"Очерки истории СССР. ХVIII век", под ред. Б. Б. Кафенгауза Москва, 1962 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
Архитектура, живопись и скульптура
Русское изобразительное искусство достигло во второй половине XVIII в. высокой степени совершенства. Лучшие произведения искусства были связаны с прогрессивными идеями русских просветителей, проникнуты патриотизмом и гуманизмом. Деятельность людей искусства во многом была обусловлена социальным заказом дворянского абсолютистского государства, причем творчество крепостных зодчих, ваятелей и живописцев проходило в неблагоприятной обстановке. Несмотря на это, отличительными чертами ряда выдающихся явлений искусства того времени были народность и реализм. Как и в других отраслях русской культуры, в искусстве преобладали выходцы из народа. Это относится к таким крупнейшим архитекторам, как Баженов, который был сыном сельского дьячка, и Казаков, происходивший из подьяческих детей. Выдающийся ваятель Шубин, земляк М. В. Ломоносова, происходил из государственных крестьян, а другой замечательный скульптор Козловский — из ремесленников. Из солдатских детей вышли художники Антонов, М. Иванов, Мартынов, Матвеев, Щедрин; Акимов был сыном наборщика, а Алексеев — сторожа Академии наук. Многие деятели искусства почти всю жизнь были крепостными: семья Аргуновых, Шибанов, Соколов и др. С ними проникла в искусство та самобытность национального народного творчества, которая опиралась на вековые традиции русского художественного ремесла. В то же время такие выдающиеся зодчие, как Растрелли, Камерон, Кваренги, Росси, Фальконе, нашли в России свою вторую родину и их творчество обогатило русское искусство второй половины XVIII в. Важным фактором развития русского искусства в это время была Академия художеств. К XVIII в. относится расцвет русской классической архитектуры. Осуществлялось планомерное строительство Петербурга и целого ряда новых городов: Николаева, Екатеринослава, Одессы, Севастополя и др. Производилась почти одновременная перепланировка и перестройка многих губернских и провинциальных городов, приобрела небывалый размах ансамблевая застройка их центров, развернулось строительство крупных общественных зданий, дворцов, городских и загородных дворянских усадеб, были разработаны проекты жилых домов, рассчитанных на различные социальные слои городского населения. Подобного размаха архитектуры и градостроительства не знала ни одна из других европейских стран. Продолжалась начатая в петровские времена планомерная ансамблевая застройка Петербурга, где был создан целый ряд превосходных памятников архитектуры. Архитектор В. В. Растрелли построил императорские Летний и Зимний дворцы и дома аристократов Строганова и Воронцова. И. Е. Старов соорудил Таврический дворец. Появляется целый ряд новых для тогдашней России зданий, предназначавшихся для административных, научно-культурных, общественных и торговых нужд: Адмиралтейство (И. К. Коробова); Кунсткамера (И. С. Маттарнови, Г. Киавери и М. Г. Земцов); Эрмитажный театр, Академия наук и Ассигнационный банк (Д. Кваренги); Почтамт (Н. А. Львов); Академия художеств (А. Ф. Кокоринов) и т. д. Большой размах получило строительство загородных императорских дворцов: Петергофа (ныне Петродворец) с его величественным каскадом фонтанов, Царского Села (ныне г. Пушкин), Павловска, Гатчины. Над их сооружением трудился целый ряд выдающихся архитекторов того времени. В Петергофе дворец Монплезир был построен М. Г. Земцовым; дворец Марли — И. Брауном; Английский дворец — Д. Кваренги; храм Дружбы, дворец и ряд павильонов в Павловском были возведены Ч. Камероном; А. Ринальди проектировал дворец в Гатчине. Над сооружением Большого Царскосельского дворца и многочисленных зданий Царского села трудились замечательные архитекторы С. И. Чевакинский, В. В. Растрелли, Ч. Камерон, Д. Кваренги, А. В. Неелов и др.
