А.И.Казанский, А.К.Казанская, Н.А.Сундуков. "Из истории Москвы и Московской области" Пособие по краеведению. Издательство "Просвещение", Москва, 1964 г. OCR Biografia.Ru
продолжение рассказа...
§ 26. 1905 год в Москве
Расстрел рабочих 9 января 1905 года в Петербурге всколыхнул всю Россию. Всюду начались забастовки. Московский комитет РСДРП (б) обратился к рабочим и трудящимся Москвы и губернии с воззванием: «Настал час расплаты с врагами. Довольно голода, довольно полицейских цепей, довольно кровопролитной бойни-войны... В Петербурге бросили работу на
всех фабриках и заводах, наши петербургские товарищи вышли на политическую демонстрацию. Пролилась кровь, прольется кровь и еще, пока не будет низвергнуто самодержавие. Товарищи, бросайте и вы все работу и на улицу с криком: «Жить в свободе или умереть в борьбе. Долой войну! Долой самодержавие!» С 10 по 17 января в Москве бастовало 105 фабрик и заводов, более 44 тысяч рабочих. По призыву большевиков к забастовке московских рабочих присоединились рабочие губернии. Прокламации, листовки, воззвания изо дня в день выпускались десятками тысяч. Царское правительство производило обыски и аресты передовых рабочих, сажало их в тюрьмы. По распоряжению
церковных властей в московских церквах попы молились «об усмирении крамолы» и распространяли среди рабочих особое обращение — «Доброе слово к царелюбивому народу русскому». Это обращение было клеветой на революционных рабочих. Оно называло их «смутьянами», «бунтовщиками», «внутренними нашими врагами». Можно себе представить значение церковной пропаганды, если учесть, что в Москве в то время было 563 церкви, 42 часовни и 25 монастырей. В них насчитывалось около четырех тысяч попов, дьяконов и до двух тысяч монахов и монахинь. Но сознательные рабочие
уже отвернулись от этих благодетелей. Наивная вера в «царя-батюшку» была расстреляна на улицах Петербурга. Московская организация большевиков в 1905 году состояла из 9 районных комитетов: Замоскворецко-Хамовнический, Рогожский, Лефортовский, Басманный, Сокольнический, Бутырский, Пресненский, Городской, Железнодорожный. Каждый район делился на подрайоны. Во главе каждого района стоял организатор, входивший в Московский комитет партии и ответственный перед ним в своей работе. Московский комитет поднимал весь пролетариат на решающую битву с самодержавием путем организации всеобщей стачки и перехода от нее к вооруженному восстанию. Во всех районах создавались боевые отряды. Они снабжались оружием. Рабочих обучали пользоваться этим оружием.
Подпольная типография на Лесной улице была создана по указанию В. И. Ленина в 1905 году. Над входной дверью висела вывеска: «Оптовая торговля кавказскими фруктами Каландадзе». Типография находилась недалеко от Бутырской тюрьмы, рядом размещался батальон конвойной команды, который обслуживал тюрьму. Типография не вызывала поэтому никаких подозрений охранки. Работать в подпольной типографии приходилось в тяжелых условиях: сырость подземелья, полумрак, отсутствие вентиляции вредно влияли на здоровье. Находиться в типографии можно было не более 2—3 часов.
