Г. Н. Поспелов. "История русской литературы ХIХ века" Издательство "Высшая школа", Москва, 1972 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
V. Творчество И. С. Тургенева
Иван Сергеевич Тургенев (1818—1883) — один из талантливейших писателей середины XIX в., чье творчество представляет собой новый период в развитии русского критического реализма. В сороковые годы, он был самым значительным представителем идейно-литературного течения, вдохновлявшегося идеалами либерально-дворянского просветительства. Принимая участие в создании передовой литературы, развивающей гоголевскую традицию критического реализма, обращаясь к изображению жизни крестьянства, Тургенев выступил с выдающимся произведением — циклом очерков «Записки охотника». По антикрепостнической тенденции и своеобразной художественности это произведение приобрело эпохальное значение. В 1850-1870 гг. Тургенев создает ряд романов и повестей, которые посвящает разработке другой актуальнейшей проблемы своего времени — осмыслению действительных сил и перспектив развития либерально-дворянской интеллигенции, претендовавшей в своей идейной борьбе с революционно-демократическим движением на общественно-прогрессивное значение, Но, несмотря на то, что симпатии писателя были в основном на стороне либерального движения, он выразил в большинстве своих произведений верное, исторически правдивое решение этого вопроса. Тургенев раскрыл внутреннюю социальную ограниченность русского дворянского либерализма даже в прогрессивной, просветительской его тенденции, признал силу и общенациональное значение русской демократии. В своих романах и повестях, отчасти продолжая традиции литературы дворянской революционности 20—40-х годов XIX в., Тургенев применял своеобразные принципы сюжетосложения, нашел новые утонченные приемы психологического раскрытия характеров, разработал оригинальные средства композиционной и речевой выразительности, внеся этим свой вклад в развитие русского литературного языка и художественной прозы. Писатель создал ряд замечательных литературных типов передовых русских людей 1840—1870 гг., прочно вошедших в национальное самосознание последующих поколений, вплоть до нашего времени. Произведения Тургенева, в их объективном значении, идейно и эстетически вооружали русскую демократию в борьбе с самодержавно-помещичьим строем и его пережитками. И революционно-демократическая критика это осознавала и подчеркивала. Добролюбов писал, что значительной долей «того успеха, которым постоянно пользовался г. Тургенев в русской публике», он обязан своему «чутью... к живым струнам общества», своему «умению тотчас отзываться на всякую благородную мысль и честное чувство, только еще начинающее проникать в сознание лучших людей...» (1)
1. Тургенев и передовое движение 1840-х годов
Начало непосредственного и активного участия Тургенева в передовом литературном движении и идейной борьбе 1840-х годов относится к 1845 г., когда он написал поэму «Помещик» и критическую статью о переводе «Фауста» Гёте. Но идейное и творческое развитие писателя началось значительно раньше. Еще в 1830-х годах, во время обучения в Петербургском университете (1834—1836) и пребывания в Берлине с целью продолжения образования и изучения философии Гегеля (1837—1841), Тургенев отдавался отвлеченным, философско-романтическим исканиям, в которые уходила передовая русская дворянско-разночинная молодежь, жившая в условиях глухой политической реакции царствования Николая I. Он не принимал участия в московском кружке Н. В. Станкевича, но за границей тесно сблизился с Т. Н. Грановским, также окончившим Петербургский университет, а позднее со Станкевичем и М. А. Бакуниным. Благодаря им Тургенев вошел в тот замечательный круг будущих деятелей 1840—1850-х гг., где развивалась тогда передовая русская мысль. Характерной чертой их духовной жизни была отвлеченная романтическая рефлексия. «Все, в самом деле непосредственное, всякое простое чувство, — писал потом Герцен, — было возводимо (ими) в отвлеченные категории и возвращалось оттуда без капли живой крови, бледной алгебраической тенью. Во всем этом была своего рода наивность, потому что все это было совершенно неискренне» (2). Тургенев не проявлял склонности к таким крайностям. Его романтическая рефлексия была более эмоциональна, нежели рассудочна, и основным ее предметом оставалась пока красота