"Очерки истории СССР. ХVIII век", под ред. Б. Б. Кафенгауза Москва, 1962 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
Во второй четверти XVIII в. Россия вела три войны. Все они в той или иной степени отражали традиционные направления внешней политики России. Война за польское наследство хотя и не была непосредственно связана с воссоединением с Украиной и Белоруссией, но в известной мере готовила почву для него. Русско-турецкая война 1736—1739 гг. была направлена против татаро-турецкой агрессии, и вместе с тем ее успешное завершение могло обеспечить выход России к Черному морю. Наконец, Русско-шведская война 1742 г. явилась продолжением спора за прибалтийские земли — Швеция попыталась пересмотреть условия Ништадтского мирного договора и вернуть земли, потерянные в годы Северной войны. Подтверждая преемственность во внешней политике России, нельзя, однако, не отметить, что при ее осуществлении пришлось довольствоваться весьма скромными результатами, далеко не соответствовавшими огромным затратам материальных и людских ресурсов. На состоянии русской армии и дипломатии также сказывалось засилье немцев. Ведомство, осуществлявшее руководство внешней политикой России, находилось под началом А. И. Остермана, ловкого карьериста и интригана, умевшего лавировать в сложных условиях борьбы между группировками дворянства. Остерман начал свою карьеру при Петре I. Менялись правительства и фавориты, некогда всесильные вельможи попали в ссылку в Сибирь или на виселицу, а вкрадчивый и непроницаемый Остерман неизменно выходил сухим из воды, умел оставаться в тени в дни бурных событий, чтобы тут же примкнуть к победившей группировке. Вооруженные силы находились под управлением фельдмаршала Миниха, человека весьма энергичного, но столь же бездарного, как и честолюбивого. С Минихом связаны реформы в армии, значительно ослабившие ее боеспособность. Так, по предложению Миниха были упразднены гренадерские полки, солдаты которых были вооружены гранатами и штыками. За этим новшеством скрывалась недооценка оружия ближнего боя. Еще больший ущерб был нанесен артиллерии. Миних отдал распоряжение о переливке пушек отечественной конструкции по западноевропейским образцам, в результате этого пушки стали значительно тяжелее, маневренность артиллерии уменьшилась. Инженерное дело было поставлено на обслуживание так называемой кордонной стратегии, согласно которой на границах создавались оборонительные линии протяженностью в несколько сотен верст.
Сооружение Украинской, Оренбургской, Закамской и других линий стоило огромных средств и усилий, а польза от них была минимальной. Татары без труда преодолевали узкую полосу укреплений, проникали на территорию России, где грабили и полонили украинское и русское население.
С именем Миниха был связан упадок русского военного искусства. Стратегия Миниха покоилась не на сражениях и уничтожении живой силы противника, а на маневрировании. Миних водил войска, построенные в колоссальное каре, внутри которого размещался огромный обоз. Это снижало подвижность войск, ибо достаточно было остановиться одной повозке, чтобы затруднялось движение всего каре. Войска приходили в соприкосновение с противником совершенно измотанными. Война за польское наследство была связана со смертью в 1733 г. Августа II и наступлением бескоролевья, сопровождавшимся интригами и ожесточенной борьбой магнатских группировок за престол. Во внутренние дела Польши, постепенно утрачивавшей свою независимость, вмешивались ее соседи, пытавшиеся превратить ее в орудие своей политики. На этот раз в качестве противостоящих друг другу государств выступали Франция, с одной стороны, и Россия, Австрия и Пруссия — с другой. Первая поддерживала кандидатуру Станислава Лещинского, получившего польскую корону из рук шведского короля Карла XII, но затем после полтавского разгрома шведов изгнанного из пределов Речи Посполитой. Длительное время после изгнания Станислав Лещинский скитался по Европе, пока не обрел приют у французского короля Людовика