Отделение земельной собственности от земледельческого производства не является непременным условием существования дифференциальной ренты
В. Н. Кириченко
Качественные особенности дифференциального дохода в колхозах. Вся масса ренты, воплощенная в сельскохозяйственном продукте, должна быть исчислена исходя из его розничной, а не заготовительной цены
При анализе природы и причин существования дифференциальной ренты при социализме надо исходить из разработанных Марксом методологических и теоретических положений. Но ограничиться ими нельзя: необходимо учитывать условия, которые возникли лишь на базе социализма.
Некоторые экономисты полагают, что отделение земельной собственности от земледельческого производства является непременным условием существования дифференциальной ренты. Если такого отделения не существует, то не существует и дифференциальной ренты. Земельная собственность в СССР не отделена от земледельческого производства: государственные предприятия — совхозы — ведут хозяйство на государственной земле, а колхозам государство передает землю в бессрочное, бесплатное пользование, и они распоряжаются ею фактически как собственники. Следовательно, говорят эти экономисты, сама постановка вопроса о дифференциальной ренте при социализме неправомерна, искусственна.
Но можно ли считать отделение земельной собственности от земледельческого производства непременным условием существования дифференциальной ренты, а отношение собственника земли и ее фактического пользователя главным содержанием этой категории. Посмотрим раньше всего, как это выглядит в условиях капитализма. Мы знаем многочисленные случаи из практики капиталистического земледелия, когда предприниматель, ведущий капиталистическое хозяйство на земле, является одновременно и собственником земли. Такова практика. Если же рассуждать чисто теоретически, то представить себе такую систему капиталистического земледелия, ко,-торая ведется на землях, принадлежащих самим капиталистам, отнюдь не труднее (а, наоборот, легче), чем систему капиталистического земледелия, базирующуюся на национализированной земле.
При таком строе капиталистического земледелия дифференциальная рента не исчезает, ибо не устраняется причина последней — монополия на землю как на объект частнокапиталистического хозяйства. В. И. Ленин, как известно, всячески подчеркивал, что дифференциальная рента свойственна всякому капиталистическому земледелию.
Независимо от формы земельной собственности и формы землепользования проблема дифференциальной ренты существует при капитализме как проблема специфической части и формы прибавочной стоимости (отличной от средней прибыли, процента, торговой прибыли), получаемой в результате монополизации капиталом особо благоприятных и невоспроизводимых естественно-экономических условий производства. Маркс ставит эту проблему и дает ее общее решение независимо от формы собственности на землю, независимо от отделения земельной собственности от капитала. Он говорит о том, что добавочная прибыль, полученная капиталистом в силу использования лучших естественных условий, достается земельному собственнику. Но вместе с тем он говорит, что «дело нисколько не изменилось бы, если бы капиталист сам был собственником водопада. Он по-прежнему получал бы добавочную прибыль в 10 ф. ст. не как капиталист, а как собственник водопада; и именно потому (здесь раскрывается причина дифференциальной ренты), что этот излишек происходит не от его капитала как такового, а от пользования естественной силой, отделимой от его капитала, доступной монополизации, ограниченной в своих размерах, именно потому этот излишек превращается в земельную ренту». При отсутствии такого явления, как отделение земельной собственности от капиталистического земледелия, исчезает особая сфера экономических отношений капиталиста и собственника земли, но не устраняется проблема специфического общественного отношения по поводу части прибавочной стоимости, избыточного дохода, полученного отдельными капиталистами в силу монополии на относительно лучшие, невоспроизводимые в других хозяйствах, естественные условия производства. Это специфическое отношение не укладывается в рамки обычных отношений капиталистической конкуренции, подчиненных закону, гласящему: на равные капиталы — равная прибыль. Обычные отношения капиталистической конкуренции выражены категорией средней прибыли. Рассматриваемое же нами специфическое отношение капиталистической конкуренции означает: на равные капиталы — неравная прибыль. Это специфическое отношение выражено в категории дифференциальной ренты — особой форме прибавочной стоимости. Причина этого отношения — особое проявление частнособственнической монополии, выраженной в данном случае в том, что частные хозяева монополизируют лучшие земли, т. е. ограниченные и невоспроизводимые капиталом естественные условия производства. Эта монополия несет с собой постоянную добавочную прибыль, отличную от средней прибыли.
