"Очерки истории СССР. ХVIII век", под ред. Б. Б. Кафенгауза Москва, 1962 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ, ТОРГОВЛЯ И ФИНАНСЫ
Во второй половине XVIII в. продолжала развиваться крупная промышленность (мануфактуры с применением крепостного труда, купеческие и крестьянские мануфактуры с наемным трудом). В 60-х годах XVIII в. по данным исследователя И. В. Мешалкина имелось 567 предприятий; по другим данным (С. Г. Струмилин) их насчитывается до 650. По сравнению с состоянием промышленности в первой четверти XVIII в. (около 200 мануфактур) эта цифра показывает увеличение числа мануфактур более чем в три раза. Однако эти цифры включают не только мануфактуры, но и мелкие предприятия, кроме того, они не охватывают горную промышленность. В конце XVIII в. насчитывалось 2094 предприятия. Кроме того, было около 200 предприятий в горной промышленности; следовательно, общее число учтенных к концу XVIII в. предприятий составляло около 2300; при этом крупных предприятий было, вероятно, не более 1000—1200. Но и эти цифры по сравнению с приведенными выше сведениями, относящимися к 60-м годам XVIII в., показывают рост числа промышленных предприятий в два раза. Общая сумма производства возросла за этот период с 8,7 млн. до 18 млн. руб, а число занятых рабочих увеличилось приблизительно с 81,7 до 199,2 тыс. человек. Для понимания промышленного развития важны сведения о составе рабочих, о числе наемных и крепостных рабочих. Подсчеты акад. С. Г. Струмилина говорят, что наемные рабочие составляли и в 60-х годах XVIII в. около половины всех рабочих, занятых на мануфактурах (из 81,7 тыс. человек, включая в это число заводских крепостных и приписных крестьян, наемные составляли 42,5 тыс.), а в 1800 г. из 199,2 тыс. человек наемных было 103,4 тысячи, или 52%. Развитие крупной промышленности привело к использованию малооплачиваемого труда — женского и детского. Женский труд применялся и в горном деле, особенно на ломке и разборке руды. Академик Паллас, будучи в 1770 г. на Урале, видел, как на горе Высокой работало до 400 детей. Другой путешественник (Гмелин) указывает на детей 7—8 лет, работающих на Невьянском заводе (над изготовлением изделий из меди) и подростков 10—15 лет (в проволочной мастерской). В металлургии усиленное строительство заводов приходится на середину XVIII столетия, особенно в связи с расширением экспорта железа. На Урале с 1752 г. по 1762 г. было основано 55 заводов, в середине века происходит освоение Южного Урала, где (на территории Башкирии) строились преимущественно частные заводы (купца Твердышева и др.). Правительство щедро «приписывало» государственных крестьян для работы на южноуральских заводах. Они несколько месяцев в году должны были работать при заводах, что зачитывалось им в уплату податей. Заводчики, кроме того, имели крепостных крестьян. Так, граф Шувалов купил для своих заводов в Орловской, Тульской и Калужской губерниях 25 тыс. крестьян. В середине XVIII в. Россия вышла на первое место в мире по производству черного металла. Выплавка чугуна выросла с 1750 по 1800 г. с 2,0 до 9,9 млн. пудов, т. е. почти в пять раз. Даже к концу века, когда Англия переживала промышленный переворот, т. е. переходила от мануфактуры к фабрике, Россия еще занимала первое место; на втором стояла Англия. Россия стала также крупнейшим экспортом железа в страны Западной Европы. Английские торговые фирмы имели своих представителей в Петербурге, закупавших русское железо, главным образом уральское. Русский экспорт составлял в 1750 г. — 1236 тыс. пудов, в 1782 г. — 3840 тыс. пудов, но с 1796 г. экспорт железа сокращается, и в 1800 г. упал до 1833 тыс. пудов вследствие начавшейся конкуренции со стороны английской промышленности. Русская металлургия стояла на высоком техническом уровне. Уральские домны были самыми высокими, достигая 13,5 м против 7,1—8,5 м в Западной Европе. Значительные успехи были достигнуты в устройстве