Н. А. Гвоздецкий. "Владимир Леонтьевич Комаров" Географгиз, Москва, 1953 г. OCR Biografia.Ru
Русские ученые путешественники внесли неоценимый вклад в географическую науку. Особенно много ими сделано в изучении Азии: Сибири, Дальнего Востока, пустынь и гор Средней Азии. Замечательная плеяда бесстрашных путешественников во главе с Н. М. Пржевальским приподняла завесу, скрывавшую от ученых всего мира своеобразную природу Центральной Азии. Одним из выдающихся исследователей азиатского материка, особенно его восточных окраин, является Владимир Леонтьевич Комаров — ботаник, географ, неутомимый путешественник, проделавший труднейшие экспедиционные маршруты по далеким неизученным странам. Главные путешествия были совершены В. Л. Комаровым еще в дореволюционный период, в конце прошлого и в начале нашего столетия. Конец прошлого века являлся периодом бурного развития естествознания в России, которое в короткий срок опередило естествознание на Западе по ряду научных областей. Эволюционное учение Дарвина нашло в России благодатную почву, тем более что еще до Дарвина русскими биологами высказывались идеи эволюции органического мира (К. Ф. Рулье). Великий русский ученый В. В. Докучаев создал стройное учение о взаимосвязи климата, почв, растительности и других элементов природы. Это учение легло в основу научного почвоведения. Докучаевское учение является также краеугольным камнем физической географии. Переход от изучения отдельных тел и элементов природы к изучению взаимообусловленных сочетаний их явился большим достижением русской науки. Часть русских ученых-естествоиспытателей старшего поколения стояла на позициях стихийного материализма в толковании различных явлений природы. В среду передовой русской интеллигенции стал проникать марксизм. Особенно быстро распространялись идеи марксизма среди студенческой молодежи. Все это глубоко отразилось во взглядах и в научном творчестве В. Л. Комарова. В. Л. Комаров посвятил свою жизнь изучению растительного покрова. Он прекрасно понимал, что серьезно изучать растение и растительность можно лишь в связи с окружающей природой, в связи с той средой, в которой они развиваются. Поэтому во время своих путешествий он изучал не только растительность, но также рельеф и геологическое строение, климатические условия, пытался выяснить особенности развития природы исследуемой местности в прошлом. Исследования В. Л. Комарова, как и других передовых русских ученых, были практически целенаправленны. Ученого интересовали растения, полезные в той или иной степени для человека. Он пытался оценить природные ресурсы исследуемой местности, наметить перспективы ее хозяйственного развития. Далеко не все результаты исследований можно было претворить в жизнь в условиях царской России. Естественно, что это приводило к неудовлетворенности, от которой В. Л. Комарову удалось избавиться лишь после Великой Октябрьской социалистической революции. По широте и глубине научных исследований В. Л. Комарова можно причислить к классикам естествознания. Выдающееся место он занимает и как путешественник. Комаров принадлежал к тем замечательным русским путешественникам, которые были гордостью и украшением Русского географического общества. Пешком, на лошадях и по воде на небольших примитивных судах В. Л. Комаров прошел тысячи километров пути. Сохранившиеся фотографии свидетельствуют о том, сколь трудны были его походы. «Комаров на низкой долгогривой лошаденке, Комаров на лодке среди болотных растений, Комаров на привале среди своих ящиков с коллекциями, давно не стриженный, в мокассинах, с берданкой, обвешанный многочисленными приборами, Комаров, делающий гипсометрическую съемку, Комаров на склонах огромных вулканов, - и все это в окружении девственных безлюдных ландшафтов, где никто и ничто не в состоянии притти на помощь. Неугасимый дух путешественника отличал Владимира Леонтьевича во все годы его жизни...» (1)
* * * В. Л. Комаров родился 1 октября (по старому стилю) 1869 года в Петербурге в семье военнослужащего. Отец его скончался, когда будущему исследователю было всего полтора года. Овдовевшая мать вторично вышла замуж, но когда Владимиру Комарову минуло 13 лет, умерла и она. Так как отчим относился к пасынку недружелюбно, мальчик жил у дяди. Гимназистом Владимир Леонтьевич нередко на лето уезжал в имение деда — отца матери — в Боровичский уезд Новгородской губернии. Там и проявилась у него первая склонность к ботаническим сборам. Учился В. Л. Комаров в Петербурге в шестой казенной гимназии, которая помещалась на Казанской улице (сейчас ул. Плеханова), недалеко от Демидова переулка. В классической гимназии не преподавали естественных наук, но юный Комаров уже с 14 лет увлекался чтением книг по естествознанию. Самообразование сыграло основную роль в его развитии. Особенное значение имело общение с природой во время загородных экскурсий. Приезжая на лето к деду, он отправлялся пешком в дальние экскурсии по Боровичскому и Старо-Русскому уездам Новгородской губернии, изучая местную флору. Склонность к естествознанию привела Владимира Комарова на физико-математический факультет Петербургского университета, куда он поступил в 1890 году по естественно-историческому разряду. Неизвестно, какой род деятельности предназначала Комарову семья дяди, в которой он жил. Биограф В. Л. Комарова, его ученик
--------------------------------------
1 Вестник Академии наук СССР, № 10, 1944, стр. 48.
--------------------------------------
Н. В. Павлов, сообщает о том, что Владимир Леонтьевич вспоминал впоследствии: когда он «выразил твердое намерение итти по естественно-историческим дисциплинам», члены этой семьи предсказали ему, что он «умрет в нищете» (1). Петербургский университет в 90-х годах прошлого столетия имел выдающихся профессоров: великого русского почвоведа и географа В. В. Докучаева, одного из первых русских дарвинистов эмбриолога А. О. Ковалевского, химика Н. А. Меншуткина и других крупных ученых. Большое влияние оказал на Комарова проф. П. Ф. Лесгафт, читавший курс анатомии человека. Своей специальностью Владимир Леонтьевич Комаров избрал ботанику. Из учителей-ботаников наибольшее влияние на него оказал А. Н. Бекетов — яркий ученый и общественный деятель того времени, создавший славную русскую ботаническую школу, к которой, кроме Комарова, относятся многие выдающиеся ботаники и географы (К. А. Тимирязев, А. Н. Краснов, Н. И. Кузнецов, Г. И. Танфильев и др.).
А. Н. Бекетов — автор первой русской «Географии растений» — был замечательным лектором, увлекавшим своих слушателей, внимательно и любовно относившимся к студенческой молодежи. Вокруг него группировался кружок молодых ботаников. Комаров быстро стал душой этого кружка и нередко делал там научные доклады. В обсуждении докладов принимали участие и талантливые друзья Комарова и корифеи тогдашней ботанической науки. Передовая профессура и молодежь оказали серьезное влияние на мировоззрение будущего выдающегося ученого и путешественника. О том, как формировалось мировоззрение В. Л. Комарова, говорит одна из его автобиографических записок. «На пороге университетской жизни,— пишет В. Л. Комаров,— я очень увлекался дарвинизмом и даже перевел весь том о происхождении видов ...В университете в первые два года я со всем увлечением отдался работе в кружках, где изучались труды К. Маркса, и в индивидуальном порядке остановился на Ф. Энгельсе, который поразил меня ясностью и последовательностью своего
---------------------------------------
1. Н. В. Павлов. Владимир Леонтьевич Комаров. Изд. АН СССР, М., 1951, стр. 10.
---------------------------------------
учения, совершенно затмил в моем сознании наших народников и даже Плеханова» (1). Обучаясь на первом курсе университета, Комаров проюлжал начатые в гимназические годы ботанические экскурсии по берегам новгородских рек и озер (Меты, Таголы, Ловати, озера Ильмень). Но уже на втором и третьем курсах университета, в 1892 и 1893 годах, он совершает первые большие экспедиционные поездки — в горы и пустыни Средней Азии. Отсюда, с внутренних частей Азии, и начал он изучение этого материка.
* * * Первого мая 1892 года студент Петербургского университета Комаров отправился в дальний путь. Первая часть пути — от Петербурга до Царицына (Сталинград) проходила по железной дороге. От Козлова (Мичуринска) начались степи. В степях цвели желтый дрок и синий шалфей. Комаров сидел на ступеньках вагона, вдыхал чистый воздух степи и пел под стук колес: «Есть на Волге утес...» Интерес к предстоящему путешествию в далекие и незнакомые ему места возбуждал хорошее настроение. Далее — широкая и могучая Волга, заполненная судами, Астрахань... С речного парохода пересели на морской. Заснули на взморье у «Девяти футов», а проснулись уже у кавказских берегов Каспия, вдоль которых плыли дальше. Синее море, далекие горы радовали молодого путешественника просторами и новизной. Пароход пересек Каспийское море. Пассажиры были высажены на восточном берегу Каспия у пристани Узун-Ада, где тогда был конечный пункт Закаспийской железной дороги. Огромные барханы, метров сорок высотой, окружали заливчики с теплой и соленой водой. Среди барханов узкой полосой извивалась железная дорога, которую постоянно приходилось откапывать из-под песка, засыпавшего полотно при малейшем ветре. Поезд подошел к Аму-дарье. Через большой деревянный мост переходили пешком: боялись, как бы мост не провалился под тяжестью поезда.
-------------------------------------
1. В. Л. Комаров. Избранные сочинения, т. I, М.— Л., 1945, стр. VIII-X.
