Метод непрерывного потока производственных процессов занял видное место в поле зрения широких кругов лишь за последнее время. В более или менее широкую практику этот метод вошел лишь за последние несколько лет. Для нас лично он не представлял и не мог представлять ничего неожиданного, не только потому, что из литературы известно было о применении этого метода на чикагских бойнях, на заводе Форда. Метод непрерывного потока производства, являясь для нас прямым выводом из наших основных принципов оптимума, устранения вредных промежутков и пр., в нашем изложении связан был всегда с вопросом о расположении станков. Он и на самом деле является непосредственным выводом из основных принципов - рациональной организации и касается в первую голову вопроса о рациональном расположении относительно друг друга станков, машин, вообще—рабочих мест.
Подойдем теперь к этому вопросу с точки зрения устранения вредных промежутков, одной из главных разновидностей которых, как мы знаем, является лишнее транспортирование предметов.
Рассмотрим прежде всего с этой точки зрения обычное разрешение вопроса о порядке, в котором располагаются станки относительно друг друга. Обычно разрешение это—цеховое. Заводское предприятие состоит из ряда отдельных цехов, из которых в каждом выполняется определенная операция, отличная от операций, выполняемых другими цехами. Раз в каждом данном цехе выполняется одна операция, то и его оборудование состоит из станков одного типа. В одной цехе стоят только токарные станки,—он так и называется токарным цехом, в другом—фрезерные, в третьем—сверлильные и т. д.
Это—вовсе не худший из существующих видов расположения станков: тут ведь есть определенный порядок, имеющий за себя как будто некоторые разумные соображения. Посмотрим же, что вытекает из этого порядка с точки зрения вредных промежутков и непроизводительных затрат сил и времени.
Расмотрим простой конкретный случай, когда по ходу производства поступившие из литейной отливки должны пройти через 3 различных операции: сначала подвергнуться обточке на токарных станках, затем в отливках следует просверлить отверстия на сверлильных станках, далее надо фрезерами обработать лицевую часть отливок. Допустим, что соответствующие этим операциям цеха расположены в том же самом порядке, т. е. сначала мы имеем токарный цех, затем цех со сверлильными станками, наконец цех с фрезерными станками. Такое расположение цехов является, несомненно, наилучшим при условии цеховой структуры мастерских: оно исключает необходимость в каких-либо обратных ходах полуфабрикатов.
Обычно каждый рабочий, обрабатывая на своем станке предмет, не несет его тотчас же в соответствующий штабель и не поручает этого каждый раз вспомогательному рабочему, а кладет об-паботанную отливку на пол возле своего станка. Таким образом получается еще ряд промежуточных штабельков у самих станков. Но что означают все эти штабеля? Они сами не вырастают и не исчезают: тут совершается множество работ по перетаскиванию предметов к штабелям, затем от них к станкам, от станков к новым штабелям и т. д. Каждый штабель не только занимает на полу известную площадь, которая стоит денег, не только стесняет движение в мастерской но воплощает в себе огромное количество затраченной энергии Е, притом такой, которая сама по себе не превращается в полезный результат R, стало быть не увеличивает, а уменьшает коэффициент рациональности m. Штабеля являются воплощением вредных промежутков, непроизводительных затрат
сил и времени.
Но, может быть, это—такого рода вредные промежутки, которых устранить нельзя, с которыми поэтому приходится мириться? Ответ на этот вопрос станет совершенно ясным, если мы рассмотрим схематически совсем иное расположение станков, совершенно отбрасывающее цеховую структуру заводских мастерских.
Здесь весь ряд обработочных операций, совершаемых над отливками, не разбит по цехам. Вместо них есть точько одна мастерская (один «цех»): в ней все различные операции совершаются одна за другой непосредственно. Тут рядом поставлены не одноименные станки, а разноименные, но не в каком-либо случайном порядке, а в строго последовательном. Станки следуют друг за другом в пространстве в том же самом порядке, в каком технологические процессы обработки должны следовать друг за другомво времени. Поэтому после каждой операции обточки, выполненной на токарном станке, отливка передается непосредственно на тут же рядом стоящий сверлильный станок; с него, по просверлении отверстий, отливка; непосредственно переходит на фрезерный станок, с него на тут же рядом стоящие другие станки—в порядке дальнейших операций.
Весь длинный ряд обработочных процессов каждая отливка проводит, не покидая данной мастерской. Транспортная oпeрация осталась, но она свелась лишь к передаче обрабатываемого предмета с одного станка на другой. Многочисленные зигзагообразные и длинные пути передвижения отливки выравнились, свелись к одной коротенькой линии.
