А.А.Волков. "Русская литература ХХ века. Дооктябрьский период." Издательство "Просвещение", Москва, 1964 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
ЛИТЕРАТУРА КРИТИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА
В 90-е ГОДЫ И В ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИОННОГО ПОДЪЕМА
90-х годах в литературе появляется целый ряд новых писателей: А. Куприн, И. Бунин, В. Вересаев, Н. Гарин-Михайловский, Н. Телешов, Е. Чириков, С. Найденов, С. Скиталец, С. Гусев-Оренбургский, Н. Тимковский, А. Свирский, С. Елеонский, И. Шмелев, В. Тан-Богораз, С. Юшкевич, Д. Айзман и другие. Эти писатели очень различны по своим общественным взглядам, по художественным принципам, по таланту. По-разному сложились их судьбы и в последующие годы: одни из них развивали демократические элементы своего мировоззрения и пришли к социализму; другие, из страха перед революцией, отказались от убеждений и симпатий своей молодости и пошли в услужение реакции. Но в те годы, о которых идет речь, творчество этих писателей входило в русло демократического движения, широко развернувшегося накануне первой русской революции. Общим для них было тогда и тяготение к реализму. Если декадентство, получившее широкое распространение к началу XX века, развернуло свою шумную, крикливую деятельность на страницах «Весов», «Золотого руна», «Нового пути», то другой литературный лагерь — реалистический, противостоявший декадентству идейно и художественно, образовался вокруг издательства и сборников «Знание». В той мере, в какой можно говорить о символизме как некоем целостном, хотя внутренне и противоречивом течении, с полным правом можно говорить и о «Знании» как объединении писателей, являвшемся центром прогрессивной демократической литературы начала XX века, тесно связанном с именем Горького. Книгоиздательское товарищество «Знание», существовавшее с 1898 года, до вхождения в него Горького представляло собой коммерческое предприятие, издававшее культурно-просветительную и научно-популярную литературу, рассчитанную на массы и имеющую широкое распространение в народе. В 1900 году в члены товарищества был приглашен Горький, и с его деятельностью, особенно с тех пор как он стал во главе издательства, связана коренная реорганизация издательства. Наряду с научно-популярной литературой оно стало издавать произведения современных русских писателей, а с 1904 года, по инициативе Горького, начали выходить сборники «Знание», сыгравшие очень значительную роль в русской литературе этой эпохи. Творческой базой альманахов и издательства «Знание» явилось объединение писателей «Среда». На одном из очередных собраний «Среды» был составлен первый сборник «Знания» из произведений участников этого кружка; те же члены «Среды» явились авторами произведений, издаваемых «Знанием». Кружок «Среда» собирался по средам на квартире у писателя Телешова. В этот кружок вошли многие из указанных выше писателей. Посещали «Среды» и художники А. Васнецов, Левитан, Головин. Бывал здесь и близкий друг Горького — знаменитый артист Шаляпин. В собраниях «Среды» также принимали участие писатели старшего поколения — Чехов, Короленко, Мамин-Сибиряк. Горький впоследствии стал признанным идейным вдохновителем «Среды». Приезжая в Москву, он посещал литературные «Среды» и принимал в них активное участие. Горький сам привлекает в «Среду» ряд молодых писателей, в том числе Андреева, Скитальца, Гусева-Оренбургского и других,впоследствии получивших известность благодаря сборникам «Знание». Несмотря на идейные и художественные различия участников, кружок писателей «Среда» по своему характеру имел демократическую ориентацию. Хотя кружок стал на позиции невмешательства в политику, занимаясь исключительно творческими вопросами, тем не менее в него проникал политический дух, и это прежде всего было связано с влиянием Горького. В это время Горький как художник приобретает огромную популярность, становится европейски знаменитым писателем и авторитетом в среде не только молодых, но и сложившихся литераторов, оказывает огромное идейное и художественное влияние на судьбы литературы того времени. У Горького была ясно выраженная положительная программа, сочетавшаяся с громадной культурой. Как гуманист, воспевший человека — хозяина природы, преобразователя общества на новых, разумных началах, он страстно боролся за свои идеалы не только творчеством, но и всей своей общественной деятельностью. И эта позитивная программа великого писателя обеспечила ему роль идейного руководителя демократической литературы. Горький никогда не отделял себя от прогрессивной литературы своего времени, он стремился обратить каждый честный талант на службу прогресса и демократии. Вот почему он тесно связывается с писателями демократического направления и сплачивает их вокруг «Знания». С изданием сборников «Знания» «Среда» стала еще более сплоченным творческим объединением, с ясно выраженной программой и с ориентацией на массового читателя. Сборники «Знания» выходили в больших, невиданных для того времени тиражах (40—60 тысяч) и имели широкую популярность в читательских массах. Роль и значение сборников были отмечены на страницах печати. Если декадентские журналы третировали их за реализм и демократическую тенденцию, то прогрессивная печать сразу же оценила их значение. «Знание» не выпускало специальных деклараций и манифестов, какими изобиловали органы символистов, акмеистов и футуристов. Его знаменем был Горький.