Хотя Москва в начале XVIII в. утратила свою роль главного города России, на протяжении всего столетия она оставалась второй столицей страны. Помимо вековых традиций, существенную роль играло то обстоятельство, что императорский двор неоднократно и подолгу останавливался в Москве. Кроме того, в Москве постоянно находился ряд центральных государственных учреждений, департаменты Сената, а также конторы (филиалы) петербургских коллегий. Московским зодчим приходилось работать в значительно худших условиях, чем их петербургским собратьям: казна отпускала слишком мало средств для нормального существования. Если Петербург строился «на чистом месте» и ничто не препятствовало планомерному ансамблевому строительству, то московским архитекторам приходилось волей-неволей считаться со стихийно сложившейся застройкой и вписывать свои замыслы в веками существующую радиально-кольцевую планировку города. В то же время они имели весьма существенное преимущество по сравнению с петербургскими архитекторами в том, что не подвергались постоянной мелочной опеке и назойливой регламентации со стороны властей, от которой так страдали столичные архитекторы. Наиболее выдающимися зодчими XVIII в. были Василий Иванович Баженов и Матвей Федорович Казаков. В. И. Баженов (1737—1799) родился в селе Дальском, близ Малоярославца, в семье дьячка. В пятнадцатилетнем возрасте он переехал в Москву и стал работать на строительстве Головинского дворца. Здесь на него обратил внимание тогдашний главный архитектор города Д. В. Ухтомский, зачисливший В. И. Баженова в свою «архитектурную команду».
В числе других талантливых юношей В. И. Баженов был принят в 1755 г. в гимназию при Московском университете, где обучался вместе с Г. А. Потемкиным, Д. И. Фонвизиным и Н. И. Новиковым. В 1758 г. он был зачислен в архитектурный класс, открывшийся тогда в Петербургской Академии художеств. В 1760—1765 гг. В. И. Баженов учился в Париже и Италии. Ему было присуждено почетное звание академика в римской, болонской и флорентийской академиях. В Париже ему предложили почетную и чрезвычайно выгодную должность придворного архитектора, но В. И. Баженов отказался от этого поста, так как хотел отдать все свои силы служению родной стране. Однако на родине его ждало большое разочарование. Петербургская Академия художеств, сделав его академиком, отказалась предоставить зодчему должность профессора, дважды присужденную ему за границей, под тем предлогом, что «россиянину перед иностранцами предпочтения не дано». Около года В. И. Баженов не мог найти работу в Петербурге и был вынужден в скромном чине капитана артиллерии перебраться в Москву. Здесь В. И. Баженов начал трудиться над проектом Большого Кремлевского дворца. Зодчий предполагал соорудить не только само здание дворца, но и перестроить центр Москвы. Дворец предполагалось построить на южном склоне Кремлевского холма, обращенном к Москве-реке. Огромная овальная площадь перед дворцом предназначалась для многолюдных празднеств. Нижний выдвинутый этаж зданий, обрамлявших площадь, образовывал трибуны, на которых должен был размещаться народ. Проект объединял в стрдйное архитектурное целое вновь сооружаемые здания со старыми постройками и площадями Кремля. Весь ансамбль должен был возвеличить Москву, подчеркнуть ее роль как национального центра России. Проект не был осуществлен, так как екатерининское правительство систематически уменьшало, а с 1773 г. совершенно прекратило ассигнование денежных средств на это строительство. В. И. Баженов создал модель Большого Кремлевского дворца. Находившийся в 1800 г. в Москве английский профессор Э. Кларк писал: «Это одна из наиболее любопытных достопримечательностей Москвы. Если бы эти постройки были осуществлены, это было бы одно из чудес света... Если бы дворец был построен согласно этой модели, то он превзошел бы своей грандиозностью храм Соломона, пропилен Амазиса, виллу Адриана и Форум Трояна». Тяжелой неудачей закончилось и другое выдающееся начинание зодчего — дворец в селе Царицыно под Москвой. В.И.Баженов был тесно связан с просветителями, входил в состав новиковского кружка. Его передовые взгляды были известны и вызвали недовольство Екатерины II. В 1785 г., проездом на юг, императрица посетила строительство. Возведенные постройки ей не понравились, и она распорядилась уничтожить уже готовое здание Царицынского дворца, в сооружение которого В. И. Баженов вложил десятилетний труд. В этих исключительно неблагоприятных условиях В. И. Баженов проявил выдающееся мужество и силу воли. Неудачи не сломили его. Блестяще сочетая в себе гений архитектора и художника со знаниями и опытом строителя, он создает ряд замечательных сооружений, в том числе дом Пашкова в Москве (теперь старое здание Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина). В Петербурге он строит Арсенал. Последней работой В. И. Баженова был проект Михайловского (инженерного) замка, построенного уже после смерти великого зодчего архитектором В. Ф. Бренном. В. И. Баженов уделил много внимания вопросам теории архитектуры. «Архитектура, — писал он, — главнейшие имеет три предмета: красоту, спокойствие и прочность здания. Для приведения оного в совершенство неминуемо надобно, чтобы сии столь нужные ее основания из виду упущены не были, но паче всегда неразрывно сохранены были». Соратником и продолжателем дела В. И. Баженова был сын московского подьячего Матвей Федорович Казаков (1738—1813). Творческая его судьба сложилась более удачно. Если большинство замыслов В. И. Баженова в силу неблагоприятного стечения обстоятельств не было реализовано, то М. Ф. Казаков очень много и удачно строил. Великими памятниками его творчества являются многие здания, сохранившиеся в Москве: дом Губина у Петровских ворот (ныне клиника 1-го Московского медицинского института); Петровский дворец (ныне Военно-воздушная инженерная академия имени Жуковского); здание Сената в Кремле (ныне дом Правительства СССР); Колонный зал Благородного собрания (ныне Дом Союзов СССР); Московский университет (перестроенный после пожара Москвы в 1812 г. архитектором Жилярди); дом Демидова на нынешней улице Казакова (теперь Межевой институт); находящийся по соседству от него дом Разумовского (ныне Институт физической культуры) и др. В. И. Баженов и М. Ф. Казаков были наиболее яркими выразителями архитектурного стиля, вошедшего в историю под именем русского классицизма. Замечательным зодчим был также И. Е. Старов (1744— 1808), автор величественного Троицкого собора в Александро-Невской лавре и знаменитого Таврического дворца а Петербурге, подаренного Екатериной II Потемкину. Описывая этот дворец, Г. Р. Державин указывал: «Овальная зала, или, лучше сказать, площадь, пять тысяч человек вместить в себя удобная». Переводя эту характеристику на поэтический язык, он восклицал: Великолепные чертоги На столько разстоят локтях, Что глас трубы, в ловецки роги Едва в их слышится концах. Экономическое развитие городов, укрепление дворянского самоуправления и усиление местного бюрократического аппарата повлекло за собой создание ряда новых административных центров в виде губернских и уездных городов. Часть из них строилась заново, но большинство создавалось в старых, не приспособленных к новым задачам населенных пунктах. Интенсивное строительство административных и общественных зданий, присутственных мест, дворянских собраний, торговых рядов неизбежно влекло за собой перестройку и перепланировку ряда исторически сложившихся городских центров. Эта гигантская работа требовала централизованного, в масштабе своей страны, руководства, которое было возложено на существовавшую с 1762г. по 1796 г. Комиссию строения Санкт-Петербурга и Москвы. В общей сложности было разработано свыше 400 проектов перепланировки городов. В составлении этих планов принимали участие крупнейшие зодчие того времени: М. Ф. Казаков (центры Твери, Николаева), И. Е. Старов (Пскова, Екатеринослава, Воронежа) и ряд местных архитекторов. Проектировщики исходили из исторически сложившихся архитектурных традиций, умело сочетая вновь возводимые здания с основными древними сооружениями городов. При этом выделялся центр города, заселенный дворянами и богатым купечеством, неимущее население оттеснялось на окраины. Об этом прямо было сказано в плане застройки Воронежа после пожара 1772 г.: «Имеющим внутри города дворы, которые ныне, по бедности их, хороших домов и регулярного строения выстроить не могут, отвести место за Ямской слободою особого улицею». Значительной реконструкции подверглись города: Ярославль, Тверь, Кострома и многие другие. Большую роль в формировании русского архитектурного стиля сыграло строительство городских и загородных дворянских усадеб, получившее наибольший размах в последней трети XVIII в. особенно в Москве и в Подмосковье. Некоторые из этих усадеб, построенных крепостными мастерами, не уступали по своей архитектуре, составу помещений, их отделке и убранству лучшим дворцам того времени. К числу подобных загородных дворцов относились подмосковные усадьбы: Архангельское, принадлежавшее сперва князьям Голицыным, а затем Юсуповым; Кусково и Останкино, находившиеся во владении Шереметевых. Эти дворцы-усадьбы создавались талантливейшими зодчими из числа крепостных крестьян: Ф. С. Аргуновым и А. Ф. Мироновым — Кусково, П. И. Аргуновым, А. Ф. Мироновым, Г. Дикушиным и П. П. Бизяевым — Останкино и т. д. Выдающимися русскими скульпторами конца XVIII в. были замечательные выходцы из народа Ф. И. Шубин (1740—1805) и М. И. Козловский (1753—1802).
Земляк М. В. Ломоносова, сын государственного крестьянина И. Ф. Шубной (Шубиным он стал называться после того, как поступил в Академию художеств) девятнадцатилетним юношей прибыл в Петербург, где начал свою службу дворцовым истопником. В 1761 — 1765 гг. он обучался в Академии художеств и окончил ее с большой золотой медалью. Затем пять лет совершенствовал свое мастерство в Париже, Риме и Лондоне.
Современники восхищались мастерством Ф. И. Шубина. «Под его рукою мрамор дышит...»,— говорили они. Скульптор создал превосходные бюсты видных деятелей того времени. Он умел лаконично и точно выразить сущность изображаемых им людей: обаяние, человечность и величие М. В. Ломоносова; мужество, твердость и простоту победителя Берлина фельдмаршала З. Г. Чернышева. Высшим художественным достижением М. И. Козловского был прижизненный памятник А. В. Суворову в Петербурге. Отказавшись от портретного сходства, изобразив полководца в виде античного героя, скульптор сумел воплотить в памятнике сокровенную сущность суворовского полководческого искусства: глазомер, быстроту, натиск. Превосходно выполнен также цилиндрический постамент памятника, придающий ему ясность и величественность.
Великолепным произведением монументальной скульптуры было вдохновенное творение Этьена Фальконэ (1716—1791) — памятник Петру I, названный А. С. Пушкиным «Медным всадником». Задача, стоявшая перед Э. Фальконэ, жившем в России с 1766 г. по 1778 г., осложнялась тем, что ему приходилось создавать второй в Петербурге памятник Петру I. Первый монумент соорудил в 1741 г. архитектор К. Растрелли. Он жил в России с 1716 до 1744 г., ему удалось снять маску с Петра I. Еще при жизни императора он создал очень удачный его бюст. Хотя К. Растрелли был первоклассным мастером, но созданный памятник Петра I был статичным и безжизненным. Совершенно иначе понял свою задачу Э. Фальконэ. Его статуя олицетворяет стремительное, всесокрушающее движение вперед. Памятник Петру I воплощает могущество и непобедимость молодой России. «Монумент мой будет прост... — писал Э. Фальконэ. — Я ограничусь статуей героя и его изображу не в качестве великого полководца и победителя, хотя, конечно, он был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя.... ее-то и надо показать. Мой царь простирает