Несомненно, что высшего своего развития современная наука достигла у народов англо-германской расы и что одной из причин этого было отсутствие её централизации. Ни в Англии, ни в Германии не сосредоточивалась она в каком-нибудь одном центре, но равномерно распределялась во всей стране, а в Англии, сверх того, была делом частного общественного почина, а не одной только из функций правительственной опеки над народом.
Это отсутствие централизации наук особенно наглядно обнаруживалось в деятельности того учреждения, о котором мне приходилось из года в год давать отчёт на этих страницах. Это странствующий «парламент науки> — Британская ассоциация, ежегодно меняющая место своих заседаний. Собираясь более чем полвека в различных городах Соединённого королевства, она за последние десятилетия включила в сферу своей деятельности и заокеанские колонии — Канаду, и новые южно-африканские штаты, и наконец, в 1914 г. — свою Австралийскую республику (1).
И на этот раз, несмотря на дальность расстояния, съезд был многочислен и оживлён, но ввиду именно этой дальности заехавшие так далеко пожелали побывать в различных местах этой далёкой части света, и заседания были распределены между несколькими городами; даже президентская речь была великодушно распределена между двумя аудиториями, в двух городах. К сожалению, эта необычная внешняя обстановка речи не соответствовала её внутреннему содержанию. Пре-
------------------------------------
1. Думаю, что эти слова и филологически, и исторически, и по существу передают выражение Australian Commonwealth или Commonweal.
------------------------------------
зидентом этот раз был профессор Бэтсон, о котором мне не раз уже приходилось говорить. Общие выводы, к которым пришёл в них этот более эксцентричный и упрямый в своей тенденциозности, чем основательный учёный, конечно, озадачили его слушателей, но едва ли учёные молодой страны вынесли лестное представление об учёных старой метрополии, если судили о них по такому образцу. Парадоксы и явные несообразности этой речи оотались без возражения. Ответ, тем не менее, пришёл, но уже из третьей части света — с ним выступил председатель подобной же ассоциации —Американской, собиравшейся. по своему обыкновению в последних числах декабря того же 1914 г.
Познакомимся в кратком пересказе с этим любопытным международным научным диспутом.
Содержание речи Бэтсона на заезженную общую тему о наследственности отличалось характеристическою для автора бессистемностью, отсутствием руководящей идеи. Связующим цементом служило только не покидающее его желание доказать несостоятельность на этот раз не только дарвинизма, но и вообще эволюционного учения. Даже в приветственных словах, предпосланных самой речи, он постарался включить лейтмотив своей речи и заявил, что самый факт осуществления этого съезда представляется не результатом, как можно было бы подумать, общей эволюции человечества в области высшего продукта его творчества — в области науки, а, напротив, является доказательством существования ненормальных (abnormal) умов в среде физиков, химиков, инженеров, сделавших возможным этот съезд Британской ассоциации по сю сторону земного шара. В этом заключался намёк на то, что человечество, как и весь органический мир, движется скачками, а не непрерывным процессом развития, как воображал Дарвин. Приступая к самому предмету своей речи (или речей), он заявил, что общим содержанием её будет наследственность, что он постарается объяснить сущность открытий Менделя и тех выводов, которые можно сделать из них по отношению к двум вопросам, к эволюционному учению в самом широком смысле и в частности к естественной истории человеческого общества. Первая тема составляет содержание лекции в Мельбурне, к ней мы и переходим.
