Официальные должностные лица бюрократического чиновничьего аппарата царского правительства относились к И. Ф. Усагину безразлично. Об этом убедительно говорят сохранившиеся архивные документы. В Московском областном государственном историческом архиве хранится «Дело №64 1882 г. совета Московского университета с допущением Усагина к исполнению обязанностей механика на опыт до конца текущего учебного года с содержанием, присвоенным должности механика». Дело начато 13 марта 1882 г. В нем содержатся ходатайства совета университета о разрешении И. Ф. Усагину исполнять должность механика, об оформлении его на должность лаборанта и об ассигновании средств на зарплату ему в сумме 600 руб. в год. Совет университета ходатайствовал перед попечителем московского учебного округа об утверждении соответствующих решений совета. Попечитель московского учебного округа, отвечая согласием, просил утверждения министерства просвещения. На одно из постановлений совета Московского университета управляющий московским учебным округом при министерстве просвещения, например, ответил:
«Вследствие представленного г. попечителем московского учебного округа ходатайства совета университета об учреждении особой должности лаборанта при физическом кабинете сего университета, с отнесением потребного на содержание этого должностного лица кредита в размере 600 руб. в год на средства казны, господин министр народного просвещения предложением от 19 сего июня за № 7937 уведомил, что он, затрудняясь с своей стороны, при нынешнем состоянии государственного казначейства, ходатайствовать перед министерством финансов об отпуске из казны объясненного выше кредита, тем не менее ввиду указываемой советом университета необходимости в особом лаборанте в физическом кабинете, не встречал бы препятствия к учреждению при Московском университете должности сверхштатного лаборанта, с производством содержания из свободных остатков, если таковые имеются, от штатных сумм или из специальных средств университета».
Этот документ красноречиво свидетельствует о пренебрежительном отношении министерства к развитию образования. Министр просвещения Делянов, ярый противник демократически настроенных профессоров и преподавателей, затруднялся ходатайствовать перед министерством финансов об ассигновании 600 руб. в год — 50 руб. в месяц — на вознаграждение за работу человека, так необходимого в физической лаборатории. Он старался спасти тяжелое «состояние государственного казначейства» экономией 600 руб. в год за счет науки, «забыв», что на усиление полицейско-чиновничьего аппарата и корпуса жандармов, на борьбу с революционным движением министерство финансов не жалело сотен тысяч рублей.
Оформление И. Ф. Усагина на должность лаборанта, как и на должность механика, встретило еще одно препятствие: по существовавшему уставу университетов лаборанты избирались тайным голосованием членов совета университета, а для баллотировки на эту должность требовался официальный документ об образовании. Но И. Ф. Усагин не имел официального ни высшего, ни даже среднего образования, он пополнял свои знания только самообразованием. Попечитель московского учебного округа не разрешал и не имел права разрешить совету университета избирать И. Ф. Усагина лаборантом, несмотря на то что И. Ф. Усагин уже тогда был опытным и одаренным демонстратором физических опытов, прекрасно знал лабораторную технику. Только по ходатайству выдающегося ученого А. Г. Столетова, ставшего с начала 1882/83 учебного года руководителем кафедры физики Московского университета вместо Н. А. Любимова, И. Ф. Усагин был оформлен на штатную должность «препаратора».
А. Г. Столетов достойно оценил И. Ф. Усагина как опытного демонстратора и талантливого экспериментатора в области физики, наиболее способного и надежного своего сотрудника. Поэтому он, убедившись, что официально провести баллотировку И. Ф. Усагина на должность лаборанта невозможно, решил действовать в обход устава. На заседании совета университета А. Г. Столетов, выразив сожаление, что у И. Ф. Усагина отсутствуют данные на баллотировку в лаборанты и что он, Усагин, поэтому не имеет права пользоваться правами и преимуществами, присвоенными этой избираемой должности, предложил совету университета «пригласить Усагина по найму в качестве препаратора». Члены совета, соглашаясь с этим предложением, определили: «назначенную баллотировку Усагина на должность сверхштатного лаборанта отменить и пригласить его к занятиям при производстве физических опытов при кафедре физики по найму в качестве препаратора». На основании уже известного нам распоряжения министерства просвещения, попечитель московского учебного округа на это постановление ответил согласием: «Я утверждаю постановление совета университета о приглашении крестьянина Усагина к занятиям при физическом кабинете Московского университета в качестве препаратора из платы по найму с производством ему вознаграждения по шестьсот руб. в год из суммы сбора за слушание профессорских лекций, по мере надобности, о чем имею честь уведомить совет университета к исполнению». Совет Московского университета принял это уведомление к сведению и исполнению. Таким образом, потребовалось девять месяцев переписки, чтобы добиться официального оформления И. Ф. Усагина на скромную должность препаратора и ходатайствовать ассигнования средств на зарплату человеку, ставшему уже известным среди ученых-физиков России выдающимся изобретением.
Однако И. Ф. Усагину не было создано условий, обеспечивающих сколько-нибудь сносную жизнь ему и его семье, потому что он содержался на средства, как отмечено выше, «из суммы сбора за слушание профессорских лекций, по мере надобности». Это не обеспечивало гарантированной зарплаты — сборов за слушание профессорских лекций могло и не быть. Как обеспечить себе и своей семье существование — вот вопрос, который всегда стоял перед И. Ф. Усагиным.
Приведенные выше выдержки из документов говорят о том, как высоко ценили И. Ф. Усагина научно-педагогические работники, сотрудники университета. Они всеми мерами добивались создания И. Ф. Усагину лучших условий жизни и работы. Со своей стороны, Иван Филиппович, не считаясь с трудностями и лишениями, оставался на работе в университете. Показательно, что в архивных документах не обнаружено ни одного личного ходатайства И. Ф. Усагина об улучшении условий его жизни, нет даже упоминания об этом в переписке и в протокольных записях совета университета. Скромность И. Ф. Усагина, безграничная любовь к науке, исключительное трудолюбие — вот качества, которыми обладал этот обаятельный человек.
