В.А.Ковалев и др. "Очерк истории русской советской литературы" Часть вторая Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1955 г. OCR Biografia.Ru
продолжение работы...
10
Лучшим произведениям советской поэзии послевоенного периода присуще чувство современности, пафос творческого труда, созидания и борьбы за мир, пафос устремления страны вперед, к коммунизму. Чувство советского патриотизма, которым были полны сердца советских людей, разгромивших фашизм, сливалось с чувством гордости за великую роль Страны Советов в судьбах всего человечества. Уверенный голос народа звучит в простых, воодушевленных этим гордым чувством словах поэта Исаковского:
Стоит страна большевиков, Великая страна. Со всех пяти материков Звезда ее видна. ..........
Народы знают: Правда есть! И видят — где она. Дороги к счастью — с ней одной Открыты до конца, И к ней — К стране моей родной — Устремлены сердца.
Идея советского патриотизма и дружбы народов проникновенно звучит в лирике Исаковского. Именно в эти годы создает он такие широко известные песни, как «Песня о Родине» и «Летят перелетные птицы» (1948). Характер героя послевоенной поэзии раскрывался прежде всего и его отношении к труду. В первые послевоенные годы — это воин-победитель, вернувшийся на родину к мирному созиданию. Продолжение боевых традиций в новых, мирных условиях — характерный мотив многих лирических стихотворений. Страстный призыв, выражающий надежды народа, уверенность в скорых победах на трудовом фронте прозвучали уже в «Первом тосте» (1945) М. Исаковского:
Поднимем к небу города Из пепла, из развалин, Чтоб не осталось и следа От скорби и печали...
Боль о погибших, чувство невозвратной утраты, переплавлявшиеся у миллионов советских людей в энергию напряженного созидательного труда, не имели, разумеется, ничего общего с настроениями усталости и пессимизма, которые проникали в произведения отдельных поэтов в первые послевоенные годы. Ответом на подобные настроения явилось стихотворение А. Твардовского «Я убит подо Ржевом», в котором павший за Родину герой требует от оставшихся в живых беречь Отчизну, как свое счастье. Советская поэзия давала отпор и настроениям самоуспокоенности, которые нашли отражение в творчестве поэтов, рисовавших Советскую страну как царство обретенного покоя среди мирно цветущей природы («Сад» А.Прокофьева). Фальшивые идиллические нотки, тяга к архаизации сказались и у некоторых молодых поэтов, в стихах которых исчезали типические приметы первых послевоенных лет с их напряженной стройкой, быстрыми темпами восстановления народного хозяйства. Но эти явления были исключениями. В целом наша поэзия правдиво выражала мысли и чувства советских людей, готовых к преодолению трудностей, к самоотверженному труду по восстановлению разрушенного фашистами народного хозяйства.
Нам не отдыха надо
И не тишины. Не ласкайте нас званьем: «Участник войны». Нам — трудом обновить ордена и почет! Жажда трудной работы нам ладони сечет,—
горячо обращался к «Пришедшим с войны» молодой поэт М. Луконин.
Первым крупным поэтическим произведением послевоенных лет была поэма А. Твардовского «Дом у дороги».
Судьба советской семьи в суровые дни Отечественной войны, судьба дома у военной дороги, обитателям которого пришлось пережить много страданий, нашла отражение в ряде стихотворений А. Твардовского, написанных еще на фронте («Дом бойца», «Баллада о товарище»), и в поэме «Василий Теркин» («Перед боем»). Мотивы этих произведений органически вошли в его новую лирическую поэму, создав яркую поэтическую картину, рисующую замечательные черты простых советских людей и раскрывающую смысл борьбы народа против фашизма. По первоначальному замыслу основным образом «Дома у дороги» должен был стать образ рядовой колхозницы Анны Сивцовой, героической труженицы-патриотки, которая бросила родной дом, спасаясь от врага. Об этом свидетельствовали первые главы поэмы, которые печатались в 1942 г. на страницах фронтовой газеты «Красноармейская правда». В окончательной редакции (1946) поэма претерпела существенные изменения. Анна Сивцова не успела оставить свой дом, попала в плен к фашистам и вместе с детьми была отправлена в гитлеровскую Германию. Это изменение в сюжете поэмы помогло А. Твардовскому с еще большей яркостью раскрыть стойкость советской женщины. Судьба советской семьи во время войны против фашистских захватчиков и победа социалистического строя над фашизмом как победа жизни над смертью, созидания над разрушением — таковы два взаимопроникающих плана поэмы. И образом Анны Сивцовой, героической труженицы и матери, и образом ее мужа Андрея поэт утверждает незыблемую стойкость советского человека, воспитанного в условиях социалистического строя. Глубоким смыслом и большой лирической силой наполнена глава поэмы, посвященная рождению сына Анны, первым его дням в неволе. Несмотря на нечеловеческие условия фашистской каторги, ребенок выжил. Его жизнь была спасена благодаря самоотверженным заботам матери и помощи советских людей, томившихся вместе с Сивцовой в плену. Светлое жизненное начало, олицетворенное в образах матери и ребенка, одерживает победу. Тема новой жизни, побеждающей смерть, с особой силой звучит в монологе, который автор ведет от лица ребенка. Гневный протест против фашизма и войны, утверждение неиссякаемой мощи народа и радости созидательного труда составляют пафос поэмы, обращенной к будущему, к строительству, к жизни. Лейтмотивом проходит через всю поэму народная запевка на косовице:
Коси, коса, пока роса, Роса долой — и мы домой.
