Биржа регулирует торговлю, но не объединяет в один цельный аппарат торговлю отдельных трестов и комбинатов.
А такое объединение необходимо для установления общих цен в государственных предприятиях и согласованной борьбы за рынок. В главе о промышленности мы видели, что крупные предприятия объединены у нас в тресты и комбинаты, но эти объединения часто не особенно значительны, часто трест объединяет небольшое число фабрик на незначительной территории, так как мы не имеем возможности по общим техническим условиям создать большие производственные объединения. А между тем, торговые операции этих небольших объединений должны быть согласованы, как в интересах распределения между ними районов для сбыта товаров, так и для выработки одного плана наступления на частный капитал. Такие объединения называются синдикатами, и организация их заимствована нами из опыта капиталистического хозяйства, которое объединялось через синдикаты. Синдикат— торговое объединение предприятий с целью регулирования сбыта товаров и заготовки сырья. В капиталистических странах синдикаты начали возникать раньше трестов, так как организация их не требовала полного объединения предприятий, тогда как в тресте отдельные предприниматели подчинены в производстве общему производственному плану, не имеют права нарушать этот план. В капиталистическом обществе синдикаты объединяют капиталистов в их борьбе против посредников и в стремлении к монопольной торговле (то есть к полному уничтожению конкурентов) в той или иной области. И когда капиталисты увидели, что одного регулирования торговли недостаточно для овладения хозяйством, они стали переходить к регулированию производства, а затем к его объединению через тресты.
У нас в СССР, где крупная промышленность еще не может быть теперь же объединена в очень большие, всесоюзные тресты, где тресты, объединяющие одни и те же отрасли производства, еще не связаны между собой в работе, синдикаты должны иметь большое значение, как в деле объединения самих трестов, так и для установления единой торговой политики. В капиталистических странах монополия какого-либо синдиката в той или иной области ведет к тому, что этот синдикат устанавливает такие цены, какие ему заблагорассудится, так как конкурентов у него нет и бороться с ним некому. Монополия синдиката ведет к полному порабощению потребителя, а монопольные цены дают капиталисту сверх - прибыль, которую он устанавливает произвольно. Но в руках рабочего правительства синдикаты должны вести к обратному — к раскрепощению потребителя, потому что планомерное распределение синдикатом всех товаров, удешевление им цен в связи с сокращением ряда расходов, вызванных укреплением и объединением сбыта, дает потребителю более доступные по цене товары. В установлении же планового хозяйства объединение промышленности в ее торговых операциях через синдикаты являются крайне ценным мероприятием, которое спаивает тресты, подготовляя более сложное и более крупное объединение промышленности.
Но с синдикатами у нас повторилась та же история, что и с трестами: в первое время своей деятельности они по существу выступали как чуть - чуть преобразованные главки, а вовсе не как живые торговые аппараты. Между тем, нужно иметь в виду, что синдикаты в современных условиях, когда идет очень решительная борьба с частным капиталистическим рынком, ни в коем случае не могут быть какими - то распределительными органами, а являются активными торговыми аппаратами, ведущими борьбу с частным капиталом. Являясь связью между производством и потребителем, синдикаты не могут взвинчивать цену на товар за счет потребителя, не должны механически связывать рынок с фабрикой, а обязаны облегчать связь, удешевляя весь путь товара от фабрики и до деревенской избы.
Кризис сбыта, который с конца 1922 года дал себя остро чувствовать, заставил обратить особенное внимание и на торговый аппарат и, в частности, на синдикаты. В уже цитированной нами книге г) т. Ци-перович говорит о деятельности нашего торгового аппарата в первый период следующее:
„ . . . Теперь можно с достаточной точностью установить, что в то время, как наши главкисты, не понявшие, в чем заключается секрет новой экономической политики, изобретали теорию „кризиса сбыта" или „кризиса перепроизводства", городские лавочники, лабазники, бывшие мешочники, сельские кабатчики, прасолы, трактирщики, спекулянты и нэпачи прекрасно использовали новую обстановку и пошли навстречу рынку, ища его и восстанавливая свои старые связи, не теряя ни одной минуты и добиваясь значительных результатов. Так, например, в самый разгар „кризиса сбыта", запасы угля в Донбассе неуклонно росли и достигли к 1 февраля 1922 г. 123,7 мил. пуд. против 121,5 мил. пуд. на 1 января и против 87 мил. пуд. на 1 января 1921 года. Между тем, по свидетельству т. Грачева в „Экономической жизни" (№ 84, 1922 г.), запасы арендованных шахт за это же время сократились, вследствие усиленного вывоза их продукции, благодаря большой легкости их реализации. Конечно, не следует преувеличивать успехов частного угледобы-вания и сбыта; по сравнению с государственным угледобыванием пока оно очень невелико и ведется кустарно. Но, ведь, нас сейчас интересует не это, а то, что для частных или арендованных шахт „кризиса сбыта" все же не оказалось, благодаря „большой легкости сбыта". Вся суть, весь интерес, стало быть, в том, почему для главкиста, вооруженного с головы до ног помощью государства, рынок сажался, а для частного предпринимателя тем не менее „закон сжиманий" оказался несуществующим.
