Рента сущетвует при социализме потому, что существует отделение собственности на землю от владения землей
П. Г. Заостровцев
Неизбежность перехода от зональных закупочных цен к единым ценам. Общественная стоимость сельскохозяйственных продуктов начнет регулироваться в недалеком будущем лучшими колхозами и совхозами, хозяйствующими на относительно худших землях
Пока существуют отношения собственника на землю к ее владельцу, т. е. обособление земельной собственности от владения землей плюс товарно-денежные отношения, будут существовать и рентные отношения.
Земельная рента при социализме рассматривается в последнее время в экономической литературе односторонне, только с точки зрения ее своеобразия. Забывают, что земельная рента была и до социализма и что она как категория содержит в себе некоторые общие черты, которые были свойственны ей и до социалистической формации.
Точно так же поступают некоторые экономисты и при анализе товарного производства. В журнале «Вопросы экономики» (1958 г. № 8) помещены статьи, в которых авторы упорно доказывают, что товарное производство при социализме не имеет ничего общего с товарным производством, имевшим место до социализма. Перед нами, дескать, какое-то неведомое миру экономическое явление. На самом деле это неправильно. Коль скоро товарное производство существовало и раньше, то это непременно значит, что наше товарное производство имеет наряду со специфическими чертами и общие черты. Отбросьте эти общие черты, свойственные нашему товарному производству, и нет товарного хозяйства при социализме.
При социализме собственником земли является народ государство. Ее владельцы — колхозы и совхозы. Поэтому и у нас при социализме есть общие условия, которые порождают земельную ренту. Земельная рента и при социализме является экономической реализацией земельной собственности.
Маркс и Ленин никогда не отождествляли собственность и владение. Ленин писал, что собственность еще не есть владение. То же самое говорил и Маркс.
Владение в определенных исторических условиях обособляется от собственности, и это чаще всего происходило в сельском хозяйстве. Монополия хозяйства на земле порождается именно обособившимся от собственности на землю владением землей.
Что же представляет собой владение в отличие от собственности? Если собственность есть присвоение средств производства и продуктов труда, то владение — это есть распоряжение средствами производства и присвоение продуктов труда (частичное или полное), но не самих средств производства. Не всегда и не при всех условиях собственность совпадает с владением, поэтому не всегда и не при всех условиях владелец является собственником и, наоборот, в строго научном смысле «землевладелец» не есть «землесобственник», хотя мы и употребляем это слово именно в этом смысле, т. е. в смысле собственника.
Мы знаем, что колхозы и совхозы как формы хозяйства нельзя противопоставлять друг другу. Недалеко то время, когда колхозы не будут собственниками не только земли (как в настоящее время), но и средств производства, т. е. перестанут быть их собственниками, а станут только их владельцами. К этому идет дело. Неделимые фонды в колхозах уже сейчас являются в значительной части общенародной собственностью. Но даже при наличии одной только общенародной собственности отношение собственника на земли к владельцу земли может у нас при определенных исторических условиях остаться. Следовательно, останутся и рентные отношения, останется дифференциальная рента.
Мне кажется, что в совхозах создается дифференциальная рента, ибо совхоз является владельцем земли и частично владельцем (но не собственником) средств производства. Подобно тому как в промышленности между отдельными предприятиями существуют товарно-денежные отношения, обусловленные тем, что они являются частичными владельцами средств производства, так существуют товарно-денежные отношения и между совхозами и другими предприятиями, а также рентные отношения между совхозами и государством.
Некоторые товарищи полагают, что признать совхозы и вообще все госпредприятия частичными владельцами средств производства — это значит скатиться к враждебной марксизму-ленинизму точке зрения анархо-синдикализма. Но это неправильно. Анархо-синдикализм начинается там, где групповые интересы коллектива предприятия (как и личные интересы) при социализме противопоставляются общегосударственным, общественным интересам и где есть условия для такого противопоставления.
Утверждение, что государственное предприятие является частичным владельцем, но не собственником средств производства, является выражением действующего у нас принципа демократического централизма. В государственном секторе хозяйства нераздельным и единственным собственником средств производства является государство. Предприятие только частично владеет ими в смысле их использования и притом на основах хозрасчета, т. е. на основе материальной заинтересованности предприятия в лучшем их использовании. Таким образом, у нас государственные предприятия — это предприятия, лишенные собственности на средства производства, но частично владеющие ими в смысле их использования. Правда, в настоящее время владение государственными предприятиями средствами производства влечет за собой товарно-денежные отношения внутри государственного сектора только в силу наличия во всем народном хозяйстве двух форм собственности, но не исключена возможность существования товарно-денежных отношений (а следовательно, и рентных отношений) и при наличии одной формы собственности. Если при наличии одной только всенародной формы собственности общество еще не сможет измерять затраты общественного труда на изготовление продуктов непосредственно в рабочем времени, то останутся еще предприятия — владельцы (но не собственники) средств производства, торгующие между собой.
