Была весна сорок первого года. Двадцать пятого мая расцвел алыми флагами праздничный Дзержинск. Красочные панно, плакаты, транспаранты призывали: «Все на выборы в Верховный Совет РСФСР!».., «Отдадим свои голоса за нашего кандидата в депутаты Василия Гавриловича Грабина!». Имя генерал-майора технических войск, талантливого конструктора, ученого и способного организатора повторялось из уст в уста. И как было не волноваться Шуре Кондраковой: первый раз в жизни опускала она в пунцовую урну избирательный бюллетень. В грудном кармане новенького жакета, почти у самого сердца, лежали рядышком паспорт и комсомольский билет. Мягкие ковры непривычно глушили стук ее каблуков. Казалось, замерло все, и зал был торжественно тих.
Но из фойе нарастала волна приглушенных голосов. — Не может быть! — сказал кто-то с сомнением. — Точно, 133! — горячо уверял другой.— Сам председатель объявил... — Ну, а где же он? Который? — Да вон, смотри! Рядом с пареньком к урне подходит... Голосовал Минаусдин Авлеев. Много повидал в жизни этот престарелый человек. Говорили, что помнит он даже времена Наполеона. Так почти одновременно выполнили долг гражданина СССР стотридцатитрехлетний старик и восемнадцатилетняя девушка-комсомолка. Радостью были наполнены сердца этих обоих людей, как и миллионов других граждан великой и мирной страны. Но пришло лето, и наступил памятный день 22 июня. Умытые утренней росой в городе зеленели газоны. Рядками посаженные молодые тополя и разбросанные по парку старые сосны чудесно пахли смешанным лесом, дышали бодростью, спокойствием, радостью. Не предвещал бури и пахнущий типографской краской свежий номер газеты. Страницы «Дзержинца», как всегда, знакомили, звали, сообщали: «Предприятия города успешно завершают выполнение плана второго квартала». «Дети выезжают на дачи». «На городском стадионе состоится футбольный матч между командами «Азот» (ЧХЗ) и города Горького». «В кинотеатре «Ударник» — новый художественный фильм «Таинственный остров». «Хлебокомбинату требуется главный бухгалтер». «Лучший отдых — экскурсия по Волге... Маршрут Горький — Астрахань — Горький продолжительностью 18 дней»... «На экзаменационной сессии Дзержинские студенты-заочники индустриального института получают отличные оценки».
«Ателье № 5 принимает заказы на пошив верхнего платья. Большой выбор тканей и фасонов». Казалось, что мир, труд, отдых, все радости жизни будут всегда. Но прозвучало по радио жуткое слово — война. Война! Война! Уже через несколько часов секретарь комитета комсомола Чернореченского завода Миша Перепелица зачитывал на бюро десятки заявлений о посылке на фронт. Стоял он высокий, взлохмаченный и необычно серьезный. Разве это тот Миша, что был вчера? Да и все собравшиеся здесь комсомольцы будто стали другими. Смеха, шуток, острот как не бывало. — Прошу направить на фронт! — заявлял один.
— Считаю себя мобилизованным! — Обязан защищать Родину! — вторили ему товарищи. Не уступая парням, одними из первых подали заявления комсомолки транспортного цеха Настя Курганова, Катя Лошкарева, Ира Котунцева, Галя Данилова, Женя Юдинцева. «Решили идти на фронт. Не щадя жизни будем бороться за любимую Родину и вернемся с победой»,— так писали в своих заявлениях замечательные заводские девушки-патриотки. В первые же недели войны 200 комсомольцев ушли с завода на фронт, и среди них лучшие активисты организации — Ганин, Гусев, Сизов, Казаркин, Кузнецов и другие. 400 сильных молодых рук взяли оружие, чтобы защищать свое социалистическое Отечество, смести с лица земли ненавистный миру фашизм. Как и все предприятия страны, Чернореченский завод стал работать на оборону. На замену ушедших на фронт требовались люди — обученные, опытные, знающие. «...Я работаю в конторе делопроизводителем. Каждый вечер остаюсь в механическом цехе — изучаю токарный станок. В любую минуту могу заменить уходящего на фронт токаря. Одновременно готовлюсь сдать нормы на значок ГСО».
Эта маленькая заметка, присланная в газету восемнадцатилетней комсомолкой Леной Яшиной, сделала большое дело. Из крохотного ростка выросло могучее дерево. Уже на другой день только в одном механическом примеру Яшиной последовали счетовод Оля Федотова, бухгалтера А. А. Тагунова и Е. И. Гуськова. Комсомолки Маслова, Афиногенова, Гусева после своего рабочего дня стали изучать пожарное дело. Комсомолка Павлинова, работая в электроцехе обмотчицей моторов, в рекордно короткий срок освоила еще две профессии: сварщика и шофера. Двумя новыми профессиями овладели комсомольцы Белянин, Шумилов, Саша Илюшин, вскоре ушедший на фронт, и многие другие. Сотни девушек и женщин учились на курсах медицинских сестер. Примером для девчат была секретарь цеховой комсомольской организации цеха циансолей Люба Меньшина. Работая лаборанткой, она освоила профессии старшего аппаратчика и мастера, к тому же еще успевала учиться в техникуме и на курсах медицинских сестер. Конечно, ни о каких рекордах девятнадцатилетняя девушка и не думала. Это был благородный порыв молодости, желание помочь коллективу завода своими знаниями и трудом. Молодежь завода стремилась не только изучить и освоить новые специальности, но и овладеть ими в совершенстве. Девизом комсомольцев стало — каждому работать за двоих, а слов на ветер чернореченцы не бросают. Вот перед нами пожелтевший уже от времени отчет секретаря горкома ВЛКСМ А. Волчковой. Отмечая примерную работу комсомольской организации ЧХЗ, она говорила: «...Комсомольцы Скобелев и Жидков систематически выполняют план на 220—225%. Ширяев дает от двух с половиной до трех и более норм. Образцы отличной работы показывают Громов, Сатрудинова, Штырин и многие другие. В цехе, где комсоргом Федотова, все комсомольцы ежедневно выполняют не менее двух норм. В поход за две нормы включилась вся комсомольская организация завода»... А ведь не хватало сырья, материалов, инструмента.. Да и сами нормы были не прежними, не нормами мирного времени, а резко увеличенными, фронтовыми. Успехи давались не сразу. Отставала сначала от других Шура Кондракова. Не раз украдкой вытирала она непрошеные слезы. Но видно нет такой силы, что могла бы поспорить с упорством сознательного советского труженика. Добилась своего и комсомолка Кондракова. Вскоре ей было уже не в чем упрекнуть себя — стала работать не хуже своих подруг. ...Броское четверостишие неизвестного поэта призывало с газетного листа: «Пуля — разящий кусочек металла. Снайперской пули боятся враги. Металла на свалках, в отбросах — немало. — Ищи, собирай, береги!»
И отряд комсомольского вржака Александра Безденежных в редкие дни отдыха, в обеденные перерывы, в любую свободную минуту искал, собирал, сортировал. Только дефицитного цветного металла в короткий срок набрали и сдали ребята 12 тыс. кг.
По решению ЦК комсомола 17 августа по всей стране был проведен первый военный воскресник. По-боевому трудилась в этот день и молодежь ЧХЗ. А ровно через неделю — 24 августа, уже по собственной инициативе комсомольцы завода провели второй воскресник. Вместе с парнями и девчатами на работу вышло почти все население поселка, даже дети. После этого воскресники и субботники стали системой, вошли в быт молодежи и населения. Увлекая за собой сотни молодых рабочих, комсомольцы вступали первыми добровольцами в заводское народное ополчение. — Второе поколение, станови-ись! — подавал команду молодым ополченцам кто-нибудь из старых кадровых рабочих, сражавшихся еще в гражданскую войну. — Первому отделению на пра-а-во! — Второму — на... Так ежедневно молодые ребята учились владеть оружием, рыть окопы, строить блиндажи. Ходили в учебные атаки, проводили стрельбы, по ночам становились на посты. Дежурили у каждого заводского корпуса, у любой мастерской. Патрулировали железные дороги и шоссе, улицы города и поселка. — Скрывать нечего, было порой и страшновато,— признавались позднее девчата.— Сидишь иной раз на высоченной крыше. Завод затемнен, вокруг ночь непроглядная. Все кругом кажется каким-то зловещим, таинственным. И на душе становится так зябко, что даже в сон не клонит, хотя спать иногда приходилось всего часа по два в сутки... Но почему-то всегда получалось так, что в минуты действительной опасности страх у них исчезал. Завоют предупреждающе сирены. Темноту начнут на куски разрезать прожектора. Застучат зенитные пушки и пулеметы. А высоко вверху противно заноют фашистские самолеты. И вдруг все будто вставало на свои места, становилось ясным и понятным. Вот краешек прожекторного луча на мгновение осветил придорожные сосны, с соседних зданий послышались знакомые голоса дежурных ополченцев. И тяжелый ящик с лопатой уже не кажется пугающим танком. И пусть по железной крыше зыркают осколки снарядов — ты твердо помнишь данное командиром задание, готов выполнить его в любую секунду... ...Зимой пришел срок и для Миши Перепелицы. Девчата и раньше не раз его спрашивали:
— Нас на фронт не пускаешь, а почему сам не идешь? Гляди, какой вымахал, всем фрицам на устрашение.
— Не пускают... Время, говорят, твое не подошло,— смущенно крутил головой Миша. Но вот и подошло его время... Прощаясь, Михаил крепко пожимал руки товарищей и, пожалуй, в первый раз за последние месяцы широко, добродушно улыбался.
Молодые рабочие долго вспоминали своего комсомольского секретаря, пользовавшегося на заводе заслуженным авторитетом.
Перепелица был неговорлив и в комсомольцах прежде всего ценил умение четко выполнять практическое дело, а не только произносить громкие речи. Молодежь он старался увлекать личным примером. Кончится, например, заседание бюро комитета, нужно на лекцию идти или на вечер самодеятельности, и Перепелица кричит ребятам: — А ну, кто за мной! Нечего зря трамвай перегружать... Даешь кросс на два километра! И прибегут ребята в Дом культуры все раскрасневшиеся, запыхавшиеся, довольные... Комсомольцы собирали книги для бойцов-фронтовиков, шили по ночам солдатское белье, отчисляли средства в фонд обороны, выступали с художественной самодеятельностью в госпиталях, общежитиях и воинских частях, вели переписку с защитниками Родины, заготовляли и подвозили семьям красноармейцев дрова. И сами готовились в любую минуту идти на фронт.
Но вот пришло на завод новое рабочее пополнение: это были шестнадцати- и пятнадцатилетние подростки, досрочно выпущенные ремесленным училищем № 7. И появились у комсомольцев новые хлопоты: они стали главными наставниками этой молодежи...
— Саша, принимай бригаду! — обратился к молодому электрослесарю Илюшину заведующий мастерской, Александр Александрович Безденежных. А Саше и самому еще нет восемнадцати. Не спеша, обтерев замасленные ладони, он поочередно подает руку вновь прибывшим. Два паренька и девушка неуверенно здороваются с новым бригадиром. Безденежных чуть заметно улыбается, а товарищи по цеху шутливо замечают: — Эх, Сашка! Ты теперь вроде мастера у нас будешь... Девушки молодой бригадир немножко стеснялся, а с ребятами повел себя как старший товарищ. — «Оружие» с собой в цех не принесли? — сразу спросил он. Ребята замялись. — Что, угадал? По себе ведь знаю. Нашивал! Не понявший в чем дело Ваня Великжанин испуганно ответил: — Нет, что ты! Какое оружие? А второй, отвернувшись в сторону, признался: — Это рогатку, что ли? Бросил у проходной... — Ну, молодец! Только смотри, обратно пойдешь — не поднимай... Стекол бить у нас не положено.
Опекали, воспитывали юных рабочих комсомольцы и в других цехах. Бывшие ремесленники, за небольшим исключением, взялись за дело неплохо. Ведь спрашивали с них на заводе по большому счету, как со взрослых: химия шуток не любит. Вот что некоторое время спустя рассказывала о себе в заводской многотиражке шестнадцатилетняя комсомолка Аля Ибрагимова:
«В ремесленном училище я обучалась только один год. Всей группой мы пришли на завод, чтобы заменить рабочих, ушедших защищать родную землю от фашистских бандитов. Я уже освоила сложную специальность старшего аппаратчика. Месячный план выполнила на 109%, сэкономила 2,4% сырья на единицу продукции. Я знаю, что каждая наша сверхплановая тонна — это дополнительный удар по врагу. Не отнять гитлеровцам у нас счастливой жизни!..» В августе сорок второго тот самый белобрысый паренек, который пришел в бригаду Саши Илюшина, шестнадцатилетний Ваня Великжанин заменил своего бригадира. Комсомолец Илюшин встал в ряды защитников Родины. Любили Сашу на заводе и провожали всем цехом. А в декабре, когда отправляли на фронт только что отремонтированные танки, на обращение командира — кто хочет добровольцем вместе с машинами идти на передовую,— юный радист танковой части, сержант Александр Илюшин первым сделал шаг вперед... Домой отпустили лишь на несколько часов. Прощаясь с родителями и сестренками, Саша был сосредоточенно серьезен, а об уходе на фронт не сказал ни слова. Только по пути на станцию взял «честное комсомольское» с младшего брата Петра и поведал ему, что на рассвете отправляется защищать Родину. В сарае «по тихой» не раз всплакнул потом Петька, но просьбу Саши помнил и отцу с матерью до поры ничего не говорил. Прошло всего два с небольшим месяца. В начале марта сорок третьего года, примостившись на корпусе танка, Саша Илюшин решил написать домой письмо. «Папа и мама, не беспокойтесь, я жив и здоров. Воюем, как положено. Прочитайте газету Кра...» Но в этот миг, очевидно, дали команду: «По танкам!» А тринадцатого марта Саши не стало. Вернулось обратно письмо, посланное его отцом Дмитрием Лупановичем Илюшиным. Вскоре шофер Илюшин сидел в кабинете Дзержинского военкома. По заветренной щеке его текла тонкая слезинка. На столе лежала голубая бумажка, где торопливой рукой было написано: «Ваш сын Александр Дмитриевич Илюшин пал смертью храбрых, защищая Советскую Родину».
Кровь чернореченского комсомольца пролилась на смоленской земле. Товарищи, бойцы похоронили Сашу у маленькой полуразрушенной деревеньки под Вязьмой. Так на недописанном слове и оборвалось последнее в жизни письмо Саши Илюшина...
Много сынов и дочерей Ленинского комсомола отдали свои жизни, защищая Советскую Родину. ...А на заводе, как и на передовой, молодежь работала по-фронтовому. Высокая, стройная девушка, новый секретарь заводского комитета комсомола Люба Козлова успевала делать все. Словно в ответ на смерть танкиста Саши Илюшина по цехам шел сбор средств на постройку танковой бригады «Горьковский комсомолец». На производстве создавались фронтовые бригады, смены, цеха. Первой молодежно-фронтовой сменой на зароде руководил инженер коммунист Николай Платонович Мальков. А ее душой была неутомимая Люба Меньшина. Постоянной инициативе, смелости, энергии и упорной настойчивости этой девушки удивлялись даже много повидавшие в жизни старые большевики. Отлично работая на производстве, кандидат в члены партии Любовь Меньшина более двух лет возглавляла комсомольскую организацию цеха циансолей. v Вот она, всегда бодрая, уверенная в себе, готовая на самые трудные и большие дела, комсомолия этого цеха: Лиза Орлова, Леля Дубинкина, Маруся Белякова, Валя Акинина, Нина Буранова, Шура Куликова, Неля Веденеева, Дуся Владимирова, Соня Головкина, Маруся Мельникова, Павлуша Агафонов, Коля Алексанин — и другие... Вскоре Любу Меньшину обком ВЛКСМ направил в Москву в распоряжение ЦК комсомола. Там ее послали на учебу, на специальные курсы, которые девушка окончила через полгода. Предстояла ей и товарищам трудная работа в