Напечатанную литературу укладывали в ящики, сверху заполняли их фруктами и отправляли в склад
для хранения «товаров». Из склада «крамольная» литература выдавалась проверенным товарищам-пропагандистам. Они и распространяли ее среди рабочих. Владимир Ильич внимательно следил за работой типографии, радовался ее успехам. За год своей работы (с августа 1905 года) подпольная типография благодаря хорошей конспирации оставалась неизвестной полиции. Она была закрыта в июле 1906 года. В 1923 году типография была реставрирована. Там теперь филиал Музея революции СССР. Московским комитетом РСДРП было решено начать всеобщую политическую стачку 7 октября в 12 часов дня. Рабочие Казанских железнодорожных мастерских начали политическую забастовку точно в установленный срок. Машинисты и рабочие паровозного депо Казанской железной дороги гудками паровозов провозгласили начало забастовки на линии. Забастовали рабочие мастерских Ярославской железной дороги. 8 октября прекратилось движение поездов на Ярославской, Курской, Рязано-Уральской (теперь Казанская) железных дорогах. На другой день, 9 октября забастовала Брянская (теперь Киевская) дорога. В тот же день было прекращено движение на Брестской и Виндавской (теперь Рижская) дорогах, а также на Савеловской ветке. Поезда, идущие в Москву,
уже не доходили до города. Пассажиры сходили на пригородных станциях. Вокзалы в Москве были закрыты и охранялись. Весь московский железнодорожный узел замер. Правительство, испуганное размахом стачки, послало в Москву министра путей сообщения для переговоров с железнодорожниками. Забастовщики не только отказались вступить с ним в переговоры, но и не пожелали везти его обратно в Петербург. 12 октября забастовали железнодорожники Петербургского узла, а через несколько дней прекратилось движение на всех железных дорогах России. К рабочим фабрик и заводов присоединялись рабочие и служащие городских предприятий и учреждений. Остановились трамваи и конки, забастовали рабочие водокачки за Крестовской заставой и газового завода в Нижнем Сусальном переулке, прекратила подачу тока электростанция на Раужской набережной и другие городские предприятия. Бастовало более 100 тысяч московских рабочих и железнодорожников. Город за городом присоединялся к политической стачке. 14 октября забастовка охватила Петербург и распространилась по всей стране. Так началась по почину рабочих Москвы всероссийская политическая стачка, охватившая все основные промышленные центры страны. «Россия стала страной революционной практики», — заявил В. И. Ленин, внимательно следивший за московскими событиями и руководивший деятельностью московских большевиков. Силы контрреволюции спешили расправиться с восставшими рабочими. Министр внутренних дел направил всем губернаторам, в том числе и московскому, телеграмму: «Ввиду участившихся случаев уличных беспорядков прошу принять решительные меры подавления, не останавливаясь применением вооруженной силы». Московские
власти организуют воинские части для подавления бастующих рабочих. Действия властей встретили полную поддержку московских капиталистов. «Столпы» московской буржуазии — Рябушинский, Абрикосов, Гоппер, Крестовников, Гучков и другие — используют штрейкбрехеров для работы на заводах и фабриках. На помощь жандармам и казакам спешила церковь. При церквах были организованы «приходские комитеты порядка» — вооруженные банды черносотенцев для борьбы с забастовавшими рабочими и для организации погромов. Напуганный размахом всероссийского революционного движения, царь пошел на уступки и 17 октября издал манифест, но в первый же день свободы царское
правительство организовало расстрел демонстраций, избиение революционных рабочих. По всей стране
начались погромы. Н. Э. Бауман, член МК РСДРП, работал в Москве и пользовался горячей любовью
московских рабочих. Две недели он прожил у известного артиста В. И. Качалова, а потом
неоднократно скрывался у него от охранки. В. И. Качалов, вспоминая Н. Э. Баумана, говорил, что это был один из самых лучших, самых чистых и светлых людей, промелькнувших в его долгой и богатой встречами жизни. Бауман поражал своей исключительной жизнерадостностью, талантливостью натуры, широтой интересов живого, творческого ума. Пламенность и непримиримость революционера соединялись в нем с душевной мягкостью, добродушием. Он очень любил искусство, хорошо его понимал, любил и умел о нем говорить. После освобождения из тюрьмы Бауман сразу включился в активную революционную работу. 18 октября 1905 года днем, когда Н. Э. Бауман шел во главе
