А.В.Басов "Флот в Великой Отечественной войне 1941-1945" Издательство "Наука", Москва, 1980 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
Нарастание угрозы нападения фашистской Германии. Повышение боеготовности флотов
Непосредственная подготовка германских вооруженных сил к нападению на нашу страну развернулась за год до начала войны, окончательный вариант плана войны против СССР разрабатывался с июля 1940 г. Еще до завершения планирования с сентября того же года немецкие войска стали перебрасываться на восток — это был первый шаг к стратегическому развертыванию сухопутных сил.
18 декабря 1940 г., т. е. за полгода до вероломного вторжения, Гитлер подписал план войны против СССР, получивший наименование «Барбаросса». Все мобилизационные и организационные мероприятия
Германия проводила скрытно, используя различные способы маскировки и дезинформации. С этой целью начальник штаба верховного командования вермахта Кейтель 15 февраля 1941 г. издал специальную «Директиву по дезинформации противника». К этому времени фашистская пропаганда уже вела усиленную антианглийскую кампанию, стремясь создать впечатление, будто острие германской военной машины обращено отнюдь не на восток. «Демагогические выпады против Англии должны были дезориентировать мир относительно подлинных намерений германского правительства». В директиве предписывалось, что, когда скрыть подготовку к нападению на СССР станет уже невозможно, стратегическое развертывание сил должно быть «представлено в свете величайшего в истории войн дезинформационного маневра с целью отвлечения внимания от последних приготовлений к вторжению в Англию». Разработанный немецко-фашистским командованием план вторжения в Англию, носивший условное название «Морской лев», был использован для оперативной маскировки подготовки к нападению на Советский Союз. Документы по операции «Морской лев» были размножены в большом количестве и разосланы в соединения немецкой армии и флота. В это же время проводились мероприятия по
сосредоточению транспортных и высадочных средств в портах Северного моря, распространялись слухи, что войска, предназначенные для высадки в Англию, временно с целью дезориентации отводятся в тыл, на восток. Чем больше развертывалась подготовка к нападению и шире становился круг мероприятий германского командования, тем больше появлялось симптомов, свидетельствовавших о замыслах и планах гитлеровского руководства и все отчетливее вырисовывались контуры грозной опасности, приближавшейся со стороны фашистской Германии. Не ставя целью осветить общую картину отношений с Германией накануне войны, рассмотрим отдельные признаки нарастания угрозы фашистского нападения на морских театрах. Одним из первых признаков, свидетельствовавших об угрозе нападения со стороны Германии, являлось резкое усиление деятельности немецкой разведки. На морских театрах немецкая разведка начала действия раньше всего в Финском заливе и в районе наших военно-морских баз в Прибалтике. Это соответствовало плану «Барбаросса»: Балтийский морской театр примыкал к стратегическому направлению, на котором должна была наступать группа армий «Север», имевшая ближайшей целью захват Прибалтики и Ленинграда. 2 января 1941 г. над п-овом Ханко дважды летал самолет с ясно видимыми знаками свастики на крыльях. По самолету огня не открывали, но после
этого инцидента последовало указание народного комиссара ВМФ при появлении иностранных самолетов над базами открывать огонь зенитных батарей. 5 марта над Лиепаей несколько раз пролетел немецкий самолет. Зенитные батареи и эскадренный миноносец «Яков Свердлов» открывали огонь и, по-видимому, в одном случае достигли попадания, так как самолет резко повернул и, снижаясь, удалился в сторону моря. В тот же день у ворот аванпорта Лиепаи был замечен катер под германским флагом. На нем оказалось семь германских граждан, по словам которых катер шел на помощь терпящему бедствие самолету, но вследствие отказа мотора его «сдрейфовало» в наши воды. В апреле-мае число нарушений воздушного пространства Советского Союза возросло. Так, 5 апреля немецкий самолет снова летел над районом Лиепаи. В воздух были подняты пять наших истребителей, которые маневром
