.

И это сильный пол? Яркие афоризмы и цитаты знаменитых людей о мужчинах


.

Вся правда о женщинах: гениальные афоризмы и цитаты мировых знаменитостей




«Это не фантазия, а факт!»


вернуться в оглавление книги...

К. Ф. Федюкин. "Владимир Павлович Врасский"
Ленинград, 1970 г.
OCR Biografia.Ru

продолжение книги...

«ЭТО НЕ ФАНТАЗИЯ, А ФАКТ!»

В этой главе речь пойдет о главном научном открытии В. П. Врасского. Само это обстоятельство, естественно, требует более подробного изложения как фактического, так и теоретического материала, связанного с именем и деятельностью основоположника научно поставленного рыбоводства.
Работая много и напряженно, Владимир Павлович редко покидал пределы своего родового имения и его ближайших окрестностей. Но иногда он предпринимал и дальние поездки. Одна такая поездка — в Петербург — состоялась у него в конце октября 1856 г.
Отправляясь в столичный город, он ставил перед собой определенные цели, одна из которых заключалась в следующем: когда ему удалось не только искусственно вывести, но и выходить, вырастить несколько десятков отличных форелей, он задумал приобрести рыб других лососевых пород, над которыми потом можно было бы произвести опыты у себя в Никольском. В своих записках он отмечал, что первая удача придала ему смелости, он решился ехать в Петербург за лососями и привез оттуда 10 кексгольмских лососей. Далее сказано: «Эта удача ободрила меня еще больше и я решился посвятить всю зиму для наблюдения и исследования икры, молок и процесса зарождения и развития зародыша» (Извлечение из переписки, 1859).
В столице новгородский рыбовод встретился с некоторыми членами Вольного экономического общества. Среди них был Ф. А. Веймарн, сравнительно молодой чиновник двора. Он не только делал успехи в государственной службе, но и вел некоторую общественную и научную работу. Выслушав начинающего рыбовода, Веймарн очень благосклонно отнесся к его смелым начинаниям и пожелал ему успеха.
В то время Владимиру Павловичу, конечно, было известно, что в России тоже начал пробуждаться интерес к искусственному разведению рыбы. Но в Петербурге на этот раз он узнал больше, чем до этого знал из газет и журналов. Особенно заслуживали внимания две новости.
Оказалось, что из официальных учреждений раньше других искусственным рыбоводством заинтересовалось... Военное министерство. Врасскому, должно быть, это казалось не совсем естественным. Почему столь мирным научно-хозяйственным вопросом задалось именно военное ведомство, а не Академия наук или по крайней мере земледельческие научные и учебные заведения?
А это объяснялось вот чем. В России в то время существовали так называемые военные поселения, созданные с целью иметь большую резервную армию. Надо было чем-то занять и чем-то кормить солдат, и высшее начальство искало пути для решения этих задач. Военные поселения располагались по берегам Волхова, Ловати, Меты, вокруг Ильмень-озера и у других водоемов. Эти реки и озера с древних времен давали людям такой отличный продукт питания, как рыба. Но со временем рыбные запасы в них сильно уменьшились. Вот и пришло кому-то в голову — занять резервную кавалерию и пехоту искусственным разведением рыбы в местах военных поселений.
Но с чего начинать новое, непривычное дело? Департамент военных поселений, с ведома военного министра, еще в 1852 г. обратился за помощью к французскому министерству земледелия и торговли. Оттуда прислали печатную новинку — книгу академика А. Мильн-Эдвардса. Три года в военных поселениях пытались на деле применить рекомендации члена Парижской академии, но безрезультатно. Поэтому департамент запросил Вольное экономическое общество, нет ли там каких-либо более практических сведений по искусственному рыбоводству. Этот запрос был сделан 25 января 1855 г. (1)
Но что могло ответить авторитетное научное общество? Оно вынуждено было признать: ничего нет. В ответной бумаге за подписью управляющего музеем Общества — В. Мочульского — было написано: «Опытов по искусственному разведению рыб в России произведено не было, равно как и опытных указаний на этот счет в виду не имеется». (2)
В конце февраля 1856 г. тот же Виктор Мочульский сообщал Совету Общеста, что сам он пытался кое-что сделать, чтобы наладить искусственное рыбоводство в российских условиях. Он обращался к правительству Франции за разрешением посетить эту страну. У него было намерение осмотреть там лучшие рыбоводные заведения, а также встретиться с академиками Мильн-Эдвардсом, Катрфажем и другими зоологами. Но просьба эта запоздала. Началась Крымская война, и Мочульскому было отказано в визе «по причине политических обстоятельств». (3)
--------------------------------------------------------
1. ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 1, д. 351, лл. 19, 20.
2. Там же, л. 21.
3. Там же, л. 30.
--------------------------------------------------------
Приехав в Петербург, В. П. Врасский узнал, что опытами по искусственному разведению рыбы начал заниматься д-р Ю. X. Кнох, немец из Лифляндии, тоже учившийся когда-то в Дерптском университете, на медицинском факультете. Теперь он состоял в должности старшего врача-ординатора 2-го Военно-сухопутного госпиталя в Петербурге. Кроме исполнения прямых обязанностей по госпитальной службе, он был личным врачом у некоторых особ императорской фамилии, а также вел исследовательскую работу по эмбриологии и, как уже сказано, занимался искусственным разведением карповых рыб. (4)
Врасскому надо было непременно увидеться с этим человеком. Он отыскал адрес в столице, попросил о встрече и, как только получил приглашение, немедленно поехал на Выборгскую сторону, где в те годы проживал Юлиус Кнох. Там Владимир Павлович увидел и понял, что его коллега не очень далеко ушел в своих изысканиях. Он как бы повторял начало его собственного пути, делал то, что у него, Врасского, осталось позади. У Кноха были те же кустарные приемы в комнатных условиях: те же тарелки и миски с застойной водой вместо больших проточных бассейнов, то же рубленое мясо для мальков вместо живого корма — все то же и так же, как было в Никольском и как рекомендовано в достопочтенных книгах.
Но в одном отношении Кнох имел преимущество: у него был отличный собственный микроскоп с 500-кратным увеличением. С помощью такого оптического прибора можно было изучать зарождение и развитие рыб. Вот чего не хватало Врасскому для того, чтобы решить трудные задачи развития научного рыбоводства в России.
Владимир Павлович пригласил Кноха к себе на родину, в имение Никольское, для совместных наблюдений при помощи микроскопа. Ведь там созданы все условия для работы: выстроен специальный дом для опытов, для наблюдений за икрой, молоками, за развитием зародышей; в домике — хорошие бассейны с холодной проточной водой; там живой корм для мальков совсем рядом -
-----------------------------------------------------
4. Там же, оп. 38, д. 13119, л. 5.
-----------------------------------------------------
в пруду и в озерах. Недостает только микроскопа и дружного сотрудничеетва двух рыбоводов.
Ю. X. Кнох, тогда еще молодой, — он был всего на один год старше Врасского, — согласился на дальнюю поездку, отложив свои дела в госпитале и в великокняжеских дворцах. После этого Врасский, закупив у одного рыбопромышленника десяток ладожских лососей, предназначенных для производства опытов, выехал в свое имение. Видимо, тогда же к нему на завод отправился его петербургский коллега и сотрудник.
Для Врасского это был счастливый период его деятельности, период научных исканий и открытий. Семь недель Кнох прожил в Никольском. Семь недель новгородский рыбовод пользовался его микроскопом, пристально наблюдая за развитием рыбьей икры, зародышей и мальков. «С конца октября до первых чисел декабря я имел удовольствие пользоваться неутомимым сотрудничеством д-ра Кноха и микроскопом его» (Извлечение из переписки, 1859).
Результаты наблюдений Владимир Павлович по-прежнему записывал в специальный журнал. Систематически заносить в журнал все существенное, все более или менее примечательное стало его потребностью. Он это делал ежедневно и ежечасно. Благодаря записям у него накапливался фактический, экспериментальный материал для сопоставлений и научных обобщений. Упорно добиваясь своей цели, Врасский приходил к подлинному пониманию тех явлений, которые он наблюдал под микроскопом и отражал в своем журнале.
На первых порах его больше всего интересовало влияние воды на икринки, на их внутренние и внешние изменения, на их развитие. И, вот что показывали наблюдения под микроскопом. Если рыбовод брал для эксперимента зрелую икру в чистом виде, без воды, то он, наблюдая часами, не замечал в икринках никаких сколько-нибудь существенных изменений. Но стоило эту же икру опустить в воду или облить водой, как в ней наблюдались изменения. Как писал В. П. Врасский, здесь с икрою «мгновенно происходят самые очевидные перемены: она начинает всасывать в себя воду, отчего разбухает ее наружная оболочка и делается гораздо толще и тверже» (Извлечение из переписки, 1859).
Такую икру, успевшую разбухнуть в воде, Врасский пробовал обливать рыбьими молоками, рассчитывая на возможность ее оплодотворения. Но из этих попыток ничего не получалось. Результат оказывался самым плачевным: решительно ни одна икринка не оплодотворялась.
