В.А.Ковалев и др. "Очерк истории русской советской литературы" Часть вторая Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1955 г. OCR Biografia.Ru
продолжение работы...
8
Непосредственно к художественным произведениям об Октябрьской революции и гражданской войне, о революционном движении 1905 г. и предоктябрьского десятилетия примыкают романы и повести, посвященные далекому прошлому. В течение 30-х и в самом начале 40-х годов появляются такие выдающиеся произведения советского исторического жанра, как романы «Петр I» А. Толстого, «Севастопольская страда» С. Сергеева-Ценского, «Емельян Пугачев» В. Шишкова и др. Для правильного понимания и художественной разработки исторического прошлого большое значение имели замечания И. В. Сталина, С. М. Кирова и А. А. Жданова по вопросам истории (1934). В этих замечаниях подвергнуты сокрушительной критике буржуазно-либеральные и вульгарно-социологические трактовки русской и всемирной истории. Значительную роль для развития исторического жанра сыграл также выход в свет в 1938 г. «Краткого курса истории ВКП(б)». Указания партии помогли писателям преодолеть опасность модернизации исторического прошлого, глубже усвоить марксистско-ленинский метод изучения истории и дать более глубокое художественное отображение многих ее страниц. Углублению историзма советской исторической беллетристики в большой мере способствовало появление романов-эпопей А. М. Горького «Дело Артамоновых» и «Жизнь Клима Самгина», синтетически рисующих русскую жизнь за пятьдесят предреволюционных лет. «Народ должен знать свою историю»,— писал Горький, имея в виду прежде всего историю жизни, труда и борьбы самих трудящихся масс — творца истории. Для советского исторического романа характерно его тяготение к эпохам переворотов и кризисов, к переломным моментам истории. Этот интерес объясняется глубоким пониманием писателями социалистического реализма того факта, что развитие человечества не является простым эволюционным процессом и что самые интересные для художника эпохи в прошлом — эпохи коренной ломки действительности. Жизнь советского общества, полная борьбы и созидания, направляла внимание писателя к поворотным моментам в истории народа. С большим размахом и глубиной разрабатывается в советской литературе историко-революционная тема. Революционное движение показывается на широком фоне социально-политической и идейной жизни. Именно так подходит к изображению крестьянского восстания XVIII в. в своем романе «Емельян Пугачев» (1933—1945) выдающийся советский писатель В. Я. Шишков. Роман остался незаконченным. «Емельян Пугачев» — величественная эпопея о вожде стихийного народного движения, свидетельствующая о том, каким могучим источником монументальных художественных произведений может послужить жизнь и борьба простого человека, вставшего на защиту народа. В основу романа Шишков положил правильное марксистское представление об особенностях стихийных, крестьянских движений.
В романе Шишкова раскрыта жизнь всей нации, людей разных классов, званий, чинов и сословий: перед читателем проходят казаки, крестьяне, работные мастера, духовенство, помещики, купцы, ремесленники, военачальники солдаты, ученые, поэты, вельможи Екатерины II.
Писатель создал правдивый полнокровный образ народного вождя. Волевой, преданный народу, своей высокой цели, Пугачев вместе с тем зоркий политик, способный, решительный военачальник, беспощадный к врагам народа. Сам Шишков указывал, что писатель должен осмыслить изучаемую эпоху «с вершин текущей современности». Этим принципом и руководствуется автор романа «Емельян Пугачев». Изображение жизни народа, его нравов и быта, его мощного восстания составляет основу романа. Крепостная эпоха, особенности феодально-крепостнического строя раскрываются и в тягостном положении народа, и в картинах городской и поместной действительности второй половины XVIII в., и в развитии русской культуры (образ М. В. Ломоносова). Широко использует Шишков подлинные документы, записи показаний, мемуарный и эпистолярный материал, народные сказания и песни о Пугачеве. Однако в ряде глав исторический материал дается писателем в сыром виде, не включенным в общую ткань произведения. Привлекая все новый и новый исторический материал, автор перегружает роман, местами превращает его в хронику.