XV, за которого он выдал свою дочь. Утверждение на польском престоле ставленника французского короля, враждебно настроенного к России, значительно усложнило бы международное положение последней. В этом случае возник бы под эгидой Франции блок враждебных России государств, расположенных вдоль ее северных, западных и южных границ. Такая расстановка сил представляла угрозу не только России, но также Австрии и Пруссии, поэтому коалиция этих трех государств поддерживала своего ставленника на польский престол — сына умершего короля Августа II. В ход были пущены подкуп, шантаж, обещания представить за активную поддержку доходные места в случае победы. Венский двор ассигновал для этого более 100 тыс. червонцев. Французское правительство доставило своему послу в Варшаве на подкуп магнатов и шляхты свыше миллиона ливров. Избирательный сейм принял постановление о том, чтобы королем был избран природный поляк. Тем самым кандидатура Августа III, как иностранца (он был саксонским курфюрстом), исключалась из числа претендентов на польский престол. Французское правительство заявило о своем намерении оказать противодействие силам, препятствовавшим свободному избранию короля. В свою очередь Россия выступила за сохранение права избирать королем любого кандидата, в том числе и иностранца, подразумевая под ним Августа III. В грамоте польскому правительству, составленной в резких выражениях, Россия предупреждала, что она не допустит избрания на престол Станислава Лещинского или другого лица аналогичной с ним ориентации и будет сопротивляться этому любыми средствами. Противники Станислава Лещинского отправили русскому двору декларацию, под которой никто не подписался, но в которой авторы называют себя общим именем «доброжелательных». В этой декларации была выражена надежда, что союзные державы будут защищать права и вольности Речи Посполитой, в частности право свободного избрания короля «без исключения кого бы то ни было». Это обращение создало формальное основание для вооруженного вмешательства союзников во внутренние дела Польши. 30-тысячный корпус русских войск, не ожидая сомнительного исхода избирательного сейма, перешел польскую границу. Между тем сейм в сентябре 1733 г. провозгласил королем Станислава Лещинского, и последний прибыл в Варшаву. Противники Лещинского, оказавшиеся в ничтожном меньшинстве, в ожидании русской помощи сосредоточились в предместье Варшавы — Праге.
Новый король не располагал вооруженными силами, чтобы защитить свой престол. На нестройные толпы шляхтичей, сторонников только что избранного короля, возлагать надежды было рискованно, и поэтому Станислав срочно оставил столицу и укрылся в Данциге, где рассчитывал получить помощь морским путем от Франции. Русский корпус прибыл в Варшаву и под его защитой противники Станислава Лещинского избрали королем саксонского курфюрста Августа III. Часть войск были расквартирована по городам Польши, чтобы поддерживать порядок, в другая часть отправлена под Данциг, чтобы изгнать оттуда Станислава Лещинского. Осада Данцига, начатая в феврале 1734 г., продолжалась долго и с большими для русских войск потерями. Руководившему осадой крепости фельдмаршалу Миниху удалось изолировать осажденных и лишить их подкрепления в виде французской пехоты, высаженной флотом. Но одержать решающую победу без осадной артиллерии не удавалось, несмотря на многократные и кровопролитные штурмы. Наконец, 30 июля русские войска овладели Данцигом, но Станислава Лещинского там уже не было. Миних хотя писал в одном из своих донесений императрице, что в Данциг и из Данцига «никто, кроме бомб и ядер, которые со стороны вашего величества туда посылаться будут, попасть не может», Станиславу Лещинскому удалось, переодевшись в крестьянское платье, выйти из осажденного города. Утверждение Августа III на польском престоле обошлось России потерей свыше 8 тыс. солдат и офицеров. В разгар войны за польское наследство французский посол в Константинополе Вильнев энергично действовал за выступление Турции на стороне Станислава. Однако Порта, занятая в это время войной с Ираном, вынуждена была ограничить свое участие в польских делах лишь моральной поддержкой Лещинского. Турки в войне с Ираном терпели одно поражение за другим, что дало основание русскому послу Неплюеву донести двору: «Здешнее государство в сильном расслаблении и совсем увязло в Азию, так что давно в таком состоянии не было». Поэтому Неплюев рекомендовал русскому правительству начать в 1735 г. войну с Турцией, «не дожидаясь, когда персияне, утомясь, склонятся к миру с ними, ибо слабость персидская видима». Неплюев убеждал правительство, что в случае заключения мира с Ираном турки получат возможность бросить освободившиеся войска против России. В сложившейся обстановке Россия была заинтересована в продолжении ирано-турецкой войны. С этой целью в Иран был отправлен чрезвычайным посланником князь С. Д. Голицын, но он прибыл в Исфагань с опозданием, когда истощенный хотя и победоносной, но изнурительной войной Иран готов был пойти на мир с турками. Впрочем, мирный договор не был подписан, и Голицыну удалось некоторое время поддерживать состояние войны. Важное значение в дипломатической подготовке русско-турецкой войны отводилось союзному договору, заключенному между Ираном и Россией. Ценою уступки Ирану провинций, присоединенных к России во время персидского похода Петра I, Иран дал обещание продолжать войну с Турцией. Кроме того, Иран взамен полученных провинций обязался «вечно с Российскою империею пребыть в союзной дружбе и крепко содержать российских приятелей за приятелей, а неприятелей российских за неприятелей иметь». Возвращаемые провинции Иран обязался «никаким образом и ни под каким видом в руки других держав, а паче общих неприятелей не отдавать, но всячески иметь старание, дабы оные в державстве Иранского государства содержать». Под «другой державой» в данном случае подразумевалась Турция. Дальнейшее развитие внешнеполитических событий показало, что русская дипломатия и военные руководители при подготовке войны с Турцией допустили крупный просчет. Во-первых, не оправдались надежды, возлагавшиеся на русско-иранский союз. Иран хотя и не заключал мира с Турцией до 1737 г., но занял выжидательную позицию и крупных военных действий не проводил. В то же время Россия лишилась важных для нее территорий в Закавказье. Во-вторых, оказались ложными представления о слабости Турции и расчеты на то, что война будет непродолжительной и завершится легкой победой. Самонадеянный Миних составил легкомысленный план, согласно которому для разгрома Турции и овладения Константинополем понадобится 4 года войны: в 1736 г. намечалось овладеть Азовом, в 1737 г. — Крымом и Кубанью, в следующем году — Молдавией и Валахией, а в 1739 г. русские штандарты намечалось водрузить в Константинополе. Военные действия начали крымские татары, направленные турками на завоевание уступленных Россией Ирану прикаспийских провинций. На пути в Закавказье татары вторглись в земли, принадлежавшие России. В ответ на грабежи и насилия над местным населением русское правительство осенью 1735 г. снарядило в Крым экспедицию во главе с генералом Леонтьевым. Главнокомандующий русской армией Миних настолько был уверен в успехе этой экспедиции, что запрашивал императрицу, как поступить с 20 тыс. пленных семейств, которых должен был освободить из татарской неволи корпус Леонтьева. Но корпус Леонтьева был далек от решения этой задачи. Вот как описывает поход в Крым один из участников экспедиции Леонтьева: «Маршировали мы весьма медленно: иногда в обозе что-нибудь изломается или в упряжке малое что повредится, то вся армия должна была останавливаться, следовательно, не можно было и 500 шагов перейти, чтобы паки не стоять полчаса и более». Начавшаяся осенняя распутица, затем ранние морозы вынудили Леонтьева возвратиться из похода, потеряв при этом около 9 тыс. человек. В марте следующего, 1736 г. началась осада Азова, а в апреле 54-тысячная армия под командованием Миниха направилась в Крым. После разорения