В своих воспоминаниях С. Скиталец (Петров), отмечая чуткое отношение Горького к его творчеству в начальный период литературной деятельности, рассказывал о том плодотворном влиянии, которое оказал на него старший писатель, и подчеркивал, что он был одним из многих, испытавших могучее воздействие Горького. Горький имел огромный авторитет среди писателей, и чем крупнее они были, тем сильнее испытывали его плодотворное влияние. А. И. Куприн после выхода в свет повести «Поединок» писал Горькому: «Теперь, когда уже все окончено, я могу сказать, что все смелое и буйное в моей повести принадлежит Вам. Если бы Вы знали, как многому научился я от Вас и как я признателен Вам за это». Л. Андреев вспоминал: «Пробуждению истинного интереса к литературе, сознанием важности и строгой ответственности писательского звания я обязан Максиму Горькому» (1). А в письме к Горькому говорил: «Вас назвали «Буревестником». А еще бы вернее назвать «Буреглашатаем»... Вы не только сообщаете о грядущей буре: вы бурю зовете за собой». Плодотворное влияние Горького на писателей осуществлялось в непосредственной творческой помощи, в письмах и личном общении. А. Толстой в своих воспоминаниях о Горьком писал: «Горький первого периода — романтик по форме, большевик по целеустремленности... Несомненно, Горький подготовил революционный темперамент в интеллигенции (и отчасти в пролетариате) перед революцией 1905 года». Таким образом, деятельность писателей-реалистов предреволюционного периода протекала под идейно-художественным влиянием Горького. Это влияние соответствовало интересам пролетарского революционного движения, интересам освободительной борьбы. ---------------------- 1. «Горьковские чтения», т. I, изд. АН СССР, 1940, стр. 189—190. ---------------------
На долю партии пролетариата выпала исторически ответственная задача. В 1905 году Ленин писал: «В современной России не две борющиеся силы заполняют содержание революции, а две различных и разнородных социальных войны: одна в недрах современного самодержавно-крепостнического строя, другая в недрах будущего, уже рождающегося на наших глазах буржуазно-демократического строя. Одна — общенародная борьба за свободу (за свободу буржуазного общества), за демократию, т. е. за самодержавие народа, другая — классовая борьба пролетариата с буржуазией за социалистическое устройство общества» (1). Общенародная борьба за свободу нашла свое широкое отражение в творчестве писателей критического реализма. «Пролетарская борьба,— писал Ленин,— захватывала новые слои рабочих и распространялась по всей России, влияя в то же время косвенно и на оживление демократического духа в студенчестве и в других слоях населения» (2). Характеризуя особенности освободительного движения начала 900-х годов, В. И. Ленин писал: «Рабочее движение переходит в открытую политическую борьбу и присоединяет политически проснувшиеся слои либеральной и радикальной буржуазии и мелкой буржуазии: 1901/2— 1905» (3). По определению В. И. Ленина, поддержка пролетариатом «всех непоследовательных (т. е. буржуазных) демократов и осуществляет идею гегемонии» (4). Таким образом, сплочение передовой демократической литературы было в интересах пролетарского революционного движения. Борьба с реакционным царским режимом объединяла всю передовую литературу тех лет, выступившую с обличением средневековых, полукрепостнических учреждений, которые, как указывал Ленин, «гнетущим ярмом лежат на пролетариате и на народе вообще, задерживая рост политической мысли» (5). Именно на эти средневековые устои и учреждения был направлен критический пафос демократической литературы. Литература критического реализма проникнута идеей защиты человеческой личности и человеческого достоинства, попираемых господствующими классами. В творчестве ряда писателей-реалистов 90—900-х годов дается критическое изображение застоя, рутины, мещанской пошлости, опустошающей жизнь людей. Мрачный и затхлый быт, охраняемый господствующими классами, комплекс тех реакционных явлений в жизни, которые получили наименование «окуровщины», изображены во многих произведениях критиче- --------------------- 1. В. И. Ленин, Сочинения, т. 9, стр. 280—281.
