В конце XIX века в России быстро развивался капитализм. На огромных просторах царской империи возникали крупные фабрики и заводы, образовывались все новые и новые промышленные центры. Но вольготно в стране жилось только капиталистам и помещикам. А подлинные создатели всех материальных ценностей — многомиллионные массы рабочего класса и трудового крестьянства — влачили нищенское существование. Нелегко было и разночинной интеллигенции, особенно ее низшему звену — мелким служащим.
Один из таких мелких конторских служащих, Борис Моисеевич Гамарник, жил и работал в те годы в украинском городе Житомире, раскинувшемся на живописной возвышенности, перерезанной глубокими оврагами берегов реки Тетерев. В июне 1894 года у Гамарника родился сын. Ему дали имя Ян.
Семья Гамарников жила очень бедно. Заработка Бориса Моисеевича еле-еле хватало на пропитание.
И когда ему удалось найти более высокооплачиваемую работу и несколько улучшить материальное положение семьи, он, не задумываясь, уехал из Житомира в Одессу. Яну в то время было около пяти лет. В Одессе — этом большом и шумном портовом городе прошли детство и юность Яна.
Отец и мать очень любили сына, усердно занимались его воспитанием, прививали ему трудолюбие, честность, правдивость, уважение к людям, пробуждали у него интерес к знаниям.
Ян рос живым и любознательным. Он очень много читал. Книги словно приковывали мальчика к себе, и он не мог от них оторваться. Они развивали его пытливый ум, возбуждали у него интерес к жизни, заставляли внимательно присматриваться к тому, что происходит вокруг.
Как и другие города, Одесса в те годы быстро росла, превращаясь в крупный промышленный центр юга Украины с многочисленным рабочим населением. Особенно много в городе было портовых рабочих, главным образом грузчиков — людей изнурительного физического труда, которые за непомерно тяжелую работу получали буквально гроши. На поте трудящихся наживалась кучка богачей, опиравшаяся на прогнивший строй царского самодержавия. В центре Одессы богачи строили для себя роскошные особняки, фешенебельные гостиницы и рестораны, а семьи бедняков ютились в жалких хибарках, на пыльных, немощеных улицах городских окраин.
Чаша народного терпения все больше переполнялась. Трудящиеся массы готовились к решительным боям с угнетателями и эксплуататорами. Руководимый славной ленинской партией большевиков, одесский пролетариат все громче заявлял о решимости свергнуть ненавистный царский режим, установить власть трудового народа. В начале XX века на предприятиях города все чаще стали происходить стачки и забастовки, проводились собрания, митинги и демонстрации рабочих.
Развертывающиеся революционные события вовлекали в свою орбиту все слои городского населения, людей самых различных возрастов. Свидетелем и даже в некотором роде их участником стал и маленький Ян Гамарник. А произошло это так.
Ян очень любил море. Оно постоянно, как и книги, влекло его к себе. На берегу моря, под лучами палящего южного солнца, он играл вместе со своими сверстниками. Здесь же на Ланжероне часто собирались одесские революционеры, и Яну много раз доводилось бывать в их кругу, слушать их спокойные тихие беседы, а иногда и жаркие споры. С некоторыми из них он даже подружился. Живому и смышленому мальчику они давали поручения: охранять от жандармов и шпиков их собрания, распространять листовки, отнести записку или разыскать нужного человека. Ян охотно выполнял эти поручения.
В дни всеобщей политической стачки 1905 года одиннадцатилетний Ян вместе со своим отцом присутствовал на массовом митинге у здания Одесского университета. Он внимательно слушал речи ораторов. Некоторых из них мальчик знал по приморскому пляжу, где ранее встречался с ними и получал от них различные поручения.
А вскоре Ян увидел этих своих знакомых в рядах восставших рабочих на одесских баррикадах. Одна из баррикад была неподалеку от дома, где он жил. За опрокинутыми трамваями, грудами камней, мешками с песком рабочие стояли с охотничьими ружьями, револьверами или просто с булыжниками в руках. А прямо на них по улице двигались войска. Солдаты методически вели по защитникам баррикады прицельный огонь. Ян видел убитых, слышал стоны раненых, плач женщин и детей. Все это произвело на него неизгладимое впечатление и осталось в памяти на всю жизнь.
Мальчик жадно впитывал в себя все, что видел, слышал, читал. А ему вместе со своими сверстниками не раз приходилось видеть революционные выступления одесских рабочих, быть свидетелем вооруженных расправ с ними, арестов, обысков, разгона демонстраций войсками и полицией. И у мальчика зарождалась ненависть к режиму деспотизма, которая постепенно все больше росла.
Несмотря на нужду, которую постоянно испытывала семья Гамарников, отец все же определил Яна в гимназию, а сам вскоре в поисках лучшей жизни вновь переменил место жительства. На сей раз он переехал с семьей в село Турчинку, где устроился работать на лесопильный завод. Ян остался в Одессе. Чтобы хоть немного облегчить положение семьи, он, учась в гимназии, одновременно стал давать уроки. Вспоминая впоследствии этот период жизни, Гамарник писал, что с 15-летнего возраста он сам' вынужден был добывать себе средства к существованию. Но ни тяжелое материальное положение, ни чрезмерное ежедневное переутомление не отражались на его успехах в учебе. Он был одним из лучших учеников в гимназии, занимался спортом — прекрасно плавал, увлекался музыкой и театром, хотя посещал театр очень редко из-за отсутствия средств.
Каждое лето, в каникулы, Ян приезжал к родителям в село Турчинку. Лесопильный завод, на котором работал его отец, имел много лошадей. И Яну нередко удавалось поскакать по окрестностям Турчинки на каком-нибудь резвом коне. Он настолько хорошо освоил верховую езду, что стал заправским наездником. А осенью, когда начиналась учеба в гимназии, Ян снова возвращался в Одессу.
Но гимназия с ее затхлой атмосферой и педантством не могла удовлетворить запросов юноши. Он интересовался буквально всем, хотел знать больше того, что могла дать и давала гимназия.
Почти все свободное время Ян проводил за чтением произведений Чернышевского, Добролюбова, Белинского. Он мог на память цитировать их целыми страницами, с выражением, отчеканивая каждое слово. Очень любил он «Кобзаря» Тараса Шевченко и яркие стихи Некрасова. В книгах и в нелегальном марксистском кружке учащейся молодежи Ян искал ответа на многие жизненные вопросы. Кружковцы на своих занятиях не только читали запрещенные книжки, но и вели оживленные дискуссии о прочитанном, в которых Ян всегда принимал самое активное участие. В автобиографии, написанной им в декабре 1922 года, он указывал, что изучать марксизм стал с 1912 года, когда ему едва исполнилось 17 лет.
Гимназию Ян окончил на круглые пятерки. Но к этому времени шпики царской охранки уже «засекли» юношу. Так он очутился в списках «опасных вольнодумцев». Начальству были известны его «недозволенные» высказывания в гимназии и за ее пределами. Тайная полиция постоянно следила за группой «неблагонадежных» юношей, в состав которой входил и Ян. Но царским опричникам никак не удавалось установить, где бывают эти юноши, с кем встречаются, что говорят, о чем спорят, кто и какое именно «вольнодумство» высказывает.
Ян был одним из тех, кто не просто спорил, отстаивая свои взгляды, свою точку зрения, но выступал страстным пропагандистом всего того, что уже успел усвоить из произведений революционных демократов и марксистов и чему учит его повседневная жизнь. И за это правдивое, острое, обличительное слово товарищи очень любили Яна. Начальство много раз вызывало его для объяснений. Не один раз ему приходилось стоять навытяжку перед учителями и еще какими-то незнакомыми людьми, которые пытались уговорами и угрозами принудить его рассказать обо всем: где он бывает, с кем встречается, кто его единомышленники. Но ничего они от него так и не могли добиться. Непокорного юношу пытались даже исключить из гимназии. Но за него заступились товарищи и многие учителя, ценившие его способности, острый ум, преданность коллективу, прямоту и бесстрашие. Как отлично окончившему гимназию, Яну Гамарнику полагалась золотая медаль. Однако за какие-то никому
не известные «провинности» его лишили золотой медали. Это была преднамеренная репрессия руководителей гимназии и вышестоящих чиновников из ведомства просвещения против молодого человека, с тем чтобы запугать его и попытаться заставить отказаться от «вольнодумства».
Но тщетны были все их усилия. Наоборот, Ян еще больше убеждался, что идет по правильному пути — по пути борьбы против зла и неправды, против прогнившего режима деспотизма, за революционное преобразование общества.
По окончании гимназии девятнадцатилетний Ян Гамарник в 1913 году переехал в город Малин, Киевской губернии, и стал репетитором, давал уроки. В то же время он установил связи с рабочими местной бумажной фабрики, в свободное от уроков время часто беседовал с ними, разъясняя им различные вопросы политической и экономической жизни страны.
А спустя год Яну удалось осуществить свою заветную мечту — продолжить учебу. Он становится студентом Петербургского психоневрологического института. Здесь он также знакомится со многими рабочими и по поручению большевиков ведет среди них пропагандистскую работу.
В 1915 году Ян перевелся на юридический факультет Киевского университета. В Киеве, как и в Питере, он включается в деятельность нелегальных студенческих и рабочих организаций, ведет революционную пропаганду и агитацию.
В сентябре 1916 года Ян Гамарник вступил в ряды РСДРП (б). Ведь душой и сердцем он уже давно был вместе с партией, работал под ее руководством, выполнял ответственные партийные поручения. С этого времени и до конца своей жизни он оставался честным, преданным и несгибаемым большевиком, страстным проводником генеральной линии партии, борцом за торжество марксизма-ленинизма.
