За последнее время и Тэйлору и его ученикам;—Михелю и Меррику—-делает как бы конкуренцию новый пророк хрономегражного нормирования. Это Ш. Бедо (Ch. Bedaux), французский инженер, давно акклиматизировавшийся в САСШ, но распространяющий через целую сеть агентов свой метод по всей капиталистической Европе. Центры его агентур имеются в Англии (Лондон), Италии (при администрации автомобильного завода «Fiat»), Германии (в Ганновере при администрации известного завода резиновых изделий, главным образом, шин «Continental») и в других странах.
Одно обстоятельство бросается прежде всего в глаза при попытке ознакомления с этим новым течением: это—засекреченность учения этого нового пророка. Полной неудачей кончились наши упорные усилия раздобыть хоть одну статью или книжку, вышедшую из-под пера самого Бедо. Тот десяток статей о его системе, которые удалось с большим трудом s получить, сводятся к нескольким «докладам» и листкам (все— на пишущей машине) его агентов и к нескольким журнальным статьям его противников и отчасти сторонников (с оговорками).
Авторы этих немногих статей были, очевидно, в еще худшем положении. Так, например, приват-доцент—инженер Э. Брамесфельд, напечатавший о системе Бедо статью, сообщает, что материалом для нее послужила ему лишь статья англичанина L. С. Morrow, попавшая к нему в виде машинописного экземпляра. Тот же Брамесфельд полагает, чт|а инженеры—агенты Бедо связаны «предписанием не давать широких объяснений насчет практикуемого ими метода, а окутать его покровом таинственности» 4. Другой инженер, д-р Швенгер, поместивший в журнале «Soziale Praxis» статью «Система Бедо», построил ее (под конец— в стиле восхваления этой системы) только на основании своего личного осмотра ганноверского завода «Continental», где метод Бедо введен практически и где Швенгер за 3 дня «изучил» этот метод, по его словам, в полном контакте с завкомом, чем вызвал протест против своей статьи и со стороны завкома и со стороны ганноверской инженерно-технической организации, которой он частным образом высказал свое скептическое отношение к системе Бедо.
Еще более странное впечатление получается, когда начинаешь разбираться в содержании этой «новой системы». Тут наталкиваешься на ряд странных противоречий не только в характеристике этой системы разными авторами—даже ее сторонниками,—но и в утверждениях даже каждого отдельного из этих авторов.
Главный козырь Бедо и его сторонников—бедозистов—это то, что они «ведут точное измерение количества работы». Для этого измерения Бедо ввел особую единицу, которую он назвал своим именем: «В» (Bedaux). «Система Бедо означает измерение»—с гордостью заявляет в докладе, лежащем передо мною в машинописном экземпляре, R. В. Mudge (Мэдж), главный инженер фирмы Бедо и К° в Иллинойсе (Америка), Но что же именно Бедо измеряет? Только что Мэдж заявил, что в единицах «В» измеряют количество работы; но через несколько строк тот же докладчик под «В» понимает количество времени (в минутах), а на следующей странице «В» превращается уже в количество израсходованной энергии. Таким же образом «В» из количества минут неожиданно превращается в количество расходуемой энергии и в статье Бретшнайдера.
На такой же ряд противоречий наталкиваешься, когда хочешь отдать себе отчет в том, что именно определяет Бедо: количество, скажем, работы, фактически совершаемой в известное время, или то ее количество, которое должно быть сделано за это время? А если то, которое должно быть сделано, то что имеется в виду: максимальное количество или оптимальное, нормальное. Вот в рекламном листке, выпущенном резиновым заводом «Continental» (Ганновере), заверяют нас, что система Бедо «построена на нормальном выполнении работы в нормальном темпе и не требует никаких рекордных выработок». А только что перед этим тот же листок хвалил ту же систему, что она стимулирует безграничное увеличение дневной выработки. То же самое противоречие мы встречаем у упомянутого уже Мэджа. С одной стороны, он заявляет, что «выполнение рабочим 60 «В» в час представляет собой полное использование сил рабочего», следовательно, превышение этой нормы не годится; а с другой стороны, если рабочий выгоняет в час не 60, а 80 «В», то это оказывается «очень хорошо».