воздуходувных мехов, что привело к увеличению производительности домны. Гениальным изобретателем, опередившим западноевропейскую технику, был И. И. Ползунов (1728—1766). Он был сыном солдата, родился в Екатеринбурге (Свердловске), где учился в заводской школе и шесть лет работал на заводе, затем перешел на алтайский казенный завод, откуда совершил поездку в Петербург. «Огневая» машина (Ньюкомена) использовала силу пара, но в ней был один цилиндр и она применялась лишь при откачке воды из затопленных шахт. «Огнедействующа я» машина, изобретенная Ползуновым, имела два цилиндра с поршнями, приводила в движение на Алтайском заводе воздуходувные меха и являлась универсальным двигателем, первой паровой машиной, примененной в промышленности. Она была установлена на заводе в 1765 г., задолго до изобретения англичанина Уатта, но после смерти Ползунова была остановлена и заброшена. Только условия феодально-крепостнического строя, а также удаленность алтайских заводов и преждевременная смерть великого русского изобретателя помешали ее внедрению в жизнь. В легкой промышленности следует отметить большой рост суконного производства, а также полотняного и шелкоткацкого, зарождение хлопчатобумажной промышленности. Число суконных мануфактур сильно увеличилось, большая часть их продукции шла на снабжение армии и флота. В 1767 г. было 72 суконных и каразейных предприятия (каразея — грубая полушерстяная ткань) с выработкой в 2,28 млн. аршин. В 1802 г. было уже 146 мануфактур. На дворянских суконных мануфактурах применялся труд крепостных. Крупное хлопчатобумажное производство появляется сперва как ситценабивное предприятие, занятое окраской и набивкой рисунка на привозных хлопчатобумажных тканях. Таким было основанное иностранцами в 1755 г. предприятие в Красном Селе под Петербургом, в 1763 г. возникла ситценабивная Maнyфактура в Шлиссельбурге, также принадлежавшая иностранцу (Лиману). Число рабочих на ней колебалось от 110 до 247 человек, из которых до 80% составляли крепостные.
В советской исторической литературе возникали споры, в какой мере эти предприятия можно признать капиталистическими, Среди промышленных предприятий того времени было значительное число мануфактур, где использовался только наемный труд, их можно причислить к капиталистическим, но были отрасли, как суконная и горнозаводская, где широко применялся труд крепостных, или приписных, крестьян. Такого рода предприятия по организации и технике, однако, не отличались от капиталистической мануфактуры, в них элементы капитализма и феодализма тесно переплетались между собой. Число наемных рабочих в стране было уже значительным. В промышленности (горнозаводской, текстильной и пр.), как в крупном, так и в мелком производстве, в 60-х годах XVIII в. нанималось до 100 тыс. человек, в конце столетия это число увеличилось вдвое (см. выше). Кроме того, на судах, на речном транспорте было занято примерно то же количество наемных рабочих, т. е. около 100 тыс. человек в середине XVIII в. и около 200 тыс. человек в конце столетия. Общее число наемных рабочих в промышленности и на транспорте (без гужевых перевозок) составляло в 60-х годах XVIII в. свыше 200 тыс. человек, а в конце века — 400 тыс. человек. Вместе с тем мелкое производство еще занимало большое место даже в таких отраслях, как металлопромышленность. В старинном железоделательном районе Устюжны Железопольской в конце XVIII в. было множество мелких крестьянских горнов. Шведский инженер Норберг, посетивший этот район, пишет: «На территории приблизительно 100 верст в длину и 80 в ширину, где не проживает никто из дворян, можно считать большинство мужского населения прирожденными кузнецами, потому что они крайне редко или даже никогда не выезжают из своих мест, и все свое свободное время, остающееся им от земледелия, проводят в кузнице; так сын научается обычно промыслу своего отца». Здесь подчеркнуто, что это население не знало крепостного