Большой популярностью пользуется у советского читателя исторический роман Ольги Форш «Радищев» (1932—1939), состоящий из трех частей («Якобинский заквас», «Казанская помещица» и «Пагубная книга»). Эта трилогия посвящена великому революционеру XVIII в., пламенному свободолюбцу, человеку энциклопедической образованности, страстного темперамента и огромной силы воли. В эпиграфе к первой части романа — «...человек без всякой власти, без всякой опоры, а дерзает вооружаться против общего порядка, против самодержавия, против Екатерины!»— сформулирована основная идея книги, в которой мнимому «свободолюбию» самодержицы, «казанской помещицы» Екатерины противопоставлен подлинный «якобинский заквас» Радищева. Произведение Ольги Форш выходит далеко за рамки историко-биографического романа. Писательница прослеживает в нем не только становление мировоззрения главного героя, превратившегося из ученика просветителей, последователя Руссо в стойкого революционера, настоящего демократа. Внимание Ольги Форш привлекают не в меньшей мере судьбы национальной русской культуры. Этот диапазон романа определяет и его достоинства и его недостатки. С одной стороны, книга Форш приобретает большую познавательную ценность, удачно передавая дух эпохи, с другой — многочисленные портреты современников от Новикова до Потемкина, широкая картина эпохи, ее философских и политических течений от масонства до пугачевщины нередко заслоняют образ центрального героя, внутренний мир которого остается далеко не раскрытым. Автор увлекается порой жанрово-бытовыми сценками, частными эпизодами, экзотическими деталями в ущерб изображению характеров. Натуралистические излишества сказались и на языке романа, перегруженном архаизмами как в области лексики, так и морфологии и даже синтаксиса. Однако от части к части писательница во многом освобождается от этих недостатков. «Пагубная книга» (3-я часть романа) лаконичнее, строже и глубже в отношении исторического анализа и лепки характеров. Несомненная заслуга Ольги Форш в том, что она впервые в русской художественной литературе попыталась воскресить образ одного из замечательных деятелей прошлого. Культурная революция, совершавшаяся в Советской стране, с особой остротой выдвинула перед исторической беллетристикой тему культурного наследства, задачу изображения жизни и деятельности великих представителей передовой русской культуры прошлого. Понятно, что советские писатели прежде всего обратились к такому огромному ее явлению, как Пушкин,— «к началу всех начал» (Горький) в русской культуре XIX в. Время Пушкина и декабристов было утром освободительного движения России, эпохой борьбы за развитие русской самобытной национальной культуры. Многие писатели (С. Сергеев-Ценский, В. Вересаев, И. Новиков и др). обращаются к образу гениального поэта. Широко был задуман Ю. Тыняновым роман «Пушкин», начатый в 1935 г. В романе дан широкий общественно-политический и культурный фон пушкинской эпохи, тщательно обрисована литературная и бытовая среда, в которой вырастал гений Пушкина. В центре трех законченных автором частей романа — детство и юность поэта. В книге воспроизведена широкая, многосторонняя галерея образов родных и близких Пушкина, его старших литературных современников — Н.М.Карамзина, В. А. Жуковского, В. Л. Пушкина. Эти портретные зарисовки, характеристики, запечатленные в романе Ю. Тынянова, сделаны рукой большого мастера. Тынянов стремится исторически раскрыть личность и гений Пушкина. Однако писатель не всегда отчетливо вскрывает национальные, общественные и литературные истоки гения Пушкина, его поэзии, преувеличивая влияние на поэта той либерально-западнической тенденции, которая была присуща окружению Н.М.Карамзина и «Арзамасу». Пушкин зачастую показывается в романе не прямо, не непосредственно, а через восприятие, отклики, высказывания других персонажей. Образ поэта в ряде мест становится вследствие этого зыбким, неясным, что сильно уменьшает его реалистическую выразительность. Смерть Ю. Тынянова (1943) прервала его работу над этим большим и значительным произведением.
Борьба советского народа за укрепление социалистического государства и его обороноспособности, как опоры независимости Родины, определяет возросший в конце 30-х годов интерес нашей литературы к проблемам русского государства, к героическим страницам борьбы русского народа за свою национальную независимость. Этой теме, с большой силой прозвучавшей в романе «Петр I», посвящен вышедший в 1939 г. роман В. Костылева «Козьма Минин», повествующий о борьбе русского народа с польской интервенцией в начале XVII в.