-------------------------------------
Вот, наконец, и Самарканд. «...Длинные аллеи тополей и катальп, шелковичных и ореховых деревьев, белой акации. Вдоль улиц арыки — канавки с быстро бегущей по ним водой, глинобитные домики в садах. Необычная для северянина жизнь: человек ищет у себя в жилье не защиты от холода, а наоборот, тени и прохлады» (1). Самарканд раскинулся в долине реки Зеравшан, километрах в семи от главного русла, у западных отрогов горной системы Памиро-Алая. Оттуда, из Памиро-Алая, Зеравшан несет свои воды в Зеравшанский и Бухарский оазисы. Задача, стоявшая перед студентом Комаровым, была интересна и в то же время сложна. Флора горной долины Зеравшана весьма богата и разнообразна, но она была еще слишком мало изучена. Многие места совсем не посещались ботаниками. В числе предшественников В. Л. Комарова по исследованию долины Зеравшана и его притоков был один из выдающихся первых исследователей гор Средней Азии — Алексей Павлович Федченко. Но совершенное в 1870 г. путешествие А. П. Федченко не преследовало цели специально ботанического исследования. К тому же А. П. Федченко исследовал долину Зеравшана лишь в среднем и нижнем течениях реки, а в верховье ее не был. С геологической и общегеографической целью верховье Зеравшана и Зеравшанский ледник были посещены в 1880 году И. В. Мушкетовым. Путешествие Комарова знаменовало собой следующий этап исследования этой территории — изучение более специальное и вместе с тем более подробное (в ботаническом отношении). В. Л. Комаровым было также продолжено накопление общегеографических сведений о бассейне горного Зеравшана. Необходимое для экспедиции снаряжение было быстро приобретено, и 16 мая Комаров вышел в первый маршрут. Началась экспедиционная жизнь, полная интереса, радостей и забот.
---------------------------------------
1. В Л. Комаров. Избранные сочинения, т. XI, М—Л., 1 стр 498.
---------------------------------------
Путешественники пришли в г. Пенджикент, преддверие горного Зеравшана. Здесь В. Л. Комаров изучил растительность полынных степей и приречной полосы, характерную для высотного пояса предгорий Памиро-Алая. Вдоль самого Зеравшана тянулся пойменный лес, состоящий из тополя, ивы, тамариска. Деревья в нем были опутаны вьющимися растениями — лианами. На горных склонах росли кустарники — шиповник, барбарис и отдельные лиственные деревья. На плоских террасах безраздельно господствовали полынные степи. Комарова поразила среднеазиатская природа — так она была непохожа на ту, которую он наблюдал, странствуя по берегам новгородских рек и озер. Его потянуло дальше, в горы Памиро-Алая, где он надеялся встретить еще больше своеобразия. И он не ошибся. Горы большей частью были дики и пустынны. Только на западе горные склоны были довольно густо покрыты зеленью деревьев и кустарников. Поднимаясь из долин и предгорий к альпийским лугам, спускаясь опять в долины, путешественники все дальше и дальше проникали в глубь Памиро-Алайских гор. Комаров обращал внимание не только на растительность. Он отмечал в своем дневнике характер речных долин, хребтов и слагающих их горных пород.
7 июля, оставив почти весь караван на поемных лугах у оз. Искандер-куль, Комаров и его спутник — энтомолог (1) Глазунов отправились в пеший маршрут по реке Ягноб (2), течение которой проследили до последнего населенного пункта — деревни Новобад. Реку Ягноб трижды ришлось перейти по снеговым мостам. Зимой в горных ущельях набиваются такие массы снега, что он в разгаре лета остается лежать еще не стаявшим. У устья реки Ягноб внимание исследователей привлекла гора Кантаг. В недрах этой горы имеются пласты каменного угля. В очень давние времена уголь этот загорелся глубоко под землей от неизвестной причины и горит до сих пор. Местами почва так накалена, что по ней больно итти. Из глубоких трещин на поверхность выры-
--------------------------------
1. Энтомология - отрасль зоологии, занимающаяся изучением насекомых.
2. Главный исток Фан-дарьи, впадающей слева в Зеравшан.
--------------------------------
ваются струи горячих газов, пахнет серой. Поставленный в трещину чайник быстро закипает, сырой кусок теста превращается в испеченный хлебец. Продвигаясь с большими трудностями, нередко по опасным перевалам и карнизам, путешественники перевалили через Зеравшанский хребет и вышли в долину реки Зеравшан. В первых числах сентября Комаров был в Самарканде, завершив свою первую экспедицию. «Высоки горы и глубоки ущелья горного Таджикистана, — вспоминал потом В. Л. Комаров. — Тропинка лепится по утесам. Дойдешь до полгоры, взглянешь вверх — там клок голубого неба, а внизу, где-то далеко-далеко, белая пена мечущейся реки. Дух замрет: а ну как сорвешься!» (1). Кудрявые тополя и березы у Искандер-куля, абрикосовые сады и поля люцерны вокруг таджикских селений, согнутые тяжелой работой фигуры людей в серых халатах на полях и арыках, стада овец, перегоняемые на летние пастбища из низин в горы, — все это надолго врезалось в память исследователя.
* * * На следующий год Владимир Комаров снова отправился на Зеравшан для продолжения ботанических исследований. Он проник в самое верховье Зеравшана. Поднимаясь по долине, он достиг грандиозного ледника (28 км длиной), из которого начинается река Зеравшан. В ее верховьях В. Л. Комаров был первым ботаником, посетившим эти места. Во время этой второй экспедиции, кроме ботанических исследований, Комаров проводил наблюдения над движением конца Зеравшанского ледника, открыл еще два ледника, небольших, но, очевидно, некогда занимавших значительное пространство (на перевале Дукдон вблизи озера Искандер-куль и близ деревни Рог в верховье Зеравшана), и обнаружил месторождение редкого минерала — содалита. В итоге зеравшанских экспедиций В. Л. Комаров напечатал ряд статей, которые до сих пор не потеряли научного интереса. Он дал образное описание изменения ра-
------------------------------------
1. В. Л. Комаров. Избранные сочинения, т. XI, М.—Л., 1948, стр. 499.
------------------------------------
стительного покрова в зависимости от высоты местности. Молодой исследователь указал также на отличия растительности Памиро-Алая от растительности соседних горных областей — Тянь-шаня и иранских горных хребтов. Собранный во время маршрутов по труднодоступной горной местности обширный и очень тщательно высушенный гербарий был частично обработан по возвращении из экспедиции. Большое число собранных видов растений явилось новым для науки и впервые описано В. Л. Комаровым. Он одним из первых обратил внимание на возможность использования для разных целей многих дикорастущих растений в бассейне Зеравшана.
* * * Караван верблюдов с молодым исследователем и опытными проводниками двигается из Ашхабада в глубь пустыни Кара-кумы. Сначала путь идет по окраине оазиса, затем по неглубоким пескам, чередующимся с растрескавшимися, наподобие паркета, глинистыми пространствами, так называемыми такырами. На четвертый день караван очутился среди сплошных песков, поросших кустарниками. Исследователь, стоявший во главе каравана, — тот же студент Комаров. Только что закончив исследования на Зеравшане, он направляется (в сентябре 1893 г.), по поручению Русского географического общества, производить исследование Унгуза. Унгуз — это цепь впадин с солончаками, или «порами», протягивающаяся в центре Кара-кумов у подножья крутого обрыва («чинка») северных Кара-кумов. Некоторые исследователи принимали Унгуз за древнее русло протока Аму-дарьи. Один из исследователей (П. Лессар) считал, что Унгуз представляет следы большой озерной котловины, куда прежде впадали Теджен, Мургаб и реки, текущие с Копет-дага. Комаров произвел с помощью барометра измерение высот на Унгузе, сопоставил результаты измерений с наблюдениями над особенностями его рельефа и опроверг предположение о существовании в центральной части Кара-кумов озерной котловины. В отчете о путешествии он дал мастерское описание рельефа Унгуза. В 1895 году Русское географическое общество присудило В. Л. Комарову за исследования в Кара-кумах серебряную медаль.
* * * Студент Комаров принадлежал к революционно мыслящей молодежи, а поэтому находился под негласным надзором охранки. Комаров принимал активное участие в университетских кружках, где изучалась марксистская литература. По своим способностям, знаниям и исследовательскому опыту В. Л. Комаров по окончании обучения должен был остаться при университете для подготовки к профессорскому званию, но из-за «политической неблагонадежности» его при кафедре не оставили.
«По плохому здоровью, — пишет В. Л. Комаров в своих воспоминаниях, — был освобожден от военной службы, надо было искать постоянного заработка, а между тем всюду требовалось пресловутое «свидетельство о благонадежности», которого я, как подследственный, получить не мог. Да и сама служба не привлекала, и я через Географическое общество прикомандировался к изысканиям Амурской железной дороги. Около полугода пришлось потратить на хлопоты в департаменте полиции, чтобы получить разрешение на выезд в Амурскую и Приморскую области. Помогло то обстоятельство, что Амурская дорога считалась важным государственным делом, а желающих ехать в столь отдаленный край было немного» (1). Экспедиционную работу на Амуре В. Л. Комаров проводил в 1895 г. С этого времени начинаются его систематические исследования в Восточной Азии. Изучению природы Дальнего Востока посвятили свои силы многие русские ученые и путешественники: Р. К. Маак, исследовавший Амур почти до самого устья и долину его притока Уссури (1855 и 1859 гг.), знаменитый Н. М. Пржевальский, совершивший свое первое путешествие в Уссурийском крае (1867—1869 гг.), выдающийся географ и известный революционер П. А. Кропоткин, произведший разносторонние наблюдения над природой Маньчжурии во время своих интереснейших путешествий через Большой Хинган и по Сунгари (1864 г.). Изучением растительности Восточной Азии —
-------------------------------------
1. В. Л. Комаров. Избранные сочинения, т. I, М.—Л., 1945, стр. X.
