Первым крупным произведением Прудона была известная работа «Что такое собственность?», вышедшая в 1840 г. В этой ранней работе выразились некоторые революционные тенденции мировоззрения Прудона, его сочувствие народу и его нуждам. Однако эти революционные тенденции выразились больше в фразе, в стиле изложения, нежели в самом содержании. В этой работе Прудон бросил вызов буржуазии, заявив, что «собственность— это кража». Но он не дал научного толкования этого определения собственности и не сделал из него необходимых революционных выводов. Поэтому Маркс, определив это произведение Прудона как самое лучшее из того, что он написал, отметил вместе с тем, что «в строго научной истории политической экономии книга эта едва ли заслуживала бы упоминания». Свой главный экономический труд «Система экономических противоречий, или философия нищеты» Прудон написал в 1846 г. В этой работе в полной мере проявилась мелкобуржуазная природа взглядов Прудона, ошибочность его метода и теоретических построений. Всесторонний критический анализ этой книги дан Марксом в его работе «Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона», написанной в 1847 г. У Прудона имеется еще целый ряд работ: «Решение социальной проблемы» —1848 г., «Исповедь революционера» —1849 г., «Путеводитель биржевого спекулянта» и др. Последнее его произведение «Теория налога» —1861 г., удостоенное премии Лозаннской академии, показало, как отметил Маркс в письме к Швейцеру, что от Прудона к концу его жизни остался лишь «чистейший мелкий буржуа». Экономическая теория Прудона целиком подчинена его реформизму. Особенно характерен в этом отношении его методологический подход к анализу экономических категорий. Маркс охарактеризовал его метод как метафизику политической экономии. Прудон игнорировал в экономических категориях их объективное, исторически сложившееся содержание, выраженные в них производственные отношения. Он видел в этих категориях лишь идеи, которые происходят из движения чистого разума. Таким образом, основой его метода являлся идеализм, субъективизм. Если основой научного познания является сама развивающаяся человеческая жизнь, то материалом для Прудона, как говорит Маркс, «служат догмы экономистов». Если одной из основ научного метода политической экономии является единство исторического и логического, то для Прудона характерен отрыв логического от исторического. Категории представлялись им как самопроизвольные мысли, оторванные от действительных производственных отношений, от того исторического процесса и исторически сложившихся форм производства, теоретическим выражением которых они в действительности являются. К анализу общественного развития категорий Прудон пытался применить гегелевский диалектический метод. Но, как показал Маркс, Прудон «заимствовал из диалектики Гегеля только язык. Диалектическое движение для самого г-на Прудона состоит лишь в догматическом различении хорошего и дурного». Прудон не видел в категориях политической экономии диалектического, органического единства противоположностей, заложенных в том или ином экономическом процессе буржуазного общества. Он рассматривал категории и экономические процессы как механическое соединение противоречивых свойств, подразделяя их на дурные и хорошие. Пользуясь этим методологическим приемом, Прудон пытался доказать, что можно «улучшить», «очистить» капитализм устранением его дурных сторон.
Все категории и процессы, которые Прудон рассматривал под этим углом зрения, брались им вне всяких исторически конкретных форм, как бессодержательная абстрактная идея. Так трактуется им и разделение труда, с которого он начинает свои рассуждения. Разделение труда, по Прудону,— вечный закон. Хорошей стороной разделения является то, что оно способствует росту богатства; это «есть способ осуществления равенства условий и умственных способностей». Дурная сторона разделения труда заключается в том, что оно ведет к росту нищеты, бедности, к тому, что «труд, разделяясь сообразно свойственному ему закону, составляющему первое условие его плодотворности, приходит в конце концев к отрицанию своих целей и сам себя уничтожает». Задача, по мнению Прудона, состоит в том, чтобы найти «новое сочетание, которое устранило бы вредные стороны разделена, сохраняя при этом его полезные действия». Свою особую заслугу он видел в том, что якобы впервые решил эту проблему в целом. На самом же деле он исказил, запутал эту проблему. Решить проблему разделения труда можно только с позиций противоположных тем, из которых исходил Прудон. Разделение труда — это не продукт разума, не вечная идея, а исторически развивающийся процесс. Каждой ступени общественного развития соответствует своя особая форма разделения труда, порождаемая господствующей формой собственности. Нельзя изменить эту особую форму разделения труда без изменения определяющей его основы — формы собственности. Нельзя устранить, в частности, дурные стороны капиталистического разделения труда без уничтожения буржуазной частной собственности. Говоря о разделении труда вообще, Прудон не сумел вскрыть действительных пороков и противоречий, свойственных буржуазной форме разделения труда. Он не сумел показать, что в разделении труда при капитализме проявляются классовые антагонизмы капиталистического общества, его стихийно действующие экономические законы. Вот почему капиталистическое разделение труда приводит, в частности, к порабощающему рабочий класс закреплению профессий, к противоположности между умственным и физическим трудом, индустриальным и сельскохозяйственным. Стихийное его осуществление при капитализме (как результат господства частной собственности) приводит к диспропорциям в размещении производительных сил между отраслями и внутри отраслей. Все эти и другие недостатки капиталистического разделения труда, как и в целом все противоречия капитализма, неустранимы при капитализме, они ликвидируются лишь путем революционной смены буржуазных производственных отношений социалистическими. «Логическим антитезисом разделения труда» являются, по мнению Прудона, машины. Уже в самой этой постановке вопроса кроется глубокий порок методологии Прудона. Прудон сопоставлял и противопоставлял совершенно различные по своему содержанию вещи: разделение труда -- экономическую категорию, отражающую производственные отношения общества, он противопоставляет машинам, которые сами по себе не являются и не могут быть экономической категорией. «Машина столь же мало является экономической категорией, -- говорит Маркс,— как и бык, который тащит плуг. Машина — это только производительная сила». В капиталистическом обществе машины выступают как капитал, сила, порабощающая, эксплуатирующая рабочий класс. И в этой своей роли они не противостоят капиталистическому разделению труда, а выражают те же производственные отношения, что и разделение труда при капитализме. В этой своей роли они не только не противостоят разделению труда как антитеза, но служат основой капиталистической формы разделения труда. Прудон говорил о хороших и дурных сторонах машины. Хорошей стороной является то, что она облегчает труд, дает возможность господствовать человеку над природой и т. д. Дурная ее сторона заключается в том, что она вытесняет рабочего из производства, лишает его заработной платы и обрекает тем самым на нищету. Эти злодеяния машины Прудон считал «хроническим бедствием», чем-то «вроде холеры». Все эти рассуждения Прудона демонстрируют его абсолютное непонимание буржуазных производственных отношений. Противоречия капитализма как общественно-экономической формации, выраженные, в частности, в безработице, он представлял как противоречия, свойственные машинам. Между тем машина сама по себе никаких противоречий не содержит и не приводит к безработице. Такое же полное непонимание действительного содержания экономических категорий, выражающих производственные общественные отношения, Прудон проявил при рассмотрении конкуренции, монополии и других категорий буржуазного общества.
