за напечатание первой большой комедии А. Н. Островского «Свои люди — сочтемся».
----------------------------- 1. Альманах был запрещен цензурой. ----------------------------
В начале 1850 г. Погодин привлек Островского к сотрудничеству в «Москвитянине», а вслед за ним целую группу новых молодых сотрудников, с помощью которых он надеялся оживить журнал, постепенно терявший подписчиков. В эту группу, получившую название «молодой редакции» «Москвитянина», входили кроме Островского критики А. А. Григорьев, Б. Алмазов и Т. Филиппов. Все они были членами более широкого по составу дружеского кружка, куда входили также Е. Эдельсон, А. Ф. Писемский, Н. Горбунов, актер Малого театра П. Садовский и некоторые другие. Это был кружок единомышленников, объединенный славянофильскими взглядами особого склада, нашедшими затем наиболее полное выражение в статьях А. Григорьева.
Подобно Достоевскому, Аполлон Александрович Григорьев (1822—1864) был разночинцем, не поднявшимся до последовательного демократизма, склонным к идейным колебаниям. В своих лирических стихотворениях,- написанных в середине 1840-х годов, в разгар журнальной борьбы, Григорьев отдает дань передовым идейным увлечениям. Он выражает отвращение ко всякому преклонению перед властью («Нет, не рожден я биться лбом...»}, разоблачает внешнее величие Петербурга, прикрывающее «холопство» и «рабство», под которым таится «гниение и разврат» («Город»); он посылает проклятие столице, расставаясь с ней («Прощание с Петербургом»); в церковном благовесте слышит звуки «колокола... вечевого», который в прошлом был «языком народа», затем «склонившего главу под тяжкий царский кнут». И поэт даже надеется, что «встанет грозный день,... воззовет свобода», что «на башнях и степах народной вольности завеет красный стяг...» («Когда колокола торжественно звучат...»). Но таких стихотворений очень мало, и это не случайно. Григорьев относился вместе с тем с недоверием и даже осуждением ко всем социальным и философским учениям того времени и их представителям — и к социалистам, и к гегельянцам, и к славянофилам. Он их считал «копеечными бойцами» «чернильных жарких битв» («Героям нашего времени»). В основном он и тогда уже был убежден в том, что судьба общества зависит не от внешних перемен и резких потрясений, а от нравственного развития людей. И в своем большинстве стихотворения Григорьева написаны на любовные темы. Именно в любовных отношениях больше всего сказываются, по мнению поэта, отрицательные черты жизни образованной части современного ему общества — душевная холодность и болезненность, резкий индивидуализм, превращающие любовь в роковой поединок и приводящие ее нередко к трагическим развязкам. На такого рода конфликтах основаны ранние поэмы Григорьева (наиболее характерна из них «Олимпий Радии») и его стихотворная драма «Два эгоизма», отмеченная Белинским. Григорьев писал довольно много, но не создал чего-либо очень значительного в художественном отношении. Уже с 1846 г. Григорьев постепенно начинает сближаться со славянофилами и по-своему откликается на их теории, а к концу 40-х годов становится теоретиком особой славянофильской группы. Подобно Хомякову и его единомышленникам, Григорьев преклоняется перед патриархальной самобытностью русского народа и видит ее воплощение в идеализированном социальном укладе допетровской Руси, будто бы испорченном европейскими новшествами Петра I. Но взгляды разночинца Григорьева вместе с тем обнаруживают существенные отличия от взглядов дворян-славянофилов: в них проявлялась в известной мере антидворянская, стихийно-демократическая направленность. Патриархальную русскую самобытность Григорьев ищет не в отношениях усадьбы и деревни, как это делал Хомяков, а в жизни «третьего сословия» — купечества, мещанства. В письме к Кошелеву он так определил это различие; «Убежденные, как вы же, что залог будущего России хранится только в классах народа, сохранившего веру, нравы, язык отцов, — в классах, не тронутых фальшью цивилизации, мы не берем таковым исключительно одно крестьянство: в классе среднем, промышленном, купеческом по преимуществу видим старую, извечную Русь...» (1).