-------------------------------------
Японии, Китая н Монголии — занимался известный русский ботаник, академик К. И. Максимович, флору Прибайкалья, Забайкалья и Северной Монголии (Байкальско-Даурской области) описал Н. С. Турчанинов. Местности по среднему течению Амура исследовал в 1891 году ботаник С. И. Коржинский. Чтобы попасть в 1895 году к месту работы, В. Л. Комарову пришлось совершить длительное плавание на пароходе из Одессы через Суэцкий канал, Сингапур и Нагасаки во Владивосток. Из Владивостока он поехал в Иман, находящийся в бассейне Уссури, а затем в Приамурье, где должен был определить возможности хозяйственного освоения земель вдоль проектировавшейся железной дороги. Районы исследования в Приамурье простирались от Хабаровска до устья Бурей и Благовещенска. Ландшафты, среди которых пролегали маршруты В. Л. Комарова, были довольно разнообразны. Путешественник описал сильно заболоченные равнины в бассейне Тунгуски (1). На запад от покрытого хвойным лесом Буреинского хребта простирались роскошные луга в долине Хингана и низовий его притоков. Эта местность, с темными, пригодными для пахоты почвами, по мнению Комарова, была особенно удобной для заселения. В результате проведенных работ В. Л. Комаров опубликовал большую статью «Условия дальнейшей колонизации Амура» (2), в которой он пришел к совершенно другим выводам, чем его предшественник по исследованию Амурской области — С. И. Коржинский, писавший об очень ограниченных перспективах развития здесь сельского хозяйства и дальнейшего заселения края. К поставленному вопросу В. Л. Комаров подошел не только как ботаник и естественник, но и как экономист с оригинальными и глубокими взглядами на хозяйственное будущее русского Дальнего Востока. В. Л. Комаров доказал, что побережья Амура вполне пригодны для заселения, а это имело большое значение для проведения здесь в дальнейшем железнодорожной линии.
--------------------------------------
1. Река Тунгуска образуется из слияния рек Кур и Урми.
2. Известия Русского географического общ., т. XXXII, вып. VI, СПб., 1896, стр. 457—509.
--------------------------------------
Учтя успешные результаты работы В. Л. Комарова в Приамурье, Русское географическое общество предложило ему заняться исследованием Маньчжурии, которая тогда была еще очень мало изучена. 12 мая 1896 года сотрудники маньчжурской экспедиции прибыли в с. Никольское (ныне город Ворошилов), где занялись организацией каравана. В течение почти месяца, пока не было получено разрешения на переход маньчжурской границы, В. Л. Комаров проводил исследования в окрестных лесах. Он дал замечательное описание природы Южно-Уссурийского края, его своеобразных хвойно-широколиственных лесов. В середине июня разрешение на переход границы, наконец, было получено, и В. Л. Комаров со спутниками оказался на маньчжурской территории.
Из небольшого пограничного городка Санчакоу (теперь Дуннин) двинулись по гористой местности на запад. На водоразделах простирались ровные поверхности базальтовых покровов, местами среди них резко выделяясь вершины гранитных пиков. Широкие долины и плоские увалы были заселены и распаханы. В узких ущельях и местами на горных кряжах сохранилась древесная растительность. В. Л. Комаров внимательно всматривался во все окружающее, отмечал характер растительности и почв, рельефа местности. Описывал не одну природу, но и маньчжурские деревни, постройки, обычаи маньчжурцев. Стояли жаркие душные дни, людям и лошадям путь давался трудно. Распаханные пространства местами оживлялись заповедными рощами дубов и осин. В окрестностях селения Салиджан В. Л. Комаров наблюдал гигантский поток застывшей базальтовой лавы. На поверхности он растрескался на многогранные столбчатые отдельности. Пересекши базальтовые поля, В. Л. Комаров вышел к реке Муданьцзян, посетил величественный водопад Тоэ-суй-лоу. В одном кз озерков путешественник видел большую заросль лотоса с огромными бутонами еще не распустившихся цветов. Путь шел через горные перевалы. Леса на соседних хребтах всюду были уничтожены, сохранилось лишь дубовое редколесье. Иногда приходилось встречаться с девственной лесной растительностью Маньчжурии, которая прежде покрывала эти бесконечные хребты и долины. В Омосо (Эму) в течение полутора суток шел дождь. С трудом преодолевая препятствия, созданные разливом рек после дождей, путники вошли, наконец, в область обширных лесов хребта Джан-гуан-цай-лин, служащего водоразделом Муданьцзяна и Сунгари. Здесь В. Л. Комаров пробыл почти две недели, изучая девственную растительность Маньчжурии. Во время маршрутов он убедился в том, что человек очень сильно изменил растительный покров. «Без человека лес был бы полным хозяином страны»,— записал путешественник в путевом дневнике. Только постоянные палы (выжигание леса человеком) поддерживают участки с растительностью, напоминающей степную. По пути встретились угольные копи. Пласты угля находились среди осадков, отложенных когда-то в пресноводном бассейне. В отвалах породы В. Л. Комаров обнаружил отпечатки растений и по ним определил возраст отложений, оказавшийся триасовым. Наконец, путники достигли паромной переправы через Сунгари. Широкая и спокойная река образовывала большие излучины, то подходила к горам, то снова покидала их и пересекала равнину. Проехав еще 6 км, путешественники достигли предместий Гирина. Описание Гирина, сделанное В. Л. Комаровым, дает представление об этом городе конца XIX столетия. Окружающая город зубчатая стена, длиной почти 20 км, примыкает двумя концами к реке, омывающей город с юга. Ближайшая к берегу часть Сунгари была загромождена плотами. Плававшие в воде могучие стволы кедра, маньчжурского ореха и бархата показывали, что в верховьях реки еще не исчезли лучшие из пород маньчжурского леса. Главные улицы города, прямые и очень длинные, имели множество небольших лавок и мастерских, с навесами, оберегающими фасад от дождя. Тротуары для пешеходов, являлись одновременно покрышкой деревянных труб, отводящих нечистоты, равно как и излишек почвенных и дождевых вод. Мостовые также были деревянными — бревенчатыми. В городе много мяо (часовен). В середине сентября экспедиция тронулась в обратный путь. Сначала шли старой дорогой на Омосо. Все ручьи и речки настолько обмелели, что трудно было представить, как бушевали они в августе и что они могли являться серьезным препятствием в путешествии. Быстро надвигалась осень. Из-за ночных морозов листья вяли и облетали, к 20 сентября все деревья оголились, кроме дуба, листва которого сохраняется сухой до весны следующего года.
От Омосо по долине р. Джур-де-хо направились к Муданьцзяну. Местность была безлесна, но по видневшимся там и сям одиноким лиственицам В. Л. Комаров заключил, что прежде и здесь были леса. В районе Муданьцзяна и далее на пути по одному из его притоков внимание исследователя привлекло своеобразие рельефа и геологического строения. Базальты «покрыли долины и склоны ровным сплошным пологом, из которого, как острова из моря, выходят хребты и отдельные вершины более древнего происхождения», — записал в своем дневнике В. Л. Комаров. Речные долины в базальтах имели характер узких глубоких коридоров. Путники постепенно подвигались к корейской границе. Стали встречаться корейские усадьбы.
Последнюю остановку на маньчжурской территории караван сделал в Хуньчуне. Перевал через холмистый водораздел между бассейнами Тумыньцзяна и залива Экспедиции вел уже на русскую территорию. Возвратившись в Петербург, В. Л. Комаров доложил в Географическом обществе и Петербургском обществе естествоиспытателей о результатах двухлетних исследований в Приамурье, Приморье и северной Маньчжурии, кратко охарактеризовал выделенные им четыре флористические области — Даурскую, Маньчжурскую, Сибирскую и Охотскую, границы которых сходятся в бассейне Амура. Подробнее других была освещена мало известная до исследований В. Л. Комарова Маньчжурская область. Результаты исследований оказались настолько интересными, что Географическое общество дало средства на новое путешествие. Прибыв снова океаном во Владивосток, В. Л. Комаров снарядил там экспедицию для изучения Северной Кореи и Маньчжурии. Путешествие 1897 года заняло более полугода. Началось оно маршрутом по Северной Корее, где экспедиция пробыла почти четыре месяца. Проведенные исследования имели исключительно большое значение для познания природы Северной Кореи. Вообще русским исследователям принадлежит выдающаяся роль в изучении природы Северной Кореи. Если В. Л. Комаровым заложены научные основы изучения ее растительного покрова, то знаменитым русским географом и климатологом А. И. Воейковым заложены научные основы изучения ее климата.
Русские моряки на протяжении нескольких десятилетий производили географическое изучение побережья Кореи. Съемкой побережья, заливов и бухт восточного берега Кореи занималась экспедиция на фрегате «Паллада», участник которой, известный писатель Иван Александрович Гончаров, дал красочные и выразительные описания природы и жизни населения Кореи в своем сочинении «Фрегат «Паллада». Существенный вклад в географическое изучение Северной Кореи внесли и другие русские экспедиции. Русские географические исследования Кореи много способствовали культурному сближению России и Кореи.
Исследования отряда Комарова сперва велись вдоль Тумангана (Тумыньцзяна), который составляет границу между Маньчжурией и Кореей, затем более двух месяцев путешественники провели в верхнем течении р. Ялу (Ялуцзян) и ее правого притока. В результате детальных исследований Комаров отметил большую близость природы и растительности Северной Кореи к приамурской и маньчжурской — удалось найти всего лишь два-три десятка новых растений. Из района верховьев Ялу В. Л. Комаров повернул на запад, в Маньчжурию, и направился через Синцзин в Мукден. Хотя маршрут проходил значительно южнее маршрута предыдущего года, но виденное в пути указывало путешественнику, что он пересекает уже знакомую страну.
В результате путешествий 1896 и 1897 годов по Маньчжурии и Корее В. Л. Комаровым были собраны богатейшие гербарии. В отчетах о путешествиях, географических очерках и особых разделах специальных научных исследований В. Л. Комаров дал географическую характеристику посещенных стран, осветив не только их природные особенности, но также хозяйственную жизнь и быт населения, его религиозные обычаи и пр., показал влияние деятельности человека на природные ландшафты. Работы В. Л. Комарова о Маньчжурии и Корее являются лучшими образцами русских страноведческих работ дореволюционного периода. Ценность их особенно велика потому, что до путешествий В. Л. Комарова об этих странах знали очень мало достоверного, тем более скудны были действительно научные сведения. За исследования в Восточной Азии Русское географическое общество присудило В. Л. Комарову в 1897 году премию имени Н. М. Пржевальского. Обработка материалов трех дальневосточных экспедиций заняла несколько лет. В эти годы Комаров преподавал в Петербургском университете, работал в Ботаническом саду, где изучал гербарии, собранные другими исследователями, и обширную ботаническую и географическую литературу.
Обработав материалы ботанических исследований в русском Приамурье, Маньчжурии и Корее, В. Л. Комаров опубликовал целый ряд специальных работ. В трехтомном сочинении (2 199 страниц) «Флора Маньчжурии» он дает характеристику флоры маньчжурской флористической области (1), охватывающей, помимо восточной половины Маньчжурии, Северную Корею, а также значительную часть русского Приамурья и Приморья. В этом монументальном сочинении описано 1 682 вида растений, из которых 84 впервые найдены и описаны В. Л. Комаровым. Первый том «Флоры Маньчжурии» (2) был представлен и защищен В. Л. Комаровым в качестве магистерской диссертации. Ученые высоко оценили капитальный труд «Флора Маньчжурии». В 1909 году Академия наук присудила В. Л. Комарову премию имени академика Бэра, а Международная академия ботанической географии наградила исследователя медалью с портретами Турнефора и Линнея.
* * * Утром 17 мая 1902 года к подъезду гостиницы в городе Иркутске подкатили три почтовых экипажа. Отсюда В. Л. Комаров с ботаником А. А. Еленкиным выезжал в новую экспедицию, в Восточные Саяны.
----------------------------------
1. Границы области определены В. Л. Комаровым.
2. Содержит освещение общих биологических вопросов, общую характеристику маньчжурской флористической области, ее районирование и т. д.
----------------------------------
Путешественники направились в долину среднего и верхнего Иркута, исследовали окрестности Тунки, Ниловой Пустыни, Мондинскую котловину, а оттуда — по территории Монголии вокруг озера Косогол (Хубсугул-далай). «Воды Косогола зеленовато-синие в преходящем свете постоянно меняют оттенок своей поверхности при отраженном; тени облаков в виде фиолетовых полос, полная тишь и отдельные резкие, быстро двигающиеся полосы зыби, сильный прибой у берега с его каймой песков, масса чаек и стаечки турпанов, вот наши первые впечатления от озера», — пишет В. Л. Комаров (1). Целый месяц занял обход Косогола. Устья многочисленных впадающих в озеро рек и озерные заливы, их луговые берега, участки лиственичного леса и степи, безлесные долины, лесистые пади и горные отроги, перевалы, лесные спуски, горячий источник (Аршан) с лечащимися у него монголами и постоянные монгольские обо (2) проходили перед глазами путешественников. Обойдя Косогол, поднялись на г. Мунку-Сардык (3 460 м) — высшую точку Восточных Саян. От берегов Косогола через Гарганский перевал путешественники вернулись в Россию. С риском для жизни переправились вброд через широкую и быструю Оку и через один из ее притоков. Далее путь шел через гору Али-бера с графитовыми ломками, мимо озера Ильчир, из которого вытекает Иркут, в Нилову Пустынь. 8 сентября путешествие было закончено. В отчете о проделанном путешествии В. Л. Комаров уделил большое внимание вопросу об оледенении в Восточных Саянах. Он был хорошо знаком с формами ледникового рельефа по своим прежним исследованиям в горах Средней Азии (бассейн Зеравшана), что помогло ему разобраться в древних ледниковых ландшафтах Саян и отметить довольно значительное оледенение Саян в районе Мунку-Сардыка. На основании проделанных в маршруте наблюдений Владимир Леонтьевич пришел к интересному заключению о связи распространения базальтов с разломами земной коры и основными геологическими структурами области.
----------------------------------------
1 В. Л. Комаров. Поездка в Тункинский край и на озеро Косогол в 1902 г., Изв. Русск. геогр. общ., т. ХLI, вып. 1, 1905, стр. 48. 2. Кучи из камней, которые складывались монголами у дорог, для того чтобы умилостивить злых духов.
----------------------------------------
По мнению В. Л. Комарова, во время ледникового периода вся теплолюбивая третичная флора Восточных Саян вымерла. Заселение освободившейся от ледников территории происходило исключительно северными типами растений, развившимися во время ледникового периода. Он обращает внимание на тот факт, что некоторые типичные полярные растения встречаются в Саянах «...под 51° с. ш. на высоте всего 890 метров!.. Недаром и дикие северные олени все еще главный промысловый зверь сойотов», — заключает В. Л. Комаров. Исследователь указал на оставшиеся неиспользованными великолепные пастбища в бассейне реки Оки, охарактеризовал особенности сельского хозяйства страны и четко и определенно показал возможные пути его дальнейшего развития. В 1903—1906 годах В. Л. Комаров вел педагогическую работу в университете и других высших учебных заведениях Петербурга. Одновременно он обрабатывал переданные Русским географическим обществом в гербарий Петербургского ботанического сада китайские и монгольские коллекции растений, собранных великими русскими путешественниками Н. М. Пржевальским, Г. Н. Потаниным и другими. В. Л. Комаров как никто другой умел и любил обрабатывать гербарный материал. При этом он никому не передоверял даже чисто технической работы и все, вплоть до подписания и наклеивания этикеток и смен обложек гербария, делал сам. Конечно, такая работа требовала огромной затраты времени и физических сил. В коллекциях, над которыми работал неутомимый исследователь, оказалось 50 тысяч экземпляров растений, содержащих около 6 тысяч видов. В 1906 году В. Л. Комаров совершил заграничную поездку в ботанические учреждения Англии, Франции, Германии и Швейцарии с целью изучения гербариев китайской флоры. В результате саянского путешествия 1902 года, обработки китайских и монгольских коллекций растений в Петербурге и заграничной поездки В. Л. Комаров составил новый фундаментальный труд «Введение к флорам Китая и Монголии». Многие части и разделы этого труда представляют большой интерес не только для специалистов-ботаников, но и для географов. Происхождение флоры Евразии вообще и Центральной Азии в частности В. Л. Комаров связывает с ее геологической историей. Особенное значение придает исследователь древнему океану Тетис, покрывавшему прежде (в нижнетретичное время) те места, где теперь поднимаются складчатые горы Южной Европы, отчасти Кавказа и Средней Азии, Афганистана и Гималаев. Этот океан отделял Северную, Центральную и Юго-восточную Азию от древней суши, расположенной к югу и юго-западу, препятствуя переселению растений. Гималаи не могли быть древним центром образования флоры, поскольку на месте их располагались океанические воды. Они должны были заимствовать родоначальников теперешней флоры в одной из ближайших к ним стран. Гималаи, по мнению В. Л. Комарова, оказались «гигантским мостом, перекинутым через воды Тетиса и соединившим запад Евразийского материка с его более древним востоком, ранее сформировавшимся и не подвергавшимся катастрофам, связанным с колебаниями в распространении океана». Особенно большая роль как очага, из которого распространялись растения, принадлежит, по мнению В. Л. Комарова, Китайскому массиву. Благодаря обвевающему его юго-восточному муссону и южному положению он более других частей Евразии сохранил условия, благоприятные для существования древних типов растительности. Изучив описание маршрутов русских путешественников по Центральной Азии, их сведения о растительном покрове и общих картинах природы и проанализировав собранный ими гербарный материал, В. Л. Комаров с подлинным мастерством выполнил ботанико-географическое районирование Монголии (1), выделив в ней 8 районов с различным составом флоры и с различной растительностью. Китай, в ботаническом отношении, В. Л. Комаров разделил на 8 областей. В своих исследованиях В. Л. Комаров очень умело применял эволюционную теорию Дарвина, за что его позднее нередко называли «дарвинистом в действии». Со-
------------------------------------
1. В своем районировании В. Л. Комаров исходит не из политико-административных, а из природных границ. Территория, подвергнутая районированию, включает, кроме Монгольской Народной Республики, Внутреннюю Монголию, Ордос и Алашань, Тувинскую авт. обл.