2. В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, стр. 484. 3. В. И. Ленин, Сочинения, т. 10, стр. 73. 4. В. И. Ленин, Сочинения, т. 8, стр. 60. 5. В. И. Ленин, Сочинения, т. 1, стр. 272. ---------------------- ского реализма. В обличении собственнического мира эта литература сближается с Горьким. Но писатели критического направления не были столь последовательны, как Горький, и нередко видели истоки эгоистической пошлости и подлости в самой природе человека. Особенно был далек от Горького и в изображении человека, и в раскрытии причин общественного зла Л. Андреев. Он начал свой путь реалистическими рассказами, сочувственно изображающими маленьких людей, патетически разоблачающих милитаризм и полицейски-судебные жестокости самодержавного государства, но постепенно эволюционировал к беспросветному пессимизму, к убеждению, что людьми руководят звериные инстинкты, определяющие поведение человека. Однако многие из писателей-реалистов уже понимали, что недостатки и пороки буржуазного общества заложены в самом социальном строе. К таким писателям принадлежал Куприн, критиковавший в своих произведениях весь уклад царской армии. Обличение пошлости и застоя как следствия буржуазного уклада жизни дается в ряде произведений В. Вересаева, Е. Чирикова, Н. Тимковского, С. Гусева-Оренбургского и многих других. В рассказе «Фауст» Е. Чириков дает такую собирательную характеристику пошлости мещанского прозябания: «Все живут изо дня в день, скучают,— сплетничают, говорят о квартирах и о местах, играют в карты, родят детей и жалуются: мужья на жен, а жены на мужей. И никакой торжествующей любви нет, а есть только торжествующая пошлость, подлость и скука». Такая оценка жизненных устоев мещанства конкретизируется в ряде произведений писателей критического реализма. Борьба этих писателей с торжествующей пошлостью была глубоко прогрессивна. Демократическая литература отстаивала права национальных меньшинств в царской России и обличала великодержавный шовинизм и национализм. Таковы рассказы Куприна, в которых показано звериное лицо царизма в его отношении к угнетенным народностям; рассказы Елпатьевского, где в резко критических тонах рассказывается об угнетении царизмом остяков, тунгусов. Об угнетенном положении евреев при царизме писали Юшкевич, Айзман, Чириков. В произведениях этих писателей, посвященных жизни национальных меньшинств в России, защищались права угнетенного человека.