Находя национальную самобытность в бытовых традициях, обычаях, эстетических склонностях патриархального купечества и мещанства, Григорьев и его единомышленники приукрашивали эти стороны их жизни. Нравственные качества русских людей из третьего сословия, сохранивших патриархальные традиции и прежде всего простоту и искренность «души», теплоту «сердца», они с особенным увлечением противопоставляли эгоизму и рассудочности как чертам, свойственным, по их мнению, всем западноевропейским народам и их культуре. В то же время они подчеркивали связь русского дворянства с западноевропейской культурой и видели в этом причину его нравственной развращенности. Из таких общественных взглядов вытекали у Григорьева идеалистические по своему характеру эстетические взгляды. Они нашли довольно полное выражение уже в его ранних критических статьях. Григорьев различает в русской литературе 1840-х — начала 1850-х годов два направления: лермонтовское, которое он считает ложным, и гоголевское — истинное. В творчестве Лермонтова он видит «протест личности против действительности», но «протест, вышедший не из ясного понимания идеала, а из условий, заключающихся в болезненном развитии самой личности» (2). В творчестве Гоголя действительность также отрицается, но во имя идеала. Самое главное в его творчестве, по мнению Григорьева, — это его ----------------------------- 1. Григорьев А. А. Материалы для биографии. Под ред. Влад. Княжнина. Пг. 1917, с. 151. 2. Григорьев А. А. Русская литература в 1851 году. — Собр. соч. Под ред. В. Ф. Саводника, вып. 9, М., 1915, с. 24. ----------------------------- смех, карающий как Немезида, потому что в нем слышатся слезы по идеалу, смех, возвышающий моральное существо человека» (1). В отличие от Белинского, ценившего в юморе Гоголя критическую сторону, Григорьев видел в нем только стремление к идеалу. Лишь немногие русские писатели, полагал Григорьев, являются в этом самом важном отношении преемниками Гоголя. Таков прежде всего Достоевский в «Бедных людях». Но есть и писатели, «которые, следуя пути, проложенному Гоголем, носят в себе признаки таланта, самобытности, жизни...». Таков, по горячему убеждению Григорьева, прежде всего Островский. У него одного «есть свое прочное, новое и вместе идеальное миросозерцание». Это «коренное русское миросозерцание, здоровое и спокойное, юмористическое без болезненности, прямое без увлечений в ту или другую крайность...» (2). Ратуя, подобно Белинскому, за гоголевские традиции, Григорьев понимал их иначе, чем Белинский. Истинное искусство, по мнению Григорьева, является не служением преходящим общественным задачам, но открытием «простых вечных истин», которые лежат «в сердце у человека», выражением «глубокой, живой веры и правды», «чувства красоты и благоговения к ней» (3). Только такое искусство и является действительно народным. А критика, исходящая из таких убеждений, является «органической критикой», которую Григорьев и противопоставляет критике «исторической», критике Белинского, будто бы не знающей «вечного» и увлекающейся временным и преходящим. Григорьев выступил, таким образом, главой особой разновидности русского славянофильства, отражавшей идейный кругозор промежуточных слоев русского общества, недовольных и испуганных углубившимися противоречиями общественной жизни в связи с переходом к капиталистической ступени развития. Григорьев довел тенденции общественной и, в частности, литературно-критической мысли, «свойственные в какой-то мере всей молодой редакции», до крайних выводов, имевших реакционное значение. Он во многом разделял взгляды представителей «официальной народности»; это и определяло сотрудничество всей группы в журнале Погодина.
Другие участники «молодой редакции» «Москвитянина» были в своих взглядах умереннее. Так, А. Н. Островский, близкий тогда к Григорьеву, не разделял его крайностей. В своей лучшей статье, посвященной разбору повести Е. Тур «Ошибка» (1850) и написанной под несомненным влиянием статей Белинского, он говорит не о «вечных истинах», а о том, что «литература каждого
------------------------------ 1. Григорьев А. А. Русская литература в 1851 году. — Собр. соч. под ред. В. Ф. Саводника, вып. 9. М., 1915, с. 34. 2. Григорьев А. А. Русская изящная литература в 1852 году. — Там же, с.72 3.
