А.А.Волков. "Русская литература ХХ века. Дооктябрьский период." Издательство "Просвещение", Москва, 1964 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
ПРОЛЕТАРСКАЯ ПОЭЗИЯ
Истоки пролетарской поэзии восходят к середине XIX века. В ту пору русский рабочий класс не был еще самостоятельной политической силой, а поэтому песни, слагаемые в его среде, носили следы крестьянского сознания, придавленного крепостническим режимом. В песнях, рожденных на фабриках и мануфактурах, звучат мотивы тяжелой доли и нужды.
В 70—80-х годах прошлого века рабочий класс уже вступает в борьбу с эксплуататорами, и в его устном творчестве жалобы постепенно уступают место призывам к сопротивлению. Однако в этих песнях рабочего класса, пробуждающегося к политической активности, не было еще и не могло быть революционной целеустремленности. Революционная поэзия только тогда созревает идейно, когда осуществляется соединение рабочего движения с научным социализмом; только тогда она получает прочную идейно-эстетическую основу для своего дальнейшего развития. Пролетарская поэзия, как определенное направление в общем процессе русской литературы, стала развиваться быстрыми темпами в 90-х годах, в период организации В. И. Лениным пролетарской партии, возглавившей рабочее движение в России, внесшей в это движение идеи социализма, классовой борьбы. Пролетарская поэзия росла, крепла и мужала вместе с подъемом освободительного движения, выражала его особенности, вносила свою лепту в борьбу народа с самодержавием. Вплоть до 1905 года и после поражения первой русской революции пролетарская поэзия развивалась в крайне тяжелых условиях политических и цензурных преследований. Но все же количество поэтов-самородков из рабочего класса росло, и в их творчестве укреплялись идеи классовой солидарности, усиливался революционный оптимизм, утверждалась вера в грядущее раскрепощение. Наряду со стихами рабочих авторов, оставшихся неизвестными, в нелегальной печати (в виде листовок) и за рубежом появляются яркие стихотворения революционера и ученого Л. Радина, старейшего поэта А. Богданова, рабочего Е. Нечаева, которые, освободившись от влияния народнической идеологии, воспевали в своих стихах борьбу пролетариата; широко распространяются творчески обработанные Г. М. Кржижановским польские революционные песни.
Первым этапом развития пролетарской поэзии можно считать 90-е годы и особенно годы, непосредственно предшествовавшие первой русской революции. Для стихов этого периода наиболее примечателен призыв к революционному действию, к подвигу во имя победы народа. Боевой клич к сплочению сил пролетариата, уверенность в торжестве рабочего дела звучат в песнях Л. Радина «Смело, товарищи, в ногу», «Смелей, друзья, идем вперед». «Варшавянку» Г. М. Кржижановского пели не только защитники баррикад 1905 года, но позднее и участники гражданской войны. Гневной отповедью насилию и революционным пафосом дышит каждая строчка «Песни пролетариев» А. Богданова. Перед революцией 1905 года в поэзии Е. Нечаева взволнованные мысли о тяжкой доле рабочих-хрусталей, к которым он принадлежал и сам, соседствуют с возрастающим протестом, ненавистью к угнетателям. Не все же будет гений зла Служить заплечникам в угоду, Придет желанная свобода, Всю нечисть выметет дотла! — восклицает Е. Нечаев в стихотворении «Безработный». Пролетарские поэты осмысливали социальные сдвиги, происходившие в России. Они делали правильные выводы из факта возраставшей активности рабочего класса, возглавляемого партией пролетариата. В статьях В. И. Ленина, в большевистских газетах — старой «Искре» и «Вперед» — пролетарские поэты получали идейную зарядку для своей поэзии. Не следует думать, что стихи и песни пролетарских поэтов были в одинаковой мере проникнуты революционным пафосом борьбы с самодержавием. На первом этапе развития пролетарской поэзии профессиональные революционеры и интеллигенты Л. Радин, А. Богданов лучше рабочего Е. Нечаева разбирались в идейных настроениях рабочей массы; они яснее представляли себе общие задачи борьбы народа с самодержавием. Поэтому в их стихах сильнее раздается боевой призыв к свержению угнетателей трудового люда, и рабочий класс выступает уже не в качестве пассивно страдающей массы, а как коллективный носитель революционного гнева, идей социального преображения жизни.
Ранняя пролетарская поэзия не была еще достаточно зрелой в художественном отношении, чтобы создать обобщенный и персонифицированный образ героя своего времени — пролетарского революционера. Героем пламенных революционных стихов Л. Радина, А. Богданова, А. Ноздрина, Е. Нечаева, а позднее, в 1902—1907 годах, Евг. Тарасова, А. Коца, А. Белозерова, И. Привалова является народ, рабочий класс. В стихотворении «Смелей, друзья, идем вперед» (1900) Л. Радин писал:
Победы уж недолго ждать, Проснулась мысль среди рабочих, И зреет молодая рать В немой тиши зловещей ночи.
Непоколебимая вера в то, что прекрасное будущее страны принадлежит народу, уверенность в его созидательных силах, осознание рабочего класса как единой и могучей рати борцов — вот характерные черты образа коллективного героя, созданного пролетарскими поэтами. Народ — создатель всех ценностей на земле, еще эксплуатируемый, но несомненный победитель в борьбе — такова тема «Песни пролетариев» А. Богданова. В его студенческой марсельезе утверждается единство прогрессивной интеллигенции и народа, готовность этой интеллигенции идти на штурм самодержавия, призыв продолжать борьбу до победного конца. В стихах и песнях А. Богданова проходит тема близкого возмездия, пробивается сатирическая струя; такова пародирующая царский гимн, резко обличительная песня «Боже, царя храни». Гневом возмущения насыщено его стихотворение «Опричники».
По мере созревания революционного движения и приближения 1905 года расширяется тематика творчества пролетарских поэтов; она все теснее увязывается с непосредственными задачами пропаганды и агитации партии большевиков. В творчестве революционных поэтов все нагляднее осуществляется известное положение из статьи В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература»: «Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса» (1).