В романе "Батый" B. Яна (1941—1942) выразительно обрисована борьба русского народа против монголо-татарского нашествия и создан запоминающийся образ народного героя-богатыря рязанца Евпатия Коловрата. Борьба с татарским игом, возвышение Москвы и постепенное собирание ею сил Руси, начало возрождения русской культуры отображены в ромапе С. Бородина «ДмитрийДонской» (1941). Советский исторический роман 30-х годов характеризуется пониманием прогрессивного значения тех событий русского исторического прошлого, которые были связаны с борьбой России за свою независимость. Историческая деятельность Дмитрия Донского, Ивана Грозного и Петра I, создание и укрепление русского национального государства, Отечественная война 1812 г., русская воинская слава, проникновение русских людей «землепроходцев» в Сибирь, воссоединение Украины с Россией — все это стало важнейшими темами советского исторического романа.
В советской исторической беллетристике постепенно занимает видное место военно-историческая тема. Замечательный почин в этом направлении был сделан талантливой книгой «Цусима» (1930—1935) популярного советского писателя А. Новикова-Прибоя. В основу этого художественно-документального произведения легли личные воспоминания и дневники писателя, участника цусимского боя. Но «Цусима» — не автобиографические записи и не мемуары. В книге художественно обобщена глубоко драматическая история русского балтийского флота, гибель которого раскрыла преступность и антинародность царского режима, трусость и бездарность царских генералов. В то же время писатель показал замечательный героизм матросов, мужество и высокий моральный облик русского народа. В книге изображены только поход Балтийской эскадры и цусимское сражение, но события эти даны автором в тесной связи с той внутренней социальной обстановкой в России накануне 1905 г., которая становится ясной из бесед матросов и некоторых офицеров. Отношения во флоте раскрываются в романе, как проявление классовых отношений в стране. Идейный замысел произведения подчеркивает эпиграф ко второй части «Цусимы», взятый из статьи В. И. Ленина «Разгром»: «Перед нами не только военное поражение, а полный военный крах самодержавия» (1). Русско-японская война характеризуется в романе как антинародная война, совершенно чуждая массам, как навязанная России царизмом, боявшимся революции, его захватнической политикой, а также империалистической Японией. Писатель показывает вместе с тем, как сквозь мрачные и тягостные
---------------------------------------------
1. В. И. Ленин. Соч., т. 8, стр. 449.
---------------------------------------------
настроения обреченных на гибель тысяч людей эскадры пробивается сознание радостной революционной перспективы. Достоинством книги Новикова-Прибоя является ее идейно-политическая заостренность, боевая целеустремленность. Пишет ли автор о сановном адмиральском Петербурге, вспоминает ли о своей деревенской жизни и первых днях матросской службы,— всюду он отмечает проявление классовых противоречий, классовой борьбы. Роман проникнут ненавистью к господствующим классам и горячим сочувствием к простым людям, чувством глубокой скорби о напрасно погибших русских людях в Цусимском проливе. Превосходно показан в романе постепенный рост классового и политического сознания матросов под влиянием событий и идей большевистской пропаганды: от наивного деревенского страха перед царем они поднимаются до глубокого осознания антинародной сущности самодержавия. В изображении процесса формирования сознания народных масс Новиков-Прибой многому научился у Горького. В конце 30-х годов, когда особенно ощутимой стала угроза новой мировой войны, военно-историческая тема все более привлекает внимание советских писателей. Борьба русского народа за независимость Родины, замечательная школа русского воинского искусства стали предметом художественного изображения. Советская историческая беллетристика обогатилась рядом выдающихся произведений о русской воинской славе. Из романов на эту тему следует прежде всего выделить эпопею «Севастопольская страда» С. Сергеева-Ценского (1937—1939). В романе показано, что Крымская война 1854—1855 гг. обнаружила, с одной стороны, могучие жизненные силы, таившиеся в русском народе, а с другой — крах феодально-крепостнической отсталой николаевской России, оказавшейся побежденной передовыми в технико-экономическом отношении державами Европы. Военно-историческая тема приобретала в интерпретации писателя широкое политическое звучание, а обширная, созданная романистом панорама Севастопольской обороны явилась патриотическим утверждением величия и силы русского народа, не сломленного веками рабства. Война, внешняя политика государства и его дипломатия рассматриваются в романе в их тесной связи с внутренней политикой царской России, как отражение особенностей общественного строя. В «Севастопольской страде» раскрыты социальные отношения в России накануне отмены крепостного права, усиление крепостного гнета. Галерея крепостников представлена и образом самого царя Николая, последние дни и смерть которого изображены писателем как символ краха всего его режима; и образом бездарного и