Было начало 1919 года. За сводным партизанским отрядом под командой тов. Борисова японцы гонялись по пятам. Партизаны кружили вокруг деревень Константиновка и Бусовка (Приморье), под натиском врага часто уходили в глубь сопок, в дикие непролазные трущобы. Шли без больших обозов, без продуктов, голодали. Пекли жолуди, толкли кору и варили в котелке — считалось это «супом, от которого ноет под пупом». Приходилось делать большие переходы, чтобы занять деревню, где еще не побывали японцы, обиравшие крестьян до последней курицы.
Население помогало партизанам, делилось всем, отрывая от детей последний кусок. Крестьянки пекли хлеб, несли молоко и картошку, топили бани, стирали белье, чинили «лопать» (одежда — по-сибирски). Крестьяне плели лапти, всеми способами стараясь облегчить участь партизан.
Часто у партизан не было патронов. Нельзя было мало-мальски хорошо подраться с японцами. Тогда придумали — и весело и делу польза. Главарями всегда были отчаянные Иван Неунывахин и татарин Алей. Просят, бывало, командира разрешить нескольким заводилам зайти в тыл или с флангов японского отряда и «пощекотать» его немного. Командир разрешал.
<С ружьями, заряженными самодельной картечью, партизаны темной ночью подбирались к расположению японской части. Кошка так не подкрадется, как они подползут к часовым, и пойдет пальба из дробовиков. В японском отряде суматоха. По направлению выстрелов открывался ураганный ружейно-пулеметный огонь, стреляли даже из горных орудий. Партизаны быстро отступали в безопасные места и любовались, как японцы больше часа лупили по пустому месту. Когда японцы уходили, партизаны подбирали после такой «потехи» груды пустых гильз от винтовочных патронов. У партизан было несколько японских винтовок. Капсули от охотничьих ружей подходят к японскому патрону. Кузнецы отряда заряжали патроны. Стреляли хорошо, хотя и были осечки.
Были и другие способы дразнить японцев. Партизаны находили железную трубу — чаще всего от самогонных аппаратов,— запаивали наглухо конец, на расстоянии дюйма от глухой стенки просверливали дырку, раззеньковывали ее для запала. Труба заряжалась охотничьим порохом — в отряде его было достаточно. После пороха и пыжа забивали свинец и кусочки железа. Ночью подползали к японцам, устанавливали «орудие», поджигали порох. Получался громкий выстрел, походило на пушку.
Поражений японцам от свинца не было, но был великий переполох. Обычно японцы рассыпались в цепь и долго палили по пустому месту.
Так партизаны не давали покоя японцам.
Японцы стали очень осторожны. На каждой даже кратковременной стоянке — дневке — обязательно строилась вышка: три столба, наверху площадка, а на ней два часовых с пулеметом. Вокруг расположения японской части на 40—60 метров вырубалась вся растительность — толстые дубы и мелкий кустарник. Иногда японцы уничтожали даже фруктовые сады, чем еще больше обозлили крестьян Приморья.
Лучшие стрелки подползали к просеке и самодельными патронами на большом расстоянии, как охотники белок, снимали японцев с вышек.
Так партизаны до конца борьбы не оставляли своей тактики мелких нападений, беспрерывно беспокоя японские отряды, и сейчас только понятно, какое значение имели эти мелкие стычки партизан с японцами.