Пролетарская поэзия и была этим «колесиком и винтиком» мощного механизма революции, подорвавшего устои реакционного режима. И работало это «колесико» не так однообразно, как представляли себе некоторые критики, среди которых и доныне не совсем еще изжито мнение об отвлеченности, идейной однотонности поэзии рабочего класса. В действительности эта поэзия была очень разнообразной и по степени одаренности авторов, и по тематике их произведений, и по жанровому признаку, и по эмоциональному звучанию их стихов. Конечно, поэтам, вышедшим из рабочей среды, подчас не хватало профессионального умения и опыта. Но и они выдвинули из своей среды таких одаренных мастеров, как Демьян Бедный, А. Богданов, Л. Радин, А. Коц, Евг. Тарасов, А. Маширов-Самобытник, Е. Нечаев, И. Привалов, Ф. Шкулев, Алексей Гмырев, А. Поморский, Н. Рыбацкий, Д. Одинцов, И. Филиппченко, Я. Бердников, И. Ерошин, Л. Котомка, А. Белозеров и другие. Русская действительность явилась для этих поэтов полем боя. Их поэтическое вдохновение было подчинено наибо- ---------------------
1. В. И. Ленин, Сочинения, т. 10, стр. 27. -------------------- лее благородным и высоким целям, когда-либо волновавшим человечество. Их стремление служить поэтическим словом борьбе за свободу и равенство, за партийность творчества, идейная целеустремленность воспринимались эстетами от литературы как антихудожественная тенденциозность и одноплановость. Между тем это была поэзия нового типа, она не устремлялась, подобно поэзии декаданса, в «заоблачные выси», в «надмирные высоты», она не уклонялась от своего земного долга и хотела творить не «легенду», а прекрасное будущее своей страны. В художественных образах своих стихов поэты—выходцы из рабочего класса отражали идейные и социальные сдвиги, происходившие в русском обществе на рубеже двух веков, в годы первой революции, в период реакции и первой мировой войны. Эти сдвиги они оценивали с позиций большевизма и поэтому сумели в своих не всегда совершенных по форме стихах передать атмосферу времени. В ранней пролетарской поэзии, еще не обогащенной опытом борьбы на баррикадах, господствовали революционно-романтический пафос, героика этой борьбы. Уже тогда пролетарские поэты не только призывали к подвигу, но и противопоставляли свое понимание героя народническому культу личности, утверждали героику революционного действия в то время, когда либерально-народническая литература по существу скатилась к прославлению реформ и «малых» дел.
Еще до революции 1905 года такие поэты, как Л. Радин и А. Коц, выступают против враждебной народу философии и эстетики. В своей статье «Объективизм в искусстве и критике» (опубликованной посмертно) Л. Радин подвергает резкой критике субъективно-социологическую концепцию идейного вождя народничества Н. К. Михайловского и эстетику символизма, в которой он усматривает одно из проявлений идеологии российского империализма. В своей работе, не лишенной некоторых ошибок, Радин в целом придерживается последовательно марксистских взглядов на искусство, требует, чтобы оно отражало важнейшие явления действительности и классовые противоречия. Весьма примечательным явилось стихотворение А. Коца «Я слышу звук его речей» — пламенный и вдохновенный ответ борца революции на толстовскую проповедь непротивления злу и «любви» к ближнему. Поэт обращается с призывом вдохнуть огонь ненависти и борьбы в сердца угнетенных: Там, где страданьям нет числа, Где попираются от века Пятой ликующего зла Права и чувства человека, Где мысль униженно молчит, Сложив беспомощные крылья, И дух восстания убит Отравой рабского бессилья,— Там — нет, не мир и не любовь,— Там нужен мощный клич восстанья, Там нужно немощную кровь Зажечь огнем негодованья, Нам нужно ненависть борца Вдохнуть в заснувшие сердца, Давно привыкшие к смиренью, И в час возмездья роковой Забить в набат и звать на бой — К освобожденью! Годы первой русской революции расширили тематику пролетарской поэзии, определили для нее конкретные задачи пропаганды и агитации в новых условиях вооруженных схваток с самодержавием. В своих стихах и песнях пролетарские поэты отмечают все то, что свидетельствует о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую, разоблачают буржуазный либерализм. Пролетарская поэзия, заговорившая во весь голос, становится поэзией революционного восстания. Наиболее ярким ее выразителем является Евг. Тарасов.
Евг. Тарасов, как, впрочем, и А. Богданов, в поисках соответствующей формы для революционного содержания своих стихов испытал и влияние скорбной лирики Надсона, и увлечение пышной красивостью символистской поэзии. Но ни надсоновская поэзия скорби, ни «возвышенная» лексика символистов не способны были передать мощный голос пробудившегося к борьбе народа. Пролетарские поэты не сразу освобождаются от чужеродных явлений. В стихотворении Тарасова «Пройди стороной» гнев поэта против ренегатской интеллигенции, испугавшейся революции, выражен в элегической форме. Зови лишь того, кто безумен в любви, Кто сердцем не раб, а бестрепетный воин; А тех, кто душою трусливо спокоен, Оставь, не зови...
Пройди стороной: им дороже всего Безбурная пристань их жалкого счастья, А если порою в них вспыхнет участье —
Так что ж из того? Следы влияния Надсона заметны в стихотворении «Смолкли залпы запоздалые».