Побывавший на заводе «Continental» д-р Швенгер говорит еще об измерении «тяжести» работы и ее скорости и сообщает, что нормальную скорость Бедо «принимает» равной 4,4 километра в час. И этот доктор-инженер не считает нужным пояснить: скорость чего тут имеется в йиду ? И почему эта скорость равна именно 4,4 км? Все это остается тайной.
В изложении всех почти авторов фигурирует какой-то «фактор утомления». Но как он определяется? В каких единицах он измеряется? Полная неизвестность. Известно только, что этот «фактор» колеблется в пределах 10%—60% до 100% и больше, а также, что этот «фактор» помножается на «нормальное» время, и делится на 60, чтобы получить величину «В». К этой скандальной путанице присоединяется, стало быть, еще Бартовская «точность» прибавочного времени, и мы оказываемся уже; в соседстве с «научным» методом Меррика—Михеля.
Еще более поражают в изложении «системы» Бедо разными авторами какие-то «формулы», применяемые будто бы бедозистами. Особенно курьезны те плюсы, которые встречаются в этих формулах. Например, «Сила + энергия + интеллигентность + время =100 %». Или: «число часов + число рабочих». И эта безграмотность, очевидно, мало трогает бедозистов.
Как мы ни привыкли к разным фокусам и путанице во взглядах и методах хрономегражных нормировщиков, но бедозисты, невидимому, побили по этой части все рекорды. А между тем «система Бедо», по словам его сторонников, получила за последнее время в известной мере распространение. Они уверяют, что в Америке и Европе, в совокупности свыше 250 предприятий применяют нормирование труда по системе Бедо. (Больше называют европейские фирмы, чем американские: фирмы Кодак и др. в Лондоне, фирма Фиат и входящий с нею в один концерн завод шарикоподшипников Villar Perosa в Турине, упомянутая уже фирма Continental и завод Excelsior в Ганновере и др.). Созданы целые акционерные общества для пропаганды методов Бедо (в Лондоне, Турине, Ганновере, еще в Чехо-Словакии, в Швейцарии и т. д.).
Эти обстоятельства заставляют не ограничиваться указанием на отмеченные выше курьезные особенности нового течения, а постараться получить представление о подлинном «лице» его теории и практики. Это до известной степени возможно, если распутать все, что наворочено в имеющихся материалах по этому вопросу и использовать сравнительно наиболее солидные статьи—итальянского инженера Г. Francheo (Франкео) и построенную на ней немецкую статью упомянутого уже Брет-шнайдера. С оговорками о неполноте материала, и недостаточной ясности картины, можно представить характеристику метода Бедо в следующем виде, очищая попутно картину от путаницы понятий.
Пресловутая единица «В» служит для измерения количества минут нормальной работы, содержащейся в какой-либо операции. Так как час имеет 60 минут, то час нормальной работы содержит 60 «В». Если на операцию потрачен час, но затрата энергии при этом будет в 1,5 раза более нормальной затраты, то такой час имеет 90 «В». Добавить нужно только, что в минуту у Бедо входит не только работа, но и отдых, который в расчете на одну минуту необходим для того, чтоб при данной напряженности труда он мог быть признан нормальным, т. е. не слишком и не недостаточно интенсивным. Во всяком случае самое понятие единицы «В» содержит в себе, очевидно, идею оптимума, а не максимума.
Весь вопрос в том, как определяется эта единица, следовательно, и измеряемая ею величина. Совершенно очевидно, что в единице «В» содержится определенное количество совершенной полезной работы (наше «R») и определенное количество энергии, яа эту работу израсходованной (наше «Е») в течение той доли минуты, которая занята работой. И оба эти количества, конечно, надо измерять,—иначе нельзя знать, является ли данная работа нормальной, т. е. оптимальной. Но именно этих количеств Бедо и не думает измерять,—измеряет он (хронометром) только время, количество минут (или секунд) фактической работы человека (с разбивкой этого времени на отдельные элементы, как в обычном хронометраже). Этим сразу бросается определенный свет на «систему» Бедо.
Правда, в таблицу этого хронометража Бедо вводит еще две рубрики—«скорость» работы и ее «напряженность» (интенсивность). И для этих величин фигурируют в таблице определенные цифры, но они получены не путем объективного измерения, а путем субъективной «оценки», т. е. на глазок. Сам Бедо считает, однако, эту оценку объективной на том основании, что производят ее очень «опытный» инженеры его фирмы... На их интуицию, стало быть, приходится полагаться.