Поэтому мы и считаем дифференциальную ренту неизбежной в капиталистическом земледелии независимо от того, стеснено ли оно некапиталистической земельной собственностью или ведется «на общинных, государственных, бесхозяйных землях».
Разобранные положения помогают нам правильно решить вопрос о дифференциальной ренте при социализме, ибо они ориентируют нас прежде всего на анализ причин обособления известной части прибавочного продукта, получаемого в социалистическом земледелии.
Дифференциальная рента при социализме — это часть прибавочного продукта (чистого дохода), полученного на базе использования относительно благоприятных естественных условий сельскохозяйственного производства. Главная проблема заключается в том, чтобы раскрыть специфику этой части чистого дохода, отличающую ее от обычного чистого дохода, раскрыть причину обособления дифференциальной ренты от обычного чистого дохода. Для этого мы кратко рассмотрим условия производства на земле при социализме.
При социализме, базирующемся на двух формах социалистической собственности, складывается специфическое отношение по производству на общенародной земле, а именно: земля как объект хозяйства находится во владении колхоза; производство на ней ведется при помощи групповых средств производства; на ней затрачивается труд членов артели, т. е. труд, объединенный не в масштабе всего общества, а в масштабе отдельного коллектива; весь продукт (в том числе и избыточный), полученный на общенародной земле,— собственность коллектива.
Колхозная форма социалистического хозяйствования на общенародной земле и колхозная групповая форма собственности на продукт земли создают при естественной ограниченности лучших земель своеобразную монополию группового социалистического предприятия на землю как на объект хозяйства. Эта своеобразная монополия неразрывно связана с групповой колхозной собственностью, она и есть частный случай выражения этой колхозной собственности. Здесь мы имеем объективное противоречие между формальным равенством всех по отношению к земле как общенародному средству производства и фактическим неравенством по использованию этого средства производства, поскольку отдельные участки земли находятся в исключительном пользовании групповых объединений — колхозов. Такого рода противоречия не есть нечто необычное для социализма. Так, например, социализму присуще неантагонистическое противоречие между равенством всех по отношению к средствам производства и неравенством в распределении общественного фонда потребления в результате различий в качестве и количестве труда отдельных работников.
Колхозы, работающие на относительно лучших по плодородию и местоположению землях, находящихся в их исключительном распоряжении, имеют более высокую производительность труда и получают дополнительную массу продуктов. В условиях товарного производства и действия закона стоимости это означает, что при прочих равных условиях они получают дополнительный -дифференциальный — доход.
Имеет ли этот доход какие-либо специфические особенности, отличающие, обособляющие его от обычного чистого дохода в социалистическом обществе? Какова качественная характеристика этого дифференциального дохода, в чем специфика общественных отношений, выраженных в нем?
Он имеет специфическую причину. Обычный дополнительный доход колхоз может получить при больших, чем в других колхозах, затратах труда, при лучшей, чем у других, организации производства, при лучшем применении техники и достижений агротехнической науки. Причина же разбираемого избыточного дохода в использовании (при прочих равных условиях) невоспроизводимых в других хозяйствах лучших естественных факторов повышения производительности труда.
Этот избыточный доход является собственностью колхоза и выступает для него прежде всего экономической реализацией того обстоятельства, что колхоз обладает монополией на лучшие естественные условия производства. Присвоение этого избыточного дохода ставит колхозы в известное неравенство с точки зрения обеспечения условий расширенного воспроизводства.
Вот те специфические отношения, которые ведут к обособлению интересующей нас части чистого дохода. Они и составляют содержание категории дифференциальной ренты при социализме. Дифференциальная рента при социализме возникает из разницы между общественной стоимостью сельскохозяйственных продуктов и их индивидуальной стоимостью в колхозах, ведущих производство на относительно лучших по плодородию и местоположению землях, и выступает как экономическая реализация своеобразной монополии группового социалистического хозяйства на указанные естественные условия производства.
Процесс образования дифференциальной ренты непременно предполагает существование единой цены на продукты, производимые при различных издержках производства.
При решении вопроса о том, на каком уровне происходит выравнивание, мы сталкиваемся с двумя версиями.
Одни говорят: общественная стоимость сельскохозяйственных продуктов определяется условиями производства на худших землях при среднем (нормальном) уровне использования средств производства и труда.