И главное: совершенно исчезли какие бы то пи было штабеля. Нет больше штабелей, единственный смысл которых тот, что как мы можем сказать приведенными выше словами германского инженера Хольцера, предметы «отлеживаются без движения», «занимают много места, загораживают проход, вносят путаницу в организацию дела и пожирают проценты на капитал».
А вместе со штабелями устранены все многочисленные работы по перетаскиванию отливок от штабелей к станкам, от станков к новым штабелям и т. д. Нет больше многочисленных непроизводительных транспортных работ, остались только производственные процессы. Эти последние не разорваны, не отделены друг от друга вредными промежутками: производственные процессы следуют друг за другом как непрерывный поток, как тесно и неразрывно связанные друг с другом звенья одной цепи.
Это и есть метод непрерывного потока производственных процессов, представляющий целый nepеворот в организации производства и приносящий, как это очевидно, огромную экономию сил и времени, по сравнению с обычной цеховой структурой предприятий.
С представлением о цеховом распределении обработочных процессов так органически срослись взгляды почти всех организаторов недавнего времени, что им не приходило в голову выпрямлять ход процессов внутри цеха даже и тогда, когда они вплотную подходили к необходимости выпрямления хода изделия между цехами.
Примером может служить известное произведение А. Баллевского «Fabrikbetrieb» («Фабрично-заводское предприятие»), где в 3-м издании, вышедшем в 1912 г., автор подчеркивает, что при сооружении новых предприятий «склад материалов должен быть помещен в начале заводской территории и рядом должна следовать кузница, котельная и литейный цех; за ним должны лежать обработочные цеха—токарный, фрезеровочный, строгальный и т. п., наконец, слесарный в сборочный цеха и контрольное отделение, к которым примыкают упаковочная и экспедиция». Что возможна иная организация производства, чем цеховая,—и в голову не приходило этому автору еще так недавно. На самом же деле цеховая структура мастерских, так сказать, не логическая, а историческая категория. Технически эта структура приноровлена к серийному производству. Исторически цеховая структура мастерских является переходной стадией от единичного производства периода ремесла к современному массовому производству.
Ремесленник, занятый производством единичных изделии, имел возможность легко обозреть всю совокупность операций, производимых им над изделием. Он сам и производил, хотя бы и с помощью подмастерьев, переход от одной операции к другой. У него не могло накопляться большое количество материалов, и им не приходилось совершать большие передвижения в пределах мастерской. Вся работа ремесленника над изделиями не только осуществляла единство места, но и представляла органическое единство, охватывая совокупность операций как нечто целое.
Эта органическая целостность была потом разложена цеховой структурой производства, явившейся детищем машинной техники. Наряду с разложением работы на обособленные, отдельные операции совершается разрыв мастерской, ее распадение на ряд отдельных цехов. Характерным для каждого цеха является уже не изготовляемое изделие, а специальная операция, здесь совершаемая, следовательно и особый род машин, здесь действующих. Получается разрыв изготовления продукта. Территориальное обособление цехов создает большие расстояния между ними и вызывает необходимость в значительных транспортных операциях. Обособление обработочных операций создает неизбежность накопления значительных количеств материалов и полуфабрикатов.
Постепенно развивается система «массового»,—в сущности серийного—производства. Оно ведется для склада. Проявляется тенденция стандартизации, во всяком случае заботятся о взаимозаменяемости частей. Их заготовляют в «массе», численно одинаковой для разных частей: 300 валов, 300 маховиков и т. д. Все это поступает в промежуточные склады, где лежит целые месяцы, иногда годы и откуда потом каждый раз берут соответствующее количество частей для составления целых изделий. Разрыв становится еще сильнее.
Над всеми заботами господствовала одна—обеспечить каждого отдельного рабочего, отдельный станок постоянной достаточной работой, а колебания, связанные со сбытом, уравновешивать за счет наличности складов. Все это затягивало производственный цикл изделий на длинный период, часто более длинный, чем при ремесленном производстве. Скорость оборота капитала становится весьма слабой.
Так как одинаковые части различных изделий обособлены и вырваны из общего целостного процесса изготовления готовых продуктов, то возрастает роль всякого рода складов. Серийное производство на основе цеховой структуры приводит, стало быть, к одинаковости и упрощению частичных производственных операций, но усложняет создание целого изделия и вызывает большое усложнение и путаницу в транспортных операциях. Вещи перемещаются то туда, то сюда. Транспорт совершается не по одной линии, а часто отклоняется перпендикулярно к ней, пересекает ее и т. д.
