Г. Н. Поспелов. "История русской литературы ХIХ века" Издательство "Высшая школа", Москва, 1972 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
2. Преодоление романтизма
В июле 1839 г. Герцен возвратился из ссылки и смог принимать активное участие в идейной жизни передовых кругов столицы. Он взялся за самостоятельное изучение диалектики Гегеля, в которой увидел алгебру революционного развития общества, и вступил в философские споры с Бакуниным и Белинским, не соглашаясь с их «примирением с действительностью». В его взглядах вообще наметился некоторый сдвиг: романтика утопического социализма сменилась более трезвым осознанием действительности. Важнейшим вопросом становится для Герцена создание нового философского миропонимания, подрывающего всю систему идеалистических, религиозных взглядов господствующих слоев общества. Материалистическое понимание природы и познания, первые робкие шаги материалистической социологии — над этими проблемами напряженно бьется его мысль. И носителя этой новой революционной идеологии он ищет теперь в передовой дворянской интеллигенции, в «среднем дворянстве». В этом и проявилось усиление либерально-просветительской тенденции в его мировоззрении и ослабление тенденции демократической. Это и определило переход Герцена к реалистическому изображению характеров в обстоятельствах русской жизни.
Произведением, отразившим этот переход, были «Записки одного молодого человека», с которыми Герцен впервые выступил в печати. Они состоят из двух отдельных частей большой автобиографической повести, задуманной писателем во Владимире, неравноценных в художественном отношении. Первая часть, напечатанная в конце 1840 г., —это по существу лирическая апология юности и ее романтики, осуществленная на основе личных воспоминаний, не поднятых на уровень творческой типизации. Вторая часть, появившаяся в середине 1841 г., продолжает по своей сюжетной незавершенности очерковую традицию «Встреч». И по содержанию она может рассматриваться как новая, третья «Встреча», отличающаяся от первых двух большим развитием и отчетливостью своих собственно художественных эпизодов. Так же как и «Вторая встреча», вторая часть "Записок.." основана на резком противопоставлении представителей передовой дворянской интеллигенции — ссыльного «молодого человека», а также местного помещика Трензинского, живущих сложной умственной жизнью, — и провинциального чиновничьего общества — «толпы, погруженной в ежедневность». Но на этот раз идейные позиции передовых людей глубоко различны. «Молодой человек» — рассказчик — живет отвлеченной, мечтательной жизнью. Как Вольдемар, он гордо и оскорбленно замкнут, презрительно далек от «толпы». Его идеал — это «высшее гармоническое существование», и он тешит себя иллюзией, что может «стоять головой выше всех обстоятельств и их покорять». Новая выраженная в «Записках...» тенденция заключается в том, что романтические убеждения молодого человека подвергаются теперь резкой критике со стороны другого положительного героя — Трензинского. Трензинский называет юношу «большим идеалистом» и истолковывает его романтику с позиций естественнонаучного материализма. В ответ на исповедь «гордого духа» он замечает, что «все это хорошо в стихах» и допустимо «при экзальтации воображения», которую можно объяснить происхождением от «слабонервных родителей» и «склонностью к сумасшествию». Трензинский прямо предвосхищает критику идеализма Круциферского доктором Круповым («Кто виноват?»).
Трензинский интересуется, однако, также и социальными вопросами. Герцен почти полностью переносит в «Записки...» рассказ о Гёте из ненапечатанной «Первой встречи», придавая ему новый смысл. По мнению Трензинского, в деятельности человека есть «лицевая сторона» и «изнанка», но «поэты» (т. е. романтики, идеалисты) «именно изнанки-то и не хотят видеть». В рассказе Трензинского истинным героем, противопоставленным Гёте, выступает полковник, который никогда не чувствует себя «ни царем, ни гением», но всегда остается «человеком», относясь ко всему с трезвой вдумчивостью. И Трензинский призывает «молодого человека» не мечтать, а действовать. «Стараться делать maximum пользы, пользоваться всем настоящим, окружающим, словом, действовать в той среде, в которую попал»,— таков его идеал.
Но из признаний Трензинского явствует, что и он когда-то жил романтическими иллюзиями, пытался как утопический социалист воздействовать на окружающую среду. Приобретя большое имение в глубине России, этот немецко-польский дворянин работал там «денно и нощно» целые десять лет и при этом «впадал в грустные погрешности против обстоятельств». Он «судил о русском мужике a la Robert Owen» (1). И хотя его «нововведения» принимались крестьянами «с ропотом», тем не менее именно эти годы были «счастливейшими годами» жизни Трензинского.
----------------------------------------- 1. a la Robert Owen — по Роберту Оуэну ----------------------------------------
Почему кончилось это счастливое время утопических начинаний, об этом Трензинский не говорит. Но кончилось оно внезапно, после поездки героя в Петербург. В результате он переживает «скептицизм неудачника», иронически называет свою теперешнюю работу «копаньем земли» и подчеркивает «очевидную власть обстоятельств». В лице Трензинского Герцен снова пытался воплотить идею крушения иллюзий утопического социализма. Видимо, и сам писатель готов был признать теперь «очевидную власть обстоятельств» русской жизни и считаться с ними в осознании своего идеала. В споре «молодого человека» с Трензинским победа всецело на стороне последнего. Но автор еще колеблется между ними. Во многом он не умеет стать выше своего героя-романтика и изображает местных чиновников с его точки зрения. А «молодой человек» и здесь характеризует их как низменную «толпу», над которой он возвышается как «гордый дух», презирающий обстоятельства. В изображении местного общества часто преобладает неоправданная субъективная ирония. Настоящий комизм, переходящий в сатиру, появляется у Герцена тогда, когда предметом его изображения становятся не обыватели, а представители местной власти и их подчиненные, в характерах которых резко проступает противоречие между мнимой значительностью и реальным ничтожеством. Вот губернатор, принимая, поздравления, разговаривает только с «аристократами», а «на остальных не обращает внимания». Но если кому из простых чиновников «случится встретиться с его взглядом, тот тотчас кланяется, хотя бы в пятый раз». Эти сцены предвосхищают некоторые сцены «Губернских очерков» Щедрина, также созданных по впечатлениям вятской ссылки. «Записки одного молодого человека»,— это переходное произведение Герцена. Публикуя вторую часть «Записок...», писатель уже начинал создавать новое большое реалистическое произведение — роман «Кто виноват?». Он работал над ним около пяти лет, и роман этот стал его крупнейшим творческим достижением.