Бахчисарая русская армия вернулась к Перекопу. Миних не стремился дать генеральное сражение крымцам. Его тактика была рассчитана на измор: «Крымцев и нагайцев всех в Крыму держать, через что они сами себя разорить принуждены будут» и угроза голода вынудит их «вашему величеству покорение свое принести». Не одержав ни одной существенной победы над татарами, Миних вернулся в Перекоп. Возвращение туда Миних объяснял стремлением предоставить армии отдых и тем, «чтобы свободную с своими границами коммуникацию иметь и вашему величеству как можно чаще о здешних обращениях доносить». Кроме того, Миних, находясь в Перекопе, намеревался осуществлять голодную блокаду татар. От этого плана Миних тоже отказался, и в конце августа войска были отведены в украинские города на зимние квартиры. Вся эта операция бездарного командования стоила потери половины русских войск. Характерно, что во время столкновений с неприятелем было потеряно не более двух тысяч человек, а остальные — жертвы нераспорядительности главнокомандующего Миниха. Неудачу кампании 1736 г. не могло смягчить даже овладение Азовом, произведенное без потерь и принесшее русским войскам значительные трофеи. 1737 г. начался двумя важными событиями: в январе татары совершили дерзкий налет на украинскую линию, продемонстрировав ее уязвимость. В том же январе было достигнуто соглашение между Россией и Австрией о совместных действиях против Турции. Австрия обязалась в наступающем году двинуть 80-тысячную армию с тем, чтобы достичь обоюдными усилиями «безопасного и славного мира». Цель кампании 1737 г. состояла в овладении Очаковым. Миних умел в выгодном для себя свете представить даже малейший успех, а о взятии Очакова он раструбил как о крупной победе. Между тем и здесь Миних продемонстрировал полную бездарность. Штурм Очакова начался без предварительной разведки системы укреплений и сосредоточения осадной артиллерии, находившейся еще в пути. Наличие глубокого рва перед крепостными стенами было обнаружено лишь в момент штурма, когда скопления солдат оказались под губительным огнем неприятеля. Турки бросали в штурмовавших камни, кирки, топоры. Взятие Очакова облегчил вспыхнувший в крепости пожар. Вызванный им взрыв порохового погреба уничтожил около шести тысяч турок. «Нужно было иметь счастие Миниха», чтобы овладеть крепостью,— записал участник ее штурма. Русская армия, оставшаяся после взятия Очакова лишь в половинном составе, не могла развить успеха. Правда, Миних, оставив в Очакове небольшой отряд, двинулся к Бугу, но вследствие бескормицы и болезней вернулся на Украину. На втором направлении, где велись военные действия — на Крымском, — была повторена операция 1736 г. Проникнув летом в Крым в обход Перекопа, войска разорили ряд опорных пунктов крымцев, но навязать им генерального сражения не удалось. Недостаток воды вынудил русские войска оставить полуостров и вернуться к исходным позициям на берегах Дона и Донца. В связи с вступлением в войну Австрии возникло еще несколько операционных направлений, но на них не происходило сколько-нибудь существенных военных действий. Австрия вступила в войну, имея в виду не допустить Россию к Черноморскому побережью и в то же время опираясь на успехи русского оружия, самой овладеть Молдавией и Валахией. В августе 1737 г. в г. Немирове начались мирные переговоры. Русские представители изложили территориальные претензии, далеко превосходящие военные успехи, — они первоначально потребовали присоединения Крыма и Кубани, а также прав протектора на Молдавию и Валахию. Австрийские уполномоченные тоже претендовали на Молдавию и Валахию. Турки тянули время на конгрессе и пытались еще более разжечь русско-австрийские противоречия, чтобы окончательно поссорить союзников. Кроме того, турки считали свои потери не столь существенными, чтобы они могли лишить армию боеспособности. Попытка достичь мира на Немировском конгрессе окончилась безрезультатно. В декабре 1737 г. конгресс прекратил работу. Кампания 1738 г. была самой неудачной в