Расстановка классовых сил на Бору в канун февральской буржуазно-демократической революции была такова. Тон в политической жизни задавали монархисты из борского подотдела «Союза русского народа» во главе со священником Сергиевской церкви (с. Кононово) Троицким. Их опорой были крупные торговцы и судовладельцы, управляющие лесными дачами, и духовенство. Пять церквей, молельня, множество келий насчитывалось в Борской волости, а в близлежащих селах и деревнях в границах нынешнего района и того больше: 20 церквей, 38 часовен, 5 раскольничьих молелен и свыше 100 келий. К тому времени монархисты оттеснили на второй план сторонников кадетов (партия конституционных демократов). Впрочем, последние также выражали интересы имущих слоев и мелких торговцев. Перед первой мировой войной только в Борской волости было 136 лавок, 17 трактиров и харчевен, 9 постоялых дворов. На зажиточных крестьян, кустарей, наиболее высокооплачиваемых рабочих и сельскую интеллигенцию опирались социалисты-революционеры (эсеры). В 1911—1912 годах на арену политической борьбы на Бору выходят подлинные выразители и защитники интересов трудящихся. Это были политически зрелые бойцы ленинской партии, которые прошли революционную школу рабочей солидарности на нижегородских заводах, через баррикадные бои в Сормове и Канавине. После сибирской ссылки вернулся на Бор слесарь Курбатовского завода, член Сормовской организации РСДРП Александр Михайлович Московцев, перешел на завод Марачева с Нижегородской мукомольной мельницы (ныне Горьковский мельзавод № 1) слесарь Дмитрий Григорьевич Росляков. Стали теплоходцами сормовичи Василий Алексеевич Баташев, Феоктист Егорович Лепилов, Гавриил Васильевич Лепилов, Андрей Михайлович Ковылкин, Иван Федорович Фомин. В 1915 году на «Нижегородский теплоход» поступил участник первой русской революции, делегат V (Лондонского) съезда РСДРП от ярославских рабочих Василий Ефимович Ананьев. Весть о свержении царя здесь была встречена восторженно. Жители Бора и окрестных деревень — в основном рабочие заводов «Нижегородский теплоход», Марачева, Калашникова, Муромского и Собчинского затонов — участвовали в грандиозной манифестации рабочих, солдат и служащих Нижнего Новгорода, которая состоялась 2 марта по случаю победы февральской буржуазно-демократической революции. Они были рядом с сормовичами и канавинским пролетариатом при разоружении полиции, аресте губернатора и разгроме охранного отделения. Большевик И. Ф. Фомин со своими единомышленниками Т. Я. Болтаевским, С. Н. Комиссаровым и другими разъясняли землякам сущность событий и лозунги большевиков. В соседних волостях от возвращавшихся из госпиталей солдат тоже дошли слухи о том, что «царя скинули». «Глухая рамень» просыпалась и тянулась к политике. Не обходилось и без курьезов. Как вспоминали ветераны партии Василий Федорович и Федор Федорович Бородины, «начались шествия и манифестации, но во главе их стояли (в большинстве случаев) богатые. Рабочие Нобелевской фабрики пришли с красными знаменами в Юрасово... а во главе колонны шел не кто-нибудь, а сам хозяин фабрики Груздев...». Не особенно внушительно, но, как и в городах, пели революционные песни. Запевал сам Груздев:
Долго в цепях нас держали, Долго нас голод томил...
