Центральное место в экономическом учении физиократов; принадлежало проблеме прибавочной стоимости, или «чистого продукта», по их терминологии. Физиократы отвергли меркантилистическое представление о богатстве как скоплении драгоценных металлов в стране. Кенэ правильно называл деньги «бесплодным богатством», если они существуют сами по себе, а не являются эквивалентом материальных ценностей. Меркантилистическое представление о неэквивалентном обмене как источнике богатства, прибыли, было подвергнуто критике. Они правильно исходили из положения, что обмен не производит ценностей, богатства, и, что особенно важно, -- физиократы подчеркивали то положение, что товары имеют свою стоимость (ценность) до того, как они поступили в обмен. Исходя из этого верного методологического представления, Кенэ в противоположность меркантилистам показал, что торговля не является той сферой, где производится богатство, что в ней лишь реализуются материальные ценности, произведенные в процессе производства. «Торговля представляет из себя,— пишет Кенэ,— обмен вещей, которые уже существуют и имеют соответствующую продажную ценность по отношению друг к другу... Обмен или торговля не порождает богатств, совершение обмена ничего, стало быть, не производит...». Физиократам, таким образом, принадлежит историческая заслуга перенесения вопроса о происхождении богатства, прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу непосредственного материального производства. Этим самым они заложили основу для анализа капиталистического производства в целом. Имея в виду эту историческую заслугу физиократов, Маркс называет их отцами научной буржуазной политической экономии. Историческая ограниченность взглядов физиократов сказалась в том, что они считали только земледелие той сферой материального производства, где создается прибавочная стоимость, «чистый продукт», где происходит увеличение богатства — умножение количества потребительных стоимостей. Промышленность же они определяли как «бесплодную» сферу, не создающую «чистого продукта». Она лишь изменяет форму богатства, но не умножает его. Это различие обеих отраслей определяется, по их мнению, тем, что в земледелии, в отличие от промышленности, работает природа, земля. Физиократы сводили прибавочную стоимость, «чистый продукт» к физическому дару природы. Прибавочная стоимость представлялась им как прирост вещества, потребительных стоимостей, а не прирост стоимости. Для понимания прибавочной стоимости как прироста стоимости у них не было необходимых теоретических предпосылок, так как они не анализировали природы товара и стоимости. Одними из первых физиократы предприняли попытку различить потребительную и меновую стоимость товара. Кенэ, в частности, различал «блага, которые имеют потребительную ценность, не имея продажной, от богатств, имеющих и потребительную и продажную ценность». Более того, Кенэ улавливал даже специфически исторический характер меновой стоимости, которая характеризует определенную ступень развития товарно-денежных отношений, тогда как потребительная стоимость благ существует с момента появления человеческого общества. Однако физиократы не смогли проанализировать природу меновой стоимости товара. Для них стоимость — это вещество, которое дается землей, природой. А поэтому и прибавочная стоимость выглядит у них как прирост вещества, прирост материальных ценностей. Поскольку же прирост вещества, появление избытка потребительных стоимостей над потребительными стоимостями, потребленными в процессе производства, наиболее ощутимо, осязательно выступают в земледелии, постольку земледелие казалось физиократам единственно производительной сферой, приносящей «чистый продукт», прибавочную стоимость. Отсюда и отождествление прибавочной стоимости с той формой, в которой она выступает в земледелии — с рентой. Земельная рента — это единственная форма прибавочной стоимости, которую знали физиократы, а природу ренты они сводили к простому дару земли. Они, таким образом, не понимали, что земля сама по себе не является источником богатства, что она является лишь,естественным базисом повышенной производительной силы труда, являющегося единственным источником прибавочной стоимости. Непонимание стоимости и природы прибавочной стоимости не помешало, однако, физиократам правильно определить величину прибавочной стоимости, выраженную в деньгах, как разницу между стоимостью товара и издержками его производства. «Излишек продукта земель, - писал Кенэ, — который остается за вычетом издержек, вызванных трудом, употребленным на их культуру, и тех затрат, которые необходимы для применения этой культуры, есть чистый продукт, образующий доход государства и землевладельцев, приобревших или купивших собственность». В непосредственной связи с учением о «чистом продукте» находится физиократическое учение о производительном и непроизводительном труде. Положительная сторона этого учения заключается в том, что физиократы правильно определили признак производительного труда. Они считали производительным трудом труд, создающий прибавочную стоимость, «чистый продукт». Этим объективно они глубоко проникли в суть капиталистического производства, подчиненного производству прибавочной стоимости. Но, исходя из учения о «чистом продукте», физиократы ошибочно считали производительным трудом лишь труд, занятый в земледелии. Поскольку физиократы считали земледельческий труд единственно производительным трудом и ренту — единственной формой прибавочной стоимости, постольку у физиократов отсутствовало понятие прибыли на капитал и ссудного процента. Прибыль и процент рассматривались ими лишь как своего рода более высокая заработная плата, которая выплачивается земельными собственниками промышленным и денежным капиталистам и потребляется этими капиталистами как доход. Прибыль и процент, с точки зрения физиократов, являются не излишком над издержками производства, а входят в издержки производства, как и минимум заработной платы, выплачиваемой рабочим. Это определение физиократов совершенно исключает понимание эксплуататорской природы прибыли, понимание ее как формы прибавочной стоимости. У Тюрго, как уже было сказано, физиократическое учение выступает в наиболее развитом виде. Тюрго значительно глубже, чем другие представители физиократизма, понял содержание капиталистических отношений, и поэтому только у Тюрго наряду с физиократической трактовкой «чистого продукта» есть понимание его как результата эксплуатации сельскохозяйственного работника, т. е. как прибавочной стоимости. «Как только,— пишет Тюрго,— земледелец своим трудом начинает производить сверх того, что необходимо для удовлетворения его потребностей, он получает возможность на этот избыток... покупать труд других членов общества. Эти последние, продавая ему свой труд, зарабатывают себе только на жизнь; земледелец же, кроме своих средств существования, пожинает еще такое богатство, которым он может самостоятельно и свободно распоряжаться, богатство, которое он не купил, но которое он продает». Оценивая это и другие высказывания Тюрго, Маркс замечает: «Здесь, стало быть, прибавочная стоимость прямо изображается как та часть труда земледельца, которую собственник земли присваивает себе без эквивалента и продукт которой он поэтому продает, не купив его».
