3 июля в Петрограде началась мощная демонстрация под лозунгом «Вся власть Советам!». Весть о ней дошла до моряков Балтики в тот же день. ...Утро 4 июля. Кронштадт ожил, все команды на ногах. В воздухе послышались звуки оркестров, дружные революционные песни, все стремились к центру — к Якорной площади, а оттуда — к кораблям. Незабываемое зрелище представляли собой выстроившиеся в кильватер 11 судов, начиная от комфортабельной яхты «Зарница» и кончая баржами, подготовленными для следования в Питер.
При входе судов в Морской канал по берегу разнеслось громкое матросское «ура» и могучие здравицы петроградцам. Рабочие бросали работу, выбегали на берег Морского канала и Невы, радостно приветствовали балтийцев.
Построившись в колонны, моряки направились к зданию Центрального Комитета партии большевиков. По пути балтийцы организованно вливались в ряды демонстрирующих петроградских рабочих.
Вот и дворец Кшесинской. С балкона дворца демонстрантов приветствовали Я. М. Свердлов и
A. В. Луначарский. Балтийцы очень хотели видеть B. И. Ленина. Члены Кронштадтского комитета РСДРП(б) С. Г. Рошаль, Ф. Ф. Раскольников, И. П. Флеровский, Д. Н. Кондаков прошли во дворец. Поднявшись на второй этаж, в одной из комнат они увидели Владимира Ильича. Он сидел за столом и что-то писал. Ильич поднялся навстречу, поздоровался и начал расспрашивать, как встретили моряки известие о происходящих событиях.
Федор Раскольников доложил, что из Кронштадта прибыло около десяти тысяч вооруженных матросов и солдат крепости, что вчера никак нельзя было успокоить людей; весь кронштадтский гарнизон требовал идти в Петроград на помощь пролетариату.
— Сейчас моряки стоят у дворца и просят вас выступить,— сказал Раскольников.
Появление В. И. Ленина встретило среди демонстрантов бурю восторга. Потом воцарилась тишина. С балкона дворца послышался голос Ильича. Владимир Ильич передал привет революционным кронштадтцам от имени питерских рабочих. Он выразил уверенность, что «лозунг «вся власть Советам» должен победить...» и призвал матросов к «выдержке, стойкости и бдительности».
Затем колонны демонстрантов направились к зданию Таврического дворца, где заседал соглашательский ВЦИК Советов.
Здесь стихийно возник митинг. Тысячи демонстрантов требовали от ВЦИК Советов взять власть в свои руки, прекратить поддержку контрреволюционного Временного правительства и покончить с ненавистной империалистической войной.
Центральный Комитет большевистской партии постановил воздержаться от выступлений и демонстраций. Но массы невозможно было сдержать. Требовали выступления и на кораблях Балтийского флота. 4 июля в Гельсингфорсе состоялось экстренное совещание партийных и общественных организаций: Гельсингфорсского комитета РСДРП(б), Гель-сингфорсского Совета рабочих и солдатских депутатов, Центробалта, областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии, которое приняло обращение с призывом поддержать выступление рабочих Петрограда.
Председатель Центробалта П. Е. Дыбенко через линкор «Республика» немедленно запросил Кронштадтский Совет: «Экстренно сообщите о последних событиях. Нужна ли помощь?».
После полудня в Центробалт из штаба флота принесли радиограмму от ВЦИКа, в которой говорилось, что в столице происходят беспорядки. Члены Центробалта уже знали об этой радиограмме — она пришла еще ночью, но по каким-то соображениям штаб задержал ее у себя.
Все это было в высшей степени подозрительно.
В одной из кают яхты «Полярная звезда» собрались на совещание большевики Центробалта. Озабоченный и грустный Дыбенко изложил свои соображения.
Обстановка пока загадочная, одно лишь совершенно ясно, что власти готовятся разгромить демонстрацию. В штаб командующего беспрерывно поступают распоряжения, которые от большевиков тщательно скрываются...
После короткого обмена мнениями решили, что необходимо поставить своих представителей на все аппараты прямой связи с Петроградом. В штаб командующего послали членов Центробалта Ховрина и Штарева. Они должны были осуществлять контроль за оперативной работой штаба, в частности за шифровальным отделением и радиорубкой штабного судна «Кречет».
Ховрину и Штареву через шифровальщиков, радистов и писарей, сочувствовавших большевикам, удалось узнать о получении командующим флотом двух важных шифровальных телеграмм.
Вечером 4 июля на заседании Центробалта совместно с представителями судовых комитетов от 62 кораблей и частей телеграммы, полученные от помощника морского министра капитана I ранга Дудорова, были оглашены.
В первой телеграмме Временное правительство приказывало срочно выслать в Петроград четыре эсминца — «Гром», «Забияка», «Орфей» и «Победитель». Вторая шифровка гласила:
«Временное правительство по соглашению с Исполнительным Комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт, предлагая не останавливаться даже перед потоплением такого корабля подводной лодкой...»
— Вот оно что... — негодующе протянул Дыбенко,— вот до какой наглости додумались! Да это не просто наглость, а прямая контрреволюция!
— Необходимо немедленно арестовать провокатора Дудорова! Судить его революционным судом...
— Да и с Временным правительством нечего цацкаться — пора всю власть передать Советам.
Корабли, посланные в Петроград, везли туда не оружие против народа, а две делегации Центробалта с матросским наказом: поддержать требования рабочих и солдат о передаче всей власти Советам. Первая делегация в количестве 68 человек во главе с Н. А. Ховриным и Н. Ф. Измайловым на эскадренном миноносце «Орфей», а вторая — во главе с П. Е. Дыбенко — на эсминце «Гремящий».
4 июля в Петрограде состоялась демонстрация свыше 500 тысяч человек. Рядом с рабочими в демонстрации шагали несколько тысяч кронштадтских моряков.
Временное правительство вызвало с фронта специальные войска и расстреляло мирную демонстрацию. Затем оно перешло к репрессиям.
Керенский, возмущенный неповиновением Центробалта, заточил обе делегации в петроградскую тюрьму «Кресты» и распустил Центробалт. Но эти репрессии не сломили революционного духа и воли моряков Балтики. Вскоре по требованию матросских масс арестованные были освобождены.
После июльских событий в стране закончилось двоевластие. Вся полнота власти перешла к буржуазии.
Большевики, сумев вовремя отступить и вывести массы из-под удара, готовились к решающей схватке с буржуазией. VI съезд партии принял курс на вооруженное восстание.
После освобождения П. Е. Дыбенко немедленно возвратился в Гельсингфорс — в то время главную базу флота. 19 сентября 1917 года под его председательством состоялось заседание Центробалта с участием представителей 80 кораблей и матросской секции Гельсингфорсского Совета. Заседание по предложению П. Е. Дыбенко приняло следующую резолюцию:
«...Пленарное заседание заявляет, что больше распоряжений Временного правительства не исполняет и власти его не признает... Права же своих организаций мы будем отстаивать всеми имеющимися у нас средствами». Это решение Центробалта было одобрено на многочисленных собраниях и митингах матросов и явилось уже голосом всего Балтийского флота.