ходе этой войны. Миних совершил очередную безуспешную акцию — армия была двинута к Днестру, но там не встретила неприятеля и из-за бескормицы должна была вернуться на исходные позиции. Неудача этого похода усугублялась необходимостью оставить две крепости — Очаков и Кинбурн, гарнизоны которых опустошались вспыхнувшей эпидемией чумы. В Крыму дело ограничилось разрушением укреплений Перекопа. Завершающий год войны принес русским войскам знаменательную победу под Ставучанами, одержанную в августе 1739 г. Турецкий главнокомандующий намеревался повторить с русской армией, двигавшейся к крепости Хотин, прутскую операцию 1711 г., а именно, окружив ее, взять в плен. Бели-паше удалось окружить русскую армию. Ложным маневрированием Миних обманул турок относительно места, по которому русские войска намечали нанести главный удар. Передвижение в русском лагере турецкий главнокомандующий принял за отступление и уже поспешил донести о своей победе, но контратака на уязвимый участок турецкой линии вызвала паническое бегство неприятеля. Турки бежали из-под Ставучан настолько поспешно, что увлекли за собой гарнизон хорошо укрепленного Хотина. В итоге Ставучанская победа была одержана при минимальных потерях, а Хотин занят был без единого выстрела. Русская армия после этого двинулась в Яссы, где молдавская депутация заключила договор о переходе Молдавии в подданство России. В то время как кампания 1739 г. принесла русским войскам крупный успех, союзница России Австрия терпела от турок одно поражение за другим и в конечном счете лишилась большей части своей армии. Ослабленная Австрия запросила у турок мира, вероломно нарушив, таким образом, свое союзническое обязательство. Так как у России назревал конфликт с северным соседом, то для нее мир с Турцией стал необходимостью. В сентябре 1739 г. Россия заключила с Турцией мирный договор в Белграде. По условиям Белградского мира Россия получила Азов без права держать в нем гарнизон и возводить укрепления. России запрещалось иметь флот на Азовском и Черном морях, торговля с Турцией могла осуществляться только на турецких кораблях. Хотин и Молдавия оставались за Турцией. Большая и Малая Кабарда на Северном Кавказе объявлялись нейтральным барьером между Россией и Турцией. Таким образом, основное значение Белградского договора состояло в ликвидации пагубных для России последствий Прутского похода Петра I. Несмотря на огромные жертвы, понесенные русскими войсками, в результате нераспорядительности военачальников, Россия не приобрела выхода к Черному морю. Решение черноморской проблемы было перенесено на три с половиной десятилетия. Не прошло и двух лет, как Россия вынуждена была вести новую войну, на этот раз со своим северным соседом — Швецией. Для объявления войны Швеция использовала ничтожный предлог, состоявший в том, что будто бы Россия вопреки условиям Ништадтского мира препятствовала вывозу хлеба из приобретенных ею прибалтийских провинций. Подлинная цель Швеции состояла в стремлении пересмотреть Ништадтский договор. Шведские реваншисты уже в 1738 г. заявляли, что «всегда готовы предпочесть могучую войну постыдному миру». К тому же в Швеции были убеждены в том, что предстоящая война принесет шведам легкую победу, так как большинство политических и военных деятелей считало, что «русское войско должно быть совершенно истощено походами против турок и что все полки состояли из одних новобранцев». Достаточно появиться, считали они, небольшим шведским отрядам, чтобы обратить в бегство плохо обученную русскую армию. Сторонники объявления войны России находились не только в самой Швеции, но и за ее пределами. К ним в первую очередь относилась Франция, приложившая немало дипломатических усилий к заключению в конце 1739 г. шведско-турецкого военного союза против России. Франция, кроме того, оказывала Швеции материальную помощь в форме субсидий, в расчете на которые шведы намеревались проводить агрессивную политику. Вторым государством, толкавшим шведов на войну с Россией, была Пруссия. В 1740 г. прусский король Фридрих II напал на Австрию с целью захвата у нее Силезии. Накануне этой войны Пруссия заключила союзный договор с Россией, который гарантировал невмешательство России в назревавшую войну за австрийское наследство. Нейтралитет России способствовал усилению агрессивной Пруссии, что противоречило русским интересам. Прусский король, стремясь отвлечь внимание России от воины за австрийское наследство, подогревал агрессивные силы в Швеции, и без того готовившейся к выступлению за пересмотр Ништадтского мира. Уверенность в благополучном исходе борьбы была столь сильной, что шведы проявили полнейшую беспечность к составлению операционного плана войны. Зато они изрядно потрудились над выработкой победоносного мирного договора, составив несколько проектов, один фантастичнее другого. Первый проект будущего договора исходил из предпосылки, что шведы на поле брани окажутся сильнее и тогда они продиктуют условия мира, более тяжелого, нежели Столбовский мир, навязанный русскому государству в 1617 г. Граница между Россией и Швецией должна проходить через Онежское озеро до Белого моря, т. е. шведы получили, помимо того, чем они владели до начала Северной войны, еще земли вокруг Ладожского озера. В том случае, если шведам будут нанесены не очень тяжелые поражения, они готовы были довольствоваться возвращением земель, которыми владели до 1700 г. Даже полное поражение, по мнению шведов, не лишало их права на территориальные приобретения, правда в более скромных размерах, а именно Карелии, течения реки Невы с Кронштадтом и Кроншлотом.
Подготовка к войне на деле далеко не соответствовала воинственности заявлений шведов, и когда 27 июля 1741 г. Швеция объявила войну России, то у русских границ еще не было шведских войск. Между тем русское правительство, хорошо осведомленное о том, что в правящих кругах Швеции одержали верх реваншисты, своевременно послало корпус в Финляндию и предприняло меры к обороне Петербурга и прибалтийского побережья. Военные действия начались вторжением русских войск на территорию Финляндии. Здесь, недалеко от русско-шведской границы, у крепости Вильманстранд состоялось единственное за всю войну сражение, во время которого шведы были наголову разбиты. Это поражение в такой степени деморализовало шведскую армию, что она в дальнейшем, не входя в соприкосновение с русскими, сдавала им крепости без боя. Без единого выстрела в июне 1741 г. была сдана крепость Фридрихсгам с ее выгодными оборонительными позициями, а в августе, без попытки оказать какое-либо сопротивление, шведы капитулировали в Гельсингфорсе. Один из участников поспешных отступлении шведской армии иронизировал по поводу ее боевых действий следующим образом: «Бедным русским опять пришлось потрудиться, догоняя нас, потому что мы, как истинные неутомимые герои, снова перебежали через две реки, а на следующий день и через третью... Если мы будем так продолжать, то я надеюсь скоро увидеться с моими друзьями в Стокгольме, да так скоро, что они даже вряд ли успеют окончить триумфальные ворота к нашему прибытию». В январе 1743 г. в финском городе Або начались мирные переговоры. Они протекали вяло, так как шведские уполномоченные не соглашались на уступку России территории, которой она овладела в ходе войны. Чтобы принудить шведских представителей на большую податливость, русское правительство решило возобновить военные действия на суше и начать подготовку к высадке десанта на территорию Швеции. Десант уже приближался к шведским берегам, когда было получено известие о заключенном в Або 7 августа 1743 г. выгодном для России мире. Абоский договор подтверждал условия Ништадтского мира, т. е. признавал русские завоевания в Прибалтике во время Северной войны. По договору к России отходила часть финской территории с крепостями Вильманстранд и Фридрихсгам. Остальная часть Финляндии, завоеванная русскими войсками, была возвращена Швеции. Таким образом, попытка Швеции отбросить Россию от берегов Балтийского моря окончилась полной неудачей.
