Стояла суровая зима. Она ограничивала действия немецкого флота на Балтике. Однако германские сухопутные войска в Прибалтике проявляли большую активность. В феврале 1918 года они начали большое наступление на Петроград и Украину.
Это была тяжелая пора для нашего народа. Над молодой Советской республикой нависла смертельная опасность. 21 февраля Совет Народных Комиссаров обратился к народу с написанным В. И. Лениным декретом-воззванием «Социалистическое отечество в опасности!». Партия и правительство призвали всех коммунистов, рабочих и крестьян к защите республики Советов от нашествия германского империализма.
Призыв Коммунистической партии и Советского правительства вызвал среди трудящихся масс подъем революционной энергии. В Красную Армию начали добровольцами вступать тысячи передовых рабочих и демобилизующихся солдат.
И снова, как всегда, на призыв большевиков горячо откликнулась Балтика. 22 февраля в Балтийском флоте был опубликован приказ № 78 о революционной мобилизации «для беспощадной борьбы с германскими империалистическими полчищами». «Всех, кто способен держать оружие,— говорилось в приказе,— Родина зовет на последний революционный бой, в котором или победим, или с честью умрем. Всякие увольнения с этого момента прекращаются, товарищи призываются на свои места для защиты кровью добытой свободы».
28 февраля из Петрограда в Нарву отправился сводный отряд моряков, насчитывавший свыше тысячи человек, под командованием П. Е. Дыбенко. В день отправки на фронт Павел Ефимович обратился с воззванием «К морякам свободной России и всех угнетенных стран».— ...Мы выступаем,— говорилось в воззвании, «защищать свободу и зовем всех под свои знамена. Никакой пощады врагам — капиталистам и помещикам. Вперед, друзья, кому дорога свобода».
Общая численность советских войск, оборонявших нарвский участок, составляла около 3500 человек. Это были самые разнородные войска: конная и пешая части Нарвского партизанского отряда, партизанский отряд Петроградского военного порта, объединенный Юрьево-Путиловский отряд, отряд Ямбургской Красной гвардии, отряды матросов, группы солдат 22-го Финляндского и 117-го Изборского подков и т. п. Но этих сил было крайне недостаточно для противодействия численно превосходящим и технически оснащенным частям немецкой армии, наступавшим на Нарву.
1 марта вечером П. Е. Дыбенко со своим отрядом прибыл в Нарву. Оценив обстановку, он телеграфировал в Комитет революционной обороны Петрограда о присылке подкреплений, в особенности легкой артиллерии. В это время развернулись упорные бои с противником в районе железнодорожных станций Иевве и Вайвара.
Находясь на боевых позициях, П. Е. Дыбенко послал навстречу немцам эшелон матросов с двумя броневиками, погруженными на платформу. Неприятельская артиллерия, расположенная на железнодорожных путях в Иевве, обстреляла эшелон. Паровоз был разбит, броневики разрушены, машинист и 10 матросов тяжело ранены, а помощник машиниста убит. Противник занял населенные пункты Иевве и Вайвар.
С утра 3 марта немецкие войска продвигались к Нарве двумя колоннами: вдоль железной дороги и севернее, по Ревельскому шоссе. Ожесточенные бои развернулись у станции Корф. Здесь вместе с матросами держали оборону отряды петроградских и эстонских красногвардейцев. 700 матросов и свыше 1000 красногвардейцев развернулись в цепь и по глубокому снегу пошли в наступление. Враг обрушил на них шквал артиллерийского и ружейного огня. Несмотря на большие потери, они продолжали наступление.
К станции Корф был двинут отряд из 250 матросов под командованием начальника штаба матросских отрядов мичмана С. Д. Павлова, отличившихся в боях против войск атамана Дутова.
Бой на станции Корф длился пять часов. В ходе его Дыбенко несколько раз доносил о больших потерях наших войск и просил срочно прислать подкрепления.
3 марта в Ямбурге П. Е. Дыбенко встретился с начальником Нарвского оборонительного участка бывшим генералом старой армии Д. П. Парским. На состоявшемся здесь совещании Дыбенко допустил ошибку, отказавшись принимать участие в задуманном Парским контрнаступлении на Нарву, мотивируя этот отказ большими потерями и усталостью матросских отрядов.
О возникших трениях между Дыбенко и Парским М. Д. Бонч-Бруевич доложил В. И. Ленину. «По невозмутимому лицу Владимира Ильича,— пишет Бонч-Бруевич,— трудно было понять, как он относится к этой безобразной истории. Не знал я и того, какая телеграмма была послана»им Дыбенко».
По категорическому требованию из Петрограда Дыбенко сдал дела Парскому.
Советские войска в это время уже отходили на правый берег реки Наровы. Эвакуация Нарвы шла полным ходом.
Оставление Нарвы вызвало деморализацию войск. Участились случаи недисциплинированности, паникерства и разложения отдельных отрядов. Отступавшие из Нарвы войска стягивались в районе Ямбурга, а отряд матросов самовольно отправился в Гатчину. Штаб Парского утром 5 марта оставил Ямбург и прибыл в Волосово.
Основной причиной этого отступления было, как указывал В. И. Ленин, «неслыханный хаос, паника, заставившая войска добежать до Гатчины».
Нелегок и негладок был путь П. Е. Дыбенко как военачальника. В боях под Нарвой он недооценил силы противника, допустил ряд ошибок и самовольно покинул фронт.
За отход от Нарвы и самовольный отъезд с фронта решением Совнаркома П. Е. Дыбенко был отстранен от должности народного комиссара по военно-морским делам и привлечен к строгой ответственности.
П. Е. Дыбенко предстал перед судом Революционного трибунала, но суд оправдал его. Во время судебного процесса выяснилось, что связь между отдельными отрядами во время боев была организована плохо, слабо велась разведка, действия отрядов не согласовывались. Эксперты и свидетели указывали, что высшее командование поставило перед Дыбенко такие сложные задачи, как «прорыв к Ревелю и оборона Нарвы, к решению которых он, не будучи военным специалистом, совершенно не был подготовлен.
Тяжело переживал П. Е. Дыбенко все это.