демонстрации освобождать революционеров, заключенных в Таганской тюрьме, он был убит черносотенцем, агентом охранки. Гроб с телом Н. Э. Баумана был установлен в актовом зале Высшего технического училища (Теперь это училище носит имя Н. Э. Баумана). Два дня тысячи людей проходили в суровом молчании мимо погибшего революционера. По всей Москве шли митинги, звучал голос московских большевиков: «Мщение, товарищи! Пора смести с лица русской земли всю эту грязь и гадость, позорящие ее, пора нам взяться за оружие для решительного удара. Готовьтесь к вооруженному восстанию, товарищи, и не давайте черной сотне безнаказанно вырывать борцов из рядов наших». Московский пролетариат 20 октября провожал в последний путь павшего на боевом посту борца. Украшенный цветами и зеленью гроб несли товарищи, колыхалось красное знамя Московского комитета РСДРП, окруженное боевыми соратниками покойного. Эту группу охраняла цепь вооруженных дружинников. На Театральной площади (теперь площадь Свердлова) к похоронной процессии присоединились рабочие делегации городов России. Похороны Баумана стали событием общероссийского масштаба. Когда демонстрация поравнялась со зданием консерватории, «вдруг совершенно неожиданно,— по словам одного из участников похорон, — покрывая весь шум, все звуки улицы, уносясь в синеву неба, зазвучали торжественные звуки похоронного марша: Вы жертвою пали в борьбе роковой, Любви беззаветной к народу! Процессия, как один человек, остановилась. Молодые голоса звенели в воздухе: Вы отдали все, что могли, за него, За жизнь его, честь и свободу!» Вечером при свете факелов на кладбище состоялся траурный митинг. Ораторы призывали к борьбе, к вооруженному восстанию. С ненавистью к самодержавию и капиталистическому рабству, с волей к борьбе за светлое будущее расходились по своим районам участники похорон
Н. Э. Баумана. Первое заседание Московского Совета рабочих депутатов было проведено 22 ноября 1905 года в Мерзляковском переулке, доме № 1, на углу Поварской улицы (теперь улица Воровского). Рабочие 134 фабрик и заводов послали своих представителей в Совет. На этом заседании было принято воззвание, в котором трудящиеся-москвичи призывались к решительной схватке с царским правительством и с капиталистами. «День решительной битвы народа за свою свободу близок. Эта битва должна кончиться полной победой, так как у пролетариата на этот раз будут сильные союзники в лице революционного крестьянства и революционной армии. Будем же готовиться к решительному
бою и да здравствует победа!» Во всех районах Москвы были созданы Советы рабочих депутатов.
Вскоре Московский Совет принимает следующее решение: «Московский Совет Рабочих Депутатов призывает московский пролетариат... готовиться к решительному выступлению, которое должно сопровождаться всенародным вооруженным восстанием и кончиться полным освобождением всего угнетенного народа». В начале декабря на заседании Московского комитета большевиков было решено созвать широкую партийную конференцию по вопросам всеобщей политической забастовки и вооруженного восстания. На общегородской конференции большевиков присутствовало свыше
800 человек, в том числе представители большевистских комитетов РСДРП городов Подольска, Звенигорода, Волоколамска и воинских частей. Было решено предложить Московскому Совету рабочих депутатов объявить с 7 декабря всеобщую стачку, с тем чтобы она переросла в вооруженное восстание. 6 декабря Московский Совет принимает решение объявить в Москве с 7 декабря с 12 часов дня всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание.
Это решение было опубликовано в первом номере «Известий» Московского Совета рабочих депутатов
7 декабря 1905 года. Точно в назначенный час со всех концов Москвы понеслись заводские гудки и свистки локомотивов. Пролетарская Москва объявляла решительный бой царскому самодержавию. Дружно выступили рабочие всех районов Москвы. Забастовало около 400 предприятий, прекратили работу все типографии, не вышла ни одна газета. Остановились движение поездов и работа мастерских московского железнодорожного узла. Вместе с московскими рабочими бастовала и Пресня. Ранним утром 7 декабря рабочие Пресни пришли на фабрики, заводы и, как всегда, заняли свои места в цехах. Но всюду чувствовалось особое, необычное настроение. И ткачи, и металлисты, и пекари, и водопроводчики — все ожидали важных событий. И вдруг над всей Пресней со стороны главных мастерских Московско-Брестской железной дороги зазвучал гудок. Рабочие поняли, что это сигнал к забастовке. — Кончайте работу, товарищи!— пронеслось по цехам. И всюду замирал гул станков, воцарялась тишина. Рабочие Пресни дружно откликнулись на властный призыв гудка.
Теперь этот гудок находится в Музее революции СССР. Это — самый обыкновенный гудок, извещавший
железнодорожников о начале и конце рабочего дня. Однако краснопресненские рабочие бережно сохранили его, как ценную революционную реликвию; как память о дне 7 декабря 1905 года.
При выпуске первого номера «Известий» в типографию явились хозяин типографии И. Д. Сытин, редактор газеты «Русское слово» Ф. И. Благов, фельетонист В. М. Дорошевич. Вместе с ними вошли местный пристав и околоточный надзиратель. Пристав и надзиратель были немедленно арестованы дружинниками, охранявшими типографию. Сытин же и пришедшие с ним были подвергнуты «почетному аресту», вплоть до конца печатания «Известий». Когда было выпущено несколько номеров «Известий», рабочий типографии Бардин принес один из них «арестантам». И. Д. Сытин обратился к нему со следующими словами: — Где же вы взяли бумагу и краску? — Краска была в машинном помещении, а бумагу взяли на складе,— ответил рабочий. — Кто же вам позволил?—спросил Сытин.
— Московский Совет рабочих депутатов. — Московский Совет... Но ведь хозяин-то я?
— Нет,— ответил рабочий,— раз вы у нас под арестом, значит, хозяева мы. Во многих воинских частях революционные солдаты арестовывали офицеров, захватывали оружие, избирали революционные солдатские комитеты. Так было и во 2-м Ростовском гренадерском полку в Спасских казармах
(на Садово-Спасской улице). У каждой двери здания, в котором размещался полк, стоял часовой с барабаном на случай тревоги. Ни один офицер не имел права войти в казарму без разрешения комитета. Солдаты повиновались комитету, как законному начальству, строго соблюдая дисциплину и выполняя его приказы. Однажды ночью приехал дивизионный командир. Он направился к помещению одного из батальонов. Часовой у входа, простой солдат, чуть не умиравший прежде от страха при виде генерала, теперь преградил ему дорогу штыком. — Но ты видишь, кто я?— опросил генерал.
— Вижу. — Так пропусти. — Не приказано пропускать офицеров. — Кем не приказано? Бунтовщиками, мятежниками. — Никак нет! — А кем же? — Полковым комитетом. Так и не пропустил его часовой. Десятого декабря началось вооруженное восстание московского пролетариата. Во главе восстания стоял Московский комитет большевиков. По всему городу были устроены баррикады—заграждения из бревен, столбов, ящиков, опрокинутых трамвайных вагонов; в разных местах были сделаны проволочные заграждения. Боевым дружинам рабочих было выдано оружие, но его на всех не хватало. Тем не менее десять дней шла вооруженная борьба. У московских властей было мало надежных солдат. Они требовали из Петербурга подкрепления. Оттуда отвечали, что и там надежных войск мало. Наконец на вторую неделю боев прибыли гвардейские полки, в том числе и Семеновский. Московские улицы были очищены от баррикад и заграждений только после ожесточенной борьбы. Дольше всех держалась Пресня. Здесь находились большая Прохоровская фабрика, мебельная фабрика Шмита и другие предприятия. Рабочие Пресни покрыли улицы баррикадами, расставили своих часовых, к ним со всего города перебирались дружинники. Пресненцы долго не сдавались. Царские войска окружили Пресню кольцом и со всех сторон обстреливали ее. Руководителем боевых дружин на Красной Пресне был З. Я. Литвин-Седой. Несколько дней длилась ожесточенная борьба. Только тогда, когда дружинники получили приказ Московского комитета большевиков и Московского Совета рабочих депутатов прекратить борьбу, они стали уходить с Пресни. Декабрьское вооруженное восстание в Москве было жестоко подавлено царизмом. Началась массовая расправа над безоружными рабочими. По всему городу прокатилась волна обысков, арестов, избиений, пыток, убийств. 19 декабря полковник Мин с торжеством победителя въехал на Прохоровку. Приехал, занял контору, и... заработал военно-полевой суд. Хватали всех мало-мальски подозрительных. Приводили в контору. Допрос короткий: — В дружине был? — Нет. — Называй дружинников. Не скажешь—расстреляем!
Отбирали так: дружинников налево, остальных — направо. Налево — значит расстрел, направо — порка. А в это время 13 арестованных дружинников, молодых рабочих Прохоровки, шли окруженные семеновцами к месту казни. Шли смело, гордо, спокойно. Вышли в темный, холодный, как могила, проход фабричных корпусов... Выстроили их в ряд... Солдаты приготовились... Прицелились...
— Прощайте, това...—крикнули дружинники, но раздалось — «пли». Голоса оборвались... Дружинники рухнули на снег. Всего в Москве было убито 922 мужчины, 137 женщин. Среди убитых — 86 детей. На Трехгорке (бывшей Прохоровке) подле ворот на стене ткацкого корпуса недалеко от места расстрела героев Пресни установлена белая мраморная мемориальная доска с надписью золотыми буквами: «В память рабочих, расстрелянных самодержавием в 1905 году. Спите, дорогие товарищи, мы за вас отомстим. Вы первые подняли знамя восстания. Мы донесли его до диктатуры пролетариата. Клянемся довести его до торжества мирового коммунизма. От рабочих Краснопресненской Трехгорной мануфактуры. 1905—1923». В 1904 году Николай Павлович Шмит стал хозяином мебельной фабрики на
Пресне. Фабрика перешла к нему по наследству после смерти отца. Убежденный революционер, Шмит сумел найти свое место в революции. Без сожаления покинул он отцовский роскошный дворец, нанял скромную квартиру на Новинском бульваре, стал жить «как все». Ходил он в простой одежде, ни в чем не позволял себе излишеств, стараясь тратить на себя возможно меньше. Зато регулярно, из месяца в месяц, передавал крупные суммы денег в фонд большевистской организации. Шмит хотел передать свою фабрику во владение рабочих, но этого ему не позволили. Тогда он своей властью ввел девятичасовой рабочий день. Старые рабочие могли уйти на отдых, их старость была обеспечена. На фабрике были устроены врачебный пункт, столовая, библиотека-читальня. Николай Павлович мечтал
построить при фабрике школу, больницу, организовать курсы, где рабочие могли бы получить общее и специальное образование. На собраниях рабочих стал отчитываться бухгалтер фабричной конторы. Так, впервые в России был произведен опыт рабочего контроля над производством. Этого удивительного владельца фабрики вызвали на свое совещание московские фабриканты. Они кричали: — Что вы с нами делаете? Ведь мы разоримся! Шмит отвечал: — Поймите, это нам выгодно: при сокращенном
рабочем дне и большом заработке труд будет продуктивнее. Каждый день на фабрику, о которой шли легенды по России, приходили представители других заводов и десятки раз повторяли в беседах один и тот же вопрос: «А правда ли?» И когда убеждались, что правда, возвращались на свои заводы, рассказывая о порядках на фабрике Шмита. Не удивительно, что многие рабочие фабрики стали
революционерами-большевиками. Тем из них,- кто отлучался по делам большевистской организации — на охрану собраний, митингов, манифестаций, записывали полный рабочий день. А профессиональным партийным работникам выплачивалось жалованье. В ночь на 18 декабря 1905 года жандармы ворвались в дом на Новинском бульваре. В квартире Шмита все перевернули, но ничего, что могло бы служить уликой или вещественным доказательством его вины, не обнаружили. Шмита арестовали.
К нему в тюрьму часто приходила сестра Лиза. В одно из свиданий с ней, зная, что ему уже не
вырваться из застенка, брат сказал ей: — Чувствую, Лиза, затевается надо мной расправа.
Если умру, все, что досталось нам от отца, передай Ленину, большевикам... Знай, этим людям принадлежит будущее... А на следующее утро Николая Шмита нашли в камере с перерезанным горлом... Палачи разделались с узником... Приехал прокурор, составили акт. «Умер от самоубийства», — гласило заключение врача. Елизавета Павловна свято выполнила завещание
брата. Все наследство было передано в партийную кассу в Париже. Расправившись с рабочими Пресни, войска под командованием полковника Римана отправились на усмирение рабочих
и железнодорожников Казанской дороги. Риман был здесь полновластным хозяином. В руках у него был
строгий приказ: «Отыскать главарей, арестованных не иметь и действовать беспощадно!»
И отряд семеновцев выполнил приказ своего начальника. Не успел еще поезд остановиться в Перове,
как солдаты набросились на рабочий поселок. Хватали по списку и просто так — по одному только подозрению. Суд и расправа производились тут же, на месте, на глазах отцов, жен, матерей.
После Перова семеновцы двинулись дальше, оставляя на каждой станции следы ужасных зверств.
Так добрались каратели до станции Люберцы. Здесь повторилась та же картина. Искали дружинников
и особенно одного из руководителей их — машиниста Ухтомского. В Люберцах солдаты рассыпались по селу. Шарили в каждом доме, не скрылся ли где Ухтомский. После бесплодных поисков солдаты отправились пировать в трактир. Вдруг у подъезда остановились крестьянские розвальни. Это Ухтомский, проезжая через Люберцы, намеревался зайти в трактир. Он ничего не знал о пребывании здесь карателей. Товарищи не успели предупредить его об опасности, как кто-то крикнул: — А вот сам Ухтомский! Легок на помине. Прежде чем Ухтомский выхватил револьвер, солдаты схватили его и повели к станции. Офицер, просмотрев список приговоренных к смертной казни и сличив
фотографическую карточку со стоящим шеред ним Ухтомским, вскрикнул: — Вы машинист Ухтомский! Вы будете расстреляны. — Я так и думал, — хладнокровно, ответил Ухтомский. - Я знал, что, если попадусь в ваши руки, вы расстреляете меня. Я так спокойно чувствую себя потому, что ежеминутно готов к смерти.. Теперь, перед смертью, я скажу вам, кому вы обязаны тем, что поезд с дружинниками благополучно ушел, спасая участников и руководителей боевой дружины и членов стачечного комитета. Когда все дороги в Москве были захвачены войсками, я вывез дружину, несмотря на то что около станции «Сортировочная» на огородах вы угрожали мне пулеметами. В этом опасном месте, на совершенно открытой местности, удобной для обстрела пулеметами, я развил скорость поезда до 70 верст в час. Я сам управлял паровозом. Вы ранили тогда шесть человек, но ни одного не убили. Все спаслись и находятся далеко. Вам не догнать их. Вместе с тремя рабочими Люберецкого завода Ухтомский был расстрелян.
§ 27. 1905 год в Московской губернии
На фабриках и заводах Московской Московский губернии было занято около 180 тысяч
рабочих. Многие из них были связаны с сельским хозяйством. Условия труда на предприятиях губернии были значительно хуже, чем на заводах и фабриках Москвы. Весной 1905 года Московским комитетом большевиков был создан окружной комитет для работы в губернии. Окружным организатором назначили рабочего Андрея Васильевича Шестакова (Никодима). После Великой Октябрьской социалистической революции А. В. Шестаков стал одним из видных историков, член-корреспондентом Академии наук СССР. Никодим была его партийная кличка. А. В. Шестаков, С. А. Богородицкий (врач) и другие
члены окружного комитета организовывали стачки в городах и рабочих поселках Московской губернии, создавали боевые дружины, готовя их к вооруженному восстанию. Окружной комитет помогал объединить борьбу рабочих и крестьян в губернии. Окружным комитетом была организована подпольная типография. Она помещалась в Москве в доме № 6 по Старой Басманной улице (теперь улица Карла
Маркса). На фасаде дома вывеска модного ателье дамского платья. В передней комнате портниха, жена
железнодорожника Куликова, принимала заказчиц, а в задней комнате набирали листовки. После переезда Куликовых на Коровий вал (ныне Добрынинская улица), в дом № 11, типография продолжала здесь ту же работу до поражения революции 1905—1907 годов. Она была закрыта по указанию окружного комитета. Первыми в Московской губернии в 1905 году поднялись рабочие большого промышленного Богородского уезда. В нем было 78 фабрик с числом рабочих от 500 до нескольких тысяч человек.
Хлопчатобумажные, шелкоткацкие, красильные фабрики Орехова, Павловского Посада, Богородска, Гжельские фарфоровые, Кудиновские кирпичные заводы были известны далеко за пределами уезда. В местечке Никольском, селах Глухове, Орехове, Зуеве фабрики принадлежали семье Морозовых.
О кровавой расправе 9 января 1905 года в Петербурге рабочие морозовских фабрик узнали лишь через
несколько дней. Эта весть послужила сигналом к началу борьбы. Рабочие забастовали. Движение охватило весь уезд. Свыше 30 тысяч человек приняло участие в этой первой в 1905 году большой стачке, продолжавшейся 24 дня. Стачка показала рост пролетарской солидарности и организованности.
Наибольший размах стачечное движение приобрело в Богородском уезде в октябре и декабре 1905 года. В дни октябрьской стачки на морозовских фабриках в Орехове были созданы Советы рабочих депутатов. На многих фабриках создавались боевые oтряды дружинников. Рабочая солидарность, стойкость, с которой держались бастующие, растущая с каждым днем активность масс перепугали фабрикантов и уездные власти. Они просили направить в уезд воинские части. Уезд был наводнен солдатами и казаками. У рабочих же не хватало оружия, поэтому движение в уeзде было подавлено.
Социал-демократическая организация была разгромлена, многие сосланы в Туруханский и Нарымский края, отправлены на каторгу. Зверства и бесчинства казаков не прекращались в уезде весь декабрь.
Не забыли рабочие Богородска, Орехово-Зуева, Павловского Посада своих героев. Площадь в городе Ногинске названа именем большевика И. Бугрова — члена Совета рабочих депутатов в 1905 году. В Орехово-Зуеве поставлен памятник В. Барышникову. В 1917 году он был членом Московского губернского исполкома, в 1919 году — комиссаром армии на Южном фронте. Помнят старые рабочие врача С. А. Богородицкого, умершего в тюрьме, П. Черепнина, могила которого бережно охраняется трудящимися города. Рабочие Коломенского машиностроительного завода (теперь Коломенский завод имени Куйбышева) принимали активное участие в революционном движении с 1894 года. В октябре 1905 года в Коломне возник Совет рабочих депутатов. Совет организовал помощь бастующим рабочим, взял под контроль заводскую лавку, из которой по талонам, выдаваемым Советом, отпускались бесплатно продукты наиболее нуждающимся рабочим. К Совету обращались крестьяне ближайших сел. В начале декабря 1905 года Московский окружной комитет возложил на большевиков Коломны задачу:
захватить власть, не пропускать через станцию Голутвино войска к Москве, вооружить рабочих.
В середине декабря на помощь в Москву была направлена большая часть коломенской дружины. Но добраться до Москвы она не успела. 18 декабря на станцию Голутвино прибыл отряд солдат Семеновского полка. Поезд с карателями шел под красным флагом, и нападение было совершено неожиданно. Дружинники бросились к баррикаде. Несколько раз они отбивали атаки солдат, и лишь после того, как каратели начали бить по баррикаде из пушек прямой наводкой, дружинники отошли.
Весь поселок оцепили войска, начались аресты. Среди арестованных были председатель Совета рабочих депутатов Д. Зайцев, член Коломенского комитета РСДРП В. Татарыков, В. Дорф и другие. За станцией у водокачки приговоренных поставили перед солдатами. — Солдаты, помните — убиваете братьев своих, восставших против кровавого царя, — начал В. Татарыков. Но ему не дали договорить, раздался залп. Зайцев и Дорф успели в один голос крикнуть: «Да здравствует революция!» — и вместе, подкошенные пулями, упали на край рва. Славный подвиг коломенских большевиков не забыт. К десятилетию Великой Октябрьской социалистической революции прах расстрелянных был торжественно перенесен в братскую могилу в центр города, на площадь Двух революций.
В Голутвине, на здании вокзала — мемориальная доска в память погибших в декабре 1905 года. Несколько улиц города названы именами героев 1905 года. Такую же революционную борьбу в 1905 году вели многие рабочие Подольского, Серпуховского, Егорьевского, Клинского, Дмитровского и других уездов Московской губернии. В Московской губернии было до 44% безлошадных дворов. В некоторых селах число безлошадных доходило до 70 %. Поэтому многие крестьяне разорялись и вынуждены были уходить в города на заработки. Одновременно с ростом деревенского пролетариата росла сельская буржуазия, кулачество. Крестьяне начали осознавать, что им нельзя ждать спасения от царя.
Союз рабочего класса с трудовым крестьянством В. И. Ленин считал одним из решающих условий победы революции. Московский окружной комитет большевиков вел большую работу среди крестьян. Он создавал
крестьянские комитеты. Они вели агитацию среди крестьян за конфискацию помещичьей земли, распространяли нелегальную литературу, организовывали митинги, демонстрации, открытые выступления против самодержавия. Большевистские прокламации, газеты, брошюры политически воспитывали крестьян. Исключительно большое значение имела брошюра В. И. Ленина «К деревенской бедноте».
В деревнях Московской губернии чаще всего во главе революционного движения стояли революционно
настроенные рабочие и крестьяне. В Зарайском уезде организатором крестьянской борьбы был крестьянин села Луховиц И. Г. Корнев. Ему партия специально поручила вести работу в деревне. Чтобы скрыть свою деятельность, И. Корнев открыл чайную. В Подольском уезде крестьян организовывали на борьбу рабочие Климовокого механического завода (теперь Климовский машиностроительный завод). В октябрьские дни 1905 года они устраивали в деревнях митинги. В Вороновской волости Подольского же уезда во главе крестьянского движения стоял учитель Кудрявцев.
Под непосредственным влиянием большевистской агитации крестьяне Московской губернии летом 1905 года запахивали помещичьи земли, громили имения, жгли усадьбы. Подъем рабочего движения осенью 1905 года вызвал новый рост крестьянских выступлений. Так, крестьяне сел Аксенчиково, Плужниково, Чернецкое, Ходаево, Скурыгино Подольского уезда (ныне населенные пункты вблизи Подольска) составили приговоры, в которых отказывались платить подати, выкупные платежи, давать рекрутов, требовали созыва Учредительного собрания. 13 ноября 1905 года в селе Быково Быковской волости Бронницкого уезда (ныне Люберецкий район) крестьяне постановили добиваться права избрания их представителей в Государственную думу путем всеобщего, равного, прямого и тайного голосования без различия пола, вероисповедания и национальности, отмены всех податей и повинностей, бесплатного обучения для всего народа, ликвидации частного землевладения, передачи земли в собственность народа с условием, что ею будут пользоваться без батрацкого труда. В селе Якшине Коломенского уезда крестьяне вынесли решение признать имение соседнего помещика своим, запретить помещику рубку леса. 21 ноября крестьяне Моревской волости Рузского уезда на сходе лишили кулаков права голоса и приняли решение отобрать землю не только у помещиков, но и у кулаков.