природы и искусства. Однако увлечение прекрасным у Тургенева, как и у Станкевича, не заключало стремления уйти от противоречий общественной жизни, как это было у многих современников, людей в политическом отношении консервативных. Наоборот, в их философской романтике таился смутный внутренний протест против крепостнической реакции в России. Так, в одном из писем к Бакунину, восторженно признавая, что он обязан дружбе со Станкевичем своим «возрождением», Тургенев связывает собственное восхищение красотой «художества» и природы с той «целью», какую «указал» ему Станкевич, видит в своем друге «цель и следствие великой борьбы» (3). По поводу смерти Станкевича летом 1840 г. Тургенев писал Грановскому: «Сойдемтесь — дадим друг другу руки, станем теснее: один из наших упал — быть может — лучший. Но возникают, возникнут другие; рука бога не перестанет сеять в души зародыши великих стремлений, и, рано ли, поздно — свет победит тьму» (4). Отвлеченность и созерцательность романтических стремлений к победе «света» над «тьмой» нередко приводили молодого Тургенева к быстрому переходу от восторженности и уверенности в себе к настроениям скепсиса и пессимизма. В том же письме по поводу смерти Станкевича он пишет: «Зачем на земле может гибнуть или страдать прекрасное?». «Или нам верить, что все прекрасное, святое, любовь и мысль — холодная ирония Иеговы? Что же тогда наша жизнь?» (5) Эти колебания были проявлением не только личной неустойчивости, но прежде всего слабости и отвлеченности тех общественных стремлений и идеалов либерального склада, которые находили выражение в философско-романтических исканиях начинающего писателя. Такие колебания и даже идейные срывы будут в дальнейшем проявляться на протяжении всего творчества Тургенева.
Возвращение на родину летом 1841 г. имело большое значение для последующего идейного развития Тургенева. Общаясь с Грановским и семьей Бакуниных, слушая философские споры в московских гостиных, служа в течение двух лет в Петербурге, в Особой канцелярии министерства внутренних дел, Тургенев присматривался к русской действительности. Преодолевая философскую абстрактность своих идейных интересов, он мыслил все более социально и путем самостоятельных размышлений приходил к либерально-просветительским взглядам, ставшим сильной стороной его миропонимания н сказавшимся в записке Тургенева «О русском хозяйстве и о русском крестьянине» (1842) (6). В начале 1843 г. Тургенев познакомился и сблизился с Белинским и стал еще быстрее входить в круг идейных и литературных интересов передового движения. Сам Белинский только что пережил тогда, с переездом в Петербург, глубокий идейный кризис и от абстракций философской романтики, процветавшей в кружке Станкевича, пришел к более трезвым взглядам на жизнь и началам материалистического миропонимания. «Всякий кружок, — писал он М. А. Бакунину, — ведет ------------------------------ 1. Добролюбов Н. А. Когда же придет настоящий день? — Полн. собр. соч., т. 2, с. 208. 2. Герцен А. И. Былое и думы. — Собр. соч., т. 9, с, 20. 3. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Письма, т. I. M., 1961, с. 195. 4. Там же, с, 193. 5. Там же. 6. Там же
------------------------------ к исключительности и к какой-то странной оригинальности... Грустно вспомнить об этой ограниченной исключительности, с какою мы смотрели на весь мир» (1). Отвлеченные умствования кружка Станкевича, а также кружка Хомякова, где зарождались доктрины славянофильства, Белинский иронически называет «москводушием». «Меня радует новое поколение, — пишет критик, — в нем полнота жизни и отсутствие гнилой рефлексии» (2). Тургенев охотно откликался на эти идейные запросы своего нового старшего друга и по-своему разделял их. Белинский хвалил его за «самобытное и характерное мнение», за враждебность ко «всему неопределенному» (3). Живя вместе летом 1844 г. на даче под Петербургом, друзья много и, видимо, иронически говорили о московских кружках и их резонерстве. «В нем (Тургеневе) есть злость и желчь, и юмор, — писал Белинский,— он глубоко понимает Москву и так воспроизводит ее, что я пьянею от удовольствия» (4). В это время и начинается самостоятельное творчество Тургенева. Произведения, написанные до того — юношеская поэма «Стено», оставшаяся в рукописи, первые печатные стихотворения («Вечер», «Венере Медицейской»), появившиеся еще в 1838 г. в «Современнике» П. А. Плетнева, и другие, — были подражательны и довольно слабы. Первая поэма Тургенева «Параша», созданная незадолго до знакомства с Белинским и вышедшая отдельным изданием весной 1843 г., хотя и написана в подражание «Евгению Онегину», выражает уже самостоятельную мысль, правда, довольно отвлеченную. В духе философско-романтических умонастроений Тургенев противопоставляет пустой, паразитической жизни помещиков юную девушку, таящую в себе «возможность страсти горестной и знойной», понимая эту страсть как «залог души, любимой Божеством». Осознавая неосуществимость этой страсти, рассказывая о знакомстве и браке Параши с «соседом», недалеким и пустым молодым помещиком, автор предается горькой, скептической иронии, которая романтически выражена в образе Сатаны, смеющегося над людской пошлостью. Белинский сочувственно откликнулся на поэму. Он оценил в ней критику пошлости дворянского общества, поняв образ Параши как выражение «тоски по идеалу». В насмешливом же скептицизме автора, желая сблизить его с Гоголем, критик увидел «иронию и юмор, овладевшие современной поэзией» (5). Однако Тургенев был еще далек от гоголевской традиции. В 1844 г. он пишет поэму «Разговор», очень близкую по форме к лермонтовской поэме «Мцыри», но оригинальную по мысли. Эта мысль заключается в осуждении романтической рефлексии, осуществленном, однако, очень отвлеченно, в психологическом плане. -------------------------------
1. Белинский В. Г. Полн. собр. соч. т. 12, с. 77 2. Там же, т. 11, с. 521. 3. Там же, т. 12, с. 154.
4. Там же, с. 151. 5. Там же, т. 7, с. 79 -------------------------------
Оба героя поэмы, «старик» и «молодой человек», каждый по-своему осознают в «разговоре» глубокое противоречие между возвышенностью своих переживаний и вялостью своего характера, избалованного, видимо, бездеятельной, созерцательной жизнью. Это первая и еще неудачная попытка Тургенева изобразить «русского человека на «rendez-vous». Писатель, видимо, сам сознавал свою неудачу и от отвлеченно-романтической поэмы перешел к бытовой прозаической повести, присоединяясь к ведущей жанровой тенденции русской литературы 40-х годов. «Андрей Колосов» (1844) — это первый опыт Тургенева в прозе, новый этап его творческого и идейного развития и вместе с тем, несомненно, результат его общения с Белинским. В этой повести Тургенев впервые приходит к отрицанию того самолюбования и самоанализа, той надуманности и ходульности переживаний, которые он наблюдал в характере образованной дворянской молодежи, в частности, и в своем собственном. Он противопоставляет этим чертам как положительное начало прямоту и естественность поведения, которые он теперь разглядел в характере молодежи разночинной. В студенте-разночинце Андрее Колосове и рассказчик повести, и ее автор видят «необыкновенного человека», так как во всех своих поступках, и в частности в любви, Колосов проявляет простоту, искренность и решительность, никогда не прикрывая свою слабость пышной фразой. Наоборот, рассказчик, тоже московский студент, но дворянин по происхождению и воспитанию, — это человек «обыкновенный», поскольку все его поведение надуманно и он обладает самолюбивой склонностью рисоваться перед другими и даже перед самим собой. В любви к девушке он разыгрывает «крикливую и растянутую комедию», сам себя осуждает за это в припадках скептицизма. Рассказчик повести — это первый, хотя и не осознанный еще в идеологическом плане, тип тургеневского скептика, российского «гамлета». Белинскому была, видимо, ясна эта неспособность автора пойти дальше собственно психологической обрисовки харатеров. Он хвалил Тургенева за «прекрасную мысль», но выразил недовольство тем, что писатель «не хотел сделать и половины того, что бы мог сделать...» (1). Все это были лишь первые идейные и творческие искания молодого автора. Вскоре Тургенев написал поэму «Андрей», раскрывающую другую тенденцию его миросозерцания. Теперь писатель хотел найти и оправдать простоту возвышенных переживаний и прямоту честных поступков в жизни дворянской интеллигенции своего времени. Его главные герои противостоят и студенческой молодежи с ее «кичливым умом», и обывательской провинциальной среде, живущей пустой, самодовольной жизнью. Личная судьба
------------------------------- 1. Белинский В. Г. Русская литература в 1844 году. — Полн. собр. соч., т. 8, с. 483.
------------------------------- героев выражает основную мысль автора. Андрей отказывается от любимой женщины во имя «высших нравственных начал», в его возвышенных переживаниях торжествует «чувство долга». Автор и здесь не идет дальше раскрытия психологии героев, но он уже намечает в своей ранней поэме ту ситуацию, которая потом будет так многозначительно идейно осознана им в «Дворянском гнезде». На подобных антитезах писатель построил следующие свои ранние повести — «Бретёр» и «Три портрета», — в которых простые и искренние люди становятся несчастными жертвами самолюбивых и заносчивых соперников.
Но в атмосфере общественного подъема середины 1840-х годов Тургенев благодаря дружбе с Белинским включился в борьбу передового идейно-литературного движения со славянофильством. Писатель принимал в ней участие не только критическими статьями, но и художественными произведениями. Это привело к решительному изменению его эстетических взглядов. В поэме «Помещик» Тургенев явно отходит от романтических традиций своих прежних поэм и усваивает сатирические принципы изображения жизни. Характерна здесь и смена жанра: поэма «Помещик» — это не маленький роман в стихах, как «Параша» или «Андрей», — это стихотворный «физиологический очерк», произведение «натуральной школы». Следуя за Гоголем в деталях бытовых характеристик, в непринужденности комического рассказа, Тургенев осуществляет при этом оригинальное и злободневное идейное задание — разоблачение славянофильской идеализации крепостничества. Его помещик, как и Негров у Герцена, более откровенный крепостник, чем гоголевские помещики. Он сам избил мужиков, но перед тем «Красноречиво, важно, долго// Им толковал о чувстве долга...». Автор называет его «настоящим славянином», а его разрисованный кабинет — «славяно-русским». И чтобы подчеркнуть, откуда идет все это, он вводит в поэму сатирическую пародию на теоретиков славянофильства, изображая «московского умницу» «длинноволосого, в кучерском кафтане», бранящего «западных людей» и ждущего возрождения «от шапки-мурмолки своей...». Напечатанная в «Петербургском сборнике» Некрасова, поэма явилась вслед за статьей Белинского о «Тарантасе» Соллогуба выступлением передового движения против реакции. Вскоре Тургенев создал произведения, прямо подражающие Гоголю: одноактную комедию «Безденежье» (1) (Жазиков — это Хлестаков в Петербурге) и повесть «Петушков», рядом изобразительных деталей близкую к «Шинели». Вполне разделяя, видимо, эстетические принципы «Физиологии Петербурга», Тургенев собирался написать ряд петербургских «физиологии» («Галерную га- ------------------------------
1. Первым опытом Тургенева в драматическом роде была комедия «Неосторожность» (1843) из испанской жизни.
--------------------------------- вань, «Сенную площадь» и т. п.), но этот замысел остался неосуществленным.
Вслед за тем Тургенев обращается к изображению крестьянской жизни и создает первый рассказ из будущих «Записок охотника - «Хорь и Калиныч». Он появился в январе 1847 г. в первом номере «Современника», только что перешедшего в руки Некрасова и Панаева, причем редакция, не сумев сразу оценить значительность рассказа, напечатала его мелким шрифтом в отделе «Смесь», прибавив от себя подзаголовок «Из записок охотника». Во второй книжке журнала появился новый охотничий рассказ писателя «Петр Петрович Каратаев», уже без подзаголовка. В литературных кругах новые произведения Тургенева имели большой успех, о чем скоро стало известно автору, уехавшему за границу и сомневавшемуся тогда в своих творческих силах. Окрыленный успехом, он в течение 1847 г. написал еще 13 рассказов охотника, из которых 9 отличались ярко выраженной антикрепостнической направленностью. Наиболее значительные из них — «Бурмистр», «Контора», «Два помещика» — созданы летом в Зальцбрунне и Париже, где Тургенев жил тогда вместе с Белинским, проходившим там курс лечения и написавшим свое знаменитое письмо к Гоголю. В начале 1848 г. творческая активность писателя резко спала. Потрясенный революционными событиями во Франции, Тургенев почти целый год ничего не писал. Лишь в сентябре 1848 г. возвратился он к своему прерванному циклу и написал еще два рассказа, в том числе «Гамлета Щигровского уезда». Предполагая на этом закончить весь цикл, он написал в качестве заключения лирический очерк «Лес и степь». Однако еще через два года писатель снова вернулся к «Запискам охотника». С сентября 1850 по февраль 1851 г. он создал еще четыре очень значительных по содержанию и высокохудожественных рассказа из крестьянской жизни, в том числе «Певцы» и «Бежин луг». Все эти 22 рассказа печатались по мере их написания в «Современнике», кроме «Двух помещиков», не пропущенных цензурой. «Записки охотника» всецело отвечали идейно-эстетическим требованиям, которые были выдвинуты Белинским во «Вступлении» к «Физиологии Петербурга». Критик призывал участников «натуральной школы» к созданию образных «характеристик» жизни страны, «нравов» и «внутренних особенностей» ее «народонаселения». Сборники, выходившие под редакцией Некрасова, были посвящены «характеристике» нравов городской бедноты. Но основным слоем трудящегося народа было крепостное крестьянство. И о нем уже писали в своих новых произведениях Некрасов, Даль, Григорович, Герцен. Средн них «Записки охотника» были самым значительным явлением. Тургенев написал целую большую книгу рассказов из жизни крестьян и помещиков. Он по существу и выступил создателем «физиологии» русской деревни и усадьбы 40-х годов. Белинский в своей программной статье указывал на необходимость создания «физиологии» различных частей необъятной русской земли — различных ее краев, областей, городов..Этим он подчеркивал, так сказать, «этнографический» характер литературных интересов «натуральной школы». Тургенев в значительной мере проявил подобные интересы в своих охотничьих рассказах. Он изобразил вполне определенные места средней полосы России с характерными чертами ее природы и населения, которые он так хорошо знал по личным впечатлениям. Это северная полоса Орловской области и прилегающие к ней южные районы Калужской, Тульской, Рязанской областей. Некрасов, Григорович, Герцен изобразили жизнь крепостных в сюжетах, раскрывающих драматические конфликты и обладающих единством действия. Тургенев же построил преобладающее большинство рассказов из «Записок охотника» как очерки. Повествование в них развивается не по ходу конфликта (конфликты скрыты в глубине изображаемой жизни), а во внешней последовательности случайных впечатлений рассказчика. И весь цикл рассказов «бессвязен внешним образом», но дает широкую «картину» деревенского и усадебного быта, «дышащую одною мыслию». Рассказы связаны, однако, не только единством мысли, но и композиционно — образом рассказчика, который проявляет себя очень активно. Он не просто повествует о том, что ему довелось увидеть и услышать, но сам добивается встреч с главными героями рассказов, пытливо расспрашивает их, всматривается в их лица, не стесняясь при случае даже спрятаться и подглядеть за ними или подслушать их разговоры. Он доискивается сути виденного и слышанного, сопоставляет ее с прежними впечатлениями,- приходит к обобщениям и выводам, словом, «исследует» интересующую его жизнь. Охота служит ему прекрасным поводом для встреч и наблюдений, он заходит на хутор, в барский дом, на мельницу, сидит в кабачке, попадает в лесную сторожку или на ярмарку. Он