Однако в самой своей основе творчество одаренного поэта Тарасова было самобытно и опиралось на устное народное творчество и наследие поэтов-демократов, в частности Некрасова. Только потому Тарасов и смог стать поэтом баррикад 1905 года, что он революционные чаяния народа выражал в доступной народу форме. Несмотря на свое увлечение напевной лирикой стихов Бальмонта, рабочий-поэт обрушивался на декадентскую поэзию («Замкнувшимся в башню с окнами цветными»), «приглашал» Бальмонта прийти на завод и вслушаться в шум машин, искать здесь новые образы. В поэзии Тарасова, как и в поэзии многих других пролетарских поэтов, жила прочувствованная, выстраданная любовь к народу, вера в победу революции; они являлись и солдатами и песнопевцами всенародной борьбы; только им и Горькому, духовно неотделимым от рабочего класса, было дано в ту пору выразить так полно дух времени, революционную атмосферу эпохи. Такой требовательный знаток поэзии, как В. Я. Брюсов, писал о Евг. Тарасове: «Мы не беремся пророчить, будет ли в силах Е. Тарасов создать поэзию борьбы, стать поэтом нашей современности, но, конечно, у него для этого гораздо больше возможностей, чем у Бальмонта... стихи Бальмонта о «борьбе за свободу» не вызывают ничего, кроме улыбки». В 1905—1907 годах не только К. Бальмонт, но и Ф. Сологуб и Н. Минский пытались принять позу поэтов революции. Они писали пышно-трескучие стихи о пролетариате, в которых не могло быть и проблеска вдохновения, ибо пролетариат им был совершенно чужд, идейно враждебен. Брюсов предчувствовал приход большого поэта революции, а сами пролетарские писатели рассматривали свои стихи и песни как эстетическую основу, на которой должно было возникнуть революционное творчество такого поэта. Вот как писал об этом Тарасов в стихотворении «Ты говоришь, что мы устали»:
Мы не поэты,— мы предтечи Пред тем, кого покамест нет. Но он придет — и будет свет, И будет радость бурной встречи, И вспыхнут радостные речи. И он нам скажет: «Я — поэт!» В дни революционного подъема 1905 года и часть либеральной буржуазной интеллигенции испытала временное увлечение идеями освободительной борьбы — увлечение, сменившееся в годы столыпинской реакции циничным ренегатством. В разгар классовых боев пролетарские поэты ясно ощущали, что либеральной буржуазии не по пути с рабочим классом, что политическая неустойчивость и трусливая половинчатость — наиболее органические и отличительные свойства буржуазно-мещанской идеологии. В поэзии Е. Тарасова цели пролетарской и буржуазной революции резко отделены друг от друга; об этом поэт с большой силой сказал в стихотворении «Руки прочь!».
Заметными поэтами первой русской революции были А. Белозеров и И. Привалов. Их стихи и песни не отличаются такой поэтической законченностью, как произведения Е. Тарасова. Вместе с тем в них гораздо менее заметно формальное влияние декадентской поэзии. Лексика их стихов опирается на народнопоэтическое творчество, они смело вводят в свою поэзию обороты и слова разговорного языка, в революционную патетику их поэтической речи нередко врываются публицистические интонации.
Реалистические, насыщенные агитационным содержанием стихи и песни А. Белозерова, П. Эдиета и И. Привалова были облечены в революционно-пафосную форму. В героическом пафосе этих стихов явственно слышны мотивы ранней горьковской поэзии, воспевающей грядущую бурю революции. Особенно характерно в этом отношении навеянное революционными событиями стихотворение П. Эдиета «Безумству храбрых поем мы славу...» Пролетарские поэты были активными участниками революции 1905 года.
В стихотворении «Пресня горит», написанном по горячим следам событий, П. А. Арский выражает твердую веру в торжество правого дела, за которое героически сражались бесстрашные московские дружинники. Дым над Москвою стоит от пожарищ, Пресня пылает... Пресня горит! На баррикаде мой верный товарищ Рядом всю ночь с винтовкой стоит. Вышли патроны... Молчит баррикада. Строгий приказ: «Скорей отступать!» Бой наш окончен под гром канонады, Девять — убитых, раненых — пять... Дым над Москвою стоит от пожарищ, Пресня пылает... Пресня горит!
— Спрятать оружие! Слушай, товарищ, Партия знамя спрятать велит. Спрятано знамя в глубоком подвале, Девять винтовок, гром — динамит. - Надо теперь уходить нам подале! — Верный товарищ нам говорит. — Время придет, дорогие могилы К грозному мщению нас призовут, Сумрак рассеется черный, унылый, Светлою новью дни зацветут.
— Мы подождем! — говорит мой товарищ.— Нам пригодится еще динамит! Дым над Москвою стоит от пожарищ, Пресня пылает... Пресня горит! Пафосом революционной борьбы дышит и другое стихотворение П. Арского — «Закон дружины». Патронов нет. Уходим! Я слушаю приказ: — Три бомбы-македонки Остались про запас. Одну — оставь драгунам, Что нам грозят огнем; Другую — черной сотне, Что стала за углом; А третью — офицеру, Что скачет на коне,— Святой закон дружины Нельзя нарушить мне! Три бомбы-македонки Остались про запас, Морозной снежной ночью Был выполнен приказ. Жизнерадостное восприятие действительности, несмотря на тяжкую долю рабочего класса, революционный оптимизм, вера в грядущую победу и лучшее будущее отличают пролетарскую поэзию от декадентской. В противовес культу страдания, одиночества и смерти, воспеванию индивидуализма пролетарская поэзия утверждала действенное отношение к жизни, единство общественных интересов рабочих, коллективную борьбу за его счастье на земле. Даже горечь поражения революции не вызывает в их стихах упадочных настроений. Пролетарские поэты ждут часа возмездия, их не покидает вера в окончательную победу. Стихотворение «На десятой версте от столицы», посвященное памяти жертв 9 января, П. Эдиет заканчивает следующими строками: Но зловещие птицы узреют,— И близка уже эта пора! — Как кровавое знамя завеет Над вершиной родного холма!.. Памяти жертв царизма — солдат, отказавшихся стрелять в народ 9 января 1905 года, посвятил свое стихотворение «Их повели на казнь» (1908) И. В. Шувалов. Поэт верит в торжество правого дела, ибо час народного возмездия не за горами, память о героях никогда не померкнет: Последний крик их прозвучал, как гром: «Прощайте, братья, нас не позабудьте, Пора наступит мщенья, крепче будьте, Сметайте