(1) За последние годы, под давлением бедственных последствий засухи 1891 г., задачи нашего земледелия начинают обращать на себя общее внимание в той степени, какая принадлежит им по праву, а вместе с тем всё более пробуждается интерес к научным знаниям, которые одни могут осмыслить эти задачи, пролить на них истинный свет.
В ряду этих знаний едва ли не первое место должно быть отведено физиологии растений; сошлюсь в этом на свидетельство авторитета, очевидно, беспристрастного, — на слова известного химика-агронома Грандо, так начинающего одну из
------------------------------
1. Публичная лекция, читанная в Москве 26 марта 1892 г. Здесь она приведена в том виде и с тем предисловием, как в первом отдельном издании 1893 г. [Сохранив полностью расположение глав и текст первых изданий этой лекции, мы сочли целесообразным краткое содержание каждой главы помещать перед самой главой. В отдельном издании лекции, а также в 1-м и 2-м изданиях сборника, весь этот материал был помещён перед текстом лекции, как её «содержание». Ред.]
------------------------------
своих недавних агрономических хроник: «Все задачи агрономии, если вникнуть в их сущность, сводятся к определению и возможно точному осуществлению условий правильного питания растений».
Узнать потребность растения — вот область теории; прибыльно для себя удовлетворить эти потребности — вот главная эабота практики. Неудачи чаще всего происходят от смешения этих двух вадач. Практик нередко пытается заменить сведения, доставляемые только наукой, указаниями своего личного опыта, а теоретик порою готов подать совет, может быть, полезный для растения, но убыточный для хозяина. Какие результаты даёт подчас замена науки так называемым практическим опытом, можно увидеть хотя бы из следующего примера, имеющего прямое отношение к вопросу, которому посвящен настоящий очерк. Недавно мне привелось прочесть на страницах одного почтенного сельскохозяйственного периодического издания такое авторитетное, выдаваемое за результат многолетней практики, положение: так как известно, что растение поглощает своими листьями влагу, то в числе мер борьбы с засухой можно посоветовать культуру широколиственных растений! Понятно, чего следует ожидать от такого смешения ролей пирожника и сапожника. Корень зла, очевидно, лежит в недостаточном разграничении областей теории и практики, в вечном недоразумении, порождаемом игрою слов «опыт» и «опытность». То, что практик нередко величает своим «опытом», логически представляет только самую несовершенную форму наблюдения. Одно дело — подметить явление и совершенно иное дело — дать этому явлению верное объяснение. Разъяснить практикам условия научного опыта, способ научной постановки и разрешение вопросов, связанных с сельскохозяйственною практикой, вот одна из первых задач, к разрешению которых должны стремиться представители науки. Что касается формы, то, быть может, я ошибаюсь, но мне кажется, что она должна удовлетворять двум требованиям: во-первых, она не должна превышать известного объёма, свыше которого простое чтение превращается в непосильный для каждого читателя труд изучения, а во-вторых, она должна равно избегать и педантической учёности и притязаний на непосредственную практичность приложений. Правда, что эти два последние качества обыкновенно очень выгодны для авторов; ряд щетинящихся цифр, нередко не допускающих никакого вывода, перечень взаимно противоречащих мнений, очевидно, непереваренных самим автором, подстрочные ссылки на многочисленные источники и, наконец, категорические рецепты или соблазнительные посулы — всё это сообщает произведениям внешность чего-то авторитетного и веского. Наоборот, общедоступное изложение, скрывающее от читателя всю внутреннюю работу автора, популярная статья, хотя бы заключающая самостоятельные взгляды, не всегда встречающиеся и в специальных произведениях, — труд обыкновенно вполне неблагодарный для учёного специалиста. Но неблагодарность такого труда, мне кажется, может с избытком вознаграждаться сознанием, что широкое распространение серьёзного знания способствует развитию в обществе верного понятия об истинных задачах науки и сознательному к ней отношению.