свою благодетельную десницу над страной. Он поднимается на скалу... эмблема преодоленных им трудностей». Скульптор трудился над своим творением 12 лет. О трудностях, которые пришлось ему преодолеть, можно судить по следующим фактам. Каменная скала, предназначенная для постамента, весила после частичной обрубки 80 тыс. пудов, и ее доставка к месту установки памятника была для того времени крупным техническим достижением. Исключительно сложным был расчет точки опоры всадника на вздыбленном коне. Во время отливки памятник чуть не погиб. Дежурный литейщик уснул, сплав перегрелся и, пробив форму, потек, грозя вызвать пожар и уничтожить плоды многолетнего труда. Э. Фальконэ в отчаянии выбежал из мастерской. Все было спасено благодаря мужеству и присутствию духа русского мастера Хайлова. Он не растерялся, заделал отверстие и стал с опасностью для жизни вычерпывать раскаленную медь и заполнять ею формы. Э. Фальконэ не удалось дождаться открытия памятника, который был установлен после его отъезда русским скульптором Ф. Г. Гордеевым. Для русских художников второй половины XVIII в. были характерны реализм, наблюдательность и высокое профессиональное мастерство. Выдающимся художником-портретистом был бывший крепостной Ф. С. Рокотов (1736—1808). Ему принадлежат портреты поэтов В. И. Майкова, Н. Е. Струйского (о котором современники иронически говорили: «По имени струя, а по стихам болото»), А. П. Сумарокова. Полны обаяния его женские портреты А. Струйской, В. Е. Новосильцевой, П. Н. Ланской, В. Н. Суровцевой, «Неизвестной в розовом». Одним из лучших живописных произведений Ф. С. Рокотова был проникнутый глубоким лиризмом «Портрет молодого человека в треуголке». Искусство художника было по достоинству оценено его современниками. Один из них писал Ф. С. Рокотову по поводу портрета А. П. Сумарокова: «Когда ты почти играя ознаменовал только вид лица и остроту зрака его, в тот час и пламенная душа ево на оживляемом тобою полотне не утаилася».
Другим замечательным художником-портретистом был сын украинского гравера Д. Г. Левицкий (1735—1822). Он был выдающимся мастером парадного портрета: Урсулы Мнишек, Екатерины II, А. Ф. Кокоринова. Вместе с тем художник умел зорко разглядеть за парадным великолепием истинный характер изображаемых людей. Особенно хороши его портреты воспитанниц Смольного института Нелидовой, Хованской, Хрущевой. К числу творческих удач Д. Г. Левицкого относится также «Портрет отца». Выдающимся художником был ученик Д. Г. Левицкого, сын украинского казака В. Л. Боровиковский (1757—1825). Его отец и братья занимались религиозной живописью, сам он некоторое время служил в армии, но вскоре вышел в отставку в чине поручика. В 1787 г. во время путешествия Екатерины II по югу Российской империи В. Л. Боровиковскому была поручена расписка стен дома в Кременчуге, где должна была остановиться царица. Затем художник перебрался в Петербург. К выдающимся его произведениям относится портрет Г. Р. Державина и особенно портрет М. И. Лопухиной, Некоторые художники того времени обращались к образам людей из народа. Лучше всего изображены крестьяне в картинах М. Шибанова — крепостного П. А. Потемкина: «Крестьянский обед» и «Сговор или празднество свадебного договора». С большой сердечной теплотой передана в первой из них любовь крестьян к своему сыну. Во второй картине М. Шибанов с большой силой запечатлел образ старой крестьянки. Все его персонажи являлись подлинными крестьянами и реальными людьми. Близки к произведениям М. Шибанова «Нищие» художника И. Ерменева, сына конюха. Кроме того, художник оставил целый ряд других работ, изображающих крестьян: «Поющие крестьяне», «Крестьяне за обедом» и т. д. Не имея возможности найти работу на родине, И. Ерменев был вынужден уехать за границу. Интересно отметить, что И. Ерменев был участником взятия Бастилии 14 июля 1789 г. и оставил потомству зарисовки этого выдающегося исторического события.
