"Очерки истории СССР. ХVIII век", под ред. Б. Б. Кафенгауза Москва, 1962 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
Образование
Характерной чертой русского просвещения в XVIII в. является создание светских общеобразовательных и специальных учебных заведений. Это обусловливалось развитием производительных сил и прежде всего промышленности, ростом внутренней и внешней торговли, расширением и укреплением регулярных вооруженных сил, а также перестройкой органов государственного управления. Все это создавало потребность в грамотных и образованных людях. Насколько мало в тогдашней России было грамотных людей, можно составить известные представления по количеству неграмотных среди избирателей в Уложенную комиссию 1767 г. Среди дворянских избирателей Оренбургской губернии было 60% неграмотных (111 из 185), Архангелогородской — 28% (93 из 331), Московской — 18% (314 из 1756), Новгородской —14% (141 из 977), Нижегородской — 12% (15 из 130), Новороссийской - 11% (33 из 309) и т. д. Среди избирателей от горожан Малороссийской губернии было 74% неграмотных (383 из 521), Воронежской — 55% (813 из 1471), Астраханской — 55% (372 из 682), Киевской — 51% (93 из 183), Нижегородской — 43% (331 из 680), Московской — 33% (1543 из 4646). Екатерина II подчеркивала в своей переписке с Вольтером и Дидро, что она намерена всемерно развивать народное образование в России. Но ее истинное отношение к народному образованию в России было высказано в письме к графу П. С. Салтыкову: «Черни не должно давать образования, иначе она не станет повиноваться». Неудивительно поэтому, что правительство ассигновало на школы ничтожные средства. В 1764 г. расходы на образование составляли 0,15% бюджета, в 1794 г. они выросли до 1,28%, в то время как в эти же годы расходы на содержание императорского двора составляли 9% государственного бюджета. Вместе с тем передовые люди того времени стремились к увеличению числа школ и развитию образования. В 1764 г. житель г. Архангельска известный историк Василий Крестинин обратился в Архангельский губернский магистрат с проектом учреждения школ. В этих школах должны были, по его мысли, обучаться дети обоего пола и всех сословий. Обучение предполагалось платное, причем за бедных должен был платить магистрат. Предложение В. Крестинина было поддержано Архангельским магистратом, который просил Сенат с 1765 г. ввести малые школы во всех городах «Российского отечества». Позднее ряд проектов реформы школьного дела в России был внесен в наказы депутатов Уложенной комиссии и делались попытки поставить этот вопрос на ее заседаниях. Дворяне представили проект «Об учреждении по городам для дворянского юношества школ». Некоторые дворянские наказы предусматривали создание школ не только для детей помещиков, но и для крестьянских детей с тем, чтобы «хоть мало поправить нравы их», т. е, воспитать в духе повиновения и преданности помещикам. От депутатов правительственных мест (т. е. от чиновничества) поступил проект «Об учреждении по городам училищ для юношества и о непринимании в дома учителей и учительниц неосвидетельствованных».