царский строй железом и огнем!» Сурово исподлобья взвод взирал, Как умирали их родные братья. Гвардеец свято клятву мести дал, Послав царю и палачам проклятья. Кровавые расправы и годы реакции идейно не сломили пролетарских поэтов. В их стихах и песнях, печатавшихся в нелегальных изданиях и в виде листовок, еще громче зазвучала тема возмездия; в них утверждалась мысль, что революция потерпела лишь временное поражение и вскоре вновь грянет буря, которая сметет с лица русской земли палачей и эксплуататоров. Знайте, товарищи: годы страданья Местью, борьбою я вмиг искуплю, И на развалинах рабского зданья Вольные песни тогда запою,— восклицал в стихотворении «Мои песни» рабочий-революционер Алексей Гмырев, писавший в тюремной одиночке, где он и погиб от туберкулеза. Ни каторга, ни тюрьма не могли уничтожить волю пролетарских революционеров к жизни и победе. Тяжело больной, лишенный воздуха и солнца, А. Гмырев, предчувствуя свою близкую смерть, писал, что песни его не умрут, что палачей ждет роковая расплата. Гневный вызов своим тюремщикам-палачам, своим «тиранам» и «врагам» бросает А. Гмырев в проникновенном стихотворении «Беглец». Поэту хочется разбить оковы и выйти из кошмарного плена тюрьмы на волю, убежать в неоглядные просторы лесов. В тюрьме гибнут пролетарские революционеры, но тюрьма укрепляет их единство, закаляет их. Об этом говорит в стихотворении «Перестукиваемся...» другой царский узник — питерский металлист и поэт Н. Рыбацкий. В годы реакции продолжают писать стихи А. Богданов, А. Белозеров, И. Привалов, выдвигается в первые ряды революционных поэтов Ф. Шкулев, создают свои первые стихи А. Поморский и Демьян Бедный. Помимо темы возмездия, в творчестве пролетарских поэтов четко вырисовывается тема двух враждебно непримиримых лагерей: сытая и обеспеченная жизнь самодовольных буржуа противопоставляется голодному существованию рабочих и крестьян. Однако тут же утверждается, что высокой радостью вдохновения и борьбы наделены лишь трудящиеся. Этими мыслями проникнуты стихи А. Богданова «Два стана», Н. Рыбацкого «Песня парня», Ф. Шкулева «Куем» и т. д. Тема непримиримости двух противостоящих лагерей, неизбежности последней схватки между ними свидетельствовала о высокой политической сознательности и идейности пролетарских поэтов, о понимании ими исторической закономерности борьбы. Верь, тот славный день настанет! Средь лазури голубой Над ликующей землей Молодое солнце встанет,— писал в «Правде» (1912) поэт-рабочий Д. Я. Одинцов. В творчестве пролетарских поэтов как в период революционного подъема, так и в годы реакции нашел свое наиболее полное выражение ленинский принцип партийности литературы, неразрывной связи поэзии с жизнью борющегося трудового народа.
В сплоченной шеренге пролетарских поэтов ведущее место занимали те из них, кто был тесно связан с работой и борьбой большевистского подполья. Это — А. Поморский, Ал. Гмырев, Д. Одинцов, А. Богданов, А. Маширов (Самобытник), А. Белозеров, Ф. Шкулев. Литературное дело для них органически сливалось с делом революции. Охарактеризуем кратко их деятельность (1).
Богданов Александр Алексеевич (псевдоним Волжский) (1874—1939) — народный учитель, активный участник революционного движения с 1893 года, свыше десятилетия находился на подпольной партийной работе как профессиональный революционер; его шесть раз арестовывали и заключали в тюрьмы. ------------------- 1. Д. Бедному посвящена особая глава. --------------------- Глубокой классовой ненавистью к врагам трудового народа прoникнуто каждое слово его стихов. В стихотворении «Опричники» Богданов писал: Опричники не умерли! Опричники живут! На площади с нагайками чинят кровавый суд. Враждой нечеловеческой горит бесстыдный взор, Псы царские, псы алчные врываются в собор. ...................... Опричники не умерли!.. Умрут они! Умрут! Настанет день возмездия. Свершится правый суд. На плитах окровавленных в грозе иных времен Растут полки народные,— их будет легион.
Воспринимая и переосмысливая горьковский образ бури в новых исторических условиях периода реакции, Богданов выражает твердую веру в будущую победу рабочего класса. Кто-то верит... Буря грянет... Крепкий молот ждать не станет... Домна весело вздохнет... Домна вольно бросит пламя И над гордыми дворцами Знамя красное взовьет.
Творчество Богданова было целиком поставлено на службу партийной агитации и пропаганде. Свою «Песню пролетариев» он заканчивал так: Вперед — на борьбу, пролетарий, рабочий!.. Пусть пламя борьбы разрастется пожаром И бурей пройдет среди братьев всех стран! Твердыни насилья мы рушим недаром... Могуч и един наш воинственный стан... Победно мы строим мир новый, свободный... Пусть враг нас встречает предательством черным! Победа близка, пролетарий голодный!.. Известностью среди читателей нелегальной прессы пользовалось также стихотворение Богданова «Два стана», в котором поэт противопоставляет поэзию труда и борьбы декадентской проповеди ухода «от земной реальности к реальности небесной». В пролетарской поэзии 90-х — начала 900-х годов все с большей силой звучат мотивы устремленной в будущее революционной героики, сближающие ее с произведениями Горького, и прежде всего с его знаменитыми «Песнями».
Поморский Александр Николаевич родился в 1891 году в семье писателя Н. Пружанского. Учась в гимназии, в летние каникулы работал на кондитерских фабриках. В 1908 году он вступил в партию большевиков и с этого же года начал писать стихи, активно печатался на страницах «Звезды» и «Правды», за подпольную деятельность неоднократно подвергался репрессиям царского правительства. В стихотворении «Кроты» Поморский с большой теплотой пишет о родной партии, постепенно разрушавшей «своды» самодержавия («Мы роем ходы, мы рушим своды») и в ходе этой борьбы с царизмом крепнувшей и обретавшей новую могучую силу. Все громче, Громче взрывов звуки, И на камнях дымится кровь, Но с каждым днем
Все крепнут руки И сила грозная кротов. В 1909 году Поморским создано лучшее и весьма популярное стихотворение «Рабочий дворец», в котором поэт прозорливо предсказывал: В железных отрядах Придем мы, придем мы, Без слов, без цепей — Не рабы! Не бойся, товарищ, Ни битв, ни тиранов, И, кто бы ты ни был, За нами иди.