О чем это могло говорить начинающему ихтиологу и рыбоводу? Где была разгадка этой тайны? Такие вопросы все чаще вставали перед Врасским. Постепенно он находил ответы на них, творчески обобщая результаты своих наблюдений. Терпение и сосредоточенность, надо сказать, награждали его более щедро, чем он сам мог предположить.
Исследуя под микроскопом рыбью икру, Врасский познавал такие явления и закономерности, которые объясняли ему его прошлые провалы и просчеты. Теперь он достаточно хорошо понимал, почему у него были неудачи при первых экспериментах над икрой форели, налимов и плотвы, когда мальки либо не выводились вовсе, либо выводились в ничтожно малом количестве. Происходило это вот отчего.
Если икринки еще до контакта с молоками успевают всосать в себя воду и разбухнуть, то у них закрываются отверстьица в оболочках (так называемые микропиле), через которые проникают сперматозоиды внутрь икринок. В таком случае сперматозоиды, находящиеся в составе рыбьих молок, не в состоянии выполнить свое естественное назначение. При разбухании икринок происходят такие изменения, главным образом в оболочках, которые препятствуют нормальному процессу оплодотворения. В таких условиях оплодотворение икры практически становится невозможным. Это и вело к безрезультатности или к очень малой эффективности в первых опытах Врасского. От этого же происходили многие неудачи у других людей, занимавшихся в середине XIX в. искусственным рыбоводством. Новгородскому рыбоводу это стало понятно в результате проведенных им микроскопических исследований и размышлений над записями, которые он делал в течение всех предыдущих опытов искусственного разведения рыб.
Но как можно избежать таких неудач? Как преодолеть этот барьер, стоящий на пути искусственного рыбоводства? Очевидно, надо прежде всего считаться с законами природы. Врасский понимал это не так полно, как понимаем мы теперь. Он тогда лишь стихийно, наощупь приближался к постижению этого общего принципа. Как рыбовод и ихтиолог, он понимал, что если осеменение икры производить искусственно, то этот процесс должен быть как можно более кратким по времени. Надо делать так, как это происходит в природе. Ведь когда рыба-самка мечет в водоеме икру, самцы обливают ее молоками в тот же миг. И рыбоводу, если он проводит опыт или начинает обычный производственный цикл работ, также нужно действовать с максимальной быстротой. Это связано с большими трудностями. При таком методе, когда половые продукты рыб искусственно соединяют непосредственно в воде, неизбежны суета, спешка и вследствие этого частые срывы в работе, потому что человек едва ли может выполнить эту операцию столь мгновенно, как происходит соответствующий процесс у живых рыб в водоеме. На эту сложность указывал В. П. Врасский в своих записках.
Трудности и помехи в деле искусственного осеменения икры заключались в следующем. Каким бы расторопным и опытным ни был рыбовод, он никогда не сумеет мгновенно получить от рыбы икру. Самка в первые минуты будет биться и сильно сжимать мышцы. Пока рыбовод доведет операцию сцеживания до конца, большая часть икры уже успеет разбухнуть в воде и утратит способность к оплодотворению.
Еще труднее сладить с рыбами-самцами, особенно у крупных пород. Они дольше, чем самки, и более упорно сжимают мышцы, не выделяя молоки. Пока будет получена последняя порция молок, первые их порции растекутся в воде, еще не соединившись с икрой, и сперматозоиды в таком случае либо уже успеют погибнуть, либо утратят способность интенсивного движения навстречу яйцеклеткам.
Допустим, что всю эту сложную и кропотливую работу могли бы выполнять одновременно два рыбовода: один добывал бы икру, другой — молоки. Так было бы лучше, удобнее. И надо сказать, что Врасский практиковал этот прием вместе со своим помощником Григорием Ефимовым. Но все равно это не избавляло их от больших потерь. Если половые продукты рыб выцеживались в разные посудины, заполненные водой, то набухание икринок еще до их осеменения, а также и гибель сперматозоидов были неизбежны. Пробовали одновременно выпускать и икру, и молоки в один и тот же сосуд с водой. Это давало некоторый результат, но очень небольшой и непостоянный. Объяснялось это тем, что рыбоводы вынуждены были спешить и больше мешали друг другу, чем выполняли методически свою работу. К тому же струйки молок, растекаясь в воде, все равно далеко не всегда попадали на икру, а если и попадали, то чаще всего с опозданием. Все это, следовательно, было не только хлопотно, но и экономически невыгодно. В. П. Врасский упорно искал ответа на сложные вопросы, имеющие большое значение для науки и практики искусственного рыбоводства. Пока он не мог сказать ничего определенного, кроме того, что половые продукты рыб необходимо погружать в воду одновременно или почти одновременно, с таким расчетом, чтобы они могли соединиться там в максимально короткий промежуток времени. Другого выхода пока не было найдено. Но важно было то, что Врасский начал искать такой выход. Мы уже знаем, как до этого он отказался от книжной «мудрости» в вопросе кормления мальков и молодых рыб, как намечал собственную тропку в неведомое. Теперь он убедился в непригодности основных рекомендаций, которые давались общепризнанными авторами книг по рыбоводству. Всерьез был поставлен под сомнение метод искусственного осеменения икры, широко разрекламированный в этих книгах.
