Мы все помним, конечно, о том разрешении задачи о двух колосьях, заданной автором «Путешествие Гулливера», которое дает Климент Аркадьевич Тимирязев в своей популярной лекции «Наука и земледелец».
«Что же нужно сделать, чтобы разрешить эту задачу о двух колосьях? — пишет Тимирязев. — Кто принесет эту разгадку? — Наука. И прежде всего наука о растении. Потому что истинный кормилец крестьянина — не земля, а растение, и все искусство земледелия состоит в том, чтобы освободить растение, и следовательно, и земледельца от «власти земли».
Какие же это пути освобождения растения, о которых говорит Тимирязев, и насколько они надежны, насколько они подтверждаются практикой земледелия?
Для этого Тимирязеву приходится обратиться к практике западноевропейского земледелия, от которого современное ему русское земледелие тогда отставало, как он с горечью констатирует (статья была написана в 1905 г.), ни более, ни менее как на два столетия.
Первое средство освобождения растения из-под власти земли — это введение клеверосеяния, давшее возможность использования азота «свободной, еще никогда не признававшей над собою собственника атмосферы».
Читатели классической, увенчанной Сталинской премией «Агрохимии» Прянишникова хорошо помнят приведенные там характерные кривые, изображающие рост средних урожаев пшеницы в Голландии и Бельгии. Введение плодосмена повышает урожай с 7 ц средневековья до 15—17 ц с гектара. На этом уровне урожай стабилизируется, пока в 80—90-х годах прошлого столетия физиологическая и агрохимическая наука не дает в руки земледельца второе, еще более могучее средство освобождения растения от «власти земли», а именно — минеральные удобрения.
В то время Тимирязев мог только мечтать о том, чтобы русское сельское хозяйство, не прошедшее еще стадию плодосмена, вступило на путь интенсивного применения удобрений. Но любопытно его указание на то, что минеральные удобрения могли бы облегчить переход от трехполья к плодосмену, возместив вынужденное сокращение площади под хлебами повышением их урожайности. Не сохранило ли это соображение свою полную силу и по сей день?
Продолжателем дела Тимирязева является Д. Н. Прянишников. Уже первые его исследования, охарактеризованные К. А. Тимирязевым как замечательные, направлены на изучение растения, на выяснение возможности освобождения его от «власти земли» с помощью минеральных удобрений.
1. Дмитрий Николаевич изучает азотистое питание растений и выясняет при этом питательное значение азотнокислого аммония. В наше время, как известно, азотнокислый аммоний является одним из главнейших источников азота удобрений в нашей стране в мирное время и одним из важнейших взрывчатых веществ в военное время.
2. Дмитрий Николаевич изучает фосфатное питание растений и, в частности, путем классических по своему построению опытов выясняет загадку фосфорита, дает схему его действия в зависимости от вида растения, почвы и сопутствующих удобрений.
3. Дмитрий Николаевич изучает механизм действия извести, калийных солей, наконец, в последнее время в его лаборатории проводится изучение микроэлементов, также вносящих свою долю участия в освобождение растения от «власти земли».
4. Мы не касаемся здесь исследований по изучению почвы, как среды, в которой осуществляется питание растений, и опытов по технологической переработке фосфоритов, во многом предвосхитивших работу возяикшего уже во время революции Научного института по удобрениям (НИУ).
Но для всесторонней оценки действия удобрений недостаточно было химических и вегетационных опытов, нужно было спросить мнение растения непосредственно в поле, в производственных условиях. И вот Д. Н. Прянишников, стоя во главе агрохимического отдела НИУ, принимает участие в организации непосредственно руководимой проф. А. Н. Лебедянцевым, сети географических опытоа Эти опыты, проведенные в отличие от прежних при достаточных дозах удобрений, показали, что удобрения действуют в нечерноземной полосе не хуже чем в Западной Европе и что даже для черноземов нужно пересмотреть вопрос о малой значимости для них азотистых удобрений. Эти опыты, пишет Дмитрий Николаевич в своей «Агрохимии», дали уверенность в возможности поднятия наших урожаев путем химизации земледелия.
Но, развивая пропаганду применений удобрений в нашей стране, Д. Н. Прянишников стремится отчетливо представить себе общее состояние нашего земледелия, проанализировать тот фон, на котором должно развертываться действие удобрений. Известно из введения к «Агрохимии», из статьи «Мальтус и Россия», к каким неутешительным для дореволюционного земледелия результатам приводил этот анализ. Земля наша была истощена, наша обеспеченность посевами на душу сельского населения была наименьшей не только по сравнению с аграрными, но и индустриальными странами, вследствие низкой урожайности она могла обеспечить своим хлебом каждую душу всего своего населения не в большей мере, чем импортирующие хлеб страны Западной Евроцы. В то же время она еще оказывалась экспортером хлеба для этих стран.