Немало довелось выстрадать рабочему поэту в годы столыпинской реакции. Многие тюрьмы узнал в зловещие годы царизма поэт-большевик: петербургские «Кресты», Харьковскую губернскую тюрьму, Могилевскую пересыльную тюрьму, Николаевский централ, Орловский централ и др. В годы репрессий и подполья условия для творчества были крайне тяжелыми. Поэт, призванный говорить с рабочими смело и открыто, должен был постоянно сдерживать свои гневные слова и чувства. А. Поморскому приходилось не только прятать свои стихи, но нередко и уничтожать их, чтобы не навлечь преследований царских ищеек.
Среди пролетарских поэтов выделяется своей трагической судьбой Алексей Михайлович Гмырев (1887—1911), короткая жизнь которого целиком была посвящена революционной борьбе. За подпольную большевистскую деятельность Гмырев четыре раза заключался в тюрьмы. В 1908 году по ложному доносу он был приговорен к 7 годам каторги. Несмотря на тяжелую болезнь, Гмырев был заключен в одиночную камеру Херсонской каторжной тюрьмы, где он и умер от туберкулеза легких. Поэтическая деятельность Гмырева протекала главным образом за тюремной решеткой — этим определяются ее темы, ее горячий пафос непримиримости к царскому режиму и его сторожевым псам. В стихотворении «Набат», звучавшем как боевой призыв, поэт писал:
В черном мраке душной ночи Стонет злой набат. Толпы грозные рабочих В улицах кишат. Из жилищ-гробов с проклятьем Вековым цепям Они встали дружной ратью — На беду царям. ........... А набат мятежным словом Бьет их по сердцам: Смерть врагам! Долой оковы! Жизнь и честь борцам!
В другом стихотворении "Призыв" поэт зовет массы к дружной борьбе за свои права: Нет, товарищи, так больше жить нельзя! Лучше смерть, чем жизнь позорная рабов! Выходите же на улицу, друзья, Из своих прогнивших домиков-гробов! Откликаясь на смерть своего тюремного товарища М. Клина, убитого часовым в тюрьме через «волчок», Гмырев писал: Пал боец, сраженный пулей, С криком мести на устах, Пал предвестник грозной бури, В палачей вселяя страх. Гордый пасынок свободы Ненавидел тяжкий гнет, И в тюремных мрачных сводах Голос твой звучал: «Вперед!» Тема революционной борьбы и классовой мести определяет устремленность всех стихотворений Гмырева, в том числе и его лирики. В лирических признаниях поэта сквозит мотив самоотречения и самопожертвования, характерный для всей пролетарской поэзии дореволюционных лет. Обращаясь к любимой, Гмырев пишет в стихотворении «Не жди меня»:
Не жди меня... Без чувства сожаленья Я от тебя свободно ухожу. И за любовь твою — святые убежденья К ногам твоим, как раб, не положу. Я не могу отдаться без изъятья Безумной прихоти своих страстей, Когда вокруг меня звучат проклятья, Свистят бичи, царит позор цепей. Меня зовут. Прости же, дорогая, В последний раз, друг друга не кляня. Люблю тебя! Но для родного края Я должен жизнь отдать. Не жди меня.
Многие стихотворения, написанные А. Гмыревым в тюрьме, не сохранились. Уцелевшие его стихи печатались в «Звезде» и «Правде»; в 1926 году они были опубликованы в сборнике «За решеткой».
Дмитрий Яковлевич Одинцов (род. в 1887 г.) — сын крестьянина, с 13 лет стал работать в Петербурге на фабрике. Писать стихи он начал в 1902 году, печатался с 1907 года в профсоюзной печати. В 1912 году Одинцов вступил в большевистскую партию, за активную революционную деятельность арестовывался, сидел в Бутырской, Самарской, Оренбургской, Челябинской тюрьмах, был сослан в Зауралье. Одинцов был первым поэтом-пролетарием, который, работая у станка, выступил со стихами на страницах большевистской газеты «Звезда»; его стихотворение «Там, где проблески жизни...», опубликованное в начале 1911 года, говорит о проблесках революционной мысли в рабочей среде. В этих подвалах, и темных и душных, В душах рабов безответных, послушных, Точно как ласка любви, иногда Светит исканий святая звезда. Там не исчерпаны свежие силы, Где с отдаленных веками глубин Тяжкое иго несут поколенья,— Там не угасли любовь и стремленья, И под налетами скорби порой Светит, мерцая, огонь золотой. Другое стихотворение Одинцова «Вперед», напечатанное в октябре 1912 года в «Правде» и перепечатанное затем в «Первом сборнике пролетарских писателей», ярко выражало думы и стремления рабочих — будущих хозяев жизни.
Давно синеет и сверкает Бездонной ночи глубина. Мою каморку осеняет Мой друг полночный — тишина. Шуршит последняя страница. В груди горит огонь живой... Пусть ночь сомкнет мои ресницы — Я не поникну головой.
Наутро, с первыми лучами, Стряхнув с души крылатый сон, Я встречу день с его трудами, Машинный гул, металла звон.
Вдоль улиц сонных и угрюмых К труду привычно поспешу И ночи огненные думы В заботах дня не угашу.
В пыли, во тьме и горьком дыме Я сохраню мои огни. Всю жизнь я спаян буду с ними, И день и ночь со мной они! Итак, навстречу светлой дали, Неся в душе огонь живой, Под рев гудка и грохот стали Вперед — к культуре мировой! Это стихотворение было использовано М. Горьким в предисловии к первому «Сборнику пролетарских писателей». Заключительные строки из стихотворения, которыми Горький закончил предисловие, хорошо выразили его мысль о большом будущем пролетарской литературы: «Один из поэтов, участников сборника, восклицает: «Вперед, к культуре мировой!» — Добрый путь, товарищи! Да здравствует разум и воля, создавшие мировую культуру!» Одинцов был также автором таких талантливых стихотворений, как «Орленок» (1913), «В тюрьме» (1914), «Водопад» (1914). В аллегорическом стихотворении «Перед грозой» (1913) Одинцов вслед за Горьким славит смелый и дерзновенный полет сокола навстречу грядущей очистительной буре.
Предвестник бури пробежал, Взметнул и бросил прах над долом. По рощам в говоре веселом Смятенья трепет задрожал. Нависла туча в вышине. Земная твердь в огне вулкана, И гром, и стоны урагана Растут и близятся ко мне. Гроза идет... Гроза идет... Душа очнулась, жадно ждет... Как ждет земля с грозою влаги, А сокол правит свой полет Навстречу меркнущих высот На крыльях бури и отваги. Гроза идет... Гроза идет!
Одинцов был участником совещания 5 марта 1914 года, состоявшегося на квартире М. Ф. Андреевой, на котором под руководством М. Горького обсуждался вопрос об издании сборника пролетарских поэтов. На приеме у Горького, по свидетельству Д. Я. Одинцова, были также Сергей Малышев, А. Маширов (Самобытник), А. Поморский, В. Торский (Царев), Н. Рыбацкий, Д. Гордеев, М. Артамонов, Н. Додаев. «Не обошлось дело, конечно, без «недреманного ока», которое представлял Андрей Дикий, оказавшийся провокатором»,— вспоминает Д. Я. Одинцов.
Маширов Алексей Иванович (псевдоним Самобытник) (1884—1942) — рабочий-металлист, начал трудовую жизнь с 12 лет, в партию вступил в 1905 году. Маширов-Самобытник — один из активных участников большевистских газет «Звезда» и «Правда», в 1916 году за подпольную деятельность был арестован и сослан в Сибирь. А. М. Горький, редактируя первый «Сборник пролетарских писателей», поставил Маширова-Самобытника на самое видное место,— сборник открывается его стихотворением. И это не случайно: в нем звучит горячая вера в большое будущее литературы, создаваемой рабочим классом. Вот это стихотворение. Не говори в живом признанье Мне слова гордого «поэт»; Мы — первой радости дыханье, Мы — первой зелени расцвет! Разрушив черные оконца, Мы жаждем миром опьянеть. Еще не нам, не знавшим солнца, Вершиной гордою шуметь. Еще неведомой тревогой Полна восторженная грудь,
И очарованной дорогой Мы только начали свой путь. Придет пора, порыв созреет, Заблещет солнцем наша цель.
Поэта мощного взлелеет Рабочих песен колыбель. И он придет как вождь народный, Как бури радостный раскат,
И в песне пламенной, свободной И наши песни прозвучат. В разгар мировой войны Маширов-Самобытник выступает глашатаем верности революционному знамени и священной ненависти к классовым врагам и предателям.
...Еще скажи: в годину бед Я так же верен был И что священный наш обет Преступно не забыл, Что ни одной я в нем строки, Глумясь, не зачеркнул И до конца своей руки Врагу не протянул. Что тот же стяг и тот же путь
Стоит передо мной, Хоть был я ранен дважды в грудь За жизнь страны родной. Один удар в жестокий час
Упал на грудь мою, Другой, изменники,— от вас, Забывших честь свою!
Белозеров Александр Андреевич (1883—1957) — активный участник революционного движения в Нижнем Новгороде, сотрудничал в легальных большевистских изданиях. В ряде стихотворений Белозерова воспевается героизм вооруженной борьбы с врагом. Вот характерные строки из стихотворения «Перед боем»: — Товарищи, вперед! Сомкнись, назад ни шагу! Проносится сигнал в построенных рядах.
И каждый клятву дал: «Скорей костями лягу, Чем дам себя на поруганье палачам!» И шли они... Росли невидимо отряды; В глазах огонь, и в сердце зрела месть. А к полудню воздвигли баррикады,— Сразятся здесь борцы за родину и честь... На ту же тему написано и стихотворение «На баррикадах», заканчивающееся бодрым, оптимистическим утверждением правоты рабочего дела: Не страшен им лес заостренных штыков, Не страшны им пули враждебных полков, Борцы с каждым часом растут и растут И родине в жертву надежды несут... Пусть кровь пролилася народа — Все ближе святая Свобода! Жизнеутверждающе, оптимистически заканчивается и стихотворение «Узник»:
Если не будет злодейской измены, Факел надежды борьба не потушит. Знаю я — эти проклятые стены Буря разрушит!..