права. Тот же автор говорит о скупщиках, подчинивших себе эти промыслы. Они покупают главным образом гвозди и развозят их затем по Волге в различные области государства. Выработка мелких металлических изделий была уже тогда развита в селе Павлове Нижегородской губернии, которое принадлежало графу Шереметеву. В конце XVIII в. в селе Павлово были 323 слесарные мастерские «при домах» и 4 стальных «завода». Здесь изготовлялись ножи, замки, ножницы, ружья и пр.; в 1802 г. в Павлове было 48 богатых первостатейных крестьян, владельцев крупных мастерских. Текстильным производством славилось село Иваново, также принадлежавшее Шереметеву. В Иванове было 208 заведений по набойке ситцев и ткачеству льняных тканей. Из них треть обслуживалась членами семей владельцев, а в остальных случаях работали наемные люди (от 1—2 до 10 человек), большей частью такие же крепостные шереметевские крестьяне. У некоторых крестьян, например у Ефима Грачева, было свыше 120 работников, т. е. это было уже крупное предприятие. Мелкотоварное производство перерастало, таким образом, в мануфактуру. Рост предпринимательства заставил правительство отказаться от системы монополий и привилегий в промышленности. Манифестом 1775 г. (17 марта) было объявлено, что «всем и каждому дозволяется и подтверждается добровольно заводить всякого рода станы и рукоделия производств, не требуя на то уже иного дозволения от вышнего или нижнего места». Таким образом, отпали ограничения для предпринимателей и провозглашалось буржуазное право свободно устраивать промышленные заведения. В Прибалтике мануфактуры появились не только в городах, но и в помещичьих имениях, где применялся крепостной труд. Так, граф Плаггер устроил мануфактуру шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей; мастера у него были наемные, а рядовыми рабочими являлись крепостные крестьяне. В Риге к концу XVIII в. имелось 6 мануфактур и 2 лесопилки, где применялся наемный труд. В Эстонии также были помещичьи мануфактуры с применением крепостного труда, среди них одной из первых была бумажная мануфактура в Ряпино. В городе Таллине имелись зеркальные, кожевенные, медеплавильные и текстильные предприятия, в красильне для окраски ситцев и платков работало до 150 человек. На Украине мануфактуры, возникшие еще в предшествующий период, значительно расширились. Путивльская суконная мануфактура была одной из крупнейших в России. К ней было приписано около 9,5 тыс. крестьян, она производила 200 тыс. аршин сукна в год, на Топальской парусино-полотняной и Ряшковской суконной мануфактурах работало 700 человек. Крупнейшие землевладельцы Разумовский и Румянцев строили в своих имениях на юге суконные, свечные, стекольные, кожевенные и другие заведения. В 1789 г. был построен казенный оружейный завод в Кременчуге, а в 1795 г. сооружен чугунолитейный завод в Луганске, рассчитанный на обслуживание армии и флота. Наряду с помещичьими и казенными мануфактурами, основанными на крепостном труде, на Украине появились и капиталистические мануфактуры. Два текстильных предприятия были основаны купцами в Нежине; богатые крестьяне владели винокурнями; отдельные из этих крестьян являлись обладателями капитала до 5 тыс. руб. В Белоруссии и Литве крупнейшие помещики, как Радзивиллы и Сапеги, используя труд крепостных крестьян, заводили в своих имениях стеклянные гуты, производство зеркал, гобеленов, сукон, фарфоровых изделий и т. п. Радзивиллам принадлежали суконная мануфактура в Нежине и производство шелковых поясов в Слуцке. Однако в большей части эти предприятия обслуживали потребности владельца и лишь небольшая часть их продукции шла на рынок.