Слова этой запевки, выражающие жизнерадостность и трудолюбие русского народа, звучат уже в начале поэмы, рисующем трудовой день Андрея Сивцова, прерванный роковым известием о войне. Они слышатся и Анне Сивцовой, поддерживая в ней бодрость в самые тяжкие дни фашистского плена. Они выливаются, наконец, в завершающую поэму торжественную мелодию, передающую радость возвращения Андрея Сивцова к мирному труду:
И, косу вытерши травой На остановке краткой, Он точно голос слушал свой, Когда звенел лопаткой. И голос тот как будто в даль Взывал, с тоской и страстью.
И нес с собой его печаль, и боль, и веру в счастье: Коси, коса, пока роса, Роса долой — и мы домой...
Поэма «Дом у дороги» названа автором «лирической хроникой». В основе ее лежит лирическое начало, размышления поэта о войне и мире, о жизни и смерти, о созидании и разрушении — размышления, рожденные тяжелыми и славными годами Великой Отечественной войны. Лирический герой поэмы все время на первом плане; его голос звучит не только в лирических отступлениях, но и сливается с голосами персонажей поэмы. Философски-лирическое начало определяет и интонацию повествования, и композицию поэмы, и ее язык, который не передает особенностей языка героя поэмы (как это было в поэмах «Страна Муравия» и «Василий Теркин»), а представляет собой взволнованную речь самого поэта,— речь, окрашенную и патетическими, и гневно обличительными, и задушевно-лирическими тонами. Глубина лирического дарования А. Твардовского с большой силой раскрылась и в дальнейшем его послевоенном творчестве — в ряде стихотворений и особенно во фрагментах новой поэмы «За далью — даль», которую поэт назвал «главами из путевого дневника» (1950—1954). Все его послевоенное творчество объединено лирически раскрытым образом Родины, строящей не покладая рук «свой мир живой и рукотворный». «Путевой дневник» рисует бескрайние пространства Советской страны, где в дальнем пути перед поэтом за далью каждый раз открывается все новая, «своя, иная даль». Главы новой поэмы полны поэтических раздумий о народе — «подвижнике и герое», об историческом пути родной страны, объединявшей «полмира в нашем стане», о праве и ответственности поэта. В непринужденном рассказе о пережитом поэт лаконично, двумя-тремя штрихами воссоздает черты своего детства в глухой смоленской деревне, вспоминает деревенскую кузницу «под тенью дымком обкуренных берез», которая была и для взрослых, и для него, деревенского паренька,
на малой той частице света Тогдашним клубом и газетой, И академией наук.
С доброй усмешкой рисует он вагонный быт, соседей по купе, и в его беглых поэтических зарисовках встают живые типические образы. Полон большого значения и острой выразительности в дневнике поэта лирический пейзаж — «Волга-матушка» и «батюшка Урал», сибирские просторы, тайга, где
наполняют душу поэта до краев «теплом восторга и печали», и проникновенные строфы дневника, звучащие, как живая речь поэта, не раз заставляют вспомнить лирическую глубину пейзажа Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока.