Но, как пишет Тимирязев, «закон» Мальтуса грозен только для бессознательных существ, творческая мысль человека его себе подчиняет. В подтверждение этого Тимирязев ссылается на Чернышевского, мы можем сослаться на Ленина, который дал уничтожающую критику «закона» убывающего плодородия, вернее «закона» убывающей производительности затрат.
И вот у Д. Н. Прянишникова мы находим перечисление тех уже практических путей развития нашего земледелия, которые должны повысить его производительность во много раз. Какие это пути?
1. Увеличение набора культур путем введения картофеля, бобовых и других растений.
2. Повышение урожайности путем применения минеральных удобрений и улучшения агротехники.
3. Расширение запашки и в особенности поднятие производительности земледелия на севере.
В сумме — введение пропашных, клевера и минеральных удобрений должно, по расчетам Дмитрия Николаевича, увеличить продукцию нашего земледелия в 6—7 раз, а с расширением запашки она может увеличиться в 12—14 раз.
Но для этого необходимо значительно расширить производство минеральных удобрений и тут в Д. Н. Прянишникове обнаруживается не только первоклассный, осторожный, все учитывающий, все взвешивающий исследователь, но и темпераментный, страстный, настойчивый и к тому же обладающий прекрасной эрудицией борец за успех и практическое продвижение того дела, которому он отдал всю свою жизнь.
Уже в 1921 г., выступая в Госплане с докладом «Ближайшие задачи производства удобрений», Д. Н. Прянишников требует размеров производства удобрений, которые многим тогда показались «астрономическими», но эти астрономические цифры спокойно уложились потом в рамки плановых заданий сталинских пятилеток.
Известно, что уже развернутые до войны размеры производства удобрений позволили нам достигнуть по наиболее интенсивным культурам (хлопчатник, чай) голландских норм применения удобрений (наиболее высоких в мире) и с невиданной быстротой значительно повысить урожайность этих культур. Немалую роль сыграли минеральные удобрения и в повышении урожаев сахарной свеклы и других технических культур.
Непрестанно участие Д. Н. Прянишникова в строительстве туковой промышленности. Нет такого вновь открытого залегания агроруд, нового вида удобрений, нового способа производства удобрений, нет такого предложения по планированию и размещению производства, с которым Дмитрий Николаевич не был бы знаком до мельчайших деталей.
Но Дмитрий Николаевич не только о всем осведомлен. По всем вопросам производства минеральных удобрений он имеет свое мнение, которое он умеет отстаивать со всей силой эрудиции и неопровержимости доказательств.
И нужно пожалеть о том, что не все предложения Д. Н. Прянишникова доходят до промышленности, часто руководствующейся своей узко ведомственной шточкой зрения. Так было, например, в вопросе о циан-амиде, горячим защитником которого он является. И если бы промышленность пересмотрела свое отрицательное отношение к производству цианамида для целей удобрений, то мы бы только порадовались тому, что усилия Дмитрия Николаевича увенчались успехом и что наше земледелие получит превосходное азотистое удобрение для подзолистых почв.
Развитие удобрительной промышленности позволит осуществить и другую идею Д. Н. Прянишникова — о поднятии производительности земледелия на севере СССР: и в Московской области, где посевная площадь составляет только около К леей территории и еще ближе к Полярному кругу в Вологодской области и даже Архангельской области, которая, еще не имея минеральных удобрений, снискала себе заслуженную известность среди ржанопроизводящих областей СССР высотой и устойчивостью своих урожаев. Пора восстановить и обновить Земледельческой культурой древний северный путь через соли Вычегодские, Камские, через Урал, на Тобольск и дальше в глубь Сибири.
Создавать лесозащитные полосы на юге и лесные поляны на севере, и то и другое делать в строгом соответствии с требованиями науки, чтобы насколько возможно подавить эрозию на юге и не создавать неумелой раскорчевкой новых ее очагов на севере. А дальний юго-восток РСФСР и Казахстан предоставить паротравополью (не плодосмену, а именно паротравополью) с господством трав и с переходом, насколько это возможно, к культурному пастбищному использованию.
Конечно? для осеверения нашего земледелия потребуется немало извести и минеральных удобрений, деятельность человека и в этом отношении должна принять, как пишет Ферсман, геологические масштабы.
Что же может дать нам применение минеральных удобрений? Для ответа на этот вопрос необходимо привести некоторые подсчеты и провести некоторые параллели. Начну с подсчетов.
