Старая политика дала возможность вести внешнюю борьбу, но она не приближала рабочий класс к социализму, потому что не укрепляла хозяйство, а разрушала его. Особенно сильно сказывалось это на сельском хозяйстве: когда крестьяне после революции получили в свое распоряжение землю, то это не укрупнило крестьянского хозяйства и одновременно распылило крупные помещичьи имения, а все сельское хозяйство сделало еще более мелким, более раздробленным, чем оно было прежде. В руки крестьян перешло вовсе не так много земли, как казалось, эта земля незначительно увеличила крестьянские наделы, но, по мере усиления общей разрухи, разрушалось и крестьянское хозяйство. Принудительное изъятие продовольствия могло быть только временной мерой, так как разверстка все больше и больше понижала производительность труда, сокращая и разрушая крестьянское хозяйство. А государственное давление на сельское хозяйство также не укрепляло его, поскольку государство фактически ничем не могло помочь крестьянину. Раздробленное и обнищалое сельское хозяйство, под давлением разверстки и бремени войны, фактически разрушалось все больше и больше. То же самое было и в промышленности, где у государства не было предпосылок для развития всех производительных сил. Россия не была подготовлена к полной национализации промышленности. Централизация управления возможна только при условии устаноновления тесной связи между отдельными частями, в противном случае отдельные части мешают работе друг друга, внося перебои, и это было у нас обычным явлением. А в результате, когда объединение всей промышленности в руках государства в период войны дало возможность использовать все рессурсы, все запасы, пустить в ход необходимые для обороны фабрики и заводы — как только промышленность начала переходить на мирное производство, как только был поставлен вопрос о расширении и углублении всей производственной работы,— оказалось, что мы не в силах справиться со всей промышленностью, не в силах сразу всю ее восстановить.
И в промышленности, и в сельском хозяйстве государственное управление не смогло дать желательных результатов, потому что общее состояние хозяйства мешали перейти всему хозяйству на новую организацию, а недостаток путей сообщения, отсутствие связи — сводилии на нет всю централизацию управления.
Вопрос о переходе к новой политике встал прежде всего в области сельского хозяйства, когда выяснилось, что крестьянство не в силах вносить продразверстку, и продовольственная политика в дальнейшем поведет к полному краху сельского хозяйства.
Но этот вопрос не мог встать вне зависимости от вопроса о промышленности. В самом деле, если бы мы могли, забирая у крестьянина его излишки, полностью снабжать его мануфактурой, керосином, обувью, машинами и т.д., — то у крестьянина не было бы оснований стремиться к отмене разверстки, раз он получает все, что ему нужно, Дело в том, что мы не могли снабжать деревню городскими товарами, потому что их у нас производилось мало. Оба вопроса тесно связаны, и разрешение одного зависит от разрешения другого. Стало ясно, что государство не в силах пустить всю промышленность, не в силах немедленно снабдить крестьян нужными им товарами.
Уже из общего состояния народного хозяйства России, из преобладающего значения крестьянского хозяйства вытекает, что наша экономическая политика должна в основу своего развития класть нормальную связь города с деревннй через реальный учет потребностей деревни, через постепенное органическое скрепление этих двух сторон одного хозяйства.
„Основой всякого развитого и обусловленного товарным обменом разделения труда является разграничение между городом и деревней"— говорит Маркс. Если это сказано о сущности капиталистического обмена, если все развитие капиталистического общества построено на этом, то для нас крайне важным было установить между этими частями гармонию, сделать обмен этот таким, чтобы и крестьянство, и рабочий класс могли развивать производительность труда, и на основе этой производительности укреплять эту связь.
Но с самого начала „военного коммунизма" нормальные отношения были нарушены, и в то время, как „правильной политикой пролетариата, осуществляющего свою диктатуру в мелко - крестьянской стране является обмен хлеба на продукты промышленности, необходимые крестьянину", — наша продовольственная разверстка заставила сдавать максимальное количество хлеба и других продуктов, так что оставшееся количество не могло ни в коем случае обеспечить развитие производительных сил.
„Военный коммунизм", как форма хозяйственной политики, имел под собой определенную задачу, и эту задачу он выполнил. Центр внимания был обращен на учет и распределение, а не на произодство. Это мы увидим, когда подробнее остановимся на отдельных сторонах нашего хозяйства.
Одновременно необходимо подчеркнуть, что Октябрьская революция получила хозяйство разрушенное, во многих частях своих совершенно не могущее не только развиваться, а и мало - мальски держаться: финансовая система была вся расшатана, как выпусками бумажных денег, так и займами, продовольственный и топливный кризис был обострен до чрезвычайности, промышленность и сельское хозяйство были расшатаны и связь между ними была разрушена. Если учесть все это, если понять отчетливо все объективные условия и учесть зависимость всего нашего народного хозяйства от иностранного капитала, то совершенно ясной станет неизбежность разрушения, которое охватило наше хозяйство за период „военного коммунизма".
Мы указали уже на то, что „военный коммунизм" был вынужденной политикой, рассчитанной на краткий переходный период гражданской войны после длительной империалистической, разрушившей нормальные производственные отношения. И как только война окончилась,— перед нами во всей своей широте встал вопрос о ликвидации „военного коммунизма" и о переходе к новой экономической политике. А эта новая политика должна быть основана на учете всех частей народного хозяйства, на установлении прежде всего нормальных отношений между основными частями промышленности и сельским хозяйством. Необходимо дать толчок к развитию производительных сил, как государственной промышленности, так и крестьянского сельского хозяйства. Нужно учесть то, что мы не можем при нашей бедности полностью организовать плановой обмен между городским государственным хозяйством и сельским, не можем в порядке планового снабжения дать деревне все то, что ей нужно. А отсюда следует, что государство не может, не имеет права брать у крестьян весь излишек производства, и должно предоставить право самостоятельно продавать часть продуктов, обменивая их на нужные товары.
Отмена хлебной разверстки и начало новой экономической политики
Другими словами, сама жизнь требовала замены разверстки менее тяжелым налогом и предоставления крестьянам свободы в использовании излишков хозяйства. С другой стороны, если государство не в состоянии справиться со всем хозяйством, оно должно выделить из него часть, с которой может справиться, и предоставить возможность частному капиталу использовать другую часть производства в своих интересах. Задача государственной власти теперь заключается не в том, чтобы управлять всем хозяйством, всеми предприятиями, а в том, чтобы перенести работу в часть производства, наиболее сильную, наиболее выгодную, сосредоточить на ней все силы и материальные средства, чтобы через нее укрепляться, расширять влияние государства на все хозяйство, постепенно овладевая всем производством и вытесняя частный капитал. По внешности мы как будто имеем прежние отношения, но в действительности государство, пролетарское государство, становится мощным капиталистически - организованным аппаратом, имеет в своих руках наиболее значительную часть всего организованного народного хозяйства и сосредоточивает в своих руках влияние на крестьянское мелкое хозяйство. Такую организацию Ленин назвал государственным капитализмом, и назвал так, конечно, условно, применительно к задачам пролетарского государства.