Демократизм литературы критического реализма проявился в годы непосредственного революционного подъема. В значительной степени под влиянием Горького, а главное — под воздействием самих революционных событий писатели критического реализма становятся выразителями революционных настроений, резко выступают против существующего деспотического строя. Объединение этих писателей вокруг насущных революционных задач имело огромное значение. В обличении реакционного режима сказался патриотизм писателей этого направления, ибо критика русской действительности велась ими в интересах народа. Н. И. Тимковский в 1906 году в журнале «Новое слово» писал о реакционерах, называвших себя патриотами: «Они кричат, что любят русский народ,— зачем же они бьют его, истязуют, разоряют, преследуют его угрозами, карами и делают из его жизни каторгу? Разве так поступают любящие люди? И какую же Россию они любят? Ту ли, которая работает до кровавого пота на родных полях, добывая для России хлеб, на фабриках, заводах, рудниках, в бесчисленных мастерских, или ту Россию, которая сидит в канцеляриях, издает циркуляры, катается в каретах, ворочает миллионами?..» Развивая свою мысль Н. И. Тимковский справедливо называет представителей этой второй России «фальшивыми патриотами» и пишет по их адресу, что они громче других кричат: «Ура, за Русь святую! За веру православную!» — а в сущности им нет никакого дела до России, работающей на полях, на фабриках и в мастерских». «Движение самих масс» не могло не влиять на молодое поколение писателей демократического направления, хотя конечные политические и экономические цели этого движения им были неясны. Революционное содержание эпохи нашло свое отражение в расширении круга общественных интересов этих писателей, в стремлении проникнуть в самые различные сферы жизни и широко воспроизвести картины действительности. Российское мещанство, крестьянство, мелкобуржуазная интеллигенция, буржуазия, военная среда, полупролетарское ремесленное население городов — все эти классы и прослойки русского общества являются объектом исследования и изображения писателей-реалистов. К сожалению, важнейшая тема современности — жизнь и борьба рабочего класса — ими мало затрагивается, и это объясняется в первую очередь теми сословными историческими причинами, которые не позволяли им подняться до понимания подлинных интересов всего народа. Сказанное отнюдь не значит, что писатели-реалисты лишь критиковали эксплуататорский строй, только обличали буржуазное общество. Честные и талантливые люди, они не могли пройти мимо нарастающего возмущения в деревне, в среде городской бедноты, в солдатской казарме. Но опять-таки они не видели, что в авангарде освободительного движения шел пролетариат, что глубина изображения действительности в революционную эпоху прямо и непосредственно зависела от понимания роли пролетариата в обостряющейся общественной борьбе. Нельзя сказать, что жизнь пролетариата совершенно выпала из поля зрения этих писателей. Но в тех немногих произведениях, которые были обращены к жизни рабочего класса, не было главного — глубокого понимания смысла революционной борьбы. В то время как пролетариат, руководимый большевистской партией, вел борьбу за свержение самодержавия, многие писатели-реалисты сводили эту борьбу к экономическим требованиям («Бирючий остров» А. Кипена); в других произведениях («В октябре» Кипена, в драмах Юшкевича «Голод» и «Король», в «Стране отцов» Гусева-Оренбургского) революционный пафос борьбы с самодержавием снижался схематизмом и отвлеченностью образов положительных героев. Если же писатель и создавал полнокровный художественный образ положительного героя, то этот герой оказывался носителем отвлеченного буржуазного гуманизма, а не передовых революционных настроений. Тем не менее писатели-реалисты на пороге первой русской революции занимали прогрессивную-позицию. Создаваемые ими образы горячих протестантов против жестокой и несправедливой жизни как бы подготавливали появление в литературе нового героя. Писатели-реалисты значительно лучше знали провинциальную, крестьянскую Россию, видели, как растет сопротивление в многомиллионной массе народа, и с большой силой воссоздавали настроения стихийного недовольства. Весьма характерна в этом отношении повесть Гусева-Оренбургского «Страна отцов». Образы крестьянского вожака Алексея и в особенности социал-демократа Васеньки художественно схематичны и идейно ограничены именно потому, что писатель, пытаясь показать их носителями передового мировоззрения, в силу собственной ограниченности не мог создать вдохновенные образы борцов за свободу, несущих в народ призыв к восстанию. Сам бывший священнослужитель, Гусев-Оренбургский глубоко выразил сложную и мучительную ломку сознания священника Ивана, который не может согласовать проповедь христианской покорности и смирения с волчьими законами буржуазного общества. Отец Иван порывает с церковью и ищет новых путей. Портрет отца Ивана во многом автобиографичен. Автобиографичность центральных образов, выражающая содержание идейных исканий, весьма характерна для творчества писателей-реалистов в годы, когда особое значение приобрел вопрос: с кем и куда идти? О том, как сложно было решить этот вопрос людям, еще тесно связанным с кодексом буржуазных взглядов и принципов, говорит трагическая судьба ряда крупных русских писателей, не выдержавших первых испытаний и оказавшихся в лагере реакции после поражения первой русской революции и эмигрировавших после победы Октября.