------------------------------------
вершенно новой в работе была концепция, признающая широкую способность растений к расселению. Впоследствии работа «Введение к флорам Китая и Монголии» была представлена В. Л. Комаровым в Московский университет в качестве докторской диссертации и блестяще защищена (в феврале 1911 года). В период работы над своим капитальным трудом В. Л. Комаров не приостанавливал полевых исследований. Он работал в ближайших окрестностях Петербурга, в Карелии, в районах Онежского и Чудского озер, по реке Мете, у города Боровичи. Надо полагать, что эти исследования не могли вполне удовлетворить В. Л. Комарова, имевшего постоянную страсть к путешествиям, к исследованию далеких стран. И как только работа над «Введением к флорам Китая и Монголии» была закончена, ученый снова отправляется в дальний путь. Новые исследования В. Л. Комаров ведет на Камчатке, руководя ботаническим отделом большой экспедиции, снаряженной при содействии Русского географического общества. Работы продолжаются два летних сезона — 1908 и 1909 годы. 21 апреля 1908 года В. Л. Комаров с другими членами экспедиции выехал из Петербурга по железной дороге во Владивосток, а оттуда морем через японский порт Хокодате отправился на Камчатку. «В течение двух дней, — пишет путешественник, — уходили от нас туманные берега острова Иезо (Хоккайдо. — Н. Г.); затем остались за горизонтом южные Курильские острова, вырисовался и исчез блестящий выше пояса облаков снеговой вершиной пик Фус на острове Парамушире, и снова в ожидании Камчатки все потонуло в темносиних волнах Тихого океана, озаренных по ночам ярким блеском светящихся бактерий» (1). Ранним утром 26 мая из окна пароходной каюты В. Л. Комаров впервые увидел восточный берег Камчатки. Непрерывной однообразной полосой тянулась длин-
------------------------------------
1. В. Л. Комаров. Путешествие по Камчатке в 1908—1909 гг. Камчатская экспедиция Ф. П. Рябушинского, снаряженная при содействии Русск. географ. Общ., Ботанич. отдел., вып. 1, М., 1912, стр. 6.
------------------------------------
ная цепь невысоких гор. Обильные пятна и полосы снега, начинавшиеся у самого берега, сплошная пелена снега на более высоких гребнях и вершинах придавали пейзажу почти полярный характер. «Такими, — пишет В. Л. Комаров, — я представлял себе берега фиордов Шпицбергена; здесь же под 52° с. ш. на параллели Варшавы и Берлина и притом в конце мая (ст. ст.) можно было надеяться скорее на зеленые, чем на белые берега». На следующий день пароход бросил якорь у входа в гавань Петропавловска. Далеко за Авачинской губой и ближайшими к ней горами ярко блестел на солнце снег стройного конуса Вилючинской сопки, а впереди из-за низкой седловины между ближайшими к Петропавловску горами выглядывала снеговая громада Коряцкой сопки... Возглавляемый В. Л. Комаровым ботанический отряд производил на Камчатке весьма разносторонние географические исследования, с наибольшей подробностью, разумеется, изучая растительный покров. Отряд проводил метеорологические наблюдения, изучал озера, геологическое строение и рельеф местности, в частности вулканические и горноледниковые формы рельефа. С очень характерными для Камчатки вулканическими формами путешественникам пришлось столкнуться на самых первых шагах своих исследований: оказалось, что Тарьинская бухта, в которую попали, переплыв через Авачинскую губу, представляла собой остаток большого кратера, размытого водой и залитого волнами моря. Будучи исследователем с очень разносторонними запросами, В. Л. Комаров живо интересовался также населением страны, описал селения Камчатки. В июле путешественники работали в долине реки Авачи, где остановились сперва в селении Завойка. Из Завойки открывался прекрасный вид на соседние вулканы — Коряцкую и Авачинскую сопки. Вскоре удалось совершить маршрут к подножью Коряцкой сопки. По пути среди леса встречались участки мохово-кустарниковой тундры, то есть торфяные болота с мелкими кустарниками (багульник, таволожник, голубика, березка, ива). Вместе с тем в отдельных участках леса деревья на большую высоту были обвиты охотским ломоносом, мощным, как настоящая лиана. Глядя на это вьющееся растение, окутывающее деревья в тенистом лесу, В. Л. Комаров вспомнил леса Уссурийского края и Маньчжурии. Он пришел к выводу о значительной влажности климата в этой части Камчатки, подверженной влиянию морских ветров. У подножья Коряцкой сопки устроили стоянку. С ближайшей горы, на которую поднялся В. Л. Комаров с одним из помощников, она была видна, как на ладони. На склонах сопки гигантские ребра и глубокие борозды, между ними полосы снега и каменные нагромождения у подошвы, а также небольшие лавовые массы, застывшие у самой вершины. Отчетливо вырисовывались сопки Вилючик, Мутновская, Авачинский залив. Исследователь всматривался в растительность пестрых альпийских лугов и каменные россыпи. К 1 августа перешли в верховье Большой реки (текущей на запад, в Охотское море), где остановились в селении Начика. По пути В. Л. Комаров наблюдал следы древнего оледенения, своеобразные леса из каменной березы и пышные субальпийские луга. За перевалом, в истоках Большой реки, В. Л. Комаров впервые увидел ход горбуши: «...речки были битком набиты горбушей, которая шла вверх по реке сплошным руном и набивалась в маленькие ручьи, почти вытесняя из них воду. Плеск и шум от ее усилий пройти далее вверх слышны издали», — записал исследователь. Из Начики совершили экскурсию на горячие ключи, связанные с вулканическими явлениями. Температура главного ключа 78,5 градуса. В ручье, образуемом ключами, устроены запруды для купанья — ванны с водой различной температуры, а на супесчаных почвах, обогреваемых ключами, жители Начики сажают картофель. Из Начики В. Л. Комаров с одним из своих помощников и рабочими ездил к устью Большой реки на Охотском море. Вниз по реке плыли водой.
По берегам реки на галечной намывной почве местами травы были так высоки и так мощны, что прежде чем разбить палатки, их нужно было «вырубить или выломать». Это знаменитое камчатское высокотравье поражало всех путешествовавших по Камчатке, причем не только высотой, но и быстротой роста: за десять-двенадцать дней растения достигают 2—3 м высоты. Этому
способствует тучная перегнойная почва, образующаяся здесь из гниющей рыбы. Большие валы мертвой рыбы, сгнивая, превращают речной песок в вязкую черную землю, очень плодородную из-за обилия фосфорных и азотистых соединений. Путешественники несколько раз видели медведей, которые регулярно около пяти часов вечера шли ловить рыбу. Медведи-рыболовы сидели на обрыве берега над более глубокими местами и хватали рыбу когтями. Когда путешественники проплывали мимо селения Апача, в реке еще продолжался ход горбуши. Там и сям виднелись запоры для ловли рыбы. В селении Апача В. Л. Комаров обратил внимание на то, что в некоторых домах на окнах вместо стекол натянуты полотнища из медвежьих кишок. Прежде такие полотнища были на Камчатке повсюду. Из Апачи путешественники поплыли дальше — в Большерецк, откуда спустились в устье реки к Охотскому морю. «Охотское море — серое, неприветливое, вечно волнующееся, с сильным прибоем у плоского песчаного берега и холодной водой. Оно богато животным миром, но к детям своим относится сурово. На берегу везде трупы выброшенных морем животных: то красивый пятнистый тюлень-нерпа, еще совсем свежий, то большая толстая белуха, то куча рыбы» (1). В Начику путешественники вернулись в конце августа. В первых числах сентября, навьючив лошадей, по знакомым местам тронулись в обратный путь — к Петропавловску, куда возвратились через три с лишним месяца после отбытия. По возвращении в Петербург В. Л. Комаров сразу же начал готовиться к новой поездке на Камчатку. В конце апреля 1909 года он был уже снова во Владивостоке. Высадившись в Петропавловске 21 мая, В. Л. Комаров принялся за снаряжение вьючного каравана.
В начале июня с одним из помощников, двадцатью тремя лошадьми и шестью рабочими В. Л. Комаров оставил лагерь и вступил по тракту к селению Завойка, а оттуда через перевал, в истоки реки Камчатки. Леса и ред-
------------------------------------
1. П. Л. Комаров. Путешествие по Камчатке в 1908—1909 гг., стр. 147.