В итоге серийное производство с цеховой структурой дает однородность и рационализацию отдельных детальных операций, но создает сложность, разорванность целого, вызывает множество вредных промежутков. При такой организации делается все, чтобы не давать отдыха ни станкам ни рабочим, но зато предоставляется слишком много «отдыха» вещам—материалам,, полуфабрикатам: они подолгу отлеживаются в штабелях, в складах— промежуточных и иных.
Между тем в принципе всякий штабель, всякий склад воплощает в себе вредный промежуток в производстве, который следует низвести до минимума. Ведь было время, когда иной взгляд господствовал у промышленных деятелей не только на склады, но и на дым из фабричных труб. В отношении дыма теперь взгляды уже коренным образом изменились. Теперь уже не встретишь в Европе или Америке того явления, чтобы владелец фабрики стал перед нею и наслаждался картиною того, как из его фабричной трубы валит масса дыма. Теперь хорошо понимают, что дым, это—-энергия, это—-деньги, которые выпускать в трубу неразумно.
Но то же должно относиться и к штабелям и складам. Штабеля, склады, это—энергия, это—деньги, лежащие впустую. Глупо было бы, если бы хозяйственник или производственник гордился тем, что у него «полные» склады. Идеал скорее заключается в том, чтоб не было вовсе никаких штабелей или складов: ни один элемент производства не должен отлеживаться. Сырье должно без малейшей задержки поступать в производственный поток, который должен быть непрерывным; готовый продукт также не должен отлеживаться на складах, а идти непосредственно в торговый оборот.
Конечно, идеал осуществить полностью не приходится на практике. Но на то он и идеал, чтоб из всех сил стремиться подойти к нему возможно ближе. Способом такого приближения и является метод непрерывного потока производственных процессов.
Если особенности организации процессов производства в ремесле принять за тезис, а тип организации серийного производства— за антитезис, то можно принять метод непрерывного потока за синтез (в смысле гегелевско-марксовской триады). Он восстанавливает положительные стороны ремесленной структуры организации, но на высшей ступени, на базе усовершенствованной техники, действительно массового производства под знаком идей рационализации.
Осуществление непрерывного потока производственных процессов приводит к воссоединению всего производственного процесса в легко обозримое органическое целое. Восстанавливается то единство, которым отличалась ремесленная работа, но на базе глубокого разделения, диференциации человеческого труда и работы машин. Целое и получается в форме интегрирования диференцированных элементов. Еще менее, чем в ремесленной мастерской, вещи дожидаются своей очереди. Наоборот, все они нерерывно в работе, хотя и не в пуках одного и того же рабочего. Вещи находятся в непрерывном . движении, переходя из рук в руки; получается действительный поток.
Раз вещи не отлеживаются, не задерживаются нигде,—естественно теряют свое значение всякие склады, игравшие центральную роль при серийном производстве, совсем исчезают штабеля в самих мастерских. При огромной высоте, на которую при новом методе поднимается массовое производство, в отличие от ремесла,—все-таки сужены до-нельзя рамки транспортных операций. Транспортные пути выпрямляются, сводятся к коротеньким линиям между отдельными, рядом друг е другом стоящими рабочими местами, в совокупности составляющими линию производственного потока.
Раз нет застоя и все находится в непрерывном движении,—нет элементов в связанном виде, нет материальных элементов, в которые вложен создающий ценности человеческий труд и которые задерживались бы на пути к реализации созданных ценностей. Сильно ускоряется оборот капитала. Вместе с тем однородность и постоянство потока, упрощение структуры целого, его легкая обозримость, устранение складов и многочисленных транспортных операций—все это не только сокращает накладные расходы, но упрощает и удешевляет учет, контроль, все функции аппарата управления.
Во все производство вносится элемент рациональной организации, объективной ее логики. Вместо усмотрения мастера, которое при цеховой структуре решало вопросы порядка, распределения производственных процессов в пространстве и во времени, эти вопросы теперь оказываются решенными заранее, объективно и рационально, и решение это принудительно вытекает из логики самой цепи, из расположения рабочих мест, из распределения между ними определенных функций.
Такова та революция, которая во всем производственном организме вызывается методом непрерывного потока и которая превращает тот метод в такое же, если не более сильное, орудие рационализации производства, каким является стандартизация во всех ее различных формах.