высокомерного военачальника, аристократа-космополита Меньшикова, презирающего все русское и трусливо бегущего от союзников; и, наконец, образом страшного помещика-зверя Хлапонина, напоминающего Иудушку Головлева. Им противопоставлены образы защитников Севастополя во главе с адмиралом Нахимовым, великого русского врача Пирогова, первой русской медицинской сестры Даши и других подлинных патриотов Родины. Русские советские писатели с большим вниманием и уважением относятся к историческому прошлому других народов. В исторических романах С. Злобина «Салават Юлаев» (1929), А. Антоновской «Великий Моурави» (1937—1947) раскрываются лучшие героические страницы истории Башкирии и Грузии. Советский исторический роман развивается в период борьбы противоречивых тенденций в развитии исторического жанра в мировой литературе. Великие реалисты Пушкин, Л. Толстой, Вальтер Скотт, Бальзак, чье творчество составило эпоху в развитии исторического романа, стремились дать обобщенную и грандиозную художественную картину истории своих народов. Такие подлинно прогрессивные, демократически настроенные писатели-гуманисты XX в., как Ромен Роллан и Стефан Цвейг, Генрих и Томас Манн, сохраняя классические традиции, в своих произведениях рисуют выразительные картины исторического прошлого. В то же время с конца XIX в. в историческом жанре проявляются тенденции упадка. Реалистическое воспроизведение больших исторических эпох, раскрытие национального характера народа, общественных условий его жизни, изображение личности человека как продукта определенной среды и времени сменяются натурализмом, бытовизмом, увлечением архаическими явлениями, откровенной модернизацией не только психологии героев, но и общественных нравов и отношений, субъективистским толкованием исторических событий. Упадок и натуралистическое вырождение исторического жанра были связаны с тем упадком буржуазной исторической мысли второй половины XIX в., который выразился в безудержном развитии различных форм агностицизма и субъективизма, в признании невозможности объективного познания истории, ее закономерностей. В сочетании с реакционными политическими целями субъективизм в понимании исторического прошлого превращается в ту беззастенчивую и циничную фальсификацию истории, на почве которой не могут создаваться произведения подлинного искусства. Советский исторический роман развивается на плодотворной почве социалистического строя, возникновение и победы
которого не только были подготовлены всем ходом истории, но и открыли невиданные перспективы для дальнейшего прогрессивного развития человечества. Будучи сам участником и современником великих исторических событий, ознаменовавших строительство нового мира, советский писатель, развивая лучшие традиции классиков, находит в истории действительно великих людей и действительно значительные события. Сама наука дает теперь художнику неизмеримо более точное оружие познания исторического прошлого, чем то, каким обладали старые романисты; это оружие — исторический материализм. Исторический роман, созданный советскими писателями, раскрывает объективный, подлинный смысл и революционное развитие истории народов. Показывая сложные противоречия, классовую борьбу, конфликты, столкновения различных сил, советский писатель определяющее значение придает роли народных масс, передовым прогрессивным общественным силам в историческом процессе; народ выступает как творец истории. Обращаясь к истории, советский писатель, воплощая ленинский принцип партийности, прямо и сознательно оценивает прошлое с точки зрения того коммунистического будущего, к которому идет человечество. Советский исторический жанр имеет значительные достижения в решении важной задачи правдивого изображения выдающихся деятелей прошлого. В произведениях советских писателей исторические герои выступают как представители «определенных классов и направлений, а стало быть и определенных идей своего времени», как деятели, которые «черпают мотивы своих действий не в мелочных индивидуальных прихотях, а в том историческом потоке, который их несет» (1). Особенно это заметно в историко-биографическом романе, стремящемся к изображению не узко личных, интимных сторон жизни выдающейся личности, а к раскрытию в ней типических существенных черт и сторон эпохи. Советской литературе чужд культ личности.
В. М. Молотов в своем докладе о двадцать второй годовщине Великой Октябрьской социалистической революции говорил: «Мы, большевики, вышли из самой гущи народа, ценим и любим славные дела истории своего народа, как и всех других народов. Мы хорошо знаем, что настоящий прогресс, который возможен только на базе социализма, должен опираться на всю историю народов и на все их достижения в прошлых веках, должен раскрыть подлинный смысл истории жизни народов, чтобы
-----------------------------------------------
1. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXV. Партиздат ЦК ВКП(б), 1936, стр. 259.
-----------------------------------------------
полностью обеспечить славное будущее своего народа и вместе с тем светлое будущее всех народов». Эти слова могут служить ключом к истории и характеру советского исторического жанра.