Писатели критического реализма не имели сколько-нибудь четкой революционной программы; они выражали идеи общенародного протеста, ратовали за широкие гражданские права угнетенных сословий. Тем не менее многие произведения пйсателей-«знаниевцев» играли революционизирующую роль. Особенно острыми произведениями были: «Поединок», «События в Севастополе», «Тост», «Сны» Куприна, «На войне» Вересаева, «Полевой суд», «Лес разгорался» Скитальца, «Страна отцов» Гусева-Оренбургского, «К звездам» Андреева, «В Октябре» Кипена, «Терновый куст», «Ледоход» Айзмана, «Евреи», «Голод» Юшкевича, «Мужики» Чирикова, «Чернозем» и «Джордано Бруно» Бунина. Во всех этих произведениях ставились большие вопросы жизни различных слоев русского общества накануне первой русской революции. Эти произведения были выдержаны в реалистическом духе, по своим идеям и языку они были доступны массам. О революции 1905 года писали: В. Тан-Богораз («Дни свободы», «На тракту»), Н. Тимковский («Страшный день»), Н.Телешов («Начало конца»), И. Шмелев («Гражданин Уклейкин»), С. Сергеев-Ценский («Молчальники») и многие другие. Было бы глубоко несправедливым недооценивать значение этих произведений, появившихся в разгар борьбы. Они были важны своей актуальностью, тем, что мобилизовали передовое общественное мнение вокруг происходящих событий, тем, что объективно пропагандировали борьбу. Особенно большой общественный резонанс в дни первой русской революции имела замечательная повесть А. Куприна «Поединок», опубликованная в шестом сборнике «Знание» за 1905 год. Вышедшая в период наивысшего революционного подъема, повесть сразу стала крупным общественным явлением.
Горький дал «Поединку» следующую оценку: «Великолепная повесть. Я полагаю, что на всех честных, думающих офицеров она должна произвести неотразимое впечатление. Целью А. Куприна было приблизить их к людям, показать, что они одиноки от них. В самом деле, изолированность наших офицеров — трагическая для них изолированность. Куприн оказал офицерству большую услугу. Он помог им до известной степени познать самих себя, свое положение в жизни, всю его ненормальность и трагизм» (1).
Повесть Куприна может служить яркой иллюстрацией к характеристике царской армии, данной В. И. Лениным: «...казарма насквозь пропитана духом самого возмутительного бесправия. Полная беззащитность солдата из крестьян или рабочих, попирание человеческого достоинства, вымогательство, битье, битье и битье» (2). ----------------------
1. Интервью Горького, опубликованное в газете «Биржевые ведомости» от 22 июня 1905 г. 2. В. И. Ленин, Сочинения, т. 4, стр. 390. ---------------------- Своей резкой критикой царской армии, ее реакционного командования Куприн нанес чувствительный удар самодержавию, угнетавшему народ при помощи военно-полицейской силы. Царская армия с ее бездарным, морально вырождающимся командованием предстает в «Поединке» во всем своем неприглядном обличье. Перед читателем проходит целая галерея тупиц и выродков, лишенных каких-либо проблесков человечности. Несмотря на то что сам автор был далек от революционного мировоззрения, повесть подводила читателя к выводам о необходимости революционной ломки общественного строя. Именно так расценивала повесть Куприна прогрессивная критика. А. В. Луначарский, откликнувшийся на «Поединок» большой статьей, писал: «Между тем борьба за радикальное переустройство общества людей разгорается все более: для представителей трудового класса все яснее становится, что нужно именно коренное пересоздание всего общества, работа эта огромна, сопротивление колоссальное» (1). Куприн правдиво изображает это «колоссальное сопротивление» царизма, использовавшего армию как средство защиты реакционного строя. В изображенной Куприным офицерской среде мы встречаем те же черты мещанского, косного и застойного жизненного уклада, которые превосходно раскрыл Горький в своих художественных произведениях того же периода и затем в «Заметках о мещанстве». «Великое спасибо Горькому,— писал Куприн в статье, посвященной восстанию на «Очакове»,— за его статьи о мещанстве. Такие вещи помогают разбираться в событиях».