предложили нарушителю сесть на наш аэродром. После того как немецкий самолет не подчинился, наши истребители сделали предупредительные выстрелы. По этому случаю германское посольство направило в Народный комиссариат иностранных дел памятную записку, в которой утверждало, что германский самолет летал якобы для «метеорологических наблюдений» и подвергся над Балтийским морем «вне территориальных вод» пулеметному обстрелу. Авиационная разведка дополнялась разведывательной
деятельностью подводных лодок и надводных кораблей, которые «из-за сложных метеорологических условий» или «навигационных ошибок» заходили в наши территориальные воды. В мае 1941 г. заместитель начальника Главного морского штаба доносил в Генеральный штаб, что за последнее время имели место случаи появления вблизи нашего побережья неизвестных подводных лодок у берегов Камчатки, Севастополя, в различных пунктах Финского залива: у о. Сескар, Утэ, Даго и п-ова Ханко. Народный комиссар ВМФ сделал вывод, что за нашим побережьем установлено наблюдение подводных лодок Германии, Финляндии и Румынии. В связи с участившимися нарушениями иностранными
самолетами нашей морской границы народный комиссар ВМФ 1 апреля 1941 г. приказал в случае нарушения иностранными самолетами нашего воздушного пространства огня не открывать, а высылать свои истребители для посадки противника на аэродромы. Наряду с воздушной разведкой немецкое командование широко использовало и другие каналы для получения нужных сведений. Начиная с конца 1940 г. военно-морские организации Германии настойчиво просили навигационные карты, лоции и описание знаков морей Северного Ледовитого океана, а также Балтийского и Черного морей. Тревожные сигналы о замыслах германского правительства поступили от наших военно-морских представителей за рубежом. Военно-морской атташе в Берлине М. А. Воронцов, кроме того, назвал почти точную дату
начала войны. Обращали на себя внимание и высказывания некоторых иностранных дипломатов. В январе
1941 г. японский военно-морской атташе Ямогуто после возвращения из Берлина доверительно поделился впечатлениями в отделе внешних сношений НК ВМФ о том, что Германия имеет цель — движение на восток, где она будет искать развязки войны и во имя этой цели не будет разбрасывать свои силы. Эти события начнутся, как только Германия закончит концентрацию своих сил; она уже
сейчас имеет в Румынии 200 тыс. войск, и транспортировка их продолжается. Далее атташе указал, что главное направление движения германских войск будет через Болгарию на проливы, а дальше сказать трудно, так как может произойти столкновение между Берлином и Москвой. Вскоре стали поступать важные сведения, свидетельствовавшие о развертывании и сосредоточении немецких
войск, об оборудовании и подготовке театров военных действий и доставке в приграничные районы оружия и боеприпасов. В феврале 1941 г. было установлено, что в болгарский порт Бургас прибыли германские морские офицеры-артиллеристы для установки на побережье дальнобойных орудий, а в Варну — военные инструкторы для строительства зенитных батарей. В марте в Румынию и Болгарию были доставлены из Германии орудия береговой артиллерии, а в Румынию, кроме того, 2 тыс. морских мин. Еще до начала войны эти мины были поставлены в заграждениях для обороны побережья.
Командование Пинской военной флотилии 10 июня 1941 г. сообщало, что в течение второй половины марта и апреля немецкое командование произвело перегруппировку войск, заменив ряд частей, убывших, видимо, в Югославию и Грецию, вновь прибывшими из глубинных районов Германии и Франции, усилив группировку войск непосредственно в пограничной зоне, главным образом моторизованными и танковыми частями, в частности в районах Остроленка, Остров, Соколов, Седлец, Варшава.
Одновременно подвозились и устанавливались зенитные и противотанковые орудия на линии государственной границы в районах Остров, Молкиня и др. 17 июня оно же отмечало, что германское командование продолжает форсированную подготовку восточного театра созданием ряда укреплений, расширением и строительством шоссейных дорог, увеличением путей на железнодорожных станциях,
ремонтом и прокладкой новых телефонно-телеграфных линий. В начале мая разведка Черноморского флота установила, что Румыния поспешно эвакуирует учреждения и гражданское население из Сулины, Тульчи и Галаца. По правому берегу Дуная днем и ночью велись инженерные работы: отрывались окопы, устанавливались проволочные заграждения. С 10 по 21 июня было совершено развертывание сухопутных войск, авиации и военно-морского флота, выделенных для нанесения первых ударов. Между 15 и 20 июня в Килию прибыл батальон морской пехоты, не закончив ремонта из Галаца был выведен эскадренный миноносец «Реджина Мария». Командованию Балтийского флота было известно, что
в начале июня в Финляндию началась переброска немецких войск, которые выгружались с транспортов в портах Ботнического залива. К 15 июня в Финляндию прибыли два немецких пехотных соединения, которые поддерживали интенсивный радиообмен с радиостанциями Германии. 10 июня под видом подготовки к крупным маневрам с участием резервистов фактически началась скрытная мобилизация в Финляндии, о которой официально было объявлено лишь 19 июня. Военно-морские силы Финляндии
были приведены в готовность и к 16 июня сосредоточились в районах Хельсинки и Турку.
Разведывательные сведения дополнялись данными об эвакуации населения из пограничной полосы, переброске войск к восточной границе, п-ву Ханко и об инженерных работах в приграничной полосе. В районе Мемеля также была определена крупная группировка немецких войск и около 100 танков.
Командование Северного флота знало, что в Северной Норвегии и в пограничных северных районах Финляндии накапливаются немецкие войска и техника. Стало известно о переходе сторожевых кораблей в Киркенес. Вдоль норвежского и финского побережья значительно усилилось движение различных судов. В восточной части Северной Норвегии на аэродромах Лаксельвен, Киркенес, Хаммерфест было установлено сосредоточение авиации. Таким образом, от внимания советского командования
не ускользнули мероприятия агрессора на морских театрах, подготовка территории Финляндии и Румынии в качестве плацдармов для нападения. Заставляли быть настороже и другие факты. Германское правительство, ссылаясь на временные трудности, стало задерживать поставки оборудования, закупленного для советского флота, особенно для крейсера «Петропавловск». Еще в конце мая 70 немецких инженеров и техников во главе с адмиралом Фойгом, которые принимали участие в достройке этого крейсера, были отозваны из Ленинграда. Не менее показательным было нарушение коммерческого судоходства. С 10 июня немецкие торговые суда, находившиеся в портах Советского Союза, поспешно начали их покидать. В некоторых случаях они уходили, не закончив грузовых операций. После 14 июня ни одно немецкое торговое судно не вышло из Германии в Советский Союз. В то же время советские суда в портах Германии задерживались под различными предлогами, а за
одни-двое суток до нападения на Советский Союз были захвачены вооруженными командами. В портах Германии 20—21 июня были захвачены 31 транспорт общим тоннажем около 85 тыс. рег. бр. т, 4 транспорта в первый день войны были интернированы в Швеции. Этот факт говорит о большом значении военно-мобилизационной подготовки торгового флота для сохранения тоннажа в первые дни войны.
Характеризуя обстановку на Северном морском театре перед Великой Отечественной войной, адмирал А. Г. Головко позже отмечал, что актов о подготовке Германии к войне с Советским Союзом было много, «можно было гадать только насчет срока нападения, но было очевидно, что оно не за горами». Адмирал В. Ф. Трибуц пишет: «Возникновение и обострение угрожаемого положения на Балтийском морском театре командование КБФ не могло не заметить. В связи с этим еще до начала войны на флоте
был осуществлен ряд мероприятий, направленных на повышение боевой готовности и рассредоточение сил флота, а также на организацию отражения возможного нападения фашистских вооруженных сил». Эти заявления командующих флотами подтверждаются многими донесениями, которые они и командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский направляли в Главный морской штаб. На основании немецких документов, полученных после войны, стала ясна полная картина подготовки Германии
к войне. По немецким документам видно, например, что в июне 1941 г. Германия подготовила для действий на Балтике 5 подводных лодок, 28 торпедных катеров, 10 минных заградителей, 3 прерывателя минных заграждений и 10 флотилий тральщиков (около 80 единиц). Часть этих сил была сосредоточена в Клайпеде, другая часть с 12 по 18 июня перешла в порты Финляндии для действий в Финском заливе. За неделю до нападения на Советский Союз немецкий флот начал ставить минные заграждения у Кольберга, в Данцигской бухте, поперек Балтийского моря от о. Готланда до Клайпеды. 15 июня 1941 г. главное командование военно-морского флота Германии приказало уничтожать советские подводные лодки при их обнаружении к югу от линии Клайпеда — южная оконечность о. Эланд. В ночь на 21 и 22 июня немецкие надводные корабли, подводные лодки и авиация поставили мины у Лиепаи, Вентспилса в Ирбенском проливе, у пролива Соэла-Вяйн, в устье Финского залива, у Палдиски, Таллина и Кронштадта. 13 июня крейсеры и другие крупные корабли германского флота были передислоцированы в порты Норвегии. Вечером 21 июня всем германским торговым судам, находившимся в Балтийском море, было приказано зайти в ближайшие немецкие, финские или шведские порты. Плавание немецких судов было почти полностью прекращено и возобновилось только 12 июля. Этим обстоятельством главным образом и объясняются неуспехи советских подводных лодок и авиации в действиях на коммуникациях в первые три недели войны. Из рассмотрения мероприятий германского командования видно, что агрессор для нападения подготовил группировку сил на одном стратегическом направлении, на других направлениях проводил сравнительно широкие мероприятия оборонительного характера. Особенно показательны постановка оборонительных минных заграждений и резкое изменение режима судоходства. Нарастание угрозы нападения со стороны Германии вызвало ряд ответных мероприятий нашего командования. Директивой народного комиссара ВМФ от 26 февраля 1941 г. флотам была поставлена задача разработать оперативные планы. Флоты должны были представить планы
на утверждение к 15 апреля. Следовательно, через два месяца после подписания руководителями Германии плана «Барбаросса», когда враг сосредоточивал свои войска для нападения, наши флоты приступили к корректировке своих оперативных планов. К началу войны планы были разработаны (но не утверждены) и по ним не проводилось целеустремленной подготовки, как того требовала
обстановка. Фактически они легли в основу действий флотов в начальный период войны.
Учитывая возрастание угрозы нападения, народный комиссар ВМФ в феврале приказал принять меры к обороне побережья и баз. На каждом флоте были приняты свои меры по повышению боевой готовности. Северный флот для отражения внезапного нападения противника выделил в состав боевого ядра эскадренный миноносец, сторожевой корабль, 4 подводные лодки, 2 тральщика, 3 малых охотника, находившиеся в строю артиллерийские батареи, звено бомбардировщиков, эскадрилью истребителей и эскадрилью гидросамолетов МБР-261. По некоторым классам кораблей нагрузка была велика и продолжительное время флот ее не мог выдержать, но обстановка вынуждала пойти на это. Командующий КБФ адмирал В. Ф. Трибун вспоминает: «С ранней весны во взаимодействии с войсками приморских округов мы готовились к тому, чтобы предотвратить неожиданный подход противника с моря к нашему побережью. Народный комиссар ВМФ в специальной директиве требовал: «не допускать высадки десанта и захвата противником баз с моря и воздуха, а также проникновения его в Рижский, Финский
заливы». По требованию наркома штабом флота были разработаны на этот счет соответствующие документы. Большое внимание в обеспечении высокой готовности кораблей и частей уделялось ускоренной боевой подготовке. Ее стали проводить не сезонно, а в течение круглого года. Часть кораблей заканчивала курс боевой подготовки значительно раньше осени. Черноморский флот
в 1941 г. смог провести общефлотские маневры уже в июне, а не осенью, как обычно. К проведению маневров готовился и КБФ. Все флоты с целью сохранения кораблей от первых ударов рассредоточили их по базам и стоянкам, удаленным от границы. Особое беспокойство вызывал КБФ, базы которого Лиепая, Рига, Таллин, Ханко находились в пределах дальности всех родов сил противника. В начале мая отряд легких сил (два крейсера и эсминцы) и бригада подводных лодок были перебазированы из Лиепаи в Ригу, а ремонтировавшийся минный заградитель «Марти» был отбуксирован в Таллин. За два дня до нападения Германии из Таллина в Кронштадт был переведен линейный
корабль «Марат», из Риги в Таллин — крейсер «Киров» и дивизион эскадренных миноносцев. Однако передислокацию в полной мере осуществить не удалось вследствие отставания базового строительства. 20 июня 1941 г. Главный Военный совет ВМФ принял решение об ускорении строительства военно-морских баз, особенно для Северного флота, об усилении противовоздушной обороны флотов и увеличении состава Северного флота. С нарастанием тревожной обстановки 7 мая 1941 г.
