В.А.Ковалев и др. "Очерк истории русской советской литературы" Часть вторая Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1955 г. OCR Biografia.Ru
продолжение работы...
В последний год, в последние месяцы своей жизни Горький, несмотря на усиливающееся недомогание, был весь захвачен всевозможными замыслами и трудами, неустанным творчеством и борьбой. «...Я уже двигаюсь по земле осторожно, ибо не хочу, чтоб она поглотила дорогую мою плоть вместе с косточками — поглотила прежде, чем я докончу многообразные дела мои,— писал Горький В. И. Немировичу-Данченко 1 января 1936 г.— И, будучи хитрым стариком, я дела эти все увеличиваю, чтоб помирать — времени не было. Намерен жить еще лет двадцать. Или хотя бы три года. Ну — два!» (1) Эта пора жизни Горького, когда он, борясь с болезнью, работал над последним томом «Жизни Клима Самгина» и писал десятки статей,
----------------------------------------------
1. М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 30, М., 1955, стр. 415.
----------------------------------------------
приветствий, откликаясь на все значительные события в нашей стране и за ее рубежами,— навсегда останется замечательным примером героического труда и беззаветной борьбы за коммунизм. В 1935 г. Горький создал второй вариант пьесы «Васса Железнова» — в сущности почти новое драматическое произведение, использующее из старого варианта только некоторые черты отдельных характеров и то в совершенно преображенном виде. В первом варианте «Вассы Железновой», созданном в 1910 г., вся коллизия вращалась вокруг борьбы за железновское наследство. Сыновья умирающего купца Железнова и его брат-компаньон собирались взять свои доли из предприятия и «разбрестись розно», а Васса путем целого ряда преступлений спасала «старинное дело». Горький показал при этом борьбу в Вассе разных, враждебных друг другу начал: материнского, подлинно человеческого, заставляющего Вассу искренно страдать за свое потомство, и собственнического, стяжательского, превращающего мать во врага своих детей. На этой внутренней борьбе, в которой побеждало собственническое начало, и было сосредоточено в первом варианте пьесы главное внимание драматурга. Горький раскрыл тогда процесс внутреннего распада буржуазии, процесс, который получил выражение и в развале железновской семьи и в коллизии, разыгравшейся в душе Вассы. Второй вариант пьесы создавался в иную эпоху, когда социализм одержал в нашей стране решающие победы. Горький по-новому подошел к теме обреченности капитализма, подняв ее до темы крушения, гибели капиталистической системы. Перерабатывая пьесу, Горький увидел в Вассе воинствующую и по-своему еще сильную защитницу старого мира и показал, какова природа и каковы пределы силы Вассы, силы капиталистической системы. Из этого не следует, что Васса во втором варианте — цельная, монолитная личность. Нет, она и здесь полна внутренней тревоги, противоречивых чувств, и здесь в ней гибнут богатые человеческие потенции, но все это носит уже совсем иной характер. История борьбы Вассы за спасение «дела» получила теперь новую сюжетную разработку и была сконцентрирована в первом акте,— своеобразном прологе пьесы. В двух остальных актах развертывается главный конфликт пьесы, какого не было в первом ее варианте,— конфликт Вассы с революционеркой Рашелью. Борьба Вассы с Рашелью за внука, наследника всего «дела», становится борьбой за будущее буржуазного класса. Казалось бы, Рашель не опасна для Вассы, которая легко может бросить ее в тюрьму,— она так и сделала бы, не помешай ей внезапная смерть. Но тут-то и обнаруживается, что есть нечто такое, против чего Васса бессильна: она ничего не может противопоставить идеям Рашели, в которых звучит воля самой истории, ничего не может противопоставить ее мужеству, вдохновляемому непоколебимой верой в будущее,— ничего, кроме крика, злобы, кроме грубой силы. И в этом — поражение Вассы, ее полное банкротство. Хвастаясь своим здоровьем, Васса подтачивается изнутри недугом, приводящим ее к скоропостижной смерти. Эта смерть подчеркивает