Неискушенные в политике народные массы поначалу полностью верили громким фразам эсеров и меньшевиков и слепо шли за ними. Так было и в Нижнем Новгороде, где в марте 1917 года буржуазная городская дума образовала так называемый исполнительный комитет, а возникшие в этом же месяце Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов оказались в руках меньшевиков и эсеров. Так было и на Бору, где в созданном в марте же 1917 года волостном правлении большинство было из представителей этих мелкобуржуазных партий. Царя свергли, а в многочисленных церквях все продолжали петь «Боже, царя храни» и служить молебны в честь побед «христолюбивого воинства»; местная буржуазия во главе со священниками устраивала манифестации в поддержку Временного правительства и продолжения войны с Германией; продовольственное снабжение населения не улучшалось. Ни одну из коренных задач революции — мир, земля, хлеб, свобода — Временное правительство не смогло разрешить, да и не собиралось; все эти волнующие народ вопросы откладывались до Учредительного собрания. Народные массы вынуждены были продолжать борьбу. Рабочее движение в Нижнем и в уездах нарастало. 1 — 3 марта 1917 года забастовали рабочие механической мастерской Волосова в с. Бор. Они потребовали введения 8-часового рабочего дня. Юрасовский волостной комитет выносит решение о ликвидации частной собственности на землю и объявлении ее всенародным достоянием. В Чистопольской волости крестьяне обезоружили лесную охрану и самовольно захватили казенный лес. Группа чистопольских крестьян в апреле 1917 года обратилась в Семеновский исполком с такой просьбой: «До сведения общества крестьян нашего села дошел слух, что, ввиду нового права, земельные угодья, принадлежащие духовенству, могут перейти в ведение крестьян, а так как в нашем селе у духовенства такая земля имеется, она должна перейти в ведение нас, крестьян. А потому покорнейше просим... сделать распоряжения об отобрании от духовенства нашего села земельного надела и о передаче такового в пользование нашего общества...» Причем крестьяне настолько почувствовали себя хозяевами, что в д. Блохино Ямновской волости, например, даже не разрешили товариществу Башкирова рубить лес для д. Зименки. Объясняли они это тем, что здесь строевого леса нет, а товарищество Башкирова и так уже много леса вывезло: 350 пятериков (пятерик — пятиполенная сажень, по 10—12 вершков полено.— А. З.) с 400 десятин. Еще в начале революции на многих фабриках и заводах, независимо от профсоюзов, были созданы фабрично-заводские комитеты. В Собчинском затоне 21 марта был избран затонский комитет. Председателем его рабочие избрали капитана парохода «Зарубин» В. В. Мыльникова. Примерно в это же время избираются такие комитеты на заводе «Н. теплоход» и в других затонах. Отличие их от профсоюзов заключалось в том, что профсоюзы объединяли квалифицированных рабочих преимущественно одной какой-то профессии, заводские же комитеты избирались на общих собраниях предприятий и являлись таким образом представителями всех рабочих. Они, особенно если в руководстве были большевики, активно вмешивались в жизнь предприятий: в вопросы контроля над производством, найма и увольнения, улучшения условий труда и т. д. 3 августа заводской рабочий комитет завода «Нижегородский теплоход» (председатель В. Е. Ананьев) обратился в Нижегородский Совет рабочих и солдатских депутатов с таким заявлением: «Просим Совет рабочих и солдатских депутатов обратить внимание на дерзкие выходки со стороны приверженцев старого режима по адресу рабочих и населения села Бор, и, кроме того, подобного рода выходки переходят в насилие и драку, ввиду этого комитет рабочих просит Совет рабочих и солдатских депутатов, не найдет ли он возможным отпустить огнестрельное оружие в ведение заводского комитета в количестве 20 револьверов и 30 винтовок для охраны местного Борского района». Через месяц оружие было получено и первые 17 рабочих-милиционеров взяли на себя охрану населения. Нелегко приходилось малочисленным большевикам завода. Многие теплоходцы находились под влиянием меньшевиков и эсеров. Рабочие — недавние кустари и крестьяне — с трудом освобождались от годами внушаемого церковью и патриархальным бытом доверчиво-бессознательного отношения к капиталистам. Однако сама действительность помогала им понимать предательскую политику Временного правительства, играла большую роль и агитационно-пропагандистская работа большевиков. На Бору фракция коммунистов-большевиков, по терминологии тех лет, образовалась одной из первых в Семеновском уезде. Сказались близость и влияние губернского центра и активная деятельность таких революционеров, как А. И. Лепилов, Ф. Е. Лепилов, А. М. Московцев, И. П. Резодубов и других. Когда это произошло? Пока, к сожалению, мы не располагаем документальными данными об этом событии. Во всяком случае, не раньше 2 октября 1917 года, когда закончила работу 1-я губернская партконференция, в числе делегатов которой борских товарищей не было, и не позднее ноября того же года: сохранилась квитанция от 22 ноября об уплате в окружком партии процентных отчислений от членских взносов. На 2-й губпартконференции (16 декабря 1917 г.) были делегатами и выступали представители Бора и завода «Нижегородский теплоход». Заводская организация тоже была небольшая, в нее входили И. Ф. Фомин, В. А. Ананьев, Г. В. Лепилов, А. М. Ковылкин, Д. В. Рощин, П. И. Березкин, В. А. Везломцев, В. В. Юров.
