Метод хронометража давно уже явно не удовлетворял многих, являющихся даже сторонниками системы Тэйлора, который впервые ввел хронометраж сначала как метод установления расценков, а затем (с 1903 г. только) как метод установления норм выработки. Эту неудовлетворенность высказывали неоднократно многие авторы во Франции, Англии, Германии и даже в самих Соединенных штатах Америки.
Все они как будто чувствовали, что хронометраж дает только мерку времени, но не касается степени рациональности способов и условий выполнения самой работы. Искание всеми неудовлетворенными новых путей на первых порах привело к использованию кинематографа. Стали производить съемку рабочего процесса в его натуральном виде помощью кинематографического аппарата, получая фильм.
При этом рядом с фотографируемым рабочим помещают большого размера хронометр-хроноскоп, который также попадает на фильм.
На нем стрелка обегает весь циферблат шесть (или даже больше) раз в минуту, окружность циферблата разделена на 100 деления, из которых каждое, следовательно, соответствует 1/10, а то еще меньшей доле секунды. Так как фильма состоит из множества отдельных быстро следующих друг за другом фотографических снимков, то на каждом из них изображен работающий человек в новом каждый раз положении его работающих органов, также и хронометр с новым каждый раз положением стрелки на циферблате.
Если допустить, что тот малый кусок фильма состоит из девяти моментальных снимков, соответствует как раз одному из составных элементов, на которые можно разложить всю операцию при полном обороте колеса, то этот кусок фильма, будучи рассматриваем на свет (или при проектировании на экран, но при медленном вращении ленты), дает возможность выделить 1 и 9 снимки как соответствующие началу и концу данного элемента операции. На 1 и 9 снимках этого же куска фильма можно в то же время сделать отсчет показаний стрелки хронометра, из показания на 9 снимке вычесть показание на 1, — и мы получим весьма точное количество секунд и долей секунды, соответствующих продолжительности данного элемента рабочей операции. То же самое можно сделать и по отношению к остальным элементам всей рабочей операции.
В общем приходится сказать, что такой метод киноленты представляет тот же хронометраж, но технически более совершенный. Здесь не надо останавливаться во время продолжающейся работы изучаемого человека, чтобы записать отсчет по хронометру; здесь нет надобности в спешке, неизбежно вызывающей ошибки в отсчете или в записи отрезков времени. Здесь все фиксируется совершенно автоматически самим аппаратом; любую цифру, т. е. положение стрелки на циферблате, можно рассмотреть не торопясь еще и еще раз. Словом, технически этот метод хронометрирования даже совершеннее, чем приводимый обыкновенно в книгах способ пользования «часами» Поппельройтера, где все-таки необходимо вмешательство наблюдающего во время самого трудового процесса.
Но за всем тем технически более совершенный хронометраж есть все-таки хронометраж, не больше. И все, что было сказано о хронометраже вообще, полностью относится и к этому его виду. Так что по существу использование кинематографии нас не подвинуло вперед в смысле прямого разрешения основных двух задач— нормирования и рационализации трудовых процессов.
Нельзя, однако, сказать, чтобы кинофильма рабочих операций не могла косвенно принести пользу. Прежде всего фильм можно и на свет и проектируя его на экране просматривать сколько угодно раз, с максимальной внимательностью и в самой спокойной обстановке, воспроизводя во всех подробностях уже минувший трудовой процесс. Во-вторых, на фильме зафиксированы не только моменты времени и начала и концы элементов операции, но все течение этих элементов да и вся окружающая работающего обстановка. Материал для изучения благодаря этому получается гораздо более обильный, полный.
Еще важнее то, что отчетливо сделанные отдельные снимки кинофильмы можно увеличить и четко различить такие детали, которых нельзя уловить простым глазом даже в натуре во время самого рабочего процесса. Особенно важно то, что можно фотографировать работающего человека, снявшего с себя одежду, как это, между прочим, делал и Ацлер при своих исследованиях. Потом, при значительном увеличении киноснимков, Ацлер получал возможность хорошо разглядеть не только то, как человек в те или иные моменты вносил определенные изменения в свою позу (переступал на другую ногу и т. п.), но и разглядеть, какие мышечные группы работающий напрягал каждый раз. Вряд ли нужно еще пояснять, что из всех этих наблюдений компетентный физиолог кое-какую существенную пользу извлечь может.
Наконец отметим еще одну выгодную сторону кинофильмы трудовых процессов. Это—возможность получить то, что немцы называют «Zeitlupe» («лупа времени»): под этим названием разумеют замедленное проведение на экране заснятых в натуре движений.
Дело в том, что обыкновенно киносъемка делается с такой скоростью, чтобы получилось потом впечатление живых движений; это значит, что скорость должна быть такою, при какой друг друга сменяющие отдельные картинки, неподвижно зафиксированные на ленте, слились бы в зрительном нашем восприятии в непрерывную картину движений. Для этого обыкновенно необходимо отсола 15 следующих друг за другом снимков в секунду.
Но вот иногда делают киносъемку умышленно гораздо быстрее: свыше 500 снимков в секунду. Если такой фильм проектировать на экране с обыкновенной скоростью 151 снимков в секунду, то получится зрительное восприятие движения, замедленного примерно в 35 раз. Этим в 35 раз увеличивается продолжительность движений,—получается такое же увеличение во времени, какое мы получаем в пространстве, когда рассматриваем мелкий предмет сквозь лупу или микроскоп.
Этой «лупой времени» пользуются для того, чтобы внимательнее разглядеть такие движения, при которых образы слишком быстро сменяют друг друга. Таким путем можно изучать, например, полет птиц, движения крыльев летающей мухи и т. п. Это же искусственное замедление движений можно использовать, чтобы тщательно изучить движения работающего человека. При этом изучающему может броситься в глаза иная деталь, которая при обыкновенной кинофильме или при наблюдении в натуре осталась вовсе незамеченной.
Словом, при соответствующем использовании в умелых руках кинофильм рабочей операции может принести несомненную пользу. Но, как известно, и самая красивая девушка в мире не может представить собою больше того, что она есть. И самое остроумное использование кинофильма рабочих движений не может извлечь из нее того, чего в ней нет, а нет в ней данных о расходуемой на эти движения физиологической энергии и о том, сколько этой энергии затрачено на каждую единицу произведенной полезной работы. Поэтому из кинофильма никак нельзя извлечь вывод о рациональности самих движений и степени напряжения сил при этом. Вот почему проф. Ацлер только попутно снимал фильм, а в основу исследования клал принцип оптимума.