Другие говорят: общественная стоимость сельскохозяйственных продуктов определяется средними условиями. Предполагается при этом, что в таких условиях производится большая часть совокупной продукции.
Для обоснования этой точки зрения некоторые товарищи пытались даже оспаривать положение Маркса о том, что общественная стоимость сельскохозяйственной продукции определяется при капитализме индивидуальной стоимостью предприятий, занятых на относительно худших землях. Так, Е. И. Соллертинская бездоказательно заявила на конференции, что Маркс не считал такое определение обязательным даже для капитализма. Некоторые товарищи смешивают понятия худших земель и худших хозяйств, смешивают объективный процесс образования общественной стоимости и процесс ценообразования при социализме.
Для того чтобы правильно решить вопрос о величине дифференциальной ренты при социализме, надо, во-первых, отличать объективный процесс формирования общественной стоимости сельскохозяйственного продукта от процесса планового ценообразования при социализме. Во-вторых, надо исходить из того, что при социализме определение общественно необходимого времени для производства сельскохозяйственных продуктов (в отличие от промышленных изделий) имеет свою специфику, свои особенности.
При ограниченности лучших земель, удовлетворение общественного спроса предполагает использование худших земель. Это объективная необходимость. И существует объективная необходимость полного возмещения затрат колхозов и на худших землях, в противном случае производство нужных обществу продуктов было бы прекращено.
Возмещение обществом затрат по производству продукции на худших землях означает признание им этих затрат общественно необходимыми. Это значит, что уровень производительности земледельческого труда на худших участках выступает обязательно как общественно нормальный, общественно необходимый.
Производительность труда на участках более высокого плодородия выступает в этих условиях как производительность, превышающая общественно нормальный уровень. Труд высокой производительности функционирует как умноженный труд; он создает в равные промежутки времени большие стоимости. Этот труд более высокой производительности и выступает источником дифференциальной ренты.
Зональная дифференциация заготовительных цен и есть признание факта существования разных объективных условий производства. Заготовительная цена выше там, где хуже климатические и почвенные условия, где выше затраты.
При теоретическом и практическом анализе дифференциальной ренты в наших условиях большое значение имеет вопрос о том, какие цены взять за исходные при этом анализе. Чаще всего отправляются от заготовительных цен.
Но следует обратить внимание на одно обстоятельство: в силу особенностей нашей структуры цен заготовительная цена у нас далека от конечной цены реализации сельскохозяйственного продукта, по которой он вступает в сферу личного потребления. По своей сути, по своим функциям заготовительная цена не выражает всей стоимости.
Наиболее полно выражают у нас общественную стоимость розничные цены. Их-то и надо брать за основу при анализе дифференциальной ренты. Эта точка зрения начала прокладывать себе дорогу на настоящей конференции благодаря выступлению М. Ф. Ковалевой. Что эта позиция дает нам? Введение в анализ розничных цен дает нам возможность более точно выявить всю массу созданной ренты.
Когда рассуждают о методике подсчета создаваемой ренты, то обычно предлагают из величины чистого дохода отнять ту часть стоимости, которая соответствует величине прибыли. Иногда предлагают поступить еще проще: из заготовительной цены вычесть величину себестоимости и обычного чистого дохода и тем самым получить в итоге дифференциальную ренту. Но таким путем мы в состоянии обнаружить лишь ту часть ренты, которая остается в колхозе.
Заготовительная цена— не окончательная цена. Окончательная цена — это более высокая розничная цена на сельскохозяйственную продукцию. Значительная часть стоимости сельскохозяйственного продукта, идущего в качестве сырья в переработку, выражается в розничной цене промышленных потребительских товаров. В этих ценах государство реализует часть обычного чистого дохода'и часть ренты, созданной в колхозах. Только с учетом этих конечных цен, с учетом разницы между ними и заготовительными ценами можно исчислить всю величину дифференциальной ренты,— как той ее части, которая достается колхозу, так и той части, которая достается государству, всему обществу. Конечно, розничная цена имеет ряд наслоений. Но мы говорим в данном случае не о практических способах исчисления величины ренты, а мы хотим лишь подчеркнуть тот теоретический принцип, что для выявления всей величины дифференциальной ренты надо брать конечную цену реализации, а не промежуточную, какой является заготовительная цена.
Вместе с тем введение в анализ окончательной цены (розничной) дает нам возможность установить, как в действительности складывается общественная стоимость сельскохозяйственного продукта.
