Вторым представителем французской вульгарной политической экономии первой половины XIX в. явился Фредерик Бастиа (1801 —1850 гг.). Маркс охарактеризовал Бастиа как «самого пошлого, а потому и самого удачливого представителя вульгарно-экономической апологетики».
Бастиа снискал себе широкую известность и признательность в кругу буржуазии и ее идеологов апологетической теорией экономической гармонии, которую он изложил в своей основной работе «Экономические гармонии» (1850 г.). Эта и другие его работы — «Кобден и Лига» (1845 г.), «Экономические софизмы, памфлеты и апологии» (1847 г.), «Что видно и чего не видать, или политическая экономия в одном уроке» (1850 г.) —насквозь пронизаны апологией капитализма и содержат мешанину из ненаучных теорий Сэя, Сениора и других вульгарных экономистов.
Маркс в письме к Энгельсу так оценивает в целом «Экономические гармонии» Бастиа: «Только французский мещанин,— пишет Маркс,— был способен состряпать такой гармонический pot-au-feu».
Теория экономической гармонии Бастиа — это одна из многих ненаучных меновых концепций. Он видел основы экономической гармонии буржуазного общества в обмене. Заимствуя теорию услуг Сэя, Бастиа характеризовал обмен как обмен услугами, которые оказывает один «индивидуум» другому «индивидууму». В отличие от Сэя, который под услугой понимал прежде всего услуги, оказываемые вещами, предметами, Бастиа говорил лишь о личных услугах, оказываемых людьми друг другу в обмене, и пытался подвести теоретическую базу под свой отказ говорить об услугах, оказываемых вещами. Поскольку последние оказываются даром, не требуют вознаграждения, постольку, утверждал он, о них вообще вопрос может не стоять. Вознаграждению подлежат лишь услуги, оказываемые человеком. Это вознаграждение заключается в обмене услугами, т. е. одна услуга служит вознаграждением другой.
Само же понятие «услуги» он растворял в бессодержательном понятии «усилие», которым характеризовал все отношения членов общества между собой. На этой основе Бастиа отрицал какое-либо объективное содержание стоимости, связанное с процессом производства материальных ценностей, товаров. Он определял стоимость как «отношение между двумя обмененными услугами», или обмененными усилиями. «Когда два лица,— пишет Бастиа,—взаимно уступают друг другу свои настоящие усилия, или результаты своих предшествующих усилий, то они служат друг другу, взаимно оказывают одно другому услугу. Следовательно, ценность есть отношение между двумя обменными услугами. Понятие о ценности впервые явилось тогда, когда человек сказал своему ближнему: сделай это для меня, а я сделаю вот это для тебя».
Это определение стоимости основано на совершенно искусственном отрыве услуги от материальных ценностей, предметов, с помощью которых оказываются услуги. Ведь нет услуг «вообще». «Услуга,— замечает Маркс,— есть не что иное, как полезное действие той или иной потребительной стоимости — товара ли, труда ли».
Бастиа совершенно сознательно оторвал услуги от их предметной материальной формы, специально «развивая» теорию
Сэя в том направлении, что понятие услуг распространяется только на процесс обмена. Он тем самым пытался воспользоваться внешней видимостью отношений капитала и труда, как они проявляются в обмене, и выдать эту видимость за сущность классовых отношений буржуазного общества. В процессе обмена, при купле-продаже рабочей силы, капиталисты и рабочие выглядят совершенно равноправными членами общества. Их истинные отношения раскрываются лишь в процессе производства, где капиталист безвозмездно присваивает труд рабочего. Бастиа поэтому и пытается ограничиться лишь первой ступенью, отношений капиталистов и рабочих — обменом — и всячески замаскировать процесс производства.
«Действительный процесс присвоения совершается только в действительном процессе производства, для которого пройденным уже этапом является указанная первая, формальная сделка, где капиталист и рабочий противостоят друг другу просто как товаровладельцы, относятся друг к другу как покупатель и продавец. Поэтому-то все вульгарные экономисты, например Бастиа, не идут дальше этой первой, формальной сделки,— для того именно, чтобы мошеннически отделаться от специфически капиталистического отношения».
Игнорируя какие бы то ни было противоречия капитализма, его классовые антагонизмы, Бастиа расписывал буржуазное общество как гармоничное общество, основанное на взаимном оказании услуг. Он пытался доказать, что при капитализме нет и не может быть никакого принуждения, потому что все производят полезные вещи с единственной целью получения других полезных вещей. Интересы всех гармоничны, потому что каждый заинтересован в другом. Единственно, что, по мнению Бастиа, может нарушить гармонию,— это вмешательство государства в столь налаженное любовное отношение членов общества друг к другу. Он выступал сторонником ничем не ограниченной свободы конкуренции, полной свободы предпринимательской деятельности, т. е., короче, ничем не ограниченного развития капитализма.
Обрушиваясь на всякого рода социалистов за их критическое-отношение к капитализму, Бастиа патетически восклицал: «Социалисты! Вы верите в ассоциацию. Я умоляю вас сказать мне, когда прочтете это сочинение,— разве современное общество, несмотря на свои заблуждения и препятствия, т. е. при господстве свободы, не представляет собой самой прекрасной, совершенной, прочной, всемирной и справедливой из всех ассоциаций?».
Составной частью теории экономической гармонии Бастиа является вымышленный им закон распределения при капитализме, который противопоставлялся им рикардианскому учению о противоположности прибыли и заработной платы. Оперируя произвольными арифметическими подсчетами, Бастиа сделал вывод о том, что якобы доля капиталистов в созданном продукте падает (возрастая абсолютно), а доля рабочих возрастает и абсолютно и относительно. Таким образом, согласно Бастиа, интересы капиталистов и рабочих не только совпадают, но класс капиталистов оказывается несколько «обиженным» сравнительно с рабочими. Этот выдуманный «закон» особенно понравился вульгарным экономистам и явился, как, например, для Кэри, основой одной из многих теорий гармонии.
Бастиа силился вытравить всякое классовое содержание из определения капитализма и в этих целях старался вообще обойтись без употребления понятий «капиталист», «рабочий» и т. д. В этих же целях он изгнал из политической экономии и понятие прибыли. Всякий род дохода с капитала он сводил к проценту. Процент, по Бастиа,— это, так сказать, всеобщая форма дохода капиталистов и землевладельцев.
Теория процента Бастиа — это несколько видоизмененная теория «воздержания» Сениора. Отличие ее состоит в том, что если Сениор утверждал, что прибыль и капитал есть результат «воздержания» капиталистов, то Бастиа заявлял, что процент есть вознаграждение капиталистов за то, что они, авансируя капитал или давая его в ссуду, вынуждены отсрочить свое потребление каких-либо желаемых продуктов. Таким образом, процент — это, по Бастиа, не что иное, как цена жертвы капиталиста, которую он оказывает обществу своим капиталом. Так же по существу он определяет и ренту. Рассматривая ренту как процент на капитал, вложенный в землю, Бастиа определял ее как уплату за «услуги» землевладельца или его предков, которые они оказали обществу, возделывая и улучшая землю. Этим определением ренты Бастиа полностью похоронил вообще какое-либо представление о ренте как специфическом доходе от собственности на землю. При рассмотрении ренты он совершенно игнорировал различное плодородие земель, их отдаленность от рынка, систему сдачи земли в аренду.