В наказах городских жителей содержалось предложение «Об учреждении в городах академий, университетов и школ и обучении в оных разным языкам купеческих и разночинческих детей и сирот». Требования о создании школ были выдвинуты в наказах от горожан Смоленской, Архангелогородской (по три наказа), Воронежской, Новгородской и Московской губерний (по два наказа). В мае 1768 г. депутат от пехотных солдат Нижегородской губернии Жеребцов утверждал, что от «детского школьного учения... может воспоследствовать великая польза». Его поддержал другой депутат от пехотных солдат, Селиванов, говоривший: «Когда не просвещен будет народ, возможно ли через него сделать отечеству полезное, а чем больше просвещение входит, как не через науки? А просвещение через что может вкорениться, как не через учреждение училищ?» Поддержана была эта идея также и Академией наук. Для детального рассмотрения всех предложений была создана училищная комиссия, которая представила «большому собранию» Уложенной комиссии ряд своих соображений. Предполагалось создать сельские школы из расчета одна школа с 30 учащимися обоего пола в возрасте 8—12 лет на каждые 100— 250 семей. В городах учреждались школы для детей, достигших 7-летнего возраста. Причем мальчиков следовало обучать чтению и письму, а девочек — только чтению. Школы должны были содержаться за счет населения, а в качестве преподавателей предлагались, как правило, дьяконы и дьячки. Однако царское правительство отклонило эти предложения и попыталось создать малочисленные закрытые учебные заведения. Заимствуя у просветителей теорию о «новой породе людей», Екатерина II и ее главный советник по вопросам просвещения И. И. Бецкой вносили в это понятие реакционное содержание, не совместимое с идеями просветителей. В то время как просветители понимали под воспитанием «новой породы людей» создание новых людей буржуазного общества, врагов феодально-крепостнического строя, екатерининское правительство попыталось посредством привилегированных закрытых учебных заведений (шляхетских корпусов, Смольного института благородных девиц, училища при Московском воспитательном доме и др.) воспитать «породу людей», преданных самодержавию, способных отстаивать крепостничество и пропагандировать его идеологию.
Но к началу 80-х годов XVIII в. правительству стало ясно, что система немногочисленных закрытых учебных заведений явно не соответствовала нуждам страны и интересам дворянства. В 1782 г. была организована «Комиссия об учреждении училищ» и в качестве ее консультанта был привлечен приехавший в Россию из Австрии серб Федор Иванович Янкович (1741— 1814). Ф. И. Янкович был человеком прогрессивных взглядов и выдающимся педагогом. При его содействии и при участии ряда университетских профессоров была разработана система учебных заведений в России, подготовлены кадры учителей и написаны учебные пособия. Согласно «Уставу народным училищам в Российской империи» (1786) в каждом губернском городе должно было открыться по одному четырехклассному главному училищу. В уездных городах и в тех губернских, где одного главного народного училища было недостаточно, создавались малые народные училища. Но главные народные училища во всех губерниях открыть не удалось. Учебная программа главных народных училищ была следующей. В первом классе учащиеся обучались чтению, письму, счету и первоначальным основам христианского закона (сокращенному катехизису). Во втором классе надлежало, «наблюдая те же предметы христианского закона и добронравия, начинать читать пространный катехизис без доказательств из священного писания, книгу о должности человека и гражданина». Кроме того, изучались первые части арифметики и грамматические правила, учащиеся упражнялись в письме и чистописании, вводилось преподавание рисования. В третьем классе продолжалось изучение русской грамматики, евангелия, катехизиса, второй части арифметики, рисования. Изучалась первая часть всеобщей истории, введение во всеобщую и европейскую географию, землеописание Российского государства. В четвертом классе, который был рассчитан на два года, повторялась российская география, продолжалось изучение рисования, всеобщей истории, российской грамматики, причем большое внимание уделялось сочинениям, составлению деловых писем и документов. Введено было преподавание российской истории, географии всеобщей и математической с задачами на глобусе, геометрии, механики, физики, естественной истории и гражданской архитектуры. В главных народных училищах желающие могли подготовляться на должность учителей малых народных училищ. В главных народных училищах, кроме русского языка, для желающих преподавались основы латинского языка и языки соседних народов. В малых народных училищах программа в основном соответствовала программе первого и второго классов главного народного училища, с той разницей, что там не преподавались иностранные языки, а во втором классе изучалась не только первая, но и вторая часть арифметики. Таким образом, малые народные училища готовили грамотных людей, а главные училища были средней школой с многопредметной программой и реально-практическим уклоном. Кроме малых и главных народных училищ, существовал еще ряд учебных ваведений другого типа. Гарнизонные солдатские школы готовили унтер-офицеров, писарей и квалифицированных ремесленников. В 1721 г. были учреждены школы при 50 гарнизонных полках, в которых обучались солдатские сыновья 7— 15-летнего возраста. В 1765 г. в школах при 108 гарнизонных батальонах учились 9000 солдатских детей, а в 90-х годах XVIII в.