Григорьев А. А. Русская литература в 1851 году. — Собр. соч., вып. 9, с. 13 ----------------------------
образованного народа идет параллельно с обществом, следя за ним на различных ступенях его жизни» (1). Но все же, полагая, что основным предметом литературы является «нравственная жизнь общества», Островский противопоставляет русскую литературу «иностранным литературам». «Отличительная черта русского народа, — утверждает Островский,— отвращение от всего резко определившегося, от всего специального, личного, эгоистически, отторгшегося от общечеловеческого, кладет и на художество особенный характер...». Называя такой характер «обличительным», он замечает, что «чем произведение изящнее, чем оно народнее, тем больше в нем этого обличительного элемента» (2). Такое понимание задач «обличительного» или «нравственно-общественного направления» в русской литературе Островский явно противопоставляет основным положениям передовой демократической эстетики Белинского. «Говорят, — пишет он, — что прошло время чистого художества, что теперь время творчества мыслящего; но мы этому поверим только тогда, когда увидим такие произведения, в которых эта так называемая рефлексия не путает изящества и не ослабляет впечатления, ими производимого. До сих пор мы видим только попытки такого рода, наполненные высокими взглядами и глубокими идеями, но лишенные художественности» (3). Деятельность «молодой редакции «Москвитянина» в 1851 — 1854 гг. привела к тому, что этот журнал приобрел некоторый успех у публики. Расширился его критический отдел, велись систематические обозрения других журналов, стали печататься, кроме пьес Островского, повести и романы Писемского, И. Кокорева, П. Мельникова-Печерского, Григоровича, А. Потехина и других. Журнал Погодина набрался силы для серьезной полемики с «Современником». Григорьев, Алмазов, Эдельсон выступали против идейных традиций Белинского и «натуральной школы». В атмосфере «цензурного террора» и славянофильских увлечений некоторой части писательской интеллигенции появились перед широкой публикой первые пьесы Островского. С 1850 г. их печатали в «Москвитянине», а с января 1853 г. начали ставить в Малом театре. Островский был писателем, отличавшимся стихийно-демократическими стремлениями и способным поэтому к крутым идейным поворотам под влиянием изменений в общественной атмосфере, под воздействием различных социальных теорий. В своей первой большой комедии он разоблачил отрицательные черты купеческой жизни — семейный деспотизм и жажду обогащения с помощью ------------------------------ 1. Островский А. Н. «Ошибка», повесть г-жи Тур,— Полн. собр. соч., т. 13. М., 1952, с. 139. 2. Там же, с. 140 3. Островский А. Н. «Ошибка», повесть г-жи Тур. — Полн. собр. соч., т. 13, с. 149. ----------------------------- грубых имущественных спекуляций. В период реакции, после 1848 г., он стремился искать в купеческом быту воплощение патриархально-демократических идеалов, отчасти идеализировал этот быт, вскрывая вместе с тем деспотичность и отсталость его семейных отношений. Интерес к самобытным формам, жизни средних слов русского общества привел Островского к созданию нового стиля комедии, в котором он отчасти опирался на лучшие творческие достижения «натуральной школы». Он создал социально-бытовые комедии, по-своему «очерковые» и «физиологические», комедии с медленным развитием действия, с большим количеством сцен и эпизодов, раскрывающих бытовую характерность повседневной жизни, характерность речи, мимики, жестов, физиономий, костюмов купеческо-мещанских слоев русского общества. Из новых сотрудников «Москвитянина» в творческом отношении заметно выделялся наряду с Островским Алексей Феофилактович Писемский (1820—1881). В 1847 г. он написал свою первую обличительную повесть «Боярщина». Теперь он выступил в журнале Погодина с повестями «Тюфяк», «Комик», «Брак по страсти», с романом «М-r Батманов», очерком «Питерщик» и другими произведениями.
