Сопоставляя течение заболевания и нахождение различных форм паразитов в крови, селезенке и костном мозгу птиц и человека, В. Я Данилевский приходит к заключению, что в обоих случаях можно говорить о трех формах течения инфекции: острое заражение, хроническая инфекция, смешанное заболевание.
В рассмотренной статье В. Я. Данилевский сообщает еще об одном примененном им приеме экспериментального изучения малярии у птиц. Совместно с И. А. Чуевским им были произведены опыты заражения птиц путем введения неинфицированным животным крови от инфицированных индивидуумов.
Изложенные в статье 1891 г. идеи В. Я. Данилевский развил на V Пироговском съезде в докладе, прочитанном 30 декабря 1893 г. Здесь еще более полно устанавливается морфологическое сходство паразитов крови человека и птиц, в частности образование в обоих случаях «розеток» или «маргариток». Вместе с тем дается окончательное обоснование особой зоологической группы Haemosporidia.
Уже в 1890 г. В. Я. Данилевский склонялся к тому, что все формы паразитов, обнаруживаемые при малярийном заболевании той или иной птицы, могут представлять лишь разные стадии развития простейших, принадлежащих к одному виду. Это мнение разделял с ним И. И. Мечников. Реферируя в № 12 журнала «Centralblatt fur Bakteriologie und Parasitenkunde» за 1891 г. статью Василия Яковлевича об острой и хронической малярийной инфекции у птиц, он отмечал высокую ценность его сравнительно-паразитологических исследований и вытекающих из них выводов. «Хотя в настоящее время, — писал он в конце своего реферата, — не может быть разрешен вопрос, представляют ли полулунные, несущие бичи, сходные с маргариткой и шаровидные формы стадии одного и того же организма или различные виды, все же автор склоняется, и повидимому с достаточным основанием, к первому взгляду».
В том же журнале (№№ 12—14) была напечатана статья Б. Грасси и Р. Фелетти (В. Grassi u. R. Feletti), посвященная возбудителям малярии у птиц. Признавая, что указанных паразитов открыл В. Я. Данилевский, они без всякого основания упрекают русского ученого в том, что он недостаточно проследил размножение этих организмов. Считая, что сами они выполнили такую работу гораздо лучше, итальянские исследователи делают три категорических вывода. Первый заключается в том, что возбудители малярии принадлежат к амебам. Второй — что полулунные формы, которые они называли раньше Laverania Danilewskyi, принадлежат к одному виду, а интрацеллюлярные «гемамебы» — к другому. Наконец, третьим их выводом являлось утверждение об установленной будто бы ими передаче инфекции через воздух. Эти авторы спешили закрепить свой приоритет в отношении «открытий», оказавшихся целиком ложными. Еще раз здесь выявилось преимущество осторожного и самокритического отношения В. Я. Данилевского к своим исследованиям. Его скромное предположение стало общепризнанным положением. Категорическое утверждение Грасси и Фелетти полностью оставлено современной наукой.
В 1895 г. В. Я. Данилевский публикует сообщение, касающееся особых форм возбудителей заболевания, обнаруженных им при хронической малярии у человека. При этом он по существу подтверждает обнаруженное И. И. Мечниковым явление фагоцитирования.
В следующем году вышли две работы В. Я. Данилевского, посвященные в основном вопросу о единстве малярийной инфекции у человека и животных (главным образом птиц). Надо заметить, что возбудителями малярии у человека он занимался лично, хотя и не публиковал полученных материалов. В 1894 г. он писал по этому поводу: «Занимался же я этим делом как в Харькове (напр, совместно с д-ром И. А. Чуевским), так и в особенности на Кавказе (в Кисловодске). Кроме того, несколько лет тому назад я исследовал очень интересный материал, присланный мне проф. И. И. Мечниковым из Одессы, именно кусочки органов одного матроса, погибшего от болотного заражения» (1894, 5, стр. 191).
Одна из упомянутых статей была напечатана на немецком, другая на русском языке. Содержание обеих статей в значительной части идентично. Однако немецкая статья содержит обширный полемический материал, касающийся итальянского исследователя Ди Маттеи (Di Mattei). Этого материала почти нет в статье, вышедшей на русском языке.
Остановимся прежде всего па полемической части работы В. Я. Данилевского. В 1895 г., когда его взгляды завоевали весьма широкое признание и многие исследователи как на родине, так и за границей не только экспериментально подтвердили их, но стали энергично разрабатывать созданную им сравнительную и экспериментальную паразитологию крови, Ди Маттеи выступил со статьей, в которой он пытался доказать, будто бы идея русского ученого относительно общности паразитов крови человека и птиц не имеет основания. В подтверждение своего мнения он выдвинул ряд доводов. В. Я. Данилевский, опровергнув эти доводы, использовал свои возражения для еще более полного обоснования собственной точки зрения. Не требовалось особых усилий, чтобы опровергнуть голословное утверждение Ди Маттеи, будто бы В. Я. Данилевский считает паразитов крови человека и птиц, равно как и вызываемые ими заболевания, совершенно тождественными. Такого взгляда русский ученый никогда не высказывал. Он лишь высказывал убеждение в систематической и физиологической близости обеих групп организмов.
Сопоставляя течение процессов, вызванных проникновением гемоспоридиев у человека и птиц, Ди Маттеи настаивал на том, что между ними нет ничего общего. В частности, он не обнаружил у инфицированных голубей повышения температуры. На этом основании он отрицал существование у птиц острого заболевания. В. Я. Данилевский еще раз подтвердил, что им наблюдались многократно случаи повышения температуры при остром заболевании у различных видов птиц. В норме температура птиц колеблется от 41.5 до 42.5°. При остром заболевании она поднималась до 42.8—43.0°. Вместе с тем В. Я. Данилевский подробно останавливается на том, что острое заболевание птиц отличается от хронического течения инфекции отнюдь не одним лишь изменением в теплоре-гулировании и теплообразовании. Клиническое течение острого заражения характеризуется уменьшением аппетита, вялостью, подавлением реакций на внешние раздражения, а иногда судорогами, затруднением дыхания; оперение у таких особей плохо лежит. Заболевание нередко имеет летальный исход. Вместе с тем имеются различия и в характере паразитирующих форм, обнаруживаемых в периферической крови. При острой инфекции наблюдается преимущественно явление «споруляции» крупных «псевдовакуолей». Образовавшиеся в результате этого процесса многочисленные мелкие «споры» покидают разрушенный эритроцит. Вскоре они внедряются в новые кровяные тельца. Весь цикл развития занимает 4—5 дней. При хроническом течении инфекции в периферической крови указанные выше формы не встречаются. Из «псевдовакуолей» постепенно развиваются крупные полулунные формы с удлиненными концами, полимитусы с подвижными жгутами и, наконец, движущиеся в плазме червеобразные организмы, которые автор называл Laverania. Иногда, как это уже отметили Лаббе (Labbe), Челли и Санфеличе (Sanfelice), встречаются птицы, имеющие в своей крови паразитов, характерных для обеих форм течения инфекции. Ди Маттеи у своих голубей наблюдал лишь «неспорулирующихся» паразитов. Естественно, что и течение инфекции носило в этих случаях не острый, а хронический характер.
Ди Маттеи отмечает, что у исследованных им зараженных голубей имело место не повышение, а понижение температуры на несколько десятых градуса по сравнению с неинфицированными птицами. В. Я. Данилевский придает такому наблюдению серьезное значение. Сопоставляя этот факт со случаями снижения температуры ниже нормы при развитии кахексии у пораженных хронической малярией людей, он считает его еще одним доказательством в пользу своего мнения о патогенном действии не только острой, но и хронической инфекции у птиц. Следовательно, то обстоятельство, что Ди Маттеи, в отличие от других авторов, наблюдал лишь хроническое заболевание у птиц, нисколько не умаляет значения утверждения В. Я. Данилевского относительно болезнетворного влияния гемоспоридиев птиц и относительно того, что вызываемое ими заболевание может в определенных случаях протекать в формах, сходных с острой малярией у человека.
Другое возражение Ди Маттеи сводилось к тому, что хинин, оказывающий мощное терапевтическое действие при малярии у человека, не снимал в его опытах инфекции у голубей. В. Я. Данилевский с полным правом замечает, что такой результат можно было заранее предвидеть. Ведь и у людей это лекарственное вещество оказывается действенным только при «споруляции». Об этом совершенно ясно говорят наблюдения Л. Д. Романовского. А ведь итальянский автор имел дело именно с хронической формой, при которой «споруляция» не имеет места. Отсутствие же существенного влияния хинина на полулунные, червеобразные формы и полимитусов было констатировано В. Я. Данилевским задолго до Ди Маттеи — в 1891 г.
Третье возражение итальянского авторасводилоськ различиям прививаемости кровопаразитов человека и птиц. Возможность заражения здорового человека кровью малярика была уже хорошо известна. Она была реализована впервые отечественными исследователями А. С. Розенблюмом (1876), А. Дохманом (1880) и Н. А. Сахаровым (1890), а также Маркиафава и Челли (1885). Ди Маттеи пытался заразить голубей кровью инфицированных птиц того же вида, кровью людей-маляриков и, наоборот, заразить людей кровью голубей, в которой находились паразиты. Ни в одном случае заражение не было достигнуто. В неудаче своих опытов он видел еще одно доказательство полного различия между кровопаразитизмом у человека и у птиц. Возражая ему, В. Я. Данилевский указывает, что у других итальянских авторов — Челли и Санфеличе — такие опыты в известном числе случаев дали положительные результаты.
Для дальнейшего развития экспериментальной маляриологии были очень важны теоретические соображения В. Я. Данилевского относительно условий, которые могли бы благоприятствовать заражению птиц. «По моему мнению, — пишет он, — одним из важнейших условий должно было бы быть наличие в инокулируемой крови спор (а не только одних зрелых форм, которые при столь необычных условиях могут оказаться стерильными) и, пожалуй, таких вегетативных стадий, которые достаточно устойчивы и способны производить зародышей. Конечно, нельзя забывать, что костный мозги отчасти селезенка представляют главный очаг гемомикробиоза, как я это подчеркивал всегда в своих работах. Именно здесь у птиц преимущественно локализуются процессы развития и размножения гемомикробов... На этом основании я предположил, что инокуляции могут быть выполнены не только с помощью крови, но и с помощью взвеси морфологических составных частей костного мозга и селезенки. Далее желательна была бы попытка поставить опыты не только на взрослых, но и на совсем молодых птицах. С другой стороны, мы знаем, что нормальным организмам свойственна известная сила сопротивления против каждой инфекции, следовательно в интересах инокуляции было бы желательно предварительно достигнуть ослабления организма голодом и другими способами, а инокуляцию осуществлять не один раз, а повторно» (1896, 13, стр. 238—239). Далее он рекомендует, по примеру опыта Пастера с прививкой курице сибирской
язвы, испытать действие предварительного охлаждения. Учитывая значение селезенки в борьбе с инфекциями, он ставит вопрос о прививке крови с гемоспоридиями предварительно спленотомированным птицам. Наконец, В. Я. Данилевский указывает на то, что при такого рода прививках необходимо учесть особенную лабильность микроорганизмов, которые приспособлены к развитию и размножению под охраной красных кровяных телец, служащих местом их обитания.