Шкулев Филипп Степанович (1868—1930) — выходец из крестьянской бедноты. С 9 лет начал работать на фабрике. Проработав полгода, стал инвалидом — правая рука попала в машину. После двухлетнего пребывания в больнице работал подручным в одном из овощных магазинов Москвы. С 15 лет Шкулев начал писать стихи. Первая публикация его стихов относится к началу 90-х годов. В стихах начального периода Шкулев выступает выразителем общедемократических, подчас отсталых настроений массы. Его формирование как революционного поэта происходит под влиянием событий 1905—1907 годов. Большую популярность получили стихотворения Шкулева, напечатанные на страницах большевистских газет «Звезда» и «Невская звезда» в годы нового революционного подъема: «Черный перезвон», «Гуди призывом благодарным», «Яснее даль», «Громадные стены, как листья дрожат», «Гимн труду» и особенно широко известное стихотворение, ставшее песней,— «Мы кузнецы и дух наш молод». Этому стихотворению созвучно стихотворение «Куем»: Под тяжким бременем неволи Мы жаждем все отрадной доли. Пусть давят нас нужда со злом — Мы счастье светлое куем! Пускай, вокруг летая, бури От нас скрывают блеск лазури, Но мы, объятые огнем, Добро для родины куем. Пусть силы тьмы, вражды, ненастья Несут великие несчастья — Мы, с гордо поднятым челом, Жизнь внукам новую куем! Пускай враги любви великой Куют нам цепи в злобе дикой. Но мы под их зловещий гром Свободу, равенство куем. Основной пафос творчества Шкулева в годы между двух революций — страстный гимн труду, недаром так называется одно из его стихотворений. Шкулев воспел труд, преобразующий жизнь, труд, который неизбежно разорвет оковы рабства. Овладев передовым революционным мировоззрением, Шкулев выразил твердую веру в будущую победу революции. Этой верой проникнуто его стихотворение «Ясная даль» (1912), заканчивающееся следующими строками:
Чу, слышен звон... то звук набата, Он нас зовет на пир весны, Все дали заревом объяты, И люди радости полны, И в сердце звон! Конец засилью темной ночи. Оно уйдет за грань веков. Яснеют страждущие очи Родимых братьев и отцов... Светлеет мир! * * * * * Особая историческая заслуга пролетарских поэтов состоит в том, что они и в годы разгула реакции и шовинизма, когда многие кратковременные попутчики революционного движения отошли от него, продолжали утверждать горячую веру в будущую победу. Горький очень высоко оценивал поэтическую деятельность пролетарских поэтов в годы реакции. «Когда история расскажет пролетариату всего мира о том, что пережито и сделано вами за восемь лет реакции,— писал он в предисловии к «Сборнику пролетарских писателей»,— рабочий мир будет изумлен вашей жизнедеятельностью, бодростью вашего духа, вашим героизмом» (1). Конечно, годы реакции ограничивали творческие возможности пролетарских поэтов. Книги пролетарских поэтов изымались охранителями самодержавия; те стихи и песни, которые появлялись в легальной печати, были искажены цензурой. В творчестве некоторых поэтов, в частности даровитого Е. Тарасова, появились нотки пессимизма, которые выражали неуверенность в окончательной победе освободительного движения. Но в целом пролетарская поэзия мужественно перенесла кризис черных дней реакции, сохранила свои основные кадры; годы нового революционного подъема стали временем подъема и пролетарского поэтического творчества. ------------------
1. М. Горький, Сочинения, т. 24, стр. 172. ---------------------- Своими успехами в 1911 —1914 годах пролетарская поэзия прежде всего обязана оживлению революционной борьбы рабочего класса и его печати — газетам «Звезда» и «Правда». Горький первым положительно оценил начавшийся подъем в поэзии рабочего класса. В статье «О писателях-самоучках» он утверждал, что все духовно здоровые и творческие силы зреют и живут в среде трудящихся, что революционная энергия народных масс порождает оптимистическую литературу, единственно способную передать идейную атмосферу своего времени.
Поэтическое творчество целого ряда пролетарских литераторов, объединившихся вокруг «Звезды» и «Правды», окрепло и возмужало идейно и художественно; они уже прошли путем побед и поражений и смогли приобщиться к борьбе, которую в сложнейших условиях в годы террора вела большевистская партия. К 1912 году широко развернулся талант пролетарского сатирика и баснописца Демьяна Бедного, заклеймившего палачей Ленского расстрела, оперативно откликавшегося на политические события дня. Старый революционный поэт А. Богданов ответил на вызов царского сатрапа Макарова, сказавшего в Думе по поводу Ленских событий: «Так было, и так будет!», гневными строками возмездия: В победном торжестве свершится правый суд, И всем насильникам возмездье даст судьба: Казнь у позорного столба... Преодолев тяжелую пору реакции, революционные силы России выходили из подполья, и делом первостепенной важности было создание такой пролетарской литературы, которая могла бы противостоять ренегатству буржуазных писателей, пытавшихся оклеветать революцию и отвлечь внимание народных масс от насущных вопросов социальной борьбы. Редакция «Правды» писала в первом же номере газеты 22 апреля 1912 года: «Мы бы желали ... чтобы рабочие не ограничивались одним сочувствием, а принимали активное участие в деле ведения нашей газеты. Пусть не говорят рабочие, что писательство для них «непривычная» работа: рабочие-литераторы не падают готовыми с неба, они вырабатываются лишь исподволь, в ходе литературной работы. Нужно только смелее браться за дело: раза два споткнешься, а там и научишься писать ... Итак, дружнее за работу» (1). Редакция «Правды» неоднократно возвращалась к важнейшему вопросу воспитания пролетарских литераторов. Постепенно газета становится идейным центром всей пролетарской литературы; на ее страницах помещаются стихи и рассказы молодых --------------------- 1. «Правда» от 22 апреля 1912 г., № 1.
------------------- авторов, статьи по вопросам марксистской эстетики, создается актив рабочих-корреспондентов.
Редакция «Правды» всячески внушает рабочим-читателям, что литературное дело является их кровным делом, ибо надеяться они могут только на самих себя. В том же 1912 году «Правда» пишет: «Освобождение рабочего класса может быть делом только самих рабочих, следовательно, рабочие должны сами бороться и путем печатного слова. Сейчас обучиться этому особенно важно: раньше обходились интеллигентской литературой для рабочих, а теперь, как вам известно, русская интеллигенция, за редким исключением, ушла от рабочего дела в житейское, буржуазное дело ... Рабочих, способных писать, уже много. В рабочей газете «Правда» не только целиком хроника, но и многие рассказы, и стихотворения, и отчасти статьи написаны рабочими» (1).
«Правда» призывает рабочих-авторов объединиться в кружки, чтобы совершенствовать свои литературные приемы и технику стихосложения; газета считает необходимым создать журнал, способный еще теснее сплотить рабочих-авторов. Неоценимую помощь большевистской печати в объединении сил пролетарской литературы оказывает М. Горький. Еще находясь за границей, на Капри, он ведет обширную переписку с рабочими-литераторами. Руководя литературным отделом журнала «Просвещение», он стремится привлечь в него наиболее способных рабочих-авторов. «Вот действительно превосходно будет,— писал В. И. Ленин М. Горькому,— ежели мы помаленьку присоседим беллетристов да двинем «Просвещение»! Превосходно! Читатель новый, пролетарский,— сделаем журнал дешевым,— беллетристику станете Вы пускать только демократическую, без нытья, без ренегатства» (2).
Результаты деятельности большевистской печати и лично Ленина и Горького не замедлили сказаться. В 1913 году выходят книжка басен пролетарского поэта Демьяна Бедного, сборники «Эхо ответное» и два выпуска «Наших песен». По приезде на родину в 1914 году Горький активно работает над сплочением рядов пролетарской литературы, отбирает произведения для первого «Сборника пролетарских писателей» и пишет к нему предисловие. В «Звезде», «Правде», «Просвещении», «Работнице» печатаются стихи уже получивших известность рабочих-поэтов, таких, как П. Арский, В. Александровский, М. Артамонов, Я. Бердников, И. Батрак, И. Воинов, А. Гастев, М. Герасимов, С. Ганьшин, Ф. Гаврилов, В. Кичуйский, Л. Котомка (В. Зеленский), В. Кириллов, И. Логинов, А. Малышкин, С. Обрадович, --------------------
1. «Правда» от 6 июля 1912 г., № 58. 2. В. И. Ленин, Сочинения, т. 35, стр. 57. --------------------
Н. Рыбацкий, Д. Семеновский, И. Садофьев, Л. Старк, М. Савин и многие другие. Формирование пролетарской поэзии проходило сложным путем. Отличаясь от декадентов принципиально иным мировоззрением, рабочие-поэты сообщали революционной поэзии бодрость духа, веру в человека, утверждали новое видение мира. Но их творчество находилось еще в стадии становления и в художественном отношении было неровным: наряду с первоклассными стихами среди их произведений нередко можно встретить вещи слабые и несовершенные. Вырабатывая собственные приемы, пролетарские поэты все чаще обращаются к устному народному творчеству, к поэзии Пушкина, Лермонтова, Некрасова, а также к творчеству революционных поэтов Запада: Уитмена, Верхарна, Беранже, Гейне, Гервега. Влияние Пушкина и Лермонтова особенно сильно сказалось на поэзии Маширова, Одинцова и Бердникова. Демьян Бедный вдохновлялся демократической поэзией Некрасова, сатирой Курочкина, баснями Крылова. В стихах Привалова видны традиции Беранже; политическая лирика Гервега близка Коцу и т. д. Не следует, однако, думать, что пролетарские поэты были просто эпигонами русских и западных классиков. Конкретно революционное содержание предоктябрьской эпохи требовало от них не слепого следования эстетике классиков, а творческой переработки этой эстетики.
Чтобы стать массовым оружием политического воспитания трудящихся, пролетарская поэзия, не упрощаясь в художественном отношении, должна была говорить языком, понятным народу, стремиться к широкому распространению. Поэтому весьма важно было всемерно развивать песенный жанр как средство коллективного прочтения стихов, средство идейного сплочения трудящихся. Не удивительно, что этот жанр получил широкое распространение в пролетарской поэзии. Многие революционные песни далекого прошлого живут и в наши дни. Так, «Интернационал» Эжена Потье (русский текст А. Коца) и ныне является гимном Коммунистической партии. В годы подъема революционного движения и первой мировой войны в пролетарской поэзии громко зазвучали разоблачающие мотивы; ее сатирический бич все чаще стал опускаться на плечи буржуазных либералов, ренегатов от литературы и политики. Крупнейшими поэтами в жанре сатиры были Д. Бедный и вслед за ним В. Маяковский, чье творчество в годы войны уже не умещалось в рамках футуризма и обретало высокую гражданственность. К сатире обращались и многие другие революционные поэты. Наиболее плодотворно в этом жанре работал И. Логинов. Многие пролетарские поэты показывали, что представляет из себя царская Дума, и это было весьма важно в ту пору, когда различные буржуазные политиканы пытались внушить народу, что Дума поддерживает его интересы, следит за соблюдением «конституции». Пролетарская поэзия — поэзия малых форм; и это не случайно. Пролетарские поэты должны были своевременно откликаться на политические события, вести пропаганду идей революции и разоблачать ее противников. А для политической поэзии, насыщенной духом партийности и народности, малая форма являлась наиболее оперативным средством общения с народом. Кроме того, пролетарские поэты не были профессиональными литераторами. Они сочетали литературную работу с различными трудовыми профессиями, были нередко профессиональными революционерами. Вряд ли этой поэзии, поставленной на службу революционным запросам дня, было под силу выполнить грандиозную задачу создания типического образа пролетарского революционера. До Октября эту задачу смог решить лишь великий пролетарский писатель М. Горький в крупных прозаических произведениях. Однако, несмотря на все эти трудности, пролетарские поэты делали попытки создания индивидуализированного образа человека труда. В стихотворениях А. Маширова-Самобытника «Красный цветок» и «Новому товарищу», в стихах И. Дозорова «Думы работницы», в «Детях улицы» И. Ерошина, в «Песнях швейки» Э. Алискиной и других вырисовываются черты труженика, стойкого в борьбе, утверждающегося в новом социальном миропонимании. В оригинальном по замыслу стихотворении А. Скорбина «Пальто рабочего» показан путь пролетарского революционера. Пролетарским поэтам было в высшей мере свойственно чувство коллективизма: они были рядовыми солдатами огромной армии трудящихся. Об этом своем поэтическом назначении говорили многие: Е. Тарасов в стихотворении «Ты говоришь, что мы устали...», В. Кичуйский — «Поэт», А. Гмырев — «Я погибну...», А. Поморский — «Пролетарию поэту» и т. д.
А. Гмырев в стихотворении «Я погибну...» пишет: Я умру, но со мною в тюрьме не умрет Муза-узница, крошка моя. И в последний мой час лишь она обовьет Грустной песней и лаской меня. Пролетарские поэты ощущали себя частью великого целого — народа, они жили его интересами и безраздельно посвящали свое творчество и самих себя его освобождению от ига капитализма. Пусть их поэзия не всегда была художественно совершенна, но в ней отчетливо выражались идеи революции, она была всегда близка и понятна народу, вдохновляла его на борьбу.