всем флотам было приказано усилить разведку и дозорную службу. Северный флот стал вести воздушную разведку до мыса Нордкин (не нарушая воздушного пространства Норвегии); усилил корабельный дозор на подходах к Кольскому заливу одной подводной лодкой; установил дежурство в базе одного эскадренного миноносца, одной подводной лодки и на аэродромах — звена бомбардировщиков, звена гидросамолетов МБР-2 и двух звеньев истребителей; от каждого артиллерийского дивизиона дежурство несла одна батарея, в отдельных батареях — по одному орудию. Состав боевого ядра флота по частям ВВС в районе Кольского залива был увеличен до двух звеньев бомбардировщиков, двух эскадрилий истребителей, одной эскадрильи гидросамолетов. Краснознаменный Балтийский флот ежедневно вел
воздушную разведку в Финском заливе, средней части моря до Данцигской бухты и в Ботническом заливе, не нарушая территориальных вод соседних государств. С 8 мая были усилены корабельные дозоры на подходах к военно-морским базам, в Ирбенском проливе и устье Финского залива. С 16 июня у входа в финский и Рижский заливы дозорную службу несли надводные корабли и далее в море — подводные лодки. В начале июня дополнительно к дозорам, которые несли корабли у военно-морских баз, был установлен противолодочный дозор на подходах к Керченскому проливу. В поддержке дозора находились два торпедных катера и три гидросамолета. 9 июня в проливе были поставлены
противолодочные сети. Для усиления обороны района Батуми туда перебазировались эскадренные миноносцы «Фрунзе» и «Дзержинский». Почти за месяц до войны, 26 мая 1941 г., Военный
совет Черноморского флота предупредил командный состав о нарастании угрозы на театре: «В связи с появлением у наших баз и нашего побережья подводных лодок наших соседей, появлением неизвестных самолетов, нарушающих наши границы, учитывая все возрастающую напряженность международной обстановки, не исключена возможность всяких провокаций. Приказываю: 1) При нахождении в море всем кораблям особо бдительно и надежно нести службу наблюдения, всегда иметь в немедленной готовности к отражению огня положенное оружие. 2) О всякой обнаруженной подводной
лодке, надводном корабле и самолете, если в этом районе по оповещению или по ходу учения наших кораблей и самолетов не должно быть, немедленно доносить мне по радио с грифом "фактически..."»
На всех флотах огромную работу проделали многие командиры соединений, частей и кораблей. Следя за осложнением обстановки и нарастанием угрозы нападения, они с особой тщательностью поддерживали высокий уровень боевой готовности, подчинив этому боевую подготовку, всю деятельность экипажей и гарнизонов. Например, в документах соединений военно-морской базы
Ханко сделаны записи, из которых следует, что в течение 19 и 21 июня командир базы генерал-майор С. И. Кабанов посетил все части базы, проверяя их готовность и дал указания о действиях в случае нападения противника, которое может начаться в ближайшие часы. Военный совет Северного флота объявил по флоту повышенную готовность вечером 18 июня. Военный совет КБФ ввел повышенную готовность днем 19 июня. Командование Черноморского флота, закончив перед самой войной общефлотское учение, также оставило корабли и соединения в повышенной готовности. Командующие флотами стремились ориентировать командиров соединений и кораблей в отношении тревожной обстановки и побудить их готовиться к немедленным ответным действиям. Например, 21 июня в 17 час. В. Ф. Трибуц телеграфировал командирам соединений: «За последние дни значительно усилились случаи нарушения нашей морской, сухопутной, воздушной государственных границ немецкими самолетами. Наблюдается сосредоточение войск на территории Финляндии и государственной границе Восточной Пруссии. Немцы вызывающе держат себя, вызывая на провокацию и на море. Приказываю: темпы боевой подготовки не снижать, выполнять поставленные задачи, использовать каждый день, ночь, час хорошей погоды и видимости. Держать дежурные части и части, находящиеся в боевом ядре, готовыми в любой момент использовать оружие. При выполнении задач боевой подготовки усилить наблюдение в водах, воздухе, немедленно донося о всех происшествиях и нарушениях. Меньше говорить о военной опасности, а больше делать для того, чтобы свои боевые части и корабли привести в полное боевое состояние». Повышение боевой готовности проводилось как учебное мероприятие и не сопровождалось разъяснительной работой. В психологическом отношении отрицательным было то, что при повышении боеготовности личному составу не объяснялись причины ее повышения, ничего не
говорилось о возможном нападении Германии, которую в устной пропаганде называли первым врагом. 20 июня 1941 г. Главный Военный совет ВМФ в своем решении отмечал, что пропаганда и агитация личного состава носит мирный характер, недостаточно ведется воспитание бойцов и командиров в духе высокой бдительности и жгучей ненависти к врагам Советского Союза. Он потребовал «воспитывать краснофлотцев и командиров в духе постоянной готовности вступить в бой с врагом».
В ночь с 21 на 22 июня 1941 г. сигнально-наблюдатедьные посты КБФ, расположенные на о. Найсаар, доложили о пяти силуэтах неопознанных кораблей, шедших без положенных для мирного времени сигнальных огней. Воздушная разведка обнаружила неизвестные суда в устье Финского залива. Об этом было доложено наркому ВМФ. Н. Г. Кузнецов к этому времени получил указание народного комиссара обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко о приведении флотов в полную боевую готовность. Оно стало известно флотам около 24 часов 21 июня 1941 г. Спустя час после отдачи приказания о переходе на полную готовность нарком ВМФ следующим образом разъяснил военным советам флотов обстановку: «В течение 22—23 июня возможно внезапное нападение немцев, которое может начаться с провокационных действий. Наша задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Флотам и флотилиям быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и их союзников. Приказываю: перейти на готовность № 1; тщательно маскировать повышение боевой готовности. Ведение разведки в чужих территориальных водах категорически воспрещаю. Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».
Высшее командование, с одной стороны, знало о надвигавшейся опасности нападения, а с другой стороны, еще надеялось, что немцы все же не посмеют выступить. Поэтому принимались все меры, чтобы не поддаваться на провокацию, не дать ни малейшего повода к вооруженному конфликту. Нарком ВМФ после упомянутого приказа сразу же дал экстренную телеграмму о том, что обстановка дана «только для сведения военных советов». Противоречивость указаний сыграла, разумеется,
отрицательную роль в повышении боеготовности флотов и не позволила им развернуть силы для проведения ответных ударов и первых операций. Тем не менее официальное предупреждение о возможном внезапном нападении Германии и требование полной боевой готовности сил способствовало повышению бдительности и проведению ряда необходимых мероприятий на флотах. Приказ о повышении готовности был получен на флотах за 1 час 40 мин. до начала ударов немецкой авиации