------------------------------------
костойные березовые насаждения сменились пространствами тундр. По широкой долине Верхней Камчатки караван продолжал путь на север, делая местами небольшие маршруты в стороны. Путешественники вошли в область хвойного леса, который растет только в центральной части Камчатки. Наличие здесь лиственичного, елового и смешанного лесов В. Л. Комаров объяснил особенностями климата, который, благодаря горным хребтам, изолирующим эту часть полуострова от морских ветров и туманов, намного континентальнее, чем в прибрежных районах. Эту часть страны населяли потомки коренных камчадалов. Население «бодрое, жизнеспособное и веселое», — говорит В. Л. Комаров о жителях селения Кирганик. На дальнейшем пути вдоль реки Камчатки сделали остановку около селения Щапино, чтобы дать отдых более слабым лошадям, починить снаряжение, пополнить запасы провизии, провести исследования в самых северных пунктах маршрута. В Щапине В. Л. Комаров видел вечером яркую иллюминацию на Ключевской сопке — высочайшем вулкане Камчатки. Столб паров был направлен на восток, а прямо вверх выбрасывались перемежающиеся столбы пламени от горящих газов. Из Щапина направились к Кроноцкому озеру. По пути посетили Щапинские горячие ключи, находящиеся у подножья горы Кунчекла против вулкана Кизимен. В. Л. Комарову с помощью почвенного термометра удалось установить, что даже в стороне от ключей «почва нагрета вследствие внутреннего жара», связанного с вулканизмом. Путь к Кроноцкому озеру шел через Валачинский хребет. В. Л. Комаров заметил, что на пути от Щапина к гребню хребта растительность образует несколько высотных поясов. Еловый лес в долине реки Камчатки сменяется лиственичным лесом, далее лесом из каменной березы. Затем идут ольховники и субальпийские луга; выше — заросли кедрового стланика и лишайниковая тундра; выше — приземистые стланики, альпийские луга и тундры. Самый верхний пояс составляют осыпи и скалы с редкими одиночными растениями. Изменение растительного покрова с возрастанием высоты местности над уровнем моря составляет характерную особенность природы горных стран. С пересечением Валачинского хребта путешественники попали в вулканическую область, где по берегам Кроноцкого озера распространены лавы, туфы и другие вулканические образования. Вместе с тем здесь кончался более континентальный район центральной Камчатки и начинался уже приморский район. Обходя Кроноцкое озеро, пришлось лавировать между трудно проходимыми чащами кедровника или прорубать путь сквозь них, круто подниматься на мысы, пересекать долины речек, текущих с окружающих гор в озеро. Некоторые речки переезжали на брезентовой лодке, так как лошади глубоко вязли в выстилающих дно вулканическом песке и пепле. От Кроноцкого озера караван повернул к вулкану Крашенинникова. Кратер его имел ширину около 2 км и длину около 3 километров. В кратере был разбит бивуак, который вечером при свете костра, окруженный черными массами лавы, имел очень своеобразный вид. Четыре дня провели исследователи в кратере Узона, изучая его горячие источники, грязевые вулканчики, озера и пр. В образном описании кратера В. Л. Комаров очень хорошо отметил многие его характерные особенности. «Главное ключевое поле, ровное, совершенно лишенное растительности и все сильно нагретое, занимает площадь не более десятины. Оно несет несколько сот отверстий, из которых бьет или жидкая серая глина, или вода с различными примесями, особенно с различными окислами серы, оставляя то белые, то желтые, то черные выцветы кругом ключа, то с примесью глины, то с примесью извести или железа, то, наконец, из отверстий с шумом вырывается струя белого пара. Все это бурлит, кипит, прыгает вверх, отлагает твердые корки или выбрасывается комочками. Текут ручейки, сливающиеся у левого края (восточного) в довольно большое, горячее озеро..., где отстаивается и откуда бежит ручей уже не беловато-мутной, как в озере, а чистой горячей воды...» (1) Любопытно, что в кратере Узона в прудах горячей веды и зимой живут утки. От кратера Узона путешественники направились на юг, к подножью вулкана Большой Семячик, а затем к морю. Следующий случай на спуске к морю показывает исключительную находчивость В. Л. Комарова. По обыкновению он ушел вперед каравана и углубился в исследование железистых источников у конца лавы. Поднявшись, он увидел перед собой небольшого бурого медведя, который внимательно его рассматривал. Зная, что караван уже недалеко, Владимир Леонтьевич попытался удержать медведя на месте (у отряда в это время было очень плохо с продовольствием), что, не имея оружия, можно было сделать только различными телодвижениями, которые очень заняли медведя. Вскоре подошел караван...
Около трех километров пути при спуске пришлось прорубать топором в густых зарослях ольховника. Наконец, путешественники вышли к морю у устья одной из рек восточного побережья Камчатки. В начале октября отряд вернулся в Петропавловск.
Из Петропавловска В. Л. Комаров на военном транспорте «Шилка» совершил плавание по Берингову морю (на Беринговы острова и у восточных берегов Камчат-
----------------------------------
1. В. Л. Комаров. Путешествие по Камчатке в 1908—1909 гг.. стр. 307.
----------------------------------
ки), а затем, проплыв через шестой Курильский пролив и пролив Лаперуза, в ноябре прибыл во Владивосток.
На последней странице отчета В. Л. Комарова о своем путешествии мы читаем: «Для меня воспоминание о Камчатке навсегда связано с мягким гармоничным пейзажем начала лета, с величественной картиной вулканических конусов, с глубоким интересом к связанным с ними явлениям, наконец, с большой симпатией к независимым, смелым и умным, жителям этой страны, которые в борьбе с окружающей их природой выработали и большую наблюдательность, и недюжинную смекалку, и даже юмор» (1).
Отчеты и очерки В. Л. Комарова, написанные в итоге двухгодичных исследований, являются лучшими географическими трудами о Камчатке, представляющими большую научную ценность и до настоящего времени. Разносторонние наблюдения В. Л. Комарова отличались полнотой, об этом говорит следующий эпизод. Ботанический и геологический отряды экспедиции воз-
----------------------------------
1 В. Л. Комаров. Путешествие по Камчатке в 1908—1909 гг., стр. 444.
----------------------------------
вратились в Петербург почти одновременно, но В. Л. Комаров раньше других подготовил отчет и в докладах на заседаниях Географического общества, живо и интересно изложенных, дал такое полное и всестороннее описание Камчатки, что геолог К. И. Богданович, снаряжавший геологический отряд Камчатской экспедиции, сказал: «Если так пойдет дальше, то ботаники успеют рассказать всю геологию Камчатки раньше, чем геологи соберутся выступить со своими докладами». В итоге изучения растительного покрова Камчатки В. Л. Комаров, кроме общих отчетов, написал еще ряд специальных статей и монументальный труд «Флора Камчатки». Он был опубликован уже в советское время (1927—1930 годы) в трех томах, на 918 страницах. Из 825 видов растений, охарактеризованных в этом труде, 74 были впервые описаны самим В. Л. Комаровым. Трудом «Флора Камчатки», представляющим очень ценную своей полнотой сводную работу, широко пользуются при изучении растительного покрова Камчатки.
В 1913 году В. Л. Комаров опять работает на Дальнем Востоке. На этот раз он исследует южные районы Приморья, участвуя в экспедиции, снаряженной Переселенческим управлением. Исследования экспедиции охватили весь обжитой район, находящийся между хребтами Сихотэ-Алинь и Пограничным. Лично Комаровым проделаны большие маршруты в районах: город Никольск-Уссурийский (Ворошилов) — восточный берег озера Ханка — территория к востоку и юго-востоку от озера Ханка — устье Сучана — залив Уссурийский. Двое помощников В. Л. Комарова исследовали соседние районы к востоку и западу. В итоге проведенных исследований В. Л. Комаров нарисовал картину развития южноуссурийской растительности, показал особенности природы и перспективы дальнейшего заселения и освоения края. В 1917 году Русское географическое общество наградило В. Л. Комарова за совокупность географических трудов медалью им. Ф. П. Литке.
* * *
Замечательные путешествия и капитальные труды создали В. Л. Комарову мировую известность, но до Великой Октябрьской социалистической революции «ученый с мировым именем и популярнейший в среде учащейся молодежи преподаватель оставался официально всего лишь приват-доцентом Петроградского университета и консерватором Ботанического сада» (1). Причиной этому был не только прямой и независимый характер В. Л. Комарова, «демократа до мозга костей», не проявлявшего достаточного почтения к начальству; ему не давали хода из-за «политической неблагонадежности». Вспоминая о первой встрече с В. Л. Комаровым в обществе приват-доцентов Петербургского университета, академик Е. В. Тарле рассказывает следующее:
«Когда я... пришел на заседание, трибуну занимал оратор, горячо говоривший о какой-то очередной пакости, учиненной попечителем учебного округа против прав университета. Но меня заняла не речь, а личность говорив-
------------------------------------
1. Вестник Академии наук СССР, № 10, 1944, стр. 19.
------------------------------------
шего, больше всего его глаза. Это были... блестевшие чувством и умом яхонты, которые освещали все лицо, и, казалось, лучи, исходившие от них, озаряли перед собою все... Я спросил:
— Кто это такой? — Это ботаник Комаров. — Какие у него глаза поразительные, — заметил я. — Ну, так вы торопитесь... наглядеться всласть на его глаза и не откладывайте, потому что его скоро из университета выгонят, министерство его терпеть не может...» (1) После Великой Октябрьской социалистической революции в бумагах курсов Лесгафта была обнаружена секретная полицейская информация следующего содержания: «...ботаник Комаров, удаленный за антиправительственный образ мыслей из разных учебных заведений, нашел себе пристанище на курсах Лесгафта» (2).