В первые послевоенные годы тема возвращения к мирной созидательной деятельности стала основной поэтической темой нового поколения поэтов, выросших в трудные годы войны. Выразительно раскрывается она в поэме молодого, безвременно погибшего поэта А. Недогонова «Флаг над сельсоветом» (1947). Агроном Егор Широков, герой поэмы, советский человек, защищавший свою Родину в жестоких боях с врагом, с еще большим подъемом принимается за мирный труд. Мечта о цветущей родной земле, захватившая Широкова, увлекает в поэме и молодых, и старых. Душевной бодростью, любовью к советской Родине, жизнеутверждающим оптимизмом проникнуты жанровые сцены, пейзажные зарисовки. Поэт показывает, как в атмосфере дружного колхозного труда возникает душевная близость людей. Изображая напряженную борьбу за богатый урожай, А. Недогонов не проходит мимо тех нездоровых настроений, которыми были заражены некоторые из «пришедших с войны». Носителем этих настроений в поэме является Андрей Дубок. Выставляя перед односельчанами свои ордена и заслуги, он претендует на отдых после войны. Изображая столкновение Егора Широкова с Дубком, Недогонов развенчивает отсталые взгляды, утверждает высокую сознательность и моральную чистоту как характерные черты советского человека.
— Ты говоришь — в войну устал? А правда ль то, Андрей? Ты во сто раз сильнее стал И во сто раз бодрей,—
восклицает Широков в споре с Андреем, и в этих словах звучит уверенность в могучей силе советского народа, обогащенного опытом войны.
Показывая, как Дубок постепенно втягивается в артельную работу и возвращается в строй, поэт раскрывает огромное воспитательное значение коллективного труда. Преодолевая трудности и добиваясь успехов в борьбе за урожай, Егор Широков и его товарищи растут духовно и предстают в заключительной главе, овеянной революционной романтикой, как подлинные строители коммунистического общества.
Хлеборобы стояли: дубровчанам казалось — это Красное знамя с золотым острием вырастало и шелком летящим касалось тех высот, что мы в жизни Коммунизмом зовем.
Поэма А. Недогонова правдиво раскрывала глубокие изменения, которые происходили в послевоенные годы в колхозной деревне. Одной из особенностей поэзии А. Недогонова, начавшего свою работу над поэмой еще на фронте, является ее красочный, праздничный характер, умение автора передать простыми поэтическими средствами романтику трудового подъема, раскрыть духовный мир крестьянина-колхозника. Живописны описания природы, родных полей, лесов; они органически связаны у Недогонова с явлениями нового, социалистического быта. Приподнятая торжественность отдельных главок сменяется простой разговорной интонацией, дружеской речью, согретой теплым юмором. Это разнообразие речевых средств придает поэтическому повествованию Недогонова непринужденность и естественность. Поэт широко и своеобразно использует разнообразную строфику, меняющуюся ритмику, образы и приемы народного творчества — мотивы сказки, песню, частушку. В поэме нет стилизации, подделки под старину. Недогонов по-своему продолжает некрасовские традиции, развитые и обогащенные в советской поэзии в творчестве М. Исаковского, А. Твардовского и др. Новые деревни, которые возводятся на месте разрушенных зданий, окруженные строительными лесами, запах свежеоструганной доски, гудки восстановленных заводов, убегающие линии вновь проложенных рельс — таковы характерные картины, детали, образы, встречающиеся в эти годы в стихах поэтов и старшего поколения, и у «молодых» — М. Луконина, А. Межирова, С. Гудзенко, С. Наровчатова, С. Смирнова и др. Пафосом мирного созидательного труда насыщен стихотворный цикл «Славен труд» (1947) С. Щипачева, где поэт в характерном для него лирическом раздумье, в емком и точном художественном образе стремится философски осмыслить и поэтически выразить типические явления послевоенной действительности. Любовь к Родине в поэзии послевоенных лет — активное чувство, требующее деяния, творческого горения, действенного участия в коллективном труде народа.
Нынче мало Родину любить,— Надо, чтоб она тебя любила, А таким не просто стать и быть!—
выразил это осознанное чувство С. Смирнов.