Перелом в экономической политике правительства в отношении торговли выразился прежде всего в уничтожении внутренних торговых пошлин. Еще в привилегии, выдававшейся промышленникам при устройстве мануфактур, нередко включалось право на беспошлинную продажу и покупку товаров. Крупнейший уральский заводчик Акинфий Демидов взамен внутренних таможенных пошлин и других сборов получил право вносить в казну ежегодно определенную сумму. Наконец, указом 20 декабря 1753 г. было объявлено об отмене внутренних торговых пошлин и ликвидации внутренних таможен. Взамен внутренних таможенных сборов была установлена новая пограничная пошлина на внешнеторговый оборот в размере 13% с цены товара. Представители купечества торжественно благодарили императрицу Елизавету за эту меру и преподнесли ей алмазы и крупную сумму золотом и серебром. Отмена внутренних торговых пошлин в России произошла значительно раньше, чем в странах Западной Европы, где внутренние таможни существовали до французской буржуазной революции. В следующем году (1754) были впервые учреждены банки — один для дворянства (выдававший ссуды сроком на 8 лет) и другой для купечества. Ссуды купцам предоставлялись из 6%, что было много ниже обычного процента того времени, сроком на 6 месяцев, а затем и до года. Начавшиеся изменения в экономической политике привели также к указу 1762 г. о свободе хлебного экспорта. Постепенно правительство отказалось от казенных и частных монополий на ряд товаров. Развитие внешней торговли привело к общему росту внешнеторгового оборота (экспорт-импорт), который увеличился с 50-х по 90-е годы XVIII в. в семь раз (с 14,0 до 109,6 млн. руб. в год). При этом неизменно сохранялся благоприятный торговый баланс, т. е. вывоз из России превышал ввоз в страну. Состав русского экспорта показывает преобладание сельскохозяйственных товаров, однако прочное место в нем заняли и некоторые русские промышленные изделия. Первое место в русском вывозе в 1793—1795 гг. занимали пенька (8,5 млн. руб в год), лен (5,3 млн. руб.), а за ними шло русское железо (5 млн. руб.), льняные ткани, юфть и кожи, лес. Хлебный экспорт был еще невелик, составляя в год 2,9 млн. руб. (400 тыс. четвертей). В, И. Ленин указывал на «высшее процветание Урала и господство его не только в России, но отчасти и в Европе. В XVIII веке железо было одной из главных статей отпуска России». Но к концу века экспорт железа снизился, что явилось прямым следствием тормозящего воздействия крепостного права, не позволявшего конкурировать с Англией, когда она превратилась в передовую капиталистическую страну. Импорт в Россию из Западной Европы составляли главным образом предметы роскоши для высшего класса. На первом месте стоял привоз сукна, шерстяных и бумажных тканей, в том числе сукна для армии, шелковых товаров, красильных веществ.
Значительную роль играла торговля со странами Востока. Из Китая привозились преимущественно бумажные («китайка») и шелковые ткани, а также чай. Из Ирана поступали шелк-сырец, хлопчатобумажные и шелковые ткани, из Средней Азии — меха, скот, ткани. Оборот по торговле с Востоком составлял в 1758— 1760 гг. в среднем в год по экспорту 1,3 млн. руб., по импорту — 1,4 млн. руб. В конце XVIII в. начинается торговля с государствами, находящимися на побережье Черного моря. После первой русско-турецкой войны к России перешла Керчь, после второй русско-турецкой войны — Феодосия, Севастополь и Северное Причерноморье. Политика России в отношении внешней торговли во второй половине XVIII в. была протекционистской, росло таможенное обложение готовых изделий, уже производившихся в стране (сахар-рафинад, бумага, железные изделия, полотно); напротив, пошлины с привоза промышленного сырья — хлопка, сахара-сырца и т. д. понижались и, наконец, были совсем сняты. Перемены происходили также в положении купечества. В торговле все более заметную роль начинало играть крестьянство, хотя крепостное право и тормозило рост его связей с рынком. 