Передовые русские ученые, однако, высоко оценили работы В. Л. Комарова: в декабре 1914 года он был избран членом-корреспондентом Академии наук по представлению И. П. Павлова и других крупных ученых. Великая Октябрьская социалистическая революция дала возможность В. Л. Комарову, как и всем ученым нашей страны, широко развернуть общественную, научную и педагогическую деятельность. В советские годы исчез существовавший в дореволюционное время разрыв между практической направленностью исследований ученого и воплощением в жизнь их результатов. Все практически ценное в его исследованиях теперь смело претворялось в жизнь. С 1918 года В. Л. Комаров занимает пост помощника директора Петроградского ботанического сада по научной части. В том же году он получает кафедру ботаники в Петроградском университете, одновременно ведет педагогическую работу и в других высших учебных заведениях. В 1920 году его избирают действительным членом Академии наук СССР. Многочисленные служебные обязанности и кабинетная научная работа заполняют все время ученого и за-
-------------------------------------
1. Вестник Академии наук СССР, № 10, 1944, стр. 118—119. 2. Там же, стр. 118.
-------------------------------------
ставляют ограничить полевые работы; но он все же не упускает случая побывать в разных областях нашей страны и за рубежом и произвести научные наблюдения в поле. В 1926 году В. Л. Комаров отправился в Японию в качестве главы советской академической делегации на Тихоокеанском конгрессе в Токио. По пути он посетил несколько городов Маньчжурии и Кореи.
В. Л. Комаров побывал в ряде городов Японии, внимательно всматривался в ландшафты Японии, видел знаменитый вулкан
Фудзи-яма. Вместе с другими членами конгресса он совершил экскурсию на остров Кюсю. Во время этой экскурсии были осмотрены горячие ключи и гейзеры в г. Беппу, вулкан Сакуражима, извергнувший в 1914 году колоссальные лавовые потоки, и островок Аошима с самой северной на земле тропической растительностью, состоящей из пальм ливистоний, тропических папоротников, бананов и пр. В. Л. Комарову удалось выполнить ботанические наблюдения среди такой природы, которую он до сих пор знал только по книгам. Обратный путь опять шел через Корею, и В. Л. Комаров задержался для экскурсий в Сеуле. В Маньчжурии он сделал небольшую остановку в Мукдене, а в Харбине остался поработать с местными ботаниками над гербарными образцами растений Маньчжурии и Барги. По возвращении из поездки в Японию В. Л. Комаров руководил научными исследованиями Академии наук СССР в Якутии (с 1926 года) и в Монголии (с 1930 года). В 1926 и 1927 годах В. Л. Комаров провел некоторое время на Черноморском побережье Кавказа, в Геленджике. Здесь неутомимый исследователь усердно занимался сбором растений.
Следующие годы жизни В. Л. Комарова были целиком заполнены работой в Академии наук, Ботаническом саду и лекциями в Ленинградском университете; времени для экспедиционных полевых исследований не оставалось. Но с 1930 по 1935 год он совершил все же несколько поездок на Дальний Восток (в южное Приморье, окрестности Хабаровска и на реку Зею).
Во время летней поездки на Дальний Восток в 1930 году у В. Л. Комарова зародилась мысль об организации стационарных филиалов Академии наук на отдаленных окраинах страны. В 1932 году во Владивостоке был организован Дальневосточный филиал Академии наук, который возглавил сам В. Л. Комаров. В том же году, по его инициативе, был создан ряд других филиалов и баз Академии. Тогда же В. Л. Комаров основал в южном Приморье (в 30 км от города Ворошилова) научную горнотаежную станцию, которой позднее, в 1940 году, Президиумом Верховного Совета СССР было присвоено его имя. Он выбрал два заповедных участка для научных исследований. Один Супутинский — в верховье реки Супутинки, другой — Кедровая падь — недалеко от Владивостока.
В 1933 году В. Л. Комаров был назначен начальником большой комплексной экспедиции Академии наук в Приамурье и почти все лето провел на Дальнем Востоке. Чтобы ознакомиться с работой отрядов экспедиции в тайге, он совершил поездку вверх по Зее, через ущелье в хребте Тукуринга. Тем же летом он был в устье Уссури, а затем в южном Приморье. Во время поездки по южному Приморью ему удалось собрать новые виды растений. Там, где прежде В. Л. Комаров одиночкой-исследователем пробирался по лесам и болотам Приамурья, по тайге Уссурийского края, теперь под его руководством в комплексной экспедиции и на горнотаежной станции работали большие научные коллективы. Новая социальная эпоха вызвала новые, невозможные при старом строе, формы научно-исследовательской работы. В 1932 году В. Л. Комаров побывал в горах Таджикистана, пройдя по долине Варзоба (вверх от Сталинабада) и по притоку этой реки — Такобу, то есть к югу от тех мест, которые были им посещены в 1892 и 1893 годах. Он ознакомился с богатой растительностью южных склонов Гиссарского хребта, отметил обилие дикорастущих плодовых деревьев и кустарников, выяснил роль лесной растительности в закреплении горных склонов и в питании грунтовых вод. По совету В. Л. Комарова, молодыми ботаниками, объединенными вокруг созданной им в Сталинабаде Таджикской базы Академии наук СССР, был проведен ряд больших ботанико-географических исследований Таджикистана: его кормовых и сорных растений, дикорастущих плодовых и т. д. На южных склонах Гиссарского хребта, по инициативе В. Л. Комарова, была основана Варзобская горноботаническая станция, на которой велись работы по облагораживанию путем прививок диких плодовых деревьев и кустарников, по созданию лесо-садов и т. п. И здесь, в горах Гиссара, над изучением природы трудился теперь целый научный коллектив. В 1934 и 1936 годах В. Л. Комаров дважды был во Франции: в средиземноморской Ривьере, в центре страны, и в долине Шамони. Ездил он туда с лечебными целями, но, конечно, оставался верен себе и занимался сбором растений. По возвращении из этих поездок он с увлечением рассказывал о своеобразии средиземноморских растений и о своих впечатлениях во время экскурсий в горы. После непродолжительной поездки в вагоне он попал с теплого цветущего побережья, где росли пальмы и другие растения субтропиков, в занесенный снегом хвойный лес на горах, так напомнивший ему родной Боровичский уезд. В те же годы он совершил экскурсии по окрестностям Тбилиси, Еревана и Баку, а немного позднее изучал растительность в окрестностях горного курорта Теберда на Северном Кавказе. К этому времени В. Л. Комаров уже давно находился на руководящих постах Академии наук СССР. В 1930 году он был избран вице-президентом Академии наук, а в 1936, после смерти А. П. Карпинского, он единодушно избирается президентом Академии. На посту президента В. Л. Комаров пробыл 9 лет, почти до самой своей смерти, оставив его из-за болезни. Как вице-президенту и президенту Академии наук В. Л. Комарову приходилось непосредственно руководить экспедициями Академии. Свой богатый опыт в экспедиционных исследованиях он теперь применял, осуществляя общее руководство крупнейшими исследованиями нашей страны. Заслугой В. Л. Комарова является создание местных филиалов и баз Академии наук, сыгравших большую роль в изучении и освоении ресурсов нашей страны. В. Л. Комаров был председателем Совета филиалов и баз Академии наук СССР, председателем и руководителем Дальневосточного филиала. Он являлся также председателем Монгольской комиссии, Тихоокеанского комитета, Совета по изучению производительных сил, Редакционно-издательского совета.
На базе Ленинградского ботанического сада и Ботанического музея Академии наук, по инициативе В. Л. Комарова, в 1939 году был организован крупнейший в мире Ботанический институт Академии наук СССР, которому в связи с 70-летием В. Л. Комарова, было присвоено его имя. До последних лет своей жизни, уже будучи на посту президента Академии, В. Л. Комаров руководил отделом систематики и географии растений Ботанического института. В. Л. Комаров исполнял обязанности редактора очень многих академических и других изданий. Деятельность В. Л. Комарова была связана не только с Академией наук СССР, но и с Всесоюзным географическим обществом. Долгое время он исполнял обязанности ученого секретаря общества, в 1932 году был избран почетным членом (1), а в 1940 — почетным президентом. Многостороннюю педагогическую и организаторскую работу В. Л. Комаров вел в Ленинградском университете и даже с переездом в Москву не оставил связи с кафедрой. За свою многолетнюю педагогическую деятельность В. Л. Комаров воспитал плеяду учеников, среди них известны Б. К. Шишкин, Н. В. Павлов и многие другие выдающиеся советские ботаники. Большие заслуги В. Л. Комарова перед Родиной были отмечены избранием его депутатом Верховного Совета СССР. Таков был путь труженика науки, никогда не тяготившегося будничными обязанностями тяжелого экспедиционного быта, не щадившего времени на скрупулезное изучение собранных образцов растений и литературных источников и приходившего всегда от тщательного изучения фактов к широким теоретическим обобщениям. Неугасимый дух путешественника сохранился у В. Л. Комарова и в преклонные годы. Куда бы он ни ездил, где бы ни находился, он всегда оставался, как и прежде, исследователем природы. Непреодолимая сила влекла его в поле, лес, в горы, к ландшафтам и растениям. «Даже на курортах, куда «ссылают» его время от времени заботливые врачи, нельзя увидеть Комарова в шезлонге, с пледом на коленях — его надо искать в далеких от курорта
-------------------------------------
1. В. Л. Комаров был также почетным членом Московского общества испытателей природы — старейшего научного общества в нашей стране. В 1930 году он был избран председателем Русского ботанического общества.
