И. Н. Головин. "Игорь Васильевич Курчатов" "Атомиздат", Москва, 1978 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
РАЗРАЗИЛАСЬ ВОЙНА
Страшный июль 1941 г. Гитлеровские полчища угрожают жизненно важным центрам страны. Пустеют стройки, заводы, институты. Формируются регулярные воинские части и дивизии народного ополчения. На запад уходят эшелоны с войсками и оружием. Ленинград, Москва, Харьков в постоянных воздушных тревогах. Вся страна живет только одним: остановить наступление врага. Все для фронта! Лаборатории пустеют. В армию идут призывники, в ополчение добровольцами уходят те, кто освобожден от призыва. В институтах упаковывают оборудование, приборы, книги, ценные записи научных наблюдений, чтобы перевезти все это в глубокий тыл, куда не залетают вражеские самолеты, где будут вестись исследования, где знания физиков, накопленные за прошедшие два десятилетия счастливой и плодотворной работы, должны помочь фронту.
Абрам Федорович Иоффе руководит разработкой нового, военного плана института. Радиолокация, защита кораблей от мин — это первоочередные задачи. Физики могут дать и еще многое для фронта, но война торопит. Геббельсова пропаганда непрерывно разносит по всему миру, что войну с Россией немцы закончат в два месяца. Каждый день газеты сообщают об оставленных населенных пунктах, в море на минах подрываются корабли, фашистские самолеты бомбят советские города. Из плана А. Ф. Иоффе в тот момент наиболее важны радиолокация и защита кораблей от мин. А. П. Александров уже несколько лет работает по заданиям морского флота. С первого дня войны он на Балтийском море, заканчивает обработку кораблей для защиты от магнитных мин. Он уже испытывал на себе и бомбежки с воздуха, и преследования подводных лодок, но с успехом проводит корабли сквозь минные поля. В середине июля он вернулся в Физико-технический институт.
Курчатов немедленно пришел к своему старому другу, с которым еще десять лет назад занимался диэлектриками. — Поступаю в твое распоряжение. Я обдумал все. На ядерной физике сейчас приходится ставить крест. Посылай меня, посылай моих сотрудников туда, где мы особенно нужны — А что будет с твоей лабораторией? С решением урановой проблемы? — Оборудование, самое ценное, какое можно увезти, готовим к отправке в Казань. С ним поедет несколько сотрудников. Большой циклотрон остается здесь. Во время войны его не достроить. Сейчас не время для ядерных исследований. В опустевших лабораториях, порой в пустых квартирах (семьи вместе с институтом уехали в Казань) И. В. Курчатов и А. П. Александров составляют инструкции морякам по противоминной защите, пишут научные задания группам сотрудников, выезжающим на флот. В начале августа получили задание командования немедленно лететь в Севастополь. Там на минах подорвалось несколько кораблей. На бомбардировщике вылетели в Москву. Летели на бреющем полете. Увидев немецкий истребитель, прижались совсем к земле. Обстреляла наша зенитка. Пустили ракету для опознания, но все-таки пришлось сесть. Оказались около Вышнего Волочка. Едва вышли из самолета, как к ним бросились солдаты со штыками наперевес, заставили лечь. Вызвали командира, разобрались, извинились, повезли к себе в госпиталь — другого места для приема гостей не было, хорошо накормили, вечером даже танцевали. Разрешение на вылет получили только на следующее утро. На аэродроме под Москвой, где приземлился самолет, — воронки от бомб. В Москве получили задание от адмирала Галлера, заместителя наркома военно-морского флота. Конкретное задание Курчатову подписал инженер-контр-адмирал Исаченков. Вылетели транспортным самолетом в Севастополь. Иногда летели вдоль линии фронта. Непосредственно Севастополю немцы еще не угрожали, но уже успели сбросить с воздуха в море много магнитных мин, взрывавшихся под действием магнитного поля приближающихся кораблей. Начали обучать матросов и офицеров, как размещать обмотки на кораблях для размагничивания. В Северной бухте сделали полигон для испытания кораблей, прошедших размагничивание. В воде поставили немецкую мину с взрывателем, но с извлеченной взрывчаткой и от нее протянули провода на берег для получения сигнала от взрывателя. Над миной проводили корабли и только после тщательной проверки давали «добро» на выход в море. Моряки вначале посмеивались над профессорскими «штучками». Первым размагнитили лидер «Ташкент», за ним поставили на очередь еще три тральщика. Когда пришел приказ о выходе в море, размагничено было только два из них. Тральщики выходили в кильватер один за другим. Второй, неразмагниченный, при выходе из бухты подорвался. Остальные выполнили задания и невредимыми вернулись на базу. Недоверие моряков к физикам сразу исчезло. Размагничивание стали проводить на всех кораблях. Начали создавать флотскую службу размагничивания. Во флотских мастерских организовали изготовление необходимых приборов. Постепенно улучшали оборудование полигона, совершенствовали систему размагничивания кораблей. Одновременно разрабатывали методы траления мин. Работали с минерами. Конструкции мин, сбрасываемых немцами в воду, все время менялись, поэтому приходилось постоянно быть в курсе всех минных новостей, участвовать во вскрытии новых найденных мин. В Севастополь приехали английские моряки — специалисты по размагничиванию. Они дали очень высокую оценку работе группы Курчатова и Александрова. И действительно, за все время войны из размагниченных ими кораблей ни один не подорвался. В начале сентября немцы в первый раз бомбили Стрелецкую бухту. А. П. Александров вскоре получил приказ прибыть на Северный флот. И. В. Курчатов с A. P. Регелем, Ю. С. Лазуркиным и К. Щербо остались в Севастополе. Они учили моряков не только как изготовлять обмотки, но и как пользоваться ими при изменении курса корабля. Авторитет бригады Курчатова рос с каждым удачным рейсом. Наконец в Курчатова поверили и подводники. У испытательного полигона выстроилась очередь подводных лодок.
Адмирал Галлер впоследствии говорил, что «по указанию Курчатова они без опасений выходили в море и только ему вверяли свою жизнь». По мере приближения немцев к Севастополю главным врагом флота стала авиация. В конце ноября началась ожесточенная бомбежка города и артиллерийский обстрел. Дальнейшее совершенствование защиты от мин стало бесполезным. Оборудование создано, команды обучены. Командующий Севастопольским оборонительным районом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский принял решение отправить Курчатова с бригадой в Поти. Темной ноябрьской ночью, с потушенными огнями три размагниченных транспорта с ранеными, штабными и бригадой Курчатова покинули Северную бухту. Капитаны получили приказ поддерживать непрерывную связь с командованием в Севастополе и идти вдоль Южного берега Крыма на восток в Новороссийский порт. Комиссар и капитан транспорта, на котором находился Курчатов, нарушили приказ командования. Сразу же по выходе из бухты прекратили всякую радиопередачу и взяли курс прямо на юг, на Синоп. Через несколько часов они получили сообщение: два транспорта, шедшие вдоль берега, потопила немецкая авиация. Утро застало уцелевший транспорт в бурном Черном море вдали от берега. На настойчивые требования Севастополя сообщить, что с ними, транспорт отвечал молчанием. Заправив на волнах горючим катера сопровождения, транспорт взял курс на Поти. Через сутки при входе в потийский порт капитан и комиссар транспорта, бессменно простоявшие на капитанском мостике, радировали в Севастополь о благополучном прибытии в порт назначения. Будущий глава атомной науки Советского Союза невредимым сошел на берег. Сражающийся Севастополь он обеспечил безотказно работающей системой защиты от мин. Обученные моряки сохранили память о мужественном, простом профессоре, не жалевшем сил для спасения их жизни. В Поти мало работы. Часть бригады Курчатова получила приказ прибыть на Каспий для защиты нефтеналивных транспортов, сам он — выехать в Казань в физико-технический институт. Дорога в Казань оказалась тяжелой. Жестокие морозы, пути, занятые военными эшелонами, вокзалы, переполненные людьми. На одной из станций Курчатов, чтобы случайно не заразиться сыпным тифом, всю ночь провел на перроне при двадцатиградусном морозе и простудился. В Казань он приехал в конце декабря 1941 г. с тяжелым воспалением легких. В холодной полуголодной Казани выздоровление идет медленно. Курчатов лежит дома на попечении Марины Дмитриевны. Помогают друзья и особенно Абрам Федорович Иоффе. Игорь Васильевич встал с постели, обросший черной курчавой бородой, заявив, что ножницы коснутся ее только после победы. Вскоре он уточнил это условие. Друзья Курчатова хорошо помнят этапы уменьшения его бороды и те успехи, которые этому предшествовали.