по Севастополю, Лиепае, Риге и другим базам и городам. За этот ограниченный срок на флотах в основном удалось изготовить корабли и части к бою. Вот, например, как описывает начало военных действий на Черном море в ночь на 22 июня 1941 г. бывший начальник штаба зенитно-артиллерийского полка генерал-майор артиллерии И. Семенов: «Я услышал, что передан приказ о переходе
части на полную боевую готовность. Это было в 1 час 35 минут ночи. Командирам дивизионов был отдан приказ развернуть батареи на огневых позициях. Через тридцать минут после объявления тревоги полк полностью был готов к боевым действиям. И вот в 3 часа 05 минут с наблюдательного поста 73-й батареи, находившейся в районе Камышовой бухты, и почти одновременно с поста ВНОС, расположенного неподалеку от Херсонесского маяка, поступили донесения: в западном
направлении, на удалении 20 километров слышен шум моторов самолета...» Благодаря высокой боевой готовности расчеты батарей сумели своевременно обнаружить противника, открыть огонь и нанести врагу ощутимый урон. «Как потом выяснилось, — справедливо отмечает И. Семенов, —
наши зенитчики первыми открыли огонь по врагу в минувшей войне». В пятом часу на корабли и в части поступили телеграммы военных советов флотов, в которых объявлялось: «Германия начала нападение на наши базы и порты. Силой оружия отражать противника». Кончилась томительная неизвестность. Командиры всех степеней и бойцы готовили оружие и технику, чтобы дать сокрушительный отпор агрессору. В шеститомной истории Великой Отечественной войны сказано: «Благодаря более оперативному способу доведения указаний командования Военно-Морского
Флота до флотов и флотилий, а также специфическим условиям организации и боевой деятельности флота военно-морское командование смогло значительно быстрее, чем командование Красной Армии, привести свои силы в боевую готовность. К тому же некоторые мероприятия, направленные на повышение боевой готовности соединений, кораблей и частей, были проведены на флоте за
несколько дней до начала войны». Высокая боеготовность частей и соединений немыслима без постоянной бдительности, инициативы и творческой активности командиров и штабов всех степеней,
образцовой организации управления силами, поддержания высокой дисциплины и уставного порядка. Формы боевой подготовки дают возможность командирам всех степеней повысить боевую готовность подчиненных частей и соединений в соответствии с изменяющейся обстановкой, как это делали командующие флотами, многие командиры баз, соединений и частей накануне нападения фашистской Германии. В числе факторов, имевших исключительно важное значение для поддержания высокой боеготовности частей и соединений в столь напряженный и ответственный момент, следует особо выделить работу флотских органов связи, обеспечивших своевременную и точную передачу
исполнителям всех распоряжений и указаний командования. Благодаря хорошей организации связи было сведено до минимума время, необходимое для передачи приказаний, оповещения кораблей, частей и соединений. Столь же важным было и то, что к моменту получения приказа о полной готовности на флотах были уже проведены предварительные мероприятия по повышению готовности на основе распоряжений, отданных 18—19 июня.
* * * * * * *
Коммунистическая партия и Советское правительство, придавая большое значение Военно-Морскому Флоту в вооруженной защите государства, развивали военно-морские силы по мере укрепления экономической мощи государства. Последняя предвоенная программа предусматривала дальнейшее наращивание подводных сил и создание крупных надводных кораблей, способных защищать интересы страны на океанских просторах.
Изучение документов кануна войны позволяет заключить, что по мере нарастания угрозы нападения боеготовность флотов к отражению ударов противника повышалась от ступени к ступени в соответствии с заранее разработанной системой. Ступенчатая система повышения боевой готовности флота оправдала себя и сыграла важную роль в подготовке частей и соединений к отражению первых ударов врага. Нападение фашистской Германии не застало наши флоты врасплох. Однако готовность кораблей и частей повышалась лишь к отражению ударов противника. В то же время они не готовились конкретно к ответным ударам и развертыванию сил для проведения первых операций флота. Система готовностей не полностью была согласована с оперативным планом. Таким образом, состояние Военно-Морского Флота накануне войны, его способности как вида Вооруженных Сил следует рассматривать не только в зависимости от количества и качества боевых единиц, но и от состояния теории применения этого вида сил в вооруженной борьбе, а также от его боеспособности и боеготовности. Советский Военно-Морской Флот 22 июня 1941 г. оказался достаточно боеготовым и боеспособным к решению возложенных на него задач по защите социалистического Отечества.
