Начиная со своих студенческих работ, В. Я. Данилевский накоплял все больше и больше экспериментально обоснованного материала, подтверждающего правильность этой установки Д. И. Писарева. Стоит вспомнить хотя бы его опыты по влиянию нервной системы на работу сердца и дыхательной мускулатуры, на трофические процессы в развивающемся глазу, определяющие завершение его гистогенеза. Уже в 1889 г. в речи на III съезде Общества русских врачей В. Я. Данилевский мог представить огромный фактический материал, свидетельствующий о ведущей роли нервной системы. В примечании ко второму изданию этой речи (1897) он сделал следующее глубокой важности обобщение: «Из сказанного в тексте становится понятным, почему не только в онтогенезе, но и в филогенезе мы должны признать за центральною нервною системой чрезвычайно важное значение одного из факторов прогрессивного развития. Централизуя в себе общее заведование функциями (отсюда и свойствами) тканей и органов, эта система координирует их, устанавливает общую регуляцию внутренних отношений организма и тем самым дает основное условие для совершенствования. С общей точки зрения мы в праве рассматривать нервную систему — в известном смыеле — как проекцию отдельных функций и вообще свойств тела, составленную из чувствительных и „возбуждающих" (центробежных) нервных элементов; эти последние (нервные центры) представляют собою ближайшие детерминанты для физиологической работы тканей и органов. Отсюда ясно, почему нервной системе мы должны приписать и важное трофическое и органопластическое влияние, которое требует, чтобы ей было отведено в учении о развитии животных форм гораздо большее место, чем это сделано теперь. Здесь уже, на этом частном примере, обнаруживается крайняя необходимость в помощи физиологии для сказанного учения в несравненно большей степени, чем сделано до сих пор; да и то, что сделано в этом направлении, было сделано преимущественно трудами морфологов (Eimer, W. Roux и др.). Мне кажется, что в учении об унаследовании функциональных и структурных признаков и свойств та же точка зрения может оказать немалые услуги, если рассматривать в указанном смысле нервную систему, как конденсированную проекцию почти всех органов тела, схему, которая в то же время управляет и отношениями организма к окружающему миру» (1897, 2, стр. 71—72). Приведенные здесь идеи В. Я. Данилевский защищал во всех своих последующих высказываниях. Следует вспомнить, что этими взглядами проникнуты его работы по физиологии мышечной деятельности. Благодаря им В. Я. Данилевский, один из основателей эндокринологии, не совершил той грубой ошибки, которую совершило большинство представителей этой дисциплины. В отличие от последних, он не переоценил значение химических регуляций. Выступая против представления об организме как «креатуре» его желез внутренней секреции, он приближался к правильному пониманию соотношения между эндокринной и нервной системами, развиваемому в настоящее время передовыми физиологами-павловцами во главе с академиком К. М. Быковым. Ученый, воспитанный на идеях русских революционеров-демократов прошлого столетия и таких революционеров в науке, как Иван Михайлович Сеченов, не мог оставаться безразличным и к вопросам общественной жизпи. Он обращался к ним в речах 1889—1894 гг., в статье, напечатанной в «Приложении к „Архиву биологических наук" в честь И. П. Павлова» (1904), в брошюре «Очерк по физиологии социальных недугов» (1914), во вступительных чтениях студентам-медикам (1921), в работах, посвященных физиологии труда (1922, 1927), и т.д. Будучи представителем передового естественнонаучного материализма своего времени, он пытался с позиций этого мировоззрения подойти к вопросам общественной жизни. Но естественнонаучный материализм не в состоянии вскрыть основные закономерности общественного развития. Поэтому В. Я. Данилевский долгое время не мог подняться до понимания законов, открытых историческим материализмом. В этом отношении очень характерна его брошюра «Очерк по физиологии социальных недугов», законченная автором в феврале 1914 г. и представляющая собой переработанную речь, произнесенную на общем собрании Пироговского съезда в 1910 г. В указанной работе, как и во многих других, он пытается установить отношение между индивидуальной и общественной жизнью. Но здесь возникает противоречие между методологическими основами его биологических исследований и той методологической установкой, которая вытекает из ошибочной попытки объяснять общественные явления с физиологических позиций. Уже выше было показано, что В. Я. Данилевский, исходя из стоявших перед его глазами фактов, правильно считал невозможным стирать качественные грани между живым и неживым, постоянно в то же время напоминая об исторической связи между ними. Вместе с тем он неоднократно выступал против реакционного вирховианского стремления рассматривать жизнь организма как сумму жизней слагающих его «клеточных индивидуумов». Идя по этому правильному пути, В. Я. Данилевский во многих случаях признавал, что возникновение человеческого общества определило появление нового, социального качества. Так, в начале своей брошюры он, ссылаясь на свои прежние высказывания, писал: «Едва ли есть надобность снова повторять, что рядом с этой общностью, закономерность строения и явлений в области „над-органического" прогресса... представляется, в известном смысле, специфическою, вполне уже обособившеюся от общей психо-биологической, resp. физиологической основы» (1914, 2, стр. 1). Однако немедленно вслед за этим высказыванием и в противоречии с ним В. Я. Данилевский характеризует свою работу как попытку освещения вопросов «социальной физиологии», исходя из физиологии слагающих общество человеческих индивидуумов. Вопреки неоднократно выражавшейся им и повторенной в начале брошюры безусловно правильной мысли о возникновении новых качеств в процессе исторического развития, он в этой же работе выступает со следующим ошибочным утверждением: «Единство происхождения приводит к единству основных физиологических задач и механизмов, рассматриваемых с общей точки зрения» (там же, стр. 9). В. Я. Данилевский долго не сознавал того, что сила, управляющая развитием общества, глубоко отличается от сил, так хорошо им изученных в отношении индивидуальных организмов. «Такой силой, — учил нас И. В. Сталин, — исторический материализм считает способ добывания средств к жизни, необходимых для существования людей, способ производства материальных благ — пищи, одежды, обуви, жилища, топлива, орудий производства и т. п., необходимых для того, чтобы общество могло жить и развиваться». Не понимая этого основного положения исторического материализма, выдающийся физиолог переоценивал значение развития просвещения, которому он пытался служить всеми своими силами, несмотря на препятствия, которые ставила на пути этой деятельности в течение многих лет его жизни господствовавшая в России власть помещиков и капиталистов. Вместе с тем надо отметить, что В. Я. Данилевский никогда не опускался в вопросах общественного развития до субъективного идеализма народников, ко взглядам которых он всегда относился весьма скептически. Его стремление найти закономерности, господствующие во всех, в том числе и общественных явлениях, находилось в полном противоречии со взглядами идеалистов народников. В. Я. Данилевский искал закономерности общественного развития, был уверен в их существовании, но долго не знал их истинного смысла. «Мощные силы социального прогресса, — писал он, — этого рокового естественного явления, почерпаются по преимуществу из чувства взаимной симпатии и свободной кооперации» (1914, 2, стр. 31). Подчинение объективным закономерностям общественного развития характеризует все формы человеческой деятельности, даже те, где на первый взгляд имеется лишь проявление «свободного творчества» отдельных индивидуумов. Такой областью идеалисты считают в первую очередь искусство. В. Я. Данилевский держался совершенно иной точки зрения. «Однако, — писал он, — едва ли в какой-либо иной области творчества так сильно обнаруживается на нем влияние окружающей среды вообще и человеческого общества в частности, как именно в произведениях художественного гения» (1921, 1, стр. 159). Уже в предыдущих главах было показано, с каким глубоким уважением относился В. Я. Данилевский к производительному труду и какое огромное значение он придавал его развитию для истории человеческого общества. Он верил в неизбежный прогресс технических достижений человечества и оптимистически глядел на его будущее. Оптимизм этого ученого загорелся с новой силой, когда власть в стране перешла в руки трудящихся и навсегда пали препятствия к развитию производительных сил. «Книгопечатание, пар, электричество, а в будущем лучистая энергия, — говорил он своим слушателям, — вот те научно-культурные силы, которые делают человека непобедимым в борьбе за счастье, за прогрессивную эволюцию своей жизни. Что же ожидает его еще в будущем, через 100 или 200 лет, если прогресс науки и прикладного знания будет итти безостановочно, не спотыкаясь о социальные и политические пертурбации!» (1921, 1, стр. 157). Плановое хозяйство, возможное лишь в социалистическом обществе, должно обеспечить беспрепятственность этого развития. Василию Яковлевичу довелось своими глазами увидеть первые гигантские шаги на пути безостановочного прогресса, о котором он так мечтал. Но ему пришлось увидеть и зарождение тех социальных и политических сил, которые могли нарушить поступательный ход развития его социалистической родины. На его глазах при содействии империалистов США и Англии фашизм захватил в Германии власть. На его глазах на Востоке и на Западе начали загораться очаги второй мировой войны. Вот почему в своей речи, посвященной празднованию 85-летнего юбилея академика И. П. Павлова, он с такой жгучей ненавистью говорил о тех, кто бряцает оружием и раздувает пламя новой войны. Из изложенных выше воззрений В. Я. Данилевского вытекают его взгляды на сущность медицины и ее задачи.В своей работе, посвященной гиппократизму, он обосновывал идею, что длительное взаимодействие организма как целого с разнообразными вредящими факторами приводило в процессе эволюции к возникновению сложной системы защитных авторегуляций. Последние определяются в основном деятельностью нервной системы. Поэтому задача здравоохранения в целом заключается, с одной стороны, в охране человеческого коллектива и отдельных людей от воздействий на них вредящих факторов, а с другой — в обеспечении максимальной активности организма человека в борьбе с ними. С этой точки зрения он придавал огромное значение мероприятиям в области воспитания в самом широком смысле этого слова. Он настаивал на развитии общественной гигиены, в первую очередь гигиены труда. По его мнению, врач должен участвовать и в организации отдыха трудящихся, обеспечивая не только сохранение, но и дальнейшее развитие их физических и умственных способностей. Врач должен быть активным общественным деятелем. Это относится и к деятельности представителей лечебной медицины. Их задача заключается в правильном изучении всех социальных и физических условий, при которых произошло развитие данного заболевания, и в таком регулированни их, чтобы максимально помочь организму восстановить свое нормальное состояние. Для этой цели необходимо использовать любые мероприятия, обеспечивающие оптимальные условия деятельности нервной системы и в первую очередь ее высших отделов. В гл. I уже приводились высказывания В. Я. Данилевского по этим вопросам. Совершенно очевидно, что эти его идеи могли быть реализованы только в процессе социалистического строительства в нашей стране. Поэтому особый смысл приобретают заключительные слова его книги «Врач, его призвание и образование», написанные 12 декабря 1921 г.: «На настоящую книжку надо смотреть как на „завещание старого педагога", который уже свыше 40 лет стоит на кафедре и которого так искренне радовал всякий честный, свежий росток из лекционного посева» (1921, 2, стр. 414).