А от сомнения Врасский переходил к самостоятельным научным поискам в этом вопросе. Знания его существенно обогатились благодаря исследованиям икры с помощью микроскопа. Но не меньше дали ему наблюдения над молоками. Тут он встретился с новыми явлениями. Врасский установил, что сперматозоиды в молоках, попадая в воду, оказываясь в новой среде, быстро утрачивают жизнеспособность. Недаром французский биолог Катрфаж находил, что срок жизни сперматозоидов лосося равен восьми минутам, а немецкий рыбовод Карл Фраас допускал удлинение этого срока лишь до пятнадцати минут. Как мы видим, разница тут невелика. И сроки эти у обоих естествоиспытателей определены приблизительно и лишь для тех случаев, когда молоки выпущены в воду. А сколько времени могут прожить сперматозоиды, если молоки оставить в сухой тарелке на открытом воздухе? Что будет с ними, если ту же тарелку с молоками хранить в прохладном месте? Удлинится ли (и насколько) жизнь половых продуктов рыбы-самца, если их держать в том же прохладном месте, но не в открытом виде, а в упаковке? Этого никто не знал. Ответить на эти вопросы, имеющие очень важное значение для науки и практики рыбоводства, суждено было Владимиру Павловичу Врасскому. Проводя свои повседневные опыты, он установил, что если сперматозоиды, находясь в воде, в первые же мгновения не соединятся с икринками (яйцеклетками), то их жизнедеятельность начинает угасать значительно быстрее, чем предполагала наука того времени. Через полторы-две минуты в них можно еще приметить только слабые движения. Но если молоки, взятые от рыбы, держать в «сухом» виде, т. е. в сосуде без воды, то их жизнеспособность не утрачивается часами. Врасский ставил опыты на сохранение молок, и эта закономерность подтверждалась строго и неизменно. Он то оставлял молоки на открытом воздухе, то закупоривал в стеклянных пробирках. В закупоренном виде они, даже при обычной комнатной температуре, продолжали жить по пять-шесть суток, не теряя своих первоначальных свойств. А в более холодном месте в такой упаковке их можно было сохранять намного дольше. Современные специалисты находят, что герметичность упаковки здесь, конечно, не имеет решающего значения. Главные причины длительной сохранности как молок, так и икры — это содержание их без воды и при пониженной температуре. В. П. Врасский был первым человеком, открывшим этот оригинальный и экономически выгодный способ сохранения половых продуктов рыб.
Это открытие взволновало, необычайно обрадовало ученого-рыбовода. На первых порах он считал его, пожалуй, самым значительным. Оно толкнуло его на поиски нового метода искусственного осеменения икры. К этому времени он окончательно убедился, что старый метод, идущий от Якоби, Реми, Жеэна и Коста, очень несовершенен и непригоден для практического рыбоводства.
Здесь, нам думается, уместно заметить следующее. Врасский был оригинальным и глубоким ихтиологом-экспериментатором, и его заслуги в этой области до сих пор недостаточно оценены в литературе. Нам хотелось бы оттенить именно эту сторону в его научной деятельности. Но истинно и то, что все свои научные поиски, исследования, опыты, изобретения он подчинял практическим целям науки о рыбоводстве, которая призвана разрабатывать биологические и биотехнические основы рыбоводных процессов и мероприятий. Поэтому он прежде всего предстает перед нами как ученый-рыбовод. И это не только не умаляет его роли и места в истории отечественного естествознания, но наоборот — делает ему честь. Близость к практике, к природе помогала ему преодолевать «барьеры» в научных поисках, в том числе на пути к основному, главному открытию.
Анализ записей двухлетних опытов убедил Врасского, что «чем больше был промежуток времени между выпусканием икры и молок в воду и смешением их между собой, тем менее икринок оплодотворялось» (Извлечение из переписки, 1859).