Писемский вышел из провинциальной помещичьей среды; его взгляды были традиционно-консервативными. Он глубоко возмущался фактами имущественного и нравственного оскудения русского дворянства, усилившимся разложением помещичьей жизни, продажностью и плутовством чиновничества и резко клеймил все это в своих художественных произведениях. Но его отрицание не имело перспективы, он не знал, что можно противопоставить разоблачаемым явлениям. Поэтому в его произведениях не было необходимой идеологической ясности и глубины; они страдали неопределенностью и эмпиризмом. Так, в повести «Тюфяк» рядом с образами помещика Мансурова и некоторых других второстепенных героев, по своей яркости и характерности напоминающих образы «Мертвых душ» Гоголя, Писемский создает образ главного героя, молодого дворянина Павла Бешметева, поражающий неопределенностью и изображенного в нем характера, и в еще большей мере авторской тенденции. Григорьев высоко ценил в Писемском его «непосредственное отношение к действительности», но справедливо указывал, что писатель «сам не видит того, что находится под ее гнетом». Критик заявил, что не от Писемского он ждет «нового сильного слова...» (1). Он ждал его от Островского. Таким образом, в период жесткого цензурного террора, наступившего с лета 1848 г., соотношение сил в русской литературе и критике сложилось первоначально явно не в пользу демократического --------------------------- 1. Григорьев А. А. Русская литература в 1851 году. Полн. собр. соч. вып. 9, с. 51 ---------------------------
движения. Идея «чистого искусства», отрицание общественной направленности художественного творчества на время получили тогда преобладание в русской критике, и со смертью Белинского некому было дать им отпор. Эти идеи развивали и Дружинин в «Современнике», и Григорьев в «Москвитянине». Им подпевал и новый критик и соредактор «Отечественных записок» — умеренный и уклончивый либерал С. С. Дудышкин, под руководством которого этот журнал быстро утратил былое значение. В этих условиях резко выделялась идейная стойкость Некрасова и как поэта, и как редактора передового журнала. Расставаясь с некоторыми старыми сотрудниками и привлекая новых, идя на временные уступки, он в эти трудные годы с честью вел журнал, не сдавая его основных позиций и не отрекаясь от его прошлого. «Современник» и в эти годы оставался самым выдающимся явлением русской журналистики, и это привлекало к нему новые таланты. Замечательным событием русской литературной жизни стало появление на страницах «Современника» летом 1852 г. первой повести Л. Н. Толстого «История моего детства». Вслед за тем были напечатаны также его рассказ «Набег» (1853), повесть «Отрочество» (1854), рассказ «Записки маркера», очерк «Севастополь в декабре», рассказ «Рубка леса» (1855). Все эти произведения, присланные их автором Некрасову с Кавказа или из осажденного Севастополя, публиковались под неизвестными широкой публике инициалами — Л. Н. Имя писателя было раскрыто только при публикации очерка «Севастополь в августе» в первой книжке «Современника» за 1856 г. В первых же произведениях Толстой проявил себя оригинальным и сложившимся прозаиком. Его отличительной особенностью было последовательное проведение принципа углубленного, нравственно-психологического анализа характеров действующих лиц, на основе которого он по-своему и с большей глубиной, нежели лучшие писатели «натуральной школы» 1840-х годов, уходил в «мир подробностей» изображаемой жизни. Эти творческие особенности вытекали из своеобразия общественных взглядов писателя. Толстой, принадлежавший по рождению и воспитанию к «высшей помещичьей знати», уже в ранний период своего идейного развития и художественного творчества резко отличался по взглядам от подавляющего большинства представителей аристократическо-дворянской среды, особенно от правящих бюрократических кругов дворянства с их стремлениями к служебной карьере, паразитическим образом жизни и усвоением западноевропейских буржуазных нравов и привычек. Ко всему этому Толстой еще с юности чувствовал отвращение и, подобно славянофилам, видел в этом признаки нравственного упадка и испорченности. Но он видел так- -------------------------
1. Ленин В.И. Л. Н. Толстой и современное рабочее движение. — Полн. собр. соч.,т. 20, с.39 -------------------------