Цикл его стихотворений «В нашем районе», в котором чувствуется острый глаз художника, требовательная работа над словом, юмор, рисует образы простых советских людей, добивающихся, чтоб «их любила Родина». Заведующая лесопитомником Татьяна Львовна, скромная «женщина с улыбкой застенчивой», относящаяся к своим деревцам, как к «воспитанникам» («Хозяйственная женщина»); сторож Клим Лукич, вырастивший, чтобы заглушить сорняки, бахчу на лесопосадках и убежденный, что его работу, «если разобраться, из Кремля видать» («Клим Лукич»); девушка-гидролог, которая создает «филиал Рыбинского моря» («Русалка») — все это беспокойные и жадные до работы, простые и скромные люди с богатым духовным миром. Все они захвачены романтикой созидания и обновления. Они подлинные хозяева «державы на тысячи верст протяжением», и личная их судьба связана с судьбой социалистической Родины. Сама жизнь выдвинула на передний план в художественной литературе образ коммуниста, и не случайно, что в лирическом герое поэзии послевоенных лет мы прежде всего узнаем его черты.
Повсеместно, Где скрещены трассы свинца, Где труда бескорыстного невпроворот, Сквозь века, на века, навсегда, до конца: Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!—
писал молодой поэт А. Межиров.
Передовики-коммунисты, возглавляющие трудовую энергию масс, изображены и в ряде других послевоенных поэм: парторг Зернов в поэме Н. Грибачева «Весна в «Победе», Алена Фомина в одноименной стихотворной повести А. Яшина, Бадин в «Рабочем дне» М. Луконина и др. В процессе созидательного послевоенного труда раскрываются лучшие черты человека. Эти черты мы узнаем в героях цикла А. Яшина «Советский человек» (о строителях грандиозных волжских сооружений), у М. Алигер — в цикле «Ленинские горы» и других. Увлеченная трудом собирательница чайного листа вызывает у поэта, следящего за быстрыми движениями ее искусных рук, чувство прекрасного; это эстетическое чувство отразил Н. Тихонов в стихотворении, рисующем грузинскую послевоенную весну. Поэт подчеркивает, что «то был труда обычного пример», и видит в работе девушки-колхозницы труд, поднятый до уровня искусства. Острое сравнение собирательницы чайного листа с пианисткой полно глубокого содержания:
Как будто бы играли руки эти С зелеными листочками, скользя По веточкам нежней всего на свете. Лишь смуглоту я этих рук приметил, Но быстроту их описать нельзя. Быть может, так вот пальцы пианистки, По клавишам летая наизусть, Как ласточки, срезают низко-низко Мелодии заученную грусть.
Героизму повседневного трудового подвига, человечности, высоте сознания советских людей, которым открыт в жизни путь к вершинам коммунизма, посвящена лирическая поэма или, вернее, лирический монолог С. Кирсанова «Вершина» (1954). Сварщики в поднебесье на высотной стройке, комбайнеры, убирающие хлеба на недавней целине, проходчицы, соединяющие в кольцо тоннели метро, хирург, возвращающий человека к жизни, мать, самоотверженно растящая нового гражданина социалистической Родины, часовщик, пускающий в ход тонкий сложный механизм часов,— у каждого своя заветная, высокая цель, своя творческая вершина. Путь к ней труден, требует мужества и воли, напряжения всех сил, и на этом трудном, но прекрасном пути каждый чувствует локоть товарища.
Вместе с геологами, поднимающимися на неприступные кряжи Памира в поисках необходимой Родине ценной породы, совершает восхождение и поэт. Он ищет свою нехоженую тропу к пику Маяковского, олицетворяющему вершину подлинного искусства.