Субъективная оценка инженеров-бедозистов выражается ими в цифрах, являющихся коэфициентами. С помощью этих-то коэфициентов «исправляются» цифры хронометражного наблюдения,—таким образом вычисляется количество «В», содержащихся в данной операции.
Не надо забывать следующего обстоятельства: субъективность оценки заключается не только в отнесении данной работы к той или иной степени напряженности или скорости, но и в установлении того цифрового коэффициента, которым оценивается каждая степень напряженности (или скорости). А между тем эти «потолочные» коэфициенты входят непосредственно в подсчет количества «В», к которому приравнивается данная работа. Именно: это количество получается путем помножения «нормального» времени (в секундах) на коэфициент напряженности и на. коэфициент скорости. Если еще прибавить, что совершенно неизвестно, каким образом вычисляется «нормальное» время на основе наблюденных фактических времен данной операции или ее элементов, то станет более чем ясным, в какой мере странны претензий Бедо на «объективность» его метода и в какой мере его сторонники имеют право считать этот метод «научно обоснованным».
Впрочем, кто только не претендовал на эти квалификации. Вот Бедо сам делает исходным пунктом своей «новой системы» утверждение, что тейлоровский метод хронометражного нормирования ненаучен потому, что он игнорирует степень напряженности труда. Но- Тэйлор ли не претендовал на научность? Не он ли сам окрестил свою книгу в 1903 году именем «научной» организации («Scientific Management»)? А по части претензий на объективность самого хронометражного нормирования Тэйлор мог бы дать Бедо много очков вперед: как известно, Тэйлор уверял, что устанавливаемые им с помощью хронометра нормы времени отличаются такой объективностью, что о них «нельзя спорить, как нельзя спорить о месте и времени восхода и захода солнца». Известно также, что парламентская комиссия с проф. Р. Хокси во главе вынуждена была характеризовать этот астрономически «объективный» метод Тэйлора, как «состязание личных усмотрений, со всеми видами разнообразия, неточности и несправедливости, проистекающими из человеческого незнания и предубеждения».
Эту характеристику несомненно заслужила и система Бедо. Уже приведенные факты и соображения оправдывают оценку этой системы, данную инженером Брамесфельдом (приват-доцентом высшей технической школы в Дармштадте), который пишет: «Чрезвычайно легко вскрыть самое близкое родство «принципов» Бедо с старой примитивной системой Тэйлора. Тэйлоровские методы, как известно, подверглись суровой критике и давно отвергнуты. В настоящее время их приходится признать ненаучными и опасными».
Близкое родство Бедо с «ненаучным и опасным» тейлоризмом приходится установить и по линии оплаты труда. Бедо вводит премиальную оплату, притом—что особенно важно—не только для рабочих, но и для мастеров и инженеров. Словом, совсем, как у примитивного интенсификатора Тэйлора.
В конце концов, «новое» учение Бедо имеет единственную заслугу в том, что оно начинает с указания на основной порок тэйлоров-ского нормирования: хронометраж не дает ответа на вопрос об интенсивности труда, о количестве расходуемой энергии. Признание того же основного порока мы видели раньше у Меррика и Михеля, которые вынуждены были поэтому итти на поклон к физиологии. Тот же поклон мы наблюдаем и у Бедо. Но поклон у них обоих остается одной видимостью. Меррик и Михель попали в тенета бартовских кривых, из пальцев (а не из физиологии) высосанных. А Бедо просто декретирует: инженеры его фирмы—лучшие, притом интуитивные физиологи... Сами, будучи продуктом неудовлетворенности тэйлоровским хронометражным нормированием, методы Меррика и Бедо столь же мало кого-либо могут удовлетворить, особенно—рабочих. Мы ниже увидим, что у нас лидеры хронометражного нормирования уже оказались недавно вынужденными повернуться спиною к излюбленным у нас до сих пор Меррику—Михелю. Было бы весьма печально, еслиб они, в поисках выхода из противоречий хронометражного нормирования вообще, повернулись теперь лицом к Бедо.