же утерю идейно-политической независимости дворянской аристократии, ее былой самобытности, патриархальности и будто бы вытекающей отсюда неиспорченности ее нравов. Подобно славянофилам, он противопоставлял пагубному развитию буржуазно-бюрократической «цивилизации» нравственный союз патриархальной усадьбы и деревни. Но идейно он шел дальше славянофилов. Отрицая рассудочность буржуазной культуры, он отрицал вообще всякие теории и доктрины, в том числе и славянофильские. Идеализируя патриархальные отношения усадьбы и деревни, он обращался при этом к нравственным «инстинктам» дворянства и крестьянства, к непосредственности и простоте их переживаний. Но идеалы Толстого противоречили действительности, тенденциям ее развития. Чувствуя это, Толстой стремился вести борьбу за свои идеалы, но не с помощью политической деятельности и идеологических теорий, а посредством нравственного разоблачения и нравственного самоанализа. Он и осуществлял это в своем художественном творчестве, пренебрегая на первых порах всякой публицистикой. Уже в первых частях своего раннего большого произведения — в «Детстве» и «Отрочестве», — проявляя исключительную самобытность, он положил в основу изображения жизни тот новый принцип, который несколько позднее Чернышевский назвал изображением «диалектики души». Произведения Л. Н. Толстого были значительным вкладом в «Современник», укреплявшим его художественный отдел.
В эти же годы в «Современнике» начинают появляться новые сотрудники с демократическим образом мысли — М. И. Михайлов, И. С. Никитин. Важным событием в жизни журнала и в развитии русской литературы и критики было привлечение Некрасовым к сотрудничеству Н. Г. Чернышевского летом 1854 г. Деятельность Чернышевского в «Современнике» постепенно изменила соотношение сил в редакции этого журнала и определила начало нового периода его истории. Итак, 1840-е годы и первая половина 1850-х годов были очень важной ступенью развития русской художественной литературы и критики. В период между 1842 и 1848 гг. на основе решающих сдвигов, происходивших в недрах общества, в его идеологической жизни стало быстро формироваться революционно-демократическое миропонимание, которое сразу же приобрело ведущее значение в идейной борьбе, послужило основой для консолидации антикрепостнического лагеря и наложило свой отпечаток на литературно-критическую жизнь общества. Белинский заложил основы революционно-демократической эстетики, материалистической по своим принципам, и оказал большое влияние на представителей других идейных течений. Несмотря на недостатки натурализма (в собственном смысле слова), свойственные некоторым участникам передового литературного движения 1840-х годов, лучшие его представители внесли своим творчеством значительный вклад в развитие русской литературы. Герцен в «Кто виноват?» дал первый образец проблемного антикрепостнического романа. Гончаров в «Обыкновенной истории» сделал значительный шаг в разработке жанра социально-бытового романа. Тургенев в «Записках охотника» создал книгу художественных очерков, по-новому разоблачающих истинные взаимоотношения усадьбы и деревни. Некрасов в стихотворениях и Достоевский в повестях впервые в свете демократических стремлений изобразили внутреннюю жизнь городских низов, положив начало развитию социально-психологической лирики и социально-психологической прозы. События 1848 г. и последовавшая за ними политическая реакция способствовали тому, что между писателями и критиками демократического и либерального течений общественной мысли началось идейное, а затем и эстетическое размежевание. Писатели либерального склада стали отходить от традиций Гоголя и Белинского, идейно сближаясь с литературой консервативного лагеря. Писатель-демократ Некрасов оставался верен этим традициям, развивая и углубляя их. В творчестве писателей консервативного склада обнаружились тенденции идейного поправения. Все это привело к тому, что «натуральная школа» как воинствующее объединение передовых, писателей 1840-х годов, вооруженных принципами революционно-демократической эстетики, распалась. Развитие русского критического реализма осуществлялось в дальнейшем в идейной борьбе различных литературных течений.