502 петербургских купца обратились с жалобой в Сенат в 1766 г. на конкуренцию крестьян. По их словам, крестьяне торгуют по всему Петербургу, на улицах, в обывательских домах, в погребах, лавках, на скамьях и столах, на перекрестках и даже скупают иностранные товары на бирже. Несмотря на ряд ограничений, богатые крестьяне переходили в города и записывались в купеческие гильдии. Богатела преимущественно небольшая группа крупных торговцев и заводчиков, от которых зависела масса средних и мелких купцов, тогда как купцы третьей гильдии обычно на деле были мелкими торговцами или даже наемными людьми и ремесленниками. Рост городского населения задерживался феодально-крепостническим строем. Зависимость от помещика затрудняла переход представителей крестьянской буржуазии в состав купечества. Прием крестьян в состав городских сословий производился лишь в том случае, если они выполняли ряд условий — подыскивали поручателей и т. п. Несмотря на эти затруднения, города, хотя и медленно, росли за счет притока сельского населения. Точные сведения о количестве городского населения за этот период отсутствуют, так как при переписях, или «ревизиях», исходя из сословного признака, записывали крестьян, живших в городах как население деревень, откуда они вышли; не охватывались ревизиями духовенство и дворяне. Посадское население составляло даже по более полной пятой ревизии (1796г.) 650 тыс. душ мужского пола, или 4,1%. Но действительное население городов было выше. В Москве в конце столетия насчитывалось свыше 200 тыс. душ обоего пола, а зимой вместе с пришлым населением в городе было до 300 тыс. человек и более. Рядом со старым сословным делением складывалось, не совпадая с ним, деление на классы, характерное для растущих буржуазных отношений. Купцы, имевшие капитал свыше 500 руб., должны были с 1775 г. вместо подушной подати вносить в казну сбор в размере 1 % от капитала. Остальные купцы переходили в разряд «мещан» и продолжали вносить подушную подать. Таким образом, для остававшихся в купечестве вводился типично буржуазный принцип налогового обложения по размерам капитала. В 1776 г. с купцов была снята также рекрутская повинность, замененная денежным взносом (в сумме сперва 300 руб., позднее — 500руб.). Служба купцов по различным сборам сократилась в связи с закрытием внутренних таможен. По городской реформе 1785 г. все купечество, наконец, было полностью освобождено от этих служб. На Украине и Новороссии появились новые города, в 1778 г. был построен Херсон, в 80—90-х годах XVIII в. — Екатеринослав (ныне Днепропетровск), Мариуполь (Жданов), Николаев, Одесса. Напротив, в Правобережной и в Западной Украине, оставшейся под властью Польши и Австрии, города находились вх упадке. На состоянии государственных финансов сказывалось развитие буржуазных отношений, и в то же время на них отразилось задерживающее влияние крепостного права. Государственный бюджет увеличился в четыре раза, сумма доходов выросла с 18,5 млн. руб. в 1763 г. до 73,1 в 1796 г., и за вычетом издержек на сбор налогов (т, е. расходов на финансовые органы и т. п.) чистый доход государства возрос с 14,1 до 55,4 млн. руб. Доходы поднялись частью в результате увеличения населения (более чем вдвое), а также вследствие повышения размера налогов и хозяйственного развития страны. Государственный бюджет носил резко выраженный классовый характер. Подушная подать взималась с трудового населения города и крестьянства. От нее были освобождены дворянство, духовенство и верхушка купечества. Не менее трети обыкновенных доходов давала подушная подать. Остальные доходы пополнялись за счет косвенного обложения, именно 25% бюджета составляли доходы от продажи вина, соляной налог приносил около 10%, таможенные сборы —10%, за ними следовала горная подать, гербовый сбор, налоги на мельницы, бани, рыбные ловли и пр. О тяжести подушной подати свидетельствует то, что общая ее сумма поднялась с 60-х годов к 90-м в 4 1/2 раза (с 5,7 до 26,4 млн. руб.). В наибольшей степени возросла подушная подать с крестьян, особенно с государственных, которые платили вместе с подушной еще оброчную подать, являвшуюся феодальной рентой, взамен оброка с помещичьих крестьян. Сборы с государственных крестьян поднялись с 1 руб. 10 коп. до 4 руб. с души мужского пола. Подушная подать с помещичьих крестьян к концу XVIII в. увеличилась с 70 коп. до 1 руб. с души мужского пола. Тяжесть подушной подати заключалась также в том, что она взималась с каждого человека мужского пола, включая детей и дряхлых стариков; поэтому работоспособному члену семьи приходилось платить за нескольких лиц, т. е. намного выше указанных цифр. Недоимки по подушной подати составили к 1787 г. свыше 12 млн. руб. Среди косвенных налогов важнейшее значение имел доход от продажи вина, который составлял в 1762 г. 4,4 млн. руб., а в 1796 г. — 15 млн. руб. Однако действительный расход населения на вино был много выше и за указанный период вырос с 5,2 до 22 млн. руб. Разница попадала в руки откупщиков, включала производственные расходы на выкурку вина, прибыль и т. п. Рост государственных расходов был связан главным образом с войнами, а также с реформой губернских учреждений. Обыкновенные расходы (исключая расходы военного времени) распределялись в 1773 г. в процентах следующим образом: на армию и флот — 38,5%, на внутреннее управление — 52%, на двор — 9,5%. При чрезмерно большом расходе на двор, составлявшем 1/10 всего бюджета, на образование и пути сообщения тратилось лишь 2%. Об огромном удельном весе военных расходов можно судить из того, что во время первой русско-турецкой войны, в 1773 г., из общей суммы расходов 38,9 млн. руб. на войну ушло 7,4 млн. руб. и, кроме того, обыкновенный расход на армию и флот составил 11,2 млн. руб. Во время второй русско-турецкой войны в 1790 г. военные расходы составили более половины всех расходов. Превышение расходов над доходами, т. е. бюджетный дефицит сохранялся на протяжении всего периода, резко усилившись во время Семилетней и русско-турецких войн. За все царствование Екатерины II дефицит выразился в 200 млн. руб., что равнялось трехлетнему бюджету. Эту сумму не удалось получить полностью с населения путем прямых и косвенных налогов. Дефицит в бюджете восполнялся впервые в истории русских финансов внешними займами и выпуском ассигнаций. В апреле 1769 г. был заключен заем на 3,7 млн. руб. в Голландии у частного банка в Амстердаме. Два года спустя был заключен заем на 1,17 млн. руб. в Италии (Генуе). К концу царствования Екатерины II внешний долг России составил 33,1 млн. руб., а внутренние долги достигли 15,6 млн. руб. На уплату процентов по долгам падало ежегодно свыше 5% бюджета. С 1769 г. начался выпуск бумажных денег, или ассигнаций. Ассигнации представляли большое удобство при замене медной и серебряной монеты, так как 1000 руб. серебром составляли 11/2 пуда, а медной монетой — 60 пудов, что весьма затрудняло перевозку денег. В первый год было выпущено ассигнаций на 2 млн. руб. Затем их выпуск значительно повысился и к концу первой русско-турецкой войны составил 20 млн. руб. В связи с обнаружившимся в 1786 г. новым дефицитом было выпущено ассигнаций еще на 100 млн. руб. Правительство надеялось оживить этим торговлю и промышленность, а также поднять сельское хозяйство путем ссуд купцам и помещикам под залог имений и т. п. Однако начавшаяся вторая русско-турецкая война вновь привела к дефициту. Были повышены налоги, заключен внутренний заем, а затем возобновлен выпуск ассигнаций. Всего до 1796 г. было выпущено ассигнаций на 156,7 млн. руб. Усиленный выпуск ассигнаций привел к потере их ценности. За 100 руб. серебром в 1787 г. платили 108 руб. ассигнациями, а в 1795 г. платили 146 руб. ассигнациями, т. е. ассигнационный рубль равнялся только 68 коп.серебром. Рост налогов, займы и ассигнации явились дополнительной формой эксплуатации трудового населения со стороны господствующего класса. Рост промышленности и торговли тесно связан с возникавшими капиталистическими отношениями, с ростом применения наемного труда, с усилившейся товарностью и т. п. Все это усиливало явления разложения феодально-крепостного строя.