Розничные цены на все основные сельскохозяйственные продукты, кроме мяса, значительно превышают их заготовительные цены плюс стоимость их хранения, транспортировки и дополнительной обработки (если таковая имеет место). Это свидетельствует о том, что фактический уровень ныне существующих конечных цен реализации сельскохозяйственной продукции ориентируется на уровень, значительно превышающий общественные издержки производства при средних условиях. В этом надо видеть практическое указание на то, что стоимость сельскохозяйственной продукции в наших условиях определяется индивидуальной стоимостью продуктов, произведенных на худших, а не на средних землях. Это не исключает того, что при установлении цен государство может допускать их отклонения вверх и вниз от этого объективного уровня. Такие отклонения неизбежны, так как планирование цен по необходимости включает в себя учет не только величины стоимости, но и ряд других моментов.
Касаясь вопросов распределения дифференциальной ренты при социализме, следует учесть, что присвоение колхозом части дифференциальной ренты не противоречит интересам общества, так как выступает дополнительным материальным стимулом колхозного — социалистического по природе — производства.
Но нельзя согласиться и с преувеличенной оценкой значения факта оставления части дифференциальной ренты колхозам.
Некоторые товарищи настолько преувеличивают значение распределения дифференциальной ренты, что считают этот вопрос чуть ли не основным с точки зрения обеспечения экономических основ союза рабочего класса и крестьянства. Так, И. И. Козодоев пишет: «Если какая-либо социалистическая страна встанет на путь «изъятия» всей дифференциальной ренты (I и II), то в этом случае будет подорвана экономическая основа союза рабочего класса с крестьянством». С этим нельзя согласиться. Подобный тезис создает неправильное представление об экономической основе союза рабочего класса и крестьянства.
Экономической основой союза рабочего класса и крестьянства является социалистическая собственность на средства производства в двух ее формах. Экономический союз рабочего класса и крестьянства опирается на единство этих форм собственности при ведущей роли общенародной социалистической собственности на средства производства, на объективную тенденцию сближения этих форм социалистической собственности в порядке развития, подъема групповой колхозной собственности до уровня общенародной. Подтягивание групповой собственности до уровня общенародной происходит на основе расширенного воспроизводства в колхозах. А как указывалось, оно может и должно быть обеспечено в каждом колхозе независимо от производства и получения избыточного дохода. Государство создает возможности расширенного воспроизводства не только колхозам на лучших землях, но и колхозам, работающим на худших землях.
Ведущая роль общенародного государственного сектора в отношении колхозного является необходимым условием упрочения экономических основ союза рабочего класса и крестьянства. Практически она означает ведущую роль промышленности в отношении сельского хозяйства. Высокие темпы развития промышленности осуществляются в интересах всего общества. Они обеспечивают необходимые темпы роста общенародного сектора, общенародной социалистической собственности, постоянное увеличение ее роли во всем социалистическом воспроизводстве.
Но высокие темпы развития промышленности осуществляются в интересах не только рабочего класса, но и в интересах колхозного крестьянства.
Промышленность является источником индустриальных средств производства для сельского хозяйства (тракторы, комбайны, машины, удобрения, горючее, электроэнергия, химикаты). Эти средства производства обеспечивают прогресс сельского хозяйства, играют все возрастающую роль в его развитии.
На основе роста индустрии и изменения материально-технической базы колхозного производства колхозный сектор все теснее связывается с индустрией, с государственным сектором.
Если в известный период государство при обеспечении нормальных условий накопления в колхозах изымает большую, чем в предыдущий период, часть ренты и использует ее на расширение сельскохозяйственного машиностроения, на технический прогресс, то разве это может привести к ослаблению экономической основы союза рабочего класса и крестьянства? Наоборот, эта основа в таком случае укрепляется, так как растет промышленность и обеспечиваются условия прогресса сельского хозяйства.
Таким образом, вопрос о распределении ренты между государством и колхозами при всей его важности не следует трактовать как главную проблему, касающуюся укрепления экономических основ союза рабочего класса и крестьянства. Социалистическое государство определяет наиболее целесообразную для каждого периода пропорцию распределения ренты между государством и колхозом. Важно только подчеркнуть, что эта часть прибавочного продукта используется при социализме в интересах всего общества, в том числе и в интересах колхозного крестьянства.