-------------------------------------
местах, в лесу, где он в кепи, с палочкой в руке, склоняется над подлеском. О чем он думает в этой характерной, воинствующей с ботанической точки зрения позиции? Вероятно, тысяча ассоциаций, воспоминаний и сопоставлений проносятся в его голове...» (1). Во время Великой Отечественной войны В. Л. Комаров выступил в роли организатора научных сил для обороны страны. Он провел большую организационную и научную работу в Комиссии по мобилизации ресурсов Урала на нужды обороны. За участие в коллективной работе «О развитии народного хозяйства Урала в условиях войны» В. Л. Комарову была присуждена Сталинская премия первой степени. И в эти годы В. Л. Комаров по мере возможности проводил полевые исследования: он изучал растительность северного склона Заилийского Ала-тау и посетил котловину озера Иссык-куль, совершил поездку в Закавказье. В 1944 году Президиум Верховного Совета СССР присвоил В. Л. Комарову звание Героя Социалистического Труда. Высокая правительственная награда была приурочена ко дню 75-летия со дня его рождения и 50-летия научной, общественной и педагогической деятельности. Кипучая жизнь В. Л. Комарова оборвалась 5 декабря 1945 года.
Многочисленные обязанности В. Л. Комарова как администратора, организатора и педагога не отвлекали его от научной работы. Благодаря неистощимому запасу энергии его организаторская и педагогическая деятельность успешно сочеталась с научно-исследовательской и литературной работой. Из опубликованных В. Л. Комаровым более чем 250 научных работ две трети напечатаны после Великой Октябрьской социалистической революции. Среди них есть и многочисленные статьи по узко специальным вопросам, и фундаментальные сводные труды, и обобщающие теоретические исследования. В послеоктябрьский период своего творчества В. Л. Комаров продолжал глубоко интересоваться изучением
-------------------------------------------
1. Вестник Академии наук СССР, № 10, 1944, стр. 48.
-------------------------------------------
растительности Дальнего Востока, где он ранее совершал свои наиболее крупные путешествия. По словам В. Н. Васильева (1), «не было ни одного года, чтобы из-под его (В. Л. Комарова) пера не вышли одна или две, а то и больше статей, заметок или крупных работ, так ли иначе связанных с Дальним Востоком». Ряд крупных работ посвящен исследованию флоры и растительности Южно-Уссурийского края и Камчатки. Многие труды (определители растений, ботанические очерки и пр.) являются настольными книгами для всех, изучающих растительный покров Дальнего Востока. В многочисленных флористических работах по Сибири и Дальнему Востоку В. Л. Комаров дает описание новых, установленных им видов растений. Вышедший из печати в 1931 и 1932 годах двухтомный «Определитель растений Дальневосточного края» (написанный Комаровым совместно с ботаником Е. Н. Клобуковой-Алисовой) содержит описание 1 966 видов растений, из которых 146 открыто и впервые описано В. Л. Комаровым. Всего им описано 222 новых вида дальневосточных растений. Весьма ценны не только для ботаников, но и для географов опубликованные В. Л. Комаровым в советское время работы о Камчатке. В. Л. Комаров написал сводные работы о растительности Сибири, ряд работ о растительном покрове Якутии, Предбайкалья и пр. В 1934 году он организовал издание 20-томной «Флоры СССР», объединив для работы над ней большой коллектив советских ботаников. Сам В. Л. Комаров являлся не только инициатором и главным редактором этого капитального труда (под его редакцией вышло в свет 11 томов), но и очень продуктивным автором. В основу систематизации материала для «Флоры СССР» положены теоретические идеи В. Л. Комарова. По его инициативе введен раздел «Хозяйственное значение растений» и для всех без исключения видов растений, встречающихся в стране, впервые даны русские названия, заимствованные из русской научной литературы или языков народов СССР. В. Л. Комаровым написано большое количество обще-
-------------------------------------------
1. В. Н. Васильев. В. Л. Комаров как исследователь флоры и растительности Дальнего Востока, «Советская ботаника», № 8, 1939, стр. 31.
-------------------------------------------
теоретических исследований в области ботаники и биологии, учебных руководств и научно-популярных книг.
Во всех обобщающих исследованиях В. Л. Комарова растительный покров рассматривается в тесной связи с особенностями природной среды, причем уделяется большое внимание истории развития природной среды в целом и растительного покрова. Останавливаясь на взаимоотношениях между растениями и окружающей средой, В. Л. Комаров широко использует свой большой опыт путешественника-географа, лично хорошо знакомого с типами растительности самых различных зон и широт, от крайнего севера до тропиков. Важнейшим общетеоретическим трудом В. Л. Комарова является «Учение о виде у растений», за который ему в 1941 году была присуждена Сталинская премия первой степени. В своих теоретических исследованиях и многочисленных статьях по общим вопросам биологии В. Л. Комаров был не только последовательным дарвинистом, обогатившим и значительно расширившим дарвинизм, но, подобно другому великому русскому ботанику — К. А. Тимирязеву, горячим пропагандистом теории Дарвина и ее защитникои от ревизионистских взглядов. Это сразу бросается в глаза при ознакомлении с трудом «Учение о виде у растений». В данном труде отчетливо выявились основные взгляды В. Л. Комарова как ученого-теоретика. Они заключаются прежде всего в глубоком понимании значения для жизни и эволюции растительного покрова географической среды и ее изменений в прошлом. Мысль о влиянии географической среды и развитии растительного мира во времени и в пространстве проходит как бы лейтмотивом через все сочинение. «Вид... — пишет Комаров,— развивающаяся ветвь мира растений, из постоянного взаимодействия между ним и внешней средой происходит возможность прогрессивной изменчивости...» (1) «Вид немыслим вне пространства и времени. В различные периоды времени растительный покров Земли резко, до неузнаваемости, менялся. В одно и то же время, но в различных странах, покров этот также совершенно различен, так как различны виды, его составляющие. Развиваясь в определенном пространстве, вид тем самым развивается и в определенной среде» (2). Развитие географической среды в прошлом играло громадную роль в формировании видов растений. Если вспомнить, что при своих экспедиционных исследованиях В. Л. Комарову приходилось наблюдать не только современные географические ландшафты, на фоне которых он изучал растительный покров, но реконструировать ландшафты прошлого (изучение следов древнего оледенения в Саянском нагорье, на Камчатке и т. п.), то становится совершенно ясным, что особенности научного творчества Комарова-теоретика своими корнями идут от Комарова-путешественника. Текст многих страниц труда «Учение о виде у растений» показывает, как в своих позднейших научных работах В. Л. Комаров пользовался неисчерпаемым арсеналом фактов и сведений, добытых им во время путешествий по различным странам. Указывая на значение среды в эволюции организмов, В. Л. Комаров замечает: «Нам думается, что дарвинизм при отрицании появления новых форм, даже если он и спорит с ламаркизмом, — плохой дарвинизм» (3). Комаров здесь выражает взгляд, который, в частности, отстаивали мичуринцы на сессии ВАСХНИЛ, в итоге которой было нанесено поражение приверженцам формально-генетического направления в биологии. Будучи передовым ученым, В. Л. Комаров воспринимал и пропагандировал дарвинизм действенный, т. е. такой дарвинизм, который позволяет изменять и переделывать природу растений на благо нашей страны, всего советского народа. Значение путешествий В. Л. Комарова для развития русской и советской науки велико и многообразно. Экспедиционные исследования В. Л. Комарова внесли неоценимый вклад в ботаническое изучение Азии, особенно стран Дальнего Востока. В результате появились детальные отчеты, работы по узко специальным вопросам, имеющие, однако, большое теоретическое и практическое значение, наконец, монументальные сводные работы о раститель-
-----------------------------------
1. В. Л. Комаров. Избранные сочинения, т. I, М.-Л., 1945, стр. 198.
2. В. Л. Комаров. Избранные сочинения, т. I, стр. 312.
3. Там же, стр. 235.
-----------------------------------
ном покрове и составе флоры крупных областей и стран. Основываясь на своих экспедиционных исследованиях, В. Л. Комаров развивал теоретические построения в области биологии, в которых он, будучи не только специалистом-ботаником, но по существу и первоклассным географом, глубоко учитывал влияние географической среды на развитие и расселение растительных организмов.
Отчеты о путешествиях В. Л. Комарова представляют также очень ценный вклад в русскую географическую литературу. Это блестящие примеры комплексного географического исследования стран и областей, до путешествий В. Л. Комарова почти совершенно неисследованных в географическом отношении. Многие из этих отчетов интересны для географов не только по изложению в них фактов, но и в теоретическом отношении, особенно те места, где вскрывается глубокое влияние деятельности человека на природные ландшафты. Важны и рекомендации ученого по дальнейшему освоению исследованных им территорий.
Советская эпоха, вызвавшая небывалый в прежней России размах научных исследований, дала возможность В. Л. Комарову полностью развернуть свой научный и организаторский талант. Имя В. Л. Комарова, выдающегося ученого-ботаника и географа, талантливого организатора научных сил, пламенного патриота Родины, прочно вошло в историю русской и советской науки.