Допустим, что в результате развития нашей туковой промышленности производство минеральных удобрений достигнет в каком-то году 12 млн. тонн. Что же дадут нам эти 12 млн тонн? По подсчетам доктора П.А.Баранова, это количество удобрений даст следующий прирост полезной продукции, выраженной в важнейших предметах продовольствия и домашнего обихода:
Волокно (одежда) на 100 млн. человек.
Сахар » 40 » »
Хлеб » 20 » »
Овощи, картофель » 25 » »
Жиры » 20 » »
Мясо, сыр, растительные белки » 11,5 » »
Разумеется, какую-то долю этой продукции используют те, кто будет занят в добыче руды, производстве удобрений, их перевозке по железной дороге, автотранспортом и гужом, в их хранении на складах и в их внесении в почву. Сюда же надо прибавить тех, кто будет добывать уголь и нефть, железо и другие материалы для строительства комбинатов и складов, выпуска машин и орудий. Во сколько же обойдется эта работа? Неужели все они ежегодно потребуют одежды на 100 млн. человек или сахару на 40 млн. человек или хлеба на 30 млн. человек? Конечно, нет.
Считается установленным следующее: затраты на удобрения приносят в три раза больше готовой продукции.
Если эти подсчеты правильны, то каждый работник, соприкасающийся с удобрительной промышленностью, дает государству возможность оплачивать, только за счет прибавки полученной от минеральных удобрений, труд еще двоих таких рабочих, занятых в любой отрасли промышленности.
Но пессимисты могут сказать: что значат минеральные удобрения, когда на земледелие надвигается новое «чудище обло» ввиде эрозии, унесшей бесследно уже не один десяток человеческих цивилизаций. Уже сейчас эрозия пожирает быстрыми темпами почвенный покров США и заставляет американцев признать, что почвенные ресурсы страны доведены до такого состояния, когда благополучие и безопасность нации находятся под угрозой.
В самом деле, согласно имеющимся подсчетам, технический прогресс земледелия в США, включая и минеральные удобрения, таков, что производительность земледелия должна была бы повыситься на 40—60%, но этого не случилось, и за последние 60 лет урожай важнейших культур остается примерно на одном и том же уровне.
Почва с неимоверной быстротой уносится с повышенных частей рельефа; считают, что полутораста лет будет достаточно для того, чтобы весь пахотный слой США очутился на дне морском. При этом уносится столько питательных веществ, что в виде минеральных удобрений может быть возвращена всего какая-либо 1/60 часть этого количества.
Лица буржуазных скептиков и пессимистов расцветают надеждою и какой-нибудь Пирл, автор книги, носящей мрачное заглавие «Биология смерти», начинает уверять своих читателей, что к 2100 году, когда, по его мнению, население США удвоится по сравнению с 1914 г., нечего, и думать об удвоении производительности земледелия.
Однако ни печальная судьба цивилизаций прошлого, ни мрачные прогнозы Пирла не обескураживают агрономов. Система мероприятий по борьбе с эрозией показывает, в каком направлении надо искать и можно найти выход. В этом направлении проведена большая работа в нашей стране, и нужно ли говорить о том, что только в условиях нашего крупного колхозного хозяйства все эти мероприятия обеспечивают успех.
А минеральные удобрения? Они еще нужнее в условиях эрозии. Они позволят повысить производительность земледелия на неподверженных эрозии частях рельефа и снизить ее интенсивность путем уменьшения процента пропашных и увеличения процента трав на землях, подверженных эрозии. Даже на эродированных почвах они позволят бороться с эрозией, усиливая развитие корневой системы, так четко установленное для фосфатов.
Наконец, они, как сказано было выше, явятся могучим средством повышения производительности земледелия в тех районах страны, где склоны и положительные части рельефа заняты лесными массивами, ждущими рубки и раскорчевки, а пониженные части рельефа заняты торфяниками, способными при добавлении дешевых калийных, медных и других удобрений дать высокие урожаи. Здесь мы опять возвращаемся к прянишниковской идее осеверения нашего земледелия.
Но я подхожу к концу своего сообщения и думаю, что могу кончить тем с чего начал.
Главная задача земледелия — освободить растение от «власти земли», как говорил Тимирязев. Главное средство к тому — минеральные удобрения.
Кто же больше всего послужил в нашей стране делу исследования и пропаганды минеральных удобрений? Д. Н. Прянишников. Значит он способствовал разрешению задачи о двух колосьях? Да и весьма существенно, не только на сегодняшний день, но и в отдаленной перспективе. Честь и хвала ему за это!
Пожелаем же Дмитрию Николаевичу бодрости, здоровья и долголетия, чтобы он мог способствовать дальнейшему развитию любимого дела и чтобы он мог с удовлетворением наблюдать результаты своей работы на всем, начиная от тундры и кончая субтропиками, необъятном пространстве нашей родины, которой он отдал свою полную труда и гражданской доблести жизнь.