Единственным героем поэмы является лирический герой, сосредоточенный на своих раздумьях и переживаниях. И можно выразить сожаление, что у автора не нашлось красок, чтобы создать живые образы геологов, являющихся для него примером мужества и служения Родине. Реалистические детали в его повествовании сливаются со сновидениями лирического героя и образами, в которые поэт вкладывает символический смысл. В этих образах раскрывается суровый пейзаж, увенчанный высочайшими горными пиками. Им присвоены гордые имена Революции и Коммуны, имена «лучших из лучших», простых и мужественных людей, отдавших жизнь за счастье человечества. Черты передового советского человека раскрывает и послевоенная поэзия К. Симонова («Друзья и враги», 1948; «Стихи 1954 года»). В облике его лирического героя, для которого труд, борьба народа за коммунизм являются личным, кровным делом, отразились многие существенные стороны послевоенной действительности. Поэзию К. Симонова с его обращением к свободному интонационному стиху отличает широта и значительность темы. Поэта волнуют проблемы коммунистической морали — новые человеческие отношения, боевое товарищество, дружба и верная любовь советского человека, борьба с двуличием, ханжеством, стремлением уклониться от ответа на острые вопросы жизни («Под зонтиком», «Чужая душа», «Жил да был человек осторожный» и др.). В лучших «Стихах 1954 года» К. Симонова встают живые образы людей, слышен взволнованный голос поэта («В гостях у Шоу», «Умер друг у меня — вот какая беда» и др.). Острое чувство современности, партийность в оценке людей и жизненных явлений, настойчивые поиски разнообразных художественных средств, пусть не всегда удачные, свидетельствуют о стремлении поэта продолжить и развивать традиции В. Маяковского. И если переживания поэта и созданные им образы волнуют советских людей, выражают их мысли и чувства, если в его лирическом герое они узнают себя, так это потому, что К. Симонов в лучших своих произведениях сумел правдиво и страстно рассказать о своем отношении к характерным и существенным явлениям современной жизни. Богатство душевного мира человека нельзя показать, не раскрывая его отношения к своей родине, к своему труду, к любимой, к другу, к ребенку. У каждого человека свои печали и радости, свои раздумья и чувства, и, не передав их, нельзя создать живой лирический образ советского человека. Передать индивидуальное своеобразие поэтической личности и вместе с тем выразить типические чувства советского человека — такова задача лирической поэзии. В послевоенной лирике заметно усиленное внимание именно к этим задачам. Простая и задушевная песня М. Исаковского — это поэтический рассказ о цветущей молодости, о зарождающемся чувстве, о сердечных печалях и радостях, сочетающихся с глубоким советским патриотизмом; образы, созданные поэтом, полны любви к людям, к жизни. В лирике С. Щипачева тема любви связана с волнующими поэта проблемами социалистической современности, поэт утверждает высокую требовательность в личных отношениях: любовь не должна быть «мельче наших дел». Большое требовательное чувство, порождающее, как это бывает в жизни, не только радость, но подчас и страдание неразделенной любви, звучит в страстной и правдивой лирике О. Берггольц («Письмо с дороги» и др.). В поэзии послевоенных лет — у А. Твардовского («Сыну погибшего воина»), К. Симонова (поэма «Иван да Марья» и др.), М. Алигер, Е. Долматовского, в стихах многих молодых поэтов зазвучали темы материнства, заботливой любви к ребенку, дружной семьи. Проблемы воспитания чувств и формирования характера советских людей решались не только в лирике, но и в широком поэтическом изображении жизни. Эпическое начало все заметнее сказывается в произведениях, написанных как поэтами старших поколений, так и поэтической молодежью.
В некоторых послевоенных поэмах становление характера советского человека раскрывается в образах героического прошлого. Так, поэма О. Берггольц «Первороссийск» (1951), ярко окрашенная революционной романтикой, в приподнятых лирических отступлениях и героических эпизодах гражданской войны, раскрывает образы старых большевиков — питерских рабочих первых лет революции: вдохновленные В. И. Лениным и при его поддержке, они мужественно несут в глухой Алтайский край идеи сельскохозяйственной коммуны. Образ одного из зачинателей всенародного социалистического соревнования, Макара Мазая, создает в одноименной поэме С. Кирсанов (1951). Поэт, используя приемы романтического письма, показывает становление характера советского человека, прошедшего путь от неприметного деревенского подпаска до смелого новатора-сталевара и самоотверженного борца за коммунизм, трагически погибшего в фашистском застенке. На материале Великой Отечественной войны решаются большие этические проблемы в драматической поэме О. Берггольц «Верность» (1954), жанр которой поэтесса определяет как современную трагедию. Написанная в диалогической форме, хотя и без отчетливой индивидуальной речевой характеристики каждого героя, поэма правдиво рисует дела и дни обороны Севастополя. В «обращениях к трагедии», авторских ремарках, жанровых сценах, полных драматизма, в остроконфликтном сюжете раскрываются образы «непокоренных» — Андрея Морозова, бывшего председателя горсовета, организатора «городских партизан», трагически погибшего бойца Сергея и их близких, героически «стоявших на смерть». Мужественный образ непокоренного народа, с презрением отворачивающегося от трусов и предателей, сливается с сильным образом лирического героя, поэта большого сердца, больших дум и чувств:
Я говорю за всех, кто здесь погиб. В моих строках глухие их шаги, их вечное и жаркое дыханье. Я говорю за всех, кто здесь живет, кто проходил огонь, и смерть, и лед, я говорю, как плоть твоя, народ, по праву разделенного страданья...
