Получив сообщение разведки, что японцы готовят поход, отряд тов. Ярошенко, находившийся в девятнадцатом году в Иманской долине, решил встретить врага по-боевому. Мобилизовали все оружие и огнеприпасы, несколько трехлинейных винтовок и большое количество берданок и дробовиков. На каждого бойца при ходилось всего по шесть патронов. Нужно было поэтому подобрать таких людей, которые ни одного выстрела не промазали бы мимо целей, а также втолковать каждому, что наш «арсенал» — это враг, у которого нужно отобрать оружие, а для этого необходимо его разбить.
Отряд находился в селе Гоголевка, в 22 километрах от Имана, застава — в Звенигородке. Получили донесение: противник выступил из Имана и движется по направлению Иманской долины в составе одной 4-орудийной батареи, 12 станковых пулеметов, 200 военнопленных красногвардейцев, 400 казаков и 120 человек японской пехоты.
У нас было 300 человек пехоты, 18 кавалеристов, вооруженных чем попало.
Когда объявили партизанам, какая сила у противника, то многие так подсчитали: 200 пленных красногвардейцев — это свои, которые должны повернуть оружие на японцев и казаков, сами же казаки воевать могут только с безоружными; что касается 120 японцев, то их можно быстро к ногтю. Все рвались в бой, надеясь за счет врага пополнить запасы оружия, огнеприпасов и обмундирования. Мы разъясняли, что «шапкозакидайство» вредно, нужно быть готовыми ко всему, но никто об этом думать не желал.
Получили приказ командира отряда Ярошенко: «Японцы с белыми ведут наступление на деревню Звенигородка, приказываю заставе отступить на конец деревни Звенигородка, дать возможность японцам занять часть деревни, задержать их дальнейшее наступление в сторону Гоголевки. Начальнику штаба — отряд разбить на три группы: первая группа во главе со мной пойдет вниз по реке Иману в обход деревни Звенигородка для пересечения пути отступления японцев; моему помощнику Пономареву взять командование другой группой и вести наступление на Звенигородку; третья группа под руководством начальника штаба остается в Гоголевке до получения распоряжения Пономарева. К 2 часам ночи окружить деревню Звенигородка, разбить японцев и белых общей атакой». Так гласил тот короткий приказ, но он был всем ясен: нужно японцев разбить наголову, забрать оружие и гнать их из Имана, чтобы больше не лезли.
Ровно в 11 часов вечера тов. Ярошенко с частью отряда отправился вниз по реке Иману в обход деревни Звенигородка.
Тов. Пономарев в 11 часов 30 минут выступил с отрядом походным порядком по дороге к Звенигородку.
С большим нетерпением ожидали 2 часов ночи. Как долго тянулись минуты в ожидании боя! В 2 часа командиры взводов повели своих людей, охватывая цепью большую часть деревни. С главной улицы донесся выстрел, на минуту все стихло, а потом сразу послышались крики «ура».
Когда мы подбежали к окнам одной избы, в которой горел огонь, и крикнули: «Оружия не брать, иначе бросим бомбу в окно», получилось полнейшее смятение. Кто в одном валенке, кто обутый, но без одежды — все выскочили на улицу. Мой товарищ их встречал и отбирал оружие. Я стоял и наблюдал в окно, чтобы не было попыток к сопротивлению. Здесь было взято 26 казаков. Во время разоружения казаков послышались выстрелы пулеметов и грохот орудия, но новое «ура» партизан заглушило все.
Чаять японцев и казаков в панике начала отступать в направлении станции Иман. Выстрелов больше не было, было ясно, что японцам удалось прорваться. Начало светать, мимо нас проскакало пять кавалеристов-партизан, которые преследовали противника. На пути скособочились брошенные японцами два орудия, убитые лошади с задранными кверху ногами, валялось оружие, обмундирование, продукты, патроны. Вернувшись, мы узнали, что Ярошенко к двум часам не успел пересечь дорогу и части экспедиции удалось бежать.
Японцы и белые, разбитые наголову, больше экспедиции не посылали. В результате мы получили две роты бывших у японцев в плену красногвардейцев с полным вооружением и обмундированием, два орудия и несколько пулеметов, 350 винтовок, три двуколки патронов, 150 пленных казаков, несколько японцев.
После этого боя мы действительно стали похожи на боевую и даже грозную единицу. У нас образовались два батальона, пулеметная команда, 120 человек кавалерии. После такого пополнения мы еще более усилили свою боевую работу: разрушали железную дорогу, рвали мосты, останавливали небольшие поезда — разгружали их, забирали продукты, товары для снабжения отряда, делали налеты на казачьи станицы, отбирали оружие.
Все это создало такое положение, что поезда стали ходить реже и то под усиленной охраной, японцы на каждый мостик совали охрану, но делу это помогало не много.