„Главкист исходит из положения, что покупательная способность населения в данный момент слаба. Но он очень далек от вывода, который один только может перенести наше производство „из царства необходимости в царство свободы". Он не задумывается над тем, что нужно сделать для того, чтобы эта покупательная способность росла. Для главкиста производство противопоставляется рынку, продавец — покупателю и т. д. Он не понимает (потому что до сих пор находится под обаянием ордера) того простого обстоятельства, что покупатель является в то же время и продавцом, что крестьянское население, представляя рынок для обрабатывающей промышленности, в то же время смотрит на последнюю, как на рынок для своих продуктов и изделий. Отсюда полное пренебрежение со стороны главкиста к динамике рынка и усиленное внимание к статике его. В действительности рынок существует и не существует для производства в одно и то же время, и достаточно только немного выйти за ворота склада и поработать над изучением запросов населения, чтобы границы рынка заметно раздались. Рынка в природе не существует, он создается. Рынок — это процесс, решительно отрицающий „складское хозяйство" и „ордер", потому что он динамичен по существу".
Нарисованная картина совершенно правильна. А в книге „Синдикаты и государственная торговля", изданной НК РКИ в результате обследования всех наших синдикатов, дается такое описание деятельности синдикатов:
„Синдикаты в большинстве не были продуктом органического развития работы трестов.
Текстильный синдикат образовался из прежнего Главтекстиля, Кожевенный синдикат из Главкожи, Соляной синдикат из Главсоли, Спичечный из Главспички и т. д.
В силу этого, синдикаты не только сохранили главкистские тенденции, но остались в значительной мере центрами соответствующих отраслей промышленности и в качестве представителей объединяемых ими трестов и в качестве органов Всероссийского Совета Народного Хозяйства.
Эта двойственность в наших синдикатах отразилась на характере управления нашей промышленности за последне время.
ВСНХ не имел надлежащих ячеек для управления вверенной ему промышленностью.
Обследование промышленной инспекцией ряда секций ЦПУ показало их несостоятельность и оторванность от промышленности, но и синдикаты не могли стать органами ВСНХ по управлению трестами, потому что они отмежевывались от него. Синдикаты даже создали свой особый Совет синдикатов, отчасти противостоящий ВСНХ.
В результате их значение, как органов ВСНХ, чрезвычайно ослаблялось, и ВСНХ фактически лишен был возможности осуществлять свои задачи и порученной ему промышленностью не управлял, несмотря на несколько тысяч своих служащих.
Тресты тоже не смотрели на синдикаты, и не могли смотреть, как на настоящие синдикаты, как на свои организации, явившиеся следствием соглашения между трестами для разрешения общих задач.
Тут дело не только в главкистском происхождении синдикатов.
Лишь для соблюдения приличия состав правления синдикатов выбирался на собраниях уполномоченных трестов, а иногда прямо до всяких выборов назначался ВСНХ. Так было со всеми синдикатами, так обстоит дело в некоторых синдикатах (Солесиндикат) до сих пор.
Получилось ни то, ни се.
Из всего этого следует вывод: ВСНХ должен создать у себя ячейки, которые явились бы органами управления каждой отраслью промышленности в целом, а не только одной производственной стороной. К этому выводу мы пришли после обследования трестов. К нему приводит и обследование синдикатов".
Кризис сбыта промышленных изделий, который особенно остро дал себя чувствовать в конце 1922 года и в 1923 г., в значительной степени зависел от плохой организации наших синдикатов — наряду с дорого стоящим производством мы имели и крайне дорогой распределительный аппарат. И совершенно правильно говорится в уже цитированной нами книге НК РКИ о необходимости пересмотреть синдикаты, как это было сделано ранее с трестами.
„Кризис сбыта весной 1922 года, грянувший для большинства наших хозяйственников, как гром с ясного неба, был исходным пунктом для полной переоценки их торговой политики. Целый ряд новых проблем сразу стал актуальным и был выдвинут на авансцену: калькуляция себестоимости, емкость рынка, организация торговли. Но если теоретическая мысль должна была объяснить причины кризиса сбыта и указать способы его преодоления, то руководители наших хозорганов должны были немедленно в своей оперативной деятельности найти средства, чтобы противостоять стихии рынка, отказавшегося в один прекрасный день принимать выбрасываемый трестами товар. Синдикаты, объединяющие торгово - заготовительную деятельность трестов определенной отрасли, и явились в результате кризиса сбыта теми органами, которые взяли на себя задачу преодоления стихии рынка.