местах, освобожденных от вражеской оккупации. Секретарь ЦК ВЛКСМ, провожая выпускников, сказал несколько теплых напутственных слов, и два самолета, вырулив с Внуковского аэродрома, легли курсом на юг. Кровавые волны войны только что откатились в направлении к Таганрогу, а посланец Чернореченского завода Люба Меньшина, вместе с горьковчанами Иваном Николаевичем Замураевым и Ваней Молисовым уже сходила на опаленную войной землю Ростова-на-Дону. Сожжено и исковеркано в городе было почти все. В наспех раскинутых госпиталях стонали раненые. В уцелевших подвалах ютились оставшиеся в живых горожане. А по окраинам, не убранные еще с зимы, вытаивали из-под снега трупы. Фашисты при отступлении вывезли отсюда все продовольственные запасы, полностью разрушили водопровод. В городе не было не только хлеба, но даже воды. Совсем рядом еще грохотала война. Связь с Большой землей только налаживалась и была небезопасна. Но вышли из подполья ростовские коммунисты, прилетели на самолетах люди с Большой земли, и Советская власть в Ростове была восстановлена прочно и навсегда. Работать приходилось часто целыми сутками. Делали враз все, ничего не откладывая на завтра. Надо было самим убирать трупы и лечить раненых, распределять скудные пайки и выписывать талоны на угольную пыль, возрождать «Ростсельмаш» и брать анализы питьевой воды, отгружать на передовую боеприпасы и прыгать с парашютом за линию фронта... В тылу у гитлеровцев два земляка — Люба Меньшина и Ваня Молисов — не раз связывались с подпольщиками и поднимали на священную борьбу с фашистской чумой местную молодежь. Но что бы ни делала Люба Меньшина, где бы ни находилась, пожалуй, не было дня, чтобы она не вспоминала свой далекий и родной Чернореченский химический завод, свой город Дзержинск... Неувядаемой славой покрыл себя Ленинский комсомол в дни Великой Отечественной войны в тылу и на фронте, завоевывая победу над врагом. Не остались в долгу перед Родиной и комсомольцы Чернореченского химического завода. Кондракова, Соловьева, Черепанова, Ханова, Горшкова, Семина, Дмитриева, Евсеева, Кокорева, Фомина, Орехова, Краузе, Ерофеева, Осипова, Баженова, Конышева, Загвоздина, Безденежных, Смородинов, Рябой, Шишов, Разин, Платцев, Абрамов, Яковлев, Опарин, Морозов, Шамов и многие-многие другие имена навсегда вошли в историю заводской комсомольской организации наряду с именами верных защитников Родины. С тех пор минуло уже двадцать лет. Как же сложилась дальнейшая судьба этих славных представителей второго поколения чернореченского комсомола, какие дороги им определила жизнь? В основном — это те же скромные и славные дороги труда на родном заводе, большой партийной, общественной работы в своем коллективе. Многие из девушек-комсомолок давно стали матерями семейств и сами растят теперь новое комсомольское племя. Вернулась из Ростова после большой и опасной работы Любовь Ефимовна Меньшина — в последние годы она работает в Дзержинском горкоме партии инструктором идеологического отдела. О боевой романтике своего комсомольского прошлого нередко рассказывают они теперь с мужем двум юным дочерям. По-прежнему трудится на заводе, обзавелась семьей и Шура Кондракова — ныне Александра Степановна Кабакова. Александр Александрович Безденежных по-прежнему заведует на заводе электроремонтной мастерской и ведет серьезную общественную работу. Он — член общезаводского штаба по организации социалистического соревнования, председатель цеховой народной дружины. Обе дочери его активные комсомолки: старшая, Тоня, кончает химический техникум, Лена — десятый класс. Комсомольский вожак военных лет Люба Козлова в послевоенные годы работала диспетчером, затем начальником смены в одном из цехов коммунистического труда, не так давно вышла на пенсию, но связи с родным коллективом не теряет. Все эти люди теперь умело воспитывают молодежь на славных традициях своего комсомольского прошлого, как бы передают ей эстафету творческого труда и борьбы за мир, за всеобщее человеческое счастье, за коммунизм...