вызывает доверие окружающих, и они охотно рассказывают ему о своем прошлом и настоящем, создавая постепенно образную характеристику нравов русской деревни и усадьбы. Охотник — местный помещик, «костомаровский барин». Он хорошо знает местную природу, местные условия и обычаи, особенности местной разговорной речи. Свой первый рассказ он начинает подробной сравнительной характеристикой облика деревень Волховского и Жиздринского уездов и их жителей. Его очень интересует все своеобразное, характерное, колоритное в именах, наружности, образе жизни встречающихся людей. В его рассказах мелькают названия городков и деревень, рек, лугов и лесов, местные словечки и выражения. В его «Записках...» русская деревня предстает читателю в таких подробностях, в каких она еще никогда не выступала в русской литературе. Но это не самодовлеющая, собственная «натуралистическая» детализация, как это нередко бывало у Даля. Здесь она вся проникнута «одною мыслью», единством творческого замысла. «Записки охотника» писались 5 лет. За это время русская деревня и усадьба мало изменились, зато существенно менялся Тургенев. В первом рассказе «Хорь и Калиныч» он проявил оригинальное понимание жизни крестьян и помещиков, обратившее внимание передовой общественности. Рассказ построен на сопоставлении двух крепостных, сильно отличающихся друг от друга по своему имущественному и бытовому положению, и оба они вместе противопоставлены своему барину Полутыкину. Но противопоставление это основано не на конфликтах между крепостными и помещиками, а на глубоких различиях их нравственных свойств. Идя по следам Гоголя, Тургенев подчеркивает в характере помещика комическую противоречивость его хозяйственных и бытовых замашек, бестолковых и самодовольных одновременно. Он выявляет все нравственное убожество паразитической жизни крепостника. А в противовес ей писатель подчеркивает в характерах крестьян их нравственную значительность — богатство их умственных и эстетических запросов. Оригинально применяя прием гиперболы, Тургенев не стесняется называть одного из крепостных «административной головой», «рационалистом», «скептиком», а другого — «идеалистом», «романтиком», человеком «восторженным и мечтательным». Эти черты характера героев не раскрываются в связном ходе событий. Но все беседы крестьян с охотником, все их отношения друг с другом и окружающими выявляют пытливый и иронический ум Хоря, душевную непосредственность и кротость Калиныча. Простые, необразованные крестьяне оказываются людьми более глубокими и серьезными, чем их важный и «образованный» господин, безраздельно владеющий ими. Эта образная мысль имеет ясно выраженную антикрепостническую направленность. Вместе с тем рассказ направлен и против славянофильства. Оба крестьянина осознаны автором не как рядовые члены деревенского «мира», не в своей общинной обезличенности. Они выступают как ярко выраженные индивидуальности. Особенно это относится к Хорю. Его выдающиеся личные качества Тургенев осознал и как черты национального характера. В пытливом русском уме Хоря, не боящемся разумных улучшений жизни, он увидел народную основу прежних национальных преобразований, реформ Петра I и тем самым залог подобных же преобразований в современной России, неизбежных, по его мнению, в недалеком будущем. Это был выпад против Хомякова и его друзей, идеализировавших старую, патриархальную, допетровскую Русь, что произвело очень сильное впечатление на читающую публику. Второй рассказ Тургенев построил несколько смелее, выдвинув на первый план конфликт, вытекавший из крепостнических отношений. Это конфликт между мелким помещиком Каратаевым, искренне полюбившим чужую крепостную девушку, и капризной богатой барыней, не желающей не только отпустить, но даже продать свою крепостную. Каратаев вынужден смириться перед правом собственности на живого человека, охраняемым законом, и его глухой протест, выраженный стихами из Шекспира («Кто снес бы бич и посмеянье века // Бессилье прав, тиранов притесненье...» и т. д.), - выдает лишь его бессилие. Но особенно интересен характер крепостной девушки Матрены, не только проявившей способность к глубокому личному чувству и культурному развитию, но и ответившей на угнетение свободным и дерзким вызовом. В рассказах, написанных с весны по осень 1847 г., в пору особенной близости писателя с Белинским, антикрепостническая тенденция проступает гораздо отчетливее. В некоторых из них также намечены столкновения человеческих чувств крепостных с тиранической властью бар или их приказчиков («Ермолай и мельничиха», «Контора»}. Другие заключали