Так революция усиливала классовые противоречия в деревне, способствовала росту классового самосознания крестьян-бедняков, больше и больше крепила союз этих слоев крестьянства с пролетариатом. С особенной силой развернулось крестьянское движение в Марковской волости
Волоколамского уезда. В этой волости (ныне Моносеинский сельсовет Волоколамского района)
князья Мещерский и Голицын владели 13 тысячами десятин земли, а крестьянский надел составлял только около десятины, да и то больше неудобной земли — болот и кочек. Чересполосица была такова, что 12 десятин княжны Шаховской в той же волости оказались в центре крестьянских полей и крестьянам приходилось арендовать эту землю по высоким ценам. Крестьяне уходили на заработки в город, где устанавливали связи с рабочими, вовлекались в революционную работу. Вернувшись в деревню, они становились активными борцами за свободу. Московский окружной комитет большевиков создал в Маркове волостную партийную организацию. Она занималась распространением литературы, подготавливала выступления крестьян. Во главе организации стояли агроном А. Зубрилин и учитель из села Гора В. Никольский. В деревнях были созданы «тройки» из активных крестьян. Эти «тройки» и сплачивали крестьян для борьбы за землю и свободу. В октябре 1905 года крестьяне села Белая Колпь попросили князя Шаховского отдать им безвозмездно участок земли. Князь отказал им в этом. Тогда они настойчиво потребовали землю, и князю пришлось уступить. 31 октября 1905 года в Маркове был созван сход. На сход пришли крестьяне и из других сел. На этом сходе крестьяне приняли приговор, составленный агрономом А. Зубрилиным. В приговоре рассказывалось о бесправном положении крестьянства, о несправедливости реформы 1861 года, о необходимости увеличить крестьянские наделы, уменьшить налоги, отменить выкупные платежи, обучать всех детей за счет государства, обеспечить свободу слова, собраний, печати. В ноябре 1905 года был созван волостной сход. Вся Марковская волость приняла этот приговор и внесла в него важные дополнения: свергнуть самодержавие и немедленно созвать Учредительное собрание. В волости стал хозяином народ. Возникла Марковская республика. Во главе ее стал избранный крестьянами старшина Иван Рыжов. Власти неоднократно требовали от И. Рыжова сдачи дел. Но он твердо стоял на своем, говоря: лишь волостной сход может снимать и назначать старшину. Только 18 июля 1906 года И. Рыжов был арестован и после суда выслан в Тобольскую губернию. Но и после его ареста крестьяне отказались признать старшиной кандидата, выдвинутого властями. Они снова выбрали старшиной И. Рыжова и требовали его освобождения. Окончательно подавить революционное движение в волости царским властям удалось лишь осенью 1906 года.
ДОКУМЕНТ
ПРОКЛАМАЦИЯ МК РСДРП, ПРИЗЫВАЮЩАЯ К ВСЕОБЩЕЙ ЗАБАСТОВКЕ Октябрь 1905 г. Российская социал-демократическая рабочая партия. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! » ВСЕОБЩАЯ ЗАБАСТОВКА
Товарищи! Рабочий класс восстал на борьбу. Бастует пол-Москвы. Скоро, может быть, забастует вся Россия. В могучем порыве рабочий класс стремится свергнуть вековой гнет наси-лья и произвола. Рабочий класс объявил борьбу на жизнь и смерть правительству воров и разбойников — царскому самодержавию. Он объявил войну и капиталистам — виновникам его нищеты. В этот великий миг каждый, кто не обратился в бесчувственный камень, каждый, в груди у кого бьется пролетарское сердце, должен встать на борьбу. Кто не с нами — тот против нас, кто сидит теперь сложа руки — тот изменник рабочему делу. Бастуйте же все до единого. Идите на улицы, на наши собрания. Выставляйте наши требования экономических уступок и политической свободы. Московский комитет РСДРП Октябрь 19015 г. Государственный Музей революции СССР.