В ряде поэм были сделаны попытки показать советских людей в их творческой созидательной деятельности. Одним из первых нарисовал послевоенную колхозную действительность Н. Грибачев в поэме «Колхоз «Большевик»» (1947), построенной как цикл отдельных жанровых сцен, без развивающегося сюжета. В каждом эпизоде поэмы изображалось то новое, что увидел поэт в послевоенном колхозе, картины созидательного труда, образы колхозниц и колхозников. Однако автор не показывал трудностей борьбы, которую вели колхозы за подъем сельского хозяйства, и пережитков капитализма в сознании отсталой части колхозников. В поэме "Весна в «Победе»" (1948) Н. Грибачев стремился раскрыть характер передового советского человека, формирующийся в борьбе, его непоколебимую волю, высокое социалистическое сознание, самоотверженную борьбу за коммунизм. Жизнедеятельная, трудовая атмосфера поэтически выражена уже в пейзаже колхозной весны, полном стремительного движения и ярких красок. Поэт изображает выход в поле колонны тракторов колхоза как начало широкого весеннего наступления. Отдельные жанровые сцены и выразительные фигуры колхозников в поэме непосредственно связаны с центральным ее образом — парторгом Зерновым. В рассказах о нем колхозницы Ниловны, словоохотливого деда-возницы и других действующих лиц поэмы черта за чертой развертывается героическая биография этого «нужнейшего для партии человека».
Парторг Зернов смотрит на жизнь «с партийной высоты», умеет «партийно к делу подойти», и для него коммунизм не далекая прекрасная мечта, а осуществимая и осуществляемая уже реальность. Зернов тяжело болен, но не оставляет своего поста. Смерть застает его на пороге колхозного клуба, куда, не слушая уговоров друзей, собрав свои последние силы, он идет с докладом. Несмотря на трагическую гибель главного героя, поэма Н. Грибачева окрашена в оптимистические тона и утверждает бессмертие человеческого труда, отданного на пользу Родине. Зернов погиб, но дело его жизни воплощено и в «зерновском» большаке, созданном его инициативой и упорством, и в новых избах, заменивших землянки, — во всей зажиточной жизни колхоза, в выросшем сознании колхозников. В этой поэме Н. Грибачев изображает не только светлые, но и теневые стороны колхозной жизни и создает образ колхозника, временно оторвавшегося от коллектива, опустившегося до спекуляции и мошенничества.
Художественные образы, типизирующие некоторые существенные черты послевоенного колхоза, образный язык, включающий в себя характерную разговорную речь героев, яркая эмоциональная окраска повествования и особенно лирических отступлений, разнообразие выразительных средств стиха (классические размеры, интонационный стих, ассонансы, составная рифма и другие) — сильные стороны этой поэмы, в которой Н. Грибачев стремился творчески следовать традиции В. Маяковского.
По-своему преломленная творческая традиция великого поэта сказывается и в лирической поэме М. Луконина «Рабочий день» (1948). Послевоенная действительность раскрывается в картине напряженного созидательного труда на вставшем из руин Сталинградском тракторном заводе, в образах советских патриотов старшего и особенно младшего поколения рабочего класса.
Все в поэме — и сменяющиеся в течение рабочего дня картины заводской жизни, в которых поэт хорошо использует разнообразные ритмы, и штрихами набросанные портреты рабочих в цехе, и лирический пейзаж наступающей весны — подчинено основной задаче: изображению молодого поколения рабочего класса. Черты этого поколения поэт воплощает в образе Вали — приемной дочери Бардиных, в облике рабочего Володи, только что пришедшего на завод со скамьи ремесленного училища, в образе незримо живущего в поэме героически погибшего Димы, о котором мы узнаем из рассказанной его матерью сказки-были. В поэтической истории М. Луконин лирически раскрывает не только тему комсомольской дружбы, когда товарищ воплощает в жизнь творческую мечту ушедшего друга, но и тему чистой юношеской любви. Образу современного советского человека посвящена и поэма П. Антокольского «В переулке за Арбатом». «Былое с будущим сдружив», в приподнятом, патетическом повествовании, написанном классическим ямбом, богатом живыми интонациями, в насыщенных большим чувством лирических отступлениях поэт знакомит читателя с жизненным путем своего героя Ивана Егорова. Этот путь начинается смелым путешествием деревенского паренька в Москву в первые месяцы Октябрьской революции и заканчивается его работой в качестве архитектора на послевоенной стройке в столице. Отрочество в детском доме, где впервые проявляются способности подростка, работа молодого инженера в Донбассе в 30-х годах, расцветающее молодое чувство, навсегда связывающее Егорова с Женей, начинающей артисткой, героическая борьба народа с фашистскими захватчиками, когда мирный строитель становится воином-патриотом,— глава за главой, в точных реалистических деталях жизненных картин раскрывает поэт становление характера героя. Одновременно он рисует и развивающиеся характеры его близких: жены, прошедшей путь от маленького театрика молодежи первых лет революции до большой сцены московского театра, и воспитателя из детского дома Андрея Григорьевича, ставшего археологом. Уже в первых строфах поэмы встает образ ее лирического героя, отодвигающий на второй план других героев поэмы. Сильно и мужественно звучит голос поэта в его лирических обращениях к своим героям, к читателю, к себе самому, к Москве:
Тебе, Москва, пережитое
За полстолетья отдаю. Перед тобой, без шапки стоя, Слагаю летопись мою. Я знаю счастье и несчастье,
Дни праздников и годы гроз. Я был их незаметной частью И только этим жил и рос.