В литературе ведутся споры о том, какие земли определяют у нас общественную стоимость сельскохозяйственных продуктов. Мне кажется, в ближайшем будущем вопрос этот будет решен самой жизнью.
Надо рассмотреть этот вопрос, так сказать, в свете близкого будущего, которое уже вырисовывается достаточно ясно. Старинные философы говорили, что настоящее— это могила прошлого и колыбель будущего. Мне кажется, в перспективе будущего явления наших дней предстанут перед нами более ясно и четко.
Я бы хотел вам напомнить одно место из постановления июньского Пленума ЦК партии (1958 г.). Там сказано:
«Недалеко то время, когда будут в полной мере обеспечены растущие потребности страны во всех сельскохозяйственных продуктах и созданы вполне достаточные резервы. У государства появится возможность покупать зерно, мясо и другие продукты в тех районах, где они дешевле, потому что себестоимость их ниже. Тогда создадутся условия для еще более широкой специализации сельского хозяйства, более широкого внедрения и лучшего использования техники, повышения производительности труда и на этой основе снижения издержек производства на единицу продукции. Чем больше будет продуктов, чем они будут дешевле, тем лучше будет жить народ, тем полнее он почувствует те блага, которые несет ему коммунистическое общество».
Эти слова, если в них вдуматься, очевидно, означают, что не за горами время, когда зональные различия в закупочных ценах на сельскохозяйственные продукты будут отменены. Государство будет закупать в тех районах, которые производят те или иные продукты дешевле.
В самом деле, какой смысл будет государству закупать часть продуктов по более высоким зональным ценам, если весь спрос на них можно будет покрывать за счет тех районов и колхозов, которые производят их с относительно меньшими издержками? Только лишь для того, чтобы сохранить плохие колхозы и совхозы, поддержать их иждивенческие настроения? Это было бы нецелесообразно.
Уже сейчас в совхозе «Большевик» Московской области 1 кг картофеля обходится в 26 коп., капусты — в 5 коп., огурцов — в 59 коп. Таких совхозов и колхозов в недалеком будущем в стране будет все больше и больше.
Мы имеем все основания полагать, что общественная стоимость сельскохозяйственных продуктов начнет регулироваться у нас в недалеком будущем лучшими предприятиями. Но значит ли это, что общественная стоимость будет у нас тогда определяться лучшими сельскохозяйственными предприятиями, расположенными на лучших земельных участках?
Если лучшие предприятия, хозяйствующие на лучших землях, могли бы удовлетворять весь общественный спрос, то, действительно, общественная стоимость определялась бы индивидуальной стоимостью продукции лучших хозяйств, функционирующих на лучших землях.
Но дело в том, что в силу ограниченности лучших земельных участков, имеющихся у лучших предприятий, стоимость и, следовательно, цены на сельскохозяйственные продукты будут все-таки определяться худшими землями. Как бы мы ни научились воздействовать на природные условия, мы все равно на черноземных почвах будем иметь при прочих равных условиях меньшие издержки на единицу продукции, чем, скажем, на песчаных или суглинистых почвах. Следовательно, и у нас цены будут всегда регулироваться относительно худшими участками. Этот закон будет действовать до тех пор, пока будет существовать товарное производство.
Но что же произойдет с теми совхозами и колхозами, которые при упразднении зональных цен не смогут уложиться в общественно-необходимые издержки производства, положенные в основу единых для всей страны цен? Они должны будут перейти на производство других культур, более выгодных, более соответствующих их землям и прочим условиям хозяйствования. Это обстоятельство будет служить стимулом для еще более широкой специализации сельскохозяйственного производства, для лучшего использования техники, о чем и говорится в решениях июньского Пленума ЦК КПСС.
Важно также отметить, что заготовительные цены будут в недалеком будущем более подвижными, чем нынешние. Об этом совершенно ясно говорил Н. С. Хрущев на пленуме Смоленского обкома 13 августа 1958 г.: «У нас на заводах,— говорил там товарищ Хрущев,— систематически пересматриваются нормы выработки и расценки на изделия. Так почему же для колхозов должны существовать раз и навсегда данные цены? Это было бы несправедливо».