сцены жестокого глумления помещиков над личностью крепостных, телесных наказаний безответных и забитых людей («Бурмистр», «Два помещика»). Но большинство из них выражает вместе с тем очень важную и интересную мысль о том, что власть помещиков над крестьянами уже вырождается и слабеет, что сами помещики теряют былую силу и самоуверенность, что уже наступают новые времена. Особенно интересен в этом отношении очерк «Однодворец Овсянников». Рассказывая о жестоком произволе и безграничном самодурстве помещиков в недавнем прошлом, Овсянников подчеркивает, что времена эти уже прошли. «Вот... вы,— говорит он охотнику, — такой же помещик, как и ваш покойный дедушка, а уж власти вам такой не будет!» Та же мысль выражена в рассказах «Льгов» и «Малиновая вода». В последнем сопоставляется прежняя широкая и привольная усадебная жизнь графа Петра Ильича и скучная, ограниченная жизнь в Москве его разоряющегося сына. Помещики мельчают, крепостническая власть их слабеет, обреченная на слом. Но на смену им идет другая сила, не менее опасная для жизни и хозяйства крестьян. Это конторщики, бурмистры, управляющие, которые обманывают своих хозяев, наживаются за их счет и держат крестьян еще в худшей экономической кабале. Сопоставление изнеженного сибарита Пеночкина («Бурмистр»), не видящего, что происходит в его имении, но способного высечь лакея за самую пустую провинность, и бурмистра Софрона, являющегося тайным, но безраздельным властелином земель и людей Пеночкина, особенно характерно. Собственная нерадивость и ловкие проделки доверенных лиц разоряют дворян. И наряду с патриархальными крепостниками, типа Стегунова и помещиками, развлекающимися на английский манер, типа Пеночкина, все в большем числе появляются дворяне типа Хвалынского, делающие себе сомнительную карьеру в городских канцеляриях и гостиных. Тургенев изображает их с нескрываемой иронией и подчеркивает комические черты их наружности и повадок. Изображая Пеночкина, в характере которого противоречие его личного ничтожества и безраздельности его власти над людьми проявляется с особенной силой, писатель возвышается до сатиры. Сцены, где Аркадий Павлович, подкладывая под себя подушки и мило улыбаясь, отправляет Федора на конюшню, — одна из лучших в этом роде во всем творчестве Тургенева. Деревня томится под двойным гнетом — помещиков и их бурмистров. В ней зреет недовольство и сопротивление. И Тургенев не закрывает на это глаза. В «Малиновой воде» он изображает крепостного Власа, разоренного непосильным оброком и доведенного до отчаяния. «Да мне с полугоря, — говорит Влас с горьким смехом, — взять-то с меня нечего... Уж, брат, как ты там ни хитри — шалишь: безответная моя голова». В рассказе «Бирюк» отчаяние крестьянина, вынужденного воровать лес и задержанного лесником на порубке, перерастает в страшную угрозу народной расправы с притеснителями. «Все едино околевать-то», — кричит он леснику. «Душегубец ты, зверь, погибели на тебя нету... Да постой, недолго тебе чваниться! заткнут тебе глотку, постой!» В рассказе «Землеед», задуманном в то же время, но незаконченном и ненапечатанном, Тургенев предполагал изобразить зверскую расправу крестьян над помещиком, который год за годом урезывал у них землю. Поймав его в поле, они заставили его съесть «фунтов восемь отличнейшего чернозему». Это одна из будничных, но трагических кульминаций резко обострившейся в 1840-е годы борьбы за землю между крестьянами и помещиками. Тургенев осознает ее со своей либерально-просветительской точки зрения. Он не сторонник народных восстаний, но убежденный противник всякого произвола, бесправия и необразованности, как и прочих проявлений крепостнических порядков. Он за строгое размежевание существующих земельных владений крестьян и помещиков. Герои его будущих романов, прогрессивные помещики вроде Лежнева и Лаврецкого, и начинают этим заниматься. Лето и осень 1847 г., когда были созданы все самые острые антикрепостнические рассказы,— время наибольшей смелости политического мышления Тургенева. События 1848 г. и последующих лет заставили писателя во многом поколебаться и многим поступиться. Самым важным при этом было не то, что Тургенев приостановил на время работу над своими охотничьими рассказами, а то, что, возвратившись к ним, он стал писать их совсем иначе. В последних четырех рассказах из «Записок охотника» уже нет помещиков и бурмистров, здесь действуют одни крепостные. И в их характерах писателя интересует теперь не пытливый ум русого крестьянина, служащий залогом великих преобразований, но голос стихийных чувств народа, задавленного нравственно и физически. В «Свидании» — это надрывающие грудь рыдания преданной и безответной любви крестьянской девушки. В «Певцах» — это заунывная русская песня Якова, потрясшая до слез всех посетителей «притынного кабачка». В «Бежином луге» — это старинные народные поверья, под властью которых еще находится душа крестьянских детей. В «Касьяне с Красивой Мечи» — это религиозные искания и духовные стихи крестьянина-«бегуна», в которых находят воплощение его смутные стремления к вольной жизни. Антикрепостническая тенденция Тургенева, сохранившись в этих рассказах, приобрела более отвлеченный характер. Во всех очерках «Записок охотника» Тургенев применяет некоторые общие принципы изображения. Каждый очерк состоит из немногочисленных и сжатых сюжетных эпизодов и описательных характеристик действующих лиц, содержит своеобразные и колоритные подробности их портретов, поз и жестов, их речи. Обусловливая выбор и последовательность эпизодов случайными встречами и наблюдениями охотника, писатель добивается таким приемом легкости и непринужденности повествования, его изящной внешней законченности. Эти принципы изображения своеобразно применяются в очерках, написанных до 1848 г. В большинстве из них внимание писателя устремлено на «типические обстоятельства» жизни крестьян и помещиков, на их социальные и бытовые взаимоотношения. Поэтому основное значение здесь получают портретно-бытовые характеристики действующих лиц, их высказывания о своей жизни в настоящем и прошедшем, о ее горестях и страданиях. Природа остается в этих очерках лишь фоном повествования. В последних очерках пафос повествования становится более субъективным. Писателя больше интересует теперь не социальное положение, но нравственное состояние людей из народа, выражающееся в их личных, эстетических, религиозных переживаниях. Для косвенных характеристик героев, для поэтизации их характеров писатель постоянно обращается к образам летней русской природы, полным эмоциональной созерцательности и мягкой лирической выразительности, отличающимся простыми, но утонченными приемами изображения, в частности образным параллелизмом и символикой. Таков, например, параллелизм в описании деревьев и характеров героев в «Свидании». Таково изображение таинственных мест в «Бежином луге», служащее как бы лирической интродукцией к последующим беседам мальчиков у костра. Эти пейзажи в «Записках охотника» были предвосхищением той «новой манеры» творчества, которую Тургенев начал разрабатывать в последующие годы. В начале августа 1852 г. «Записки охотника» вышли отдельным изданием в двух томах. Выпуская это издание в условиях «цензурного террора», пытаясь ослабить впечатление от самых смелых рассказов, Тургенев на первое место поставил рассказы более поздние и менее резкие. В порядке, нарушающем последовательность их создания, «Записки охотника» печатаются и до сих пор. Собранные вместе, «Записки охотника» произвели большое впечатление на русских читателей. Реакционеры называли их «зажигательной книгой». Для передовых кругов они стали действенным орудием идейной борьбы с крепостным правом. Однако реакционные правящие круги сумели расправиться с писателем еще до появления отдельного издания «Записок». Придравшись к статье, написанной по поводу смерти Гоголя и дающей очень высокую оценку творчества великого юмориста, они арестовали Тургенева и отправили на год в ссылку в его орловскую усадьбу; Тургенев ответил на это новым антикрепостническим рассказом — «Муму», написанным в ссылке и примыкающим по идее и сюжету к лучшим рассказам 1847 г.
В период между 1847 и 1852 г., когда Тургенев долго жил за границей, он написал несколько пьес. Некоторые по изображенным характерам и обстоятельствам тесно примыкают к «Запискам охотника». Таковы «Нахлебник» и «Завтрак у предводителя». В других писатель возвращается к вопросам, затронутым в «Андрее Колосове», в поэме «Андрей». Таковы пьесы «Где тонко, там и рвется» и в особенности «Месяц в деревне» (1850), представляющая наиболее оригинальное и значительное драматическое произведение писателя. Комедией «Холостяк», продолжавшей традиции «натуральной школы» и защищавшей нравственное достоинство «маленьких людей», Тургенев успешно дебютировал как драматург в 1849 г. на петербургской сцене. Он предполагал и в дальнейшем отдавать свои силы театру, однако скоро прервал драматическое творчество на малозначительном водевиле «Провинциалка» и сцене «Вечер в Сорренто». Та «новая манера» творчества, к которой он вслед за тем обратился, требовала прозаического повествования, а не сценического диалога.