— 12000 человек. Порядок обучения в гарнизонных солдатских школах был следующий: «Вначале словесному и писать, также воинской солдатской экзерциции и арифметике — всех. А по окончании вышеписанных наук по некоторому из оных числу — геометрии, артиллерийской и инженерным наукам, петь и музыке на габоях, трубах и валторнах, также и словесному мастерству. А непонятных таковым наукам обучать столярному, токарному, плотничному, кузнечному, портному и сапожному ремеслу, к чему у которых будет склонность». В большинстве гарнизонных батальонов солдатские школы по общеобразовательной подготовке приближались к уездным малым народным училищам. В некоторых гарнизонах, где имелись подготовленные офицеры-преподаватели, как например в Саратове, программа солдатских школ почти не отличалась от губернских главных народных училищ, хотя срок обучения был более длительным. Солдатские дети-сироты обучались на казенный счет, остальные — «сверхкомплектно», т. е. за стет родителей. Помимо солдатских школ, квалифицированных техников и специалистов готовили горнорудные училища на Урале. Для подготовки учителей в 1786 г. была образована специальная учительская семинария, имевшая два отделения: математическое и историческое. За 18 лет она подготовила более 400 педагогов. Всего в конце XVIII в. существовало 549 различных учебных заведений, в которых одновременно обучалось около 62000 учащихся. По отдельным лтипам они распределялись следующим образом: общеобразовательные школы — 3 университетские гимназии с 1338 учащимися; 49 главных народных училищ с 7011 учащимися; 239 малых народных училищ с 15209 учащимися; 116 солдатских школ с 12000 учащимися. Итого насчитывалось 407 учебных заведений с 35 558 учащимися. Таким образом, на долю общеобразовательной школы приходилось 3/4 всех учебных заведений с 58% всех учащихся. Закрытые духовные семинарии и школы — 66 с 20398 учащимися, или 12% всех учебных заведений с 32% всех учащихся. Закрытые дворянские учебные заведения: 5 шляхетских корпусов с 1980 учащимися; 8 благородных пансионов и институтов с 1360 учащимися; 48 частных пансионов с 1125 учащимися; а всего 61 учебное заведение с 3465 учащимися, или около 9% всех учебных заведений с 5% учащихся. Специальные школы: 3 медицинские школы — 270 учащихся; 2 горные школы —165 учащихся; Академия художеств — 348 учащихся или 6 учебных заведений с 785 учащимися. Прочие школы — 9 с 765 учащимися. Уровень преподавания в ряде учебных заведений был невысоким. Д. И. Фонвизин так рассказывал о годах своего обучения в Московской университетской гимназии: «Я скажу в пример бывший наш экзамен в нижнем латинском классе. Накануне экзамена делалось приготовление; вот в чем оно состояло: учитель наш пришел в кафтане, на коем было пять пуговиц, а на камзоле — четыре; удивленный сею странностью, спросил я учителя о причине. «Пуговицы мои вам кажутся смешны,— говорил он,— но они суть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане значит пять склонений, а на камзоле четыре спряжения: итак,— продолжал он, ударяя по столу рукою,— извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого склонения, тогда примечайте за которую пуговицу я возьмусь; если за вторую, то смело отвечайте: второго склонения. Со спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете». Вот каков был экзамен наш». Неудивительно, что, по словам Д. И. Фонвизина, ученики не могли ответить, куда течет Волга.
Большинство дворян давало своим детям домашнее образование, используя для этого как отечественных учителей, так немецких и французских преподавателей. Целая галерея подобных «наставников» показана в знаменитых комедиях Д. И. Фонвизина «Недоросль» и «Выборы гувернера».
В 1755 г. в правительственном манифесте по поводу открытия Московского университета указывалось: «Великое число у помещиков в Москве на дорогом содержании учителей, из которых большая часть не токмо учить науке не могут, но и сами тому никакого начала не имеют... иные не сыскав лучших учителей, принимают таких, которые лакеями, парикмахерами и другими подобными ремеслами всю жизнь препровождали».