Логика фактов подсказывала ему: если старый способ искусственного осеменения рыбьей икры не дает желаемого результата из-за промедлений в процессе соединения половых продуктов рыб, то нельзя ли ускорить этот процесс за счет предварительного разбавления молок водой в отдельной посуде, перед тем как выливать их на икру? Врасский провел такой опыт: выпустил рыбью икру в воду, а молоки тут же — в сухую тарелку; в молоки добавил воды, быстро взболтал их и тотчас вылил на икру.
И что же? Прошло немного времени, и выяснилось, что икра при таком способе оплодотворилась значительно больше, чем это было раньше. Повторение опыта давало те же результаты: степень оплодотворяемости икры возросла. Сам рыбовод об этом писал так: «Я выпустил икру в воду, потом взял молочник и выпустил из него молоки в сухую тарелку, после чего, поднеся к тарелке с икрою, я налил в молоки воды, в то же мгновение взболтал и вылил их в икру. По этой методе начало оплодотворяться несравненно больше» (Извлечение из переписки, 1859). Это было важнее всех прочих находок, какие до сих пор встречались на пути молодого ученого. Совершенствуя свой новый метод, Владимир Павлович распространил «сухой режим» и на икру. Иначе говоря, икру форелей и лососей, над которыми в те дни проводились опыты, он стал выжимать тоже в пустые тарелки. Ни одной капли воды сюда не добавлялось. Эту икру он обливал рыбьими молоками, которые по-прежнему предварительно разбавлял водой. Осемененная таким способом икра затем помещалась в воду. При таком способе процессы оплодотворения яйцеклеток и развития эмбрионов вплоть до выхода личинок рыб и превращения их в мальков совершались нормально. Так была достигнута одновременность попадания икры и молок в воду, т. е. процесс оплодотворения икры, при искусственном ее осеменении, был максимально приближен к природным условиям. Труд рыбовода был значительно облегчен.
Результат применения такого метода оказался совершенно поразительным. Искусственно осемененные таким путем икринки стали оплодотворяться все до единой, пропадали только недозрелые или поврежденные. С такой полнотой, с такой эффективностью процесс размножения рыбы, очевидно, не всегда возможен даже в естественных условиях рек и озер, хотя там степень оплодотворенности икры очень высокая. На Никольском заводе стопроцентный или почти стопроцентный выход мальков стал постоянной, стабильной нормой.
«Всякая случайность и урон при оплодотворении вовсе исчезли, — писал В. П. Врасский, — теперь я в состоянии оплодотворить до последней нормально развившейся в яичнике икринки, которые впредь будут находиться в моем распоряжении, и к тому же большей части пород наших рыб. Это не фантазия, а факт; ибо в последние дни оплодотворения лососиной и форельной икры мне это удавалось» (Извлечение из переписки, 1859).
Так в трудах и неустанных поисках родился новый, оригинальный, так называемый «сухой» способ искусственного осеменения рыбьей икры, открытый Владимиром Павловичем Врасским. За границей его стали называть «русским» способом.
Это — большое завоевание биологической науки и научного рыбоводства. Этим способом и в наши дни пользуются рыбоводы всех стран. Открытие Врасского живет и приносит пользу людям вот уже вторую сотню лет, его неоценимое значение очевидно.
Следует в двух словах оговорить, что название «сухой» способ искусственного осеменения икры не отличается смысловой точностью. Недаром на совещании по рыбоводству в 1915 г. этот метод был назван «полусухим», а наименование «сухой» сохранялось за модифицированным методом, при котором половые продукты рыб смешиваются в сухой посуде, без какого-либо добавления воды.
По сути дела здесь речь шла не о двух самостоятельных методах, а о двух разновидностях одного и того же метода, разработанного В. П. Врасским. Надо только иметь в виду, что сам изобретатель пользовался полусухим методом, называя его «сухим». И полусухой метод на практике оправдал себя больше, чем его разновидность. В журнальном отчете о том же совещании по рыбоводству 1915 г. сказано: «Перейдя к самому процессу оплодотворения икры, Совещание рекомендовало наиболее употребительный „полусухой" способ, т. е. смешивание неоплодотворенной икры с молоками, разбавленными предварительно водой» (Материалы к познанию русского рыболовства, 1916).
Итак, мы видим, что основное открытие русского ученого-рыбовода выдержало испытание временем. На наш взгляд, было бы правильнее называть это открытие методом Врасского. Пусть за границей он по-прежнему остается «русским» способом, а у нас, на родине, было бы более справедливо называть его по имени первооткрывателя: «искусственное осеменение икры по способу Врасского», «искусственное разведение рыбы по методу Врасского». Это и точнее, и на слух воспринимается лучше, чем «сухой» пли «полусухой» способ.

продолжение книги...