внутреннюю слабость Вассы: за ее самоуверенностью скрывается смутное ощущение близкой гибели, которое Васса хочет в себе заглушить. «Живете вы автоматически, в плену хозяйств, подчиняясь силе вещей...»,— говорит Вассе Рашель. Этот вывод помогает понять внутреннюю связь второго варианта пьесы с теми публицистическими статьями Горького, в которых он писал о «волевом истощении» буржуазии, о «механичности» ее движения по пути к окончательному вырождению, о том, что капиталистический мир держится лишь «по инерции», опираясь на одну грубую силу. Горьковское художественное творчество последнего периода было особенно тесно связано с его боевой публицистикой, наносившей мощные удары империалистическому лагерю. Второй вариант «Вассы Железновой» наглядно показывает при сопоставлении с первым дальнейшее развитие метода социалистического реализма в горьковском творчестве советских лет. «Васса Железнова» и в первом своем варианте не сводилась к изображению внутрисемейной и внутриклассовой борьбы. Горький показал уже тогда исторические и политические предпосылки распада железновского рода: над всеми Железновыми, пережившими недавно 1905-й год, витал призрак революции, пугавший их как предвестие неминуемого краха всего капиталистического строя. Во втором варианте пьесы революция выходит непосредственно на сцену, и именно конфликт революционерки Рашели с Вассой составляет здесь главный драматический узел пьесы. Прямое столкновение людей, подобных Вассе Железновой, проникнутых до мозга костей буржуазным духом, но по-своему сильных и по-своему искренних,— прямое столкновение таких людей с носителями революционного мировоззрения стало широко изображаться Горьким в советские годы. Чтобы иллюстрировать эту мысль, достаточно сопоставить пьесу «Егор Булычев и другие», где душевный кризис главного героя связан с непосредственным воздействием людей и событий революции, с дооктябрьской пьесой Горького «Зыковы», где подобного непосредственного воздействия еще не было и где самый кризис героя еще не мог иметь поэтому такой остроты. Победа Октябрьской революции и успехи социалистического строительства позволили Горькому с новой глубиной показать духовное, идейное, моральное банкротство буржуазного мира.
Новая действительность углубила и эпический характер горьковского творчества, как это проявилось особенно явственно в романе «Жизнь Клима Самгина», где все переживания, душевные переломы и кризисы персонажей поставлены в связь с процессом исторического творчества народных масс, даны как положительные или отрицательные реакции на поступательный ход революции. Изображая крах и гибель капитализма, его системы идей, Горький от произведения к произведению все более развивал образы подлинных героев наглей эпохи (Кутузова, Рябинина) и все более увлекался творческими замыслами (оставшимися, к сожалению, неосуществленными), которые должны были выдвинуть на передний план именно таких героев. В 1935 г. он начал работать над пьесой о деревне периода «великого перелома»,— повидимому, эта пьеса должна была явиться завершением последнего драматического цикла Горького. Не успел Горький написать задуманной им книги о советском командире, а также книги о новой женщине. Остался неосуществленным и замысел литературного портрета великого ученика и продолжателя В. И. Ленина — вождя коммунистической партии И. В. Сталина. Наброски к этому портрету имеются в горьковских публицистических статьях, особенно в статье «Правда социализма» (1934). Велико международное значение публицистических статей Горького, в которых он выступал как великий антифашистский трибун и как один из организаторов и вдохновителей движения борьбы за мир. Разработка этих тем в горьковской публицистике приобрела особенную остроту после прихода фашизма к власти в Германии, но эти темы были затронуты им и в более ранних статьях. Отвечая в 1931 г. на вопрос журнала «Vu»: «Что можно сделать для избежания войны?» Горький писал: «То же самое, что сделано в Союзе Советов. Чтобы кончить с порочной действительностью, необходимо с чего-то начать. Рабочий класс начал совершенно правильно: установил в стране свою власть. Результаты его деятельности за тринадцать лет, возбуждая дикую ненависть мошенников всего мира, возбуждают и будут возбуждать активные симпатии рабочих масс всей земли и всех честных людей ее» (1). Известно, что такой же ответ Горький дал тогда и в художественной форме — в пьесах «Егор Булычев и другие» и «Достигаев и другие». К вопросу об опасности новой мировой войны Горький возвращался в своих статьях снова и снова; в частности, он поставил его в связь с судом над промпартией, раскрывшим сговор вредителей с зарубежными капиталистами, готовившими вооруженное нападение на СССР. Обращаясь к трудящимся Запада и предупреждая их о подготовке новой мировой бойни, Горький писал в 1930 г.в статье «К рабочим и крестьянам»: «Хотите ли вы этого? Вы в силах не допустить войны. Вы и все люди, которые еще способны понять бессмысленность и преступность новой общеевропейской войны, можете ударить по рукам авантюристов. У вас для этого есть все средства» (2). Разоблачение фашистской «идеологии» — расовой «философии», призывающей к порабощению и истреблению целых наций; «солдатских идей», оправдывающих войну как «гигиену мира»; культа «героев» и «вождей» бонапартиков фашистского толка — разоблачение всего этого стало одной из основных задач Горького-публициста и Горького-художника (пьеса «Сомов и другие», образ империалиста Бердникова в IV томе «Жизнь Клима Самгина» и др.). В одном из своих последних писем, в письме к редактору «Правды» Л. З. Мехлису от 23 мая 1936 г. Максим Горький писал: «Разоблачение фашистских поджигателей,— мне нечего вам об этом писать,— сейчас крайне важное дело» (3). Современный империализм обрел в лице великого пролетарского писателя одного из своих самых непримиримых и страстных врагов. Обращения Горького к трудовым массам и трудовой интеллигенции буржуазных государств, его послания международным антифашистским конгрессам, протесты против палаческой деятельности американских рабовладельцев, гитлеровских молодчиков и прочей «гвардии» империализма, приветствия узникам фашизма, в частности — вождю германского рабочего класса Эрнсту Тельману,— все эти боевые выступления Горького получили широкий отклик во всем мире как документы огромной мобилизующей силы. 18 июня 1936 г. весь советский народ и все передовое человечество с глубоким прискорбием узнали о кончине величайшего писателя нашей эпохи. Выступая от имени партии и правительства 20 июня 1936 г. на траурном митинге, товарищ В. М. Молотов охарактеризовал Горького как гениального художника слова, великого сына великого народа, беззаветного друга трудящихся и вдохновителя борьбы за коммунизм. «По силе своего влияния на русскую литературу Горький стоит за такими гигантами, как Пушкин, Гоголь, Толстой, как лучший продолжатель их великих традиций в наше время, — говорил товарищ В. М. Молотов.—
---------------------------------------------
1. М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, т. 25, М., 1953 стр. 364.
2. М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 25, стр. 233 3. Там же, т. 30, стр. 443
---------------------------------------------
Влияние художественного слова Горького на судьбы нашей революции непосредственнее и сильнее, чем влияние какого-либо другого нашего писателя. Поэтому именно Горький и является подлинным родоначальником пролетарской, социалистической литературы в нашей стране и в глазах трудящихся всего мира» (1). Чем больше растет культурное содружество народов, тем все более широкие массы читателей приобщаются к наследию Горького. «На знамени новой литературы — сердце Горького, и в этом сердце — мир для всего мира» (2), — так писал недавно, уже в послевоенные годы, известный индийский писатель Кришен Чандр о значении Горького для всего прогрессивного человечества.
----------------------------------------------
1. «Памяти А. М. Горького». В кн.: В. М. Молотов. Статьии речи 1935—1936. М., 1937, стр. 238—239.
2. «Знамя», 1952, № 3, стр. 177 — 178.