Но даже лучшие из поэм о современности не отобразили широкой картины величественного социалистического строительства послевоенных лет, не создали еще полнокровного образа советского человека наших дней. Построенная скорее на принципах лирической композиции, послевоенная поэма, выдвигая на передний план образ лирического героя, намечала лишь общие контуры основных героев поэмы. Она раскрывала их чаще всего в лирическом плане, в переживаниях, в описании, а не в действии, лишая их к тому же и своеобразия речи. Послевоенной поэзии присущи и некоторые другие недостатки. Интонационный стих иногда трудно отличить от рифмованной прозы. Многие из поэм и лирических стихотворений растянуты и многословны и вследствие этого теряют выразительность. У ряда поэтов явно не хватило художественного мастерства для создания такой сложной формы поэтического искусства, как поэма. Справедливо отмечено было в одной из статей «Правды», что читателя волнуют подчас лишь отдельные эпизоды из таких, довольно слабых, поэм, как, например, «Комсомольская повесть» Я. Хелемского, «Строитель» С. Подделкова и др. В некоторых произведениях поэзии последних лет наметилось измельчание лирической темы, подмена подлинного гражданского пафоса рифмованной риторикой. Действенный художественный образ, характерный для социалистического реализма, в некоторых лирических стихах, а подчас даже в целых сборниках, подменяется вялым бытовым и пейзажным описательством.
Вредную роль сыграла и в поэзии пресловутая «теория» бесконфликтности. Эта «теория» притупляла творческое зрение поэтов. Послевоенная поэзия так же, как многие произведения других жанров литературы, обращаясь к колхозной действительности, часто проходила мимо отрицательных явлений жизни деревни. Лучшие произведения советской поэзии послевоенных лет правильно выдвигали на первый план положительные типические явления, вдохновляя советских людей на борьбу за коммунизм. Но наряду с этим в поэзии была ослаблена активная борьба со всем чуждым и враждебным советскому человеку. Заметно отставала сатирическая поэзия, направленная на борьбу с пережитками в сознании и быту советских людей. В последние годы, когда партия и широкая советская общественность обратили внимание на такое отставание, наметилось некоторое оживление на этом участке поэтической жизни. Среди поэтических произведений, посвященных обличению темных сторон нашей действительности, выделяются отдельные сатирические портреты К. Симонова и некоторые басни С. Михалкова, высмеивающие конкретных носителей пережитков капитализма в советском обществе — подхалимов и трусов («Заяц во хмелю»), косных бюрократов («Енот, да не тот», «Текущий ремонт»). Яркие типы в лучших баснях С. Михалкова, удачно олицетворенные в образах животного и предметного мира, характерная, выразительная лексика, лаконизм и острота художественных средств определили успех поэтической сатиры, когда она била по крупной и важной цели. Но сатирические выступления К. Симонова, басни С. Михалкова, эпиграммы С. Маршака, наиболее удачные стихи С. Васильева, А. Безыменского, А. Раскина, С. Швецова, В. Дыховичного и М. Слободского, В. Масса и М. Червинского, отдельные стихотворения в журнале «Крокодил» и других изданиях были немногочисленны. Часто сатирические стихи посвящались мало существенным явлениям литературной жизни и приближались к типу «дружеских шаржей».