Горячим поборником социального освобождения Куприн выступает в рассказе «Тост», написанном в 1905 году. Он воспевает тех, чьим знаменем был лозунг «Долой тиранов!», кто боролся и умирал «за свободную жизнь грядущего человечества».
События русско-японской войны нашли яркое, правдивое изображение в записках «На войне» В. Вересаева и в его «Рассказах о войне». В период русско-японской войны Вересаев в качестве военного врача имел возможность непосредственно наблюдать военные операции на Дальнем Востоке. Война и революция рассматривались Вересаевым как события, тесно связанные между собой. Он утверждал, что не на фронте, а именно в центре России была «великая жажда разрушения» прогнившего строя.
Тот факт, что сборники «Знание» широко и объективно, с демократических позиций освещали крупнейшие события — русско-японскую войну и первую революцию,— свидетельствует об их большом социально-политическом значении для своего времени. Почти все писатели-«знаниевцы» в той или иной степени откликнулись на события, волновавшие всех. Так, в повести «Огарки» (опубликованной в десятом сборнике «Знание» за 1906 г.) Скиталец обращается к одной из горьковских тем — к изображению «дна». В повести немало мест, прямо навеянных Горьким. Интересны образы слесаря Михельсона, высланного из Петербурга за политическую неблагонадежность, и кузнеца Сокола. Михельсону присущи черты подлинного пролетария — он не может жить без работы, помогает всем окружающим. Годы ссылки не сломили его. Он по-прежнему полон протеста против хозяев, возглавляет забастовку рабочих. Близок Михельсону и кузнец Сокол. По-горьковски говорит он одному из обитателей ночлежки, фельетонисту: «Вы бы написали про начальство да про купцов, про эту мошну расейскую, дикую, которая весь рабочий люд гнет, мнет и бьет; про нее бы, грязную и нахальную, написали бы вы, как она оскорбляет и унижает нас, да и не понимает еще всей силы унижений наших, потому что у нас больше чести и уважения к человеку, чем у них, потому что очень уж у нее, у мошны у этой, рабского много, чтоб ей задохнуться в себе самой!» Сокол обрушивается на эксплуататоров за то, что они в нем «человека топчут», «за человека не считают его». Однако в повести сказалась идейная ограниченность Скитальца, неопределенность его мировоззрения. Скиталец не видит разницы между рабочими — носителями подлинного революционного протеста и «огарками» с их анархизмом. Устами деклассированного журналиста Небезызвестного автор возвещает близкий приход бури: «Придут дни, великие дни! Мелкую речку покроет грозно бушующее море, будет великая буря, великий гнев! И в первой волне возмущенного народа пойдут Михель-соны и Соколы. Северовостоковы будут строить баррикады, поднимая самые громадные тяжести, и будут драться на баррикадах все долго и много терпевшие, все озлобленные, все годами копившие горечь свою, и явятся среди них вожди и герои!» Само стремление Скитальца отразить процесс назревания «великой бури» свидетельствовало о плодотворном воздействии на него революционных событий. Под воздействием их Д. Айзман написал трагедию «Терновый куст» (1906)— наиболее прогрессивное из его произведений. «Когда я писал мою пьесу,— читаем мы в письме Айзмана к Горькому,— я чувствовал, что зажег меня Максим Горький, без него «Терновый куст» либо не был бы написан вовсе, либо вышел бы значительно слабее. Было поэтому просто и естественно посвятить работу именно Горькому, факелу — зажигающему» (2). -------------------- 1. А. В. Луначарский, Критические этюды, Л., 1926, стр. 279 (статья «О чести», 1906).
2. М. Горький, Материалы и исследования, т. II, изд. АН СССР, 1936, стр. 328. ----------------------
И действительно, в «Терновом кусте» Айзман правдