В конце 1922 года Л. Б. Красин выезжал за границу по делам Наркомвнешторга, побывал в советских торгпредствах в Финляндии, Швеции, затем остановился в Берлине. В ноябре 1922 года он сообщал в Москву: «Я все еще сижу в Берлине, увяз здесь в различных переговорах, из них некоторые довольно интересны...» Большая часть времени ушла на переговоры об образовании смешанного общества для торговли с Персией.
В январе 1923 года Красин ненадолго приехал в Англию, где познакомился с политикой нового правительства. Консервативный кабинет Бонар Лоу — Керзона с первого дня прихода к власти в октябре 1922 года поставил своей задачей дипломатическую изоляцию Советского государства и подготовку новой антисоветской вооруженной интервенции. Во время пребывания в Лондоне Л. Б. Красин предпринимал шаги для улучшения англо-советских отношений, но столкнулся с категорическим нежеланием министра иностранных дел Керзона действовать в этом направлении. Керзон не пожелал рассматривать англо-советские отношения по существу и демонстративно отказал в приеме Л. Б. Красину. В связи с этим Красин сообщал в Москву 25 января: «Практически мы сейчас ни в каких политических отношениях с Англией не состоим, и, как я и предвидел, Бонар Лоу и члены его кабинета не проявляют никакого желания встретиться и переговорить».
Вскоре Красин вернулся в Москву и первые месяцы 1923 года в основном был занят делами Наркомвнешторга. Тем временем правительство Бонар Лоу — Керзона продолжало добиваться своей цели: его политика в отношении СССР становилась все более враждебной. В феврале 1923 года оно чинило препятствия в выдаче виз на въезд в Англию советским гражданам. Имели место случаи вскрытия английской полицией дипломатического багажа советской торговой делегации.
В марте 1923 года в антисоветскую кампанию включился Лесли Уркарт. 5 марта на собрании «Ассоциации британских кредиторов России» было выдвинуто предложение обратиться к советской делегации с категорическим требованием удовлетворения претензий членов этой Ассоциации. Уркарт выступил против этого шага, как якобы унижающего достоинство Ассоциации. Он был хорошо осведомлен о намерениях министерства иностранных дел и предлагал полностью положиться на Керзона. На другой день чиновник министерства иностранных дел от имени лорда Керзона сообщил представителю Ассоциации, что ее членам нечего беспокоиться, ибо забота об их интересах находится в верных руках, и лучшее, что они могут сделать, это сидеть смирно и не забегать вперед событий.
Антисоветская кампания была подхвачена консервативной печатью. Обстановка накалялась. 14 апреля на очередном заседании исполнительного комитета «Ассоциации британских кредиторов России» по инициативе Уркарта было принято решение послать письмо в Форин Оффис с выражением полного одобрения самых крайних мер по отношению к Советскому Союзу, вплоть до полного разрыва отношений.
Оценивая положение, создавшееся в конце апреля, М. М. Литвинов писал в Политбюро ЦК РКП (б): «Враждебная нам кампания не только в Англии, но и в других странах ведется и финансируется обществом английских кредиторов в России, в котором Уркарт играет первую скрипку... Вся кампания носит характер явного шантажа, непосредственной целью которого является попытка заставить нас пойти на соглашение с Уркартом».
Уркарт вел двойную игру. Инспирируя антисоветские выступления в Англии, толкая министерство иностранных дел на самые враждебные шаги в отношении Советского Союза, он в то же время неоднократно неофициально давал знать, что не прочь возобновить переговоры о концессии. Позиция Уркарта без труда была разгадана Советским правительством, которое в создавшейся обстановке сочло переговоры с ним по меньшей мере несвоевременными.
В марте — апреле 1923 года министерство иностранных дел Англии неоднократно пыталось вмешаться во внутренние дела СССР. Эги попытки были самым решительным образом отвергнуты Советским правительством. Тогда правящие круги Англии перешли к методу угроз и ультиматумов. 8 мая официальный представитель английского правительства в Москве Ходжсон вручил Г. В. Чичерину ноту, в которой в резкой форме выдвигались провокационные, необоснованные обвинения против Советского правительства. Нота включала ряд требований и устанавливала десятидневный срок их удовлетворения, угрожая в противном случае полным разрывом отношений. Это и был небезызвестный ультиматум Керзона, который английское правительство сочло нужным подкрепить рядом военных мероприятий.
Угроза новой интервенции не напугала Советское правительство. На ультиматум Керзона был дан достойный ответ. В ноте от 11 мая 1923 года Советское правительство заявило, что «путь ультиматумов и угроз не есть путь улажения частных и второстепенных недоразумений между государствами, во всяком случае, установление правильных отношений с Советскими республиками на этом пути недостижимо». Советское правительство решительно отклонило провокационные обвинения, содержавшиеся в ультиматуме Керзона, и всякие попытки вмешательства во внутренние дела нашей страны. Вместе с тем оно выразило твердое убеждение, что оснований для разрыва отношений нет и что при желании сторон спорные вопросы вполне могут быть разрешены на совещании компетентных представителей.
По решению Советского правительства в Лондон был срочно направлен Л. Б. Красин, вылетевший туда на самолете. К этому времени антисоветская кампания в Англии достигла наивысшего уровня и атмосфера была накалена до предела. В создавшейся обстановке надо было во что бы то ни стало отстоять мир, сохранив при этом достоинство и защитив интересы Советского Союза. В первые же дни по прибытии в Англию Красин имел ряд встреч с крупными государственными деятелями, дал несколько интервью корреспондентам газет различных направлений. Он подчеркивал необходимость достижения соглашения по спорным вопросам, чтобы избежать последствий разрыва, одинаково тяжелых как для народов Советского Союза, так и Англии. Утром 15 мая Красин имел длительную беседу с Ллойд Джорджем, ее результаты оказались благоприятными: в тот же день во время бурных парламентских дебатов по русскому вопросу Ллойд Джордж заявил о недопустимости разрыва отношений с СССР. Это заявление отражало интересы широких слоев английского народа. В частности, оно встретило одобрение значительной части торгово-промышленных кругов, заинтересованных в сохранении и расширений экономических связей с Советским Союзом. Приезд Л. Б. Красина в Лондон был истолкован ими как желание Советского правительства пойти на установление широких экономических связей с Англией. И действительно, в первые же дни пребывания в Лондоне Красин начал переговоры о значительных торговых поставках с рядом крупнейших английских фирм.
Однако некоторые представители делового мира Англии попытались использовать конфликт в своих интересах и навязать соглашения, невыгодные для Советской России. Среди них — крупнейший делец лорд Инверфорд. Во время встречи Л. Б. Красина с последним Инверфорд, набивая себе цену, заявил, что в Англии иметь дело с солидной фирмой намного важнее, нежели заключение договора о полном призвании де-юре с самим правительством. На вопрос Леонида Борисовича, что он конкретно предлагает, почтенный лорд ответил, что Советскому правительству следовало бы отказаться от работы в Англии собственными силами или через «Аркос» и все закупки и продажи поручить фирмам, группировавшимся вокруг лорда Инверфорда. Как видно, государственная монополия внешней торговли в СССР не на шутку беспокоила лорда. Красин с присущей ему тактичностью отклонил предложение Инверфорда.
Однако большая часть переговоров с представителями торгово-промышленных кругов протекала успешно и содействовала повороту
английского общественного мнения в пользу сохранения мира с Советским Союзом и укрепления с ним деловых и политических отношений. Этому способствовали также выступления английских рабочих, вновь усиливших борьбу против антисоветской политики правящих кругов своей страны.
23 мая Л. Б. Красин вручил английскому министерству иностранных дел меморандум Советского правительства. Во имя сохранения мира Советское правительство было готово пойти на уступки по второстепенным вопросам, но отклоняло все необоснованные обвинения и не отступало ни на шаг в вопросах, затрагивавших суверенитет Советского государства. Твердая позиция Советского правительства, вновь вспыхнувшее с необыкновенной силой движение английского пролетариата в защиту Советской России, а также отсутствие поддержки линии Керзона со стороны торгово-промышленных кругов вынудили английское правительство отступить. Провокация Керзона была сорвана. Советская страна одержала еще одну дипломатическую победу, которая не только предотвратила готовившуюся интервенцию, но и приблизила установление дипломатических отношений между Англией и СССР ва основе признания Советского правительства де-юре. В этом была немалая заслуга и Л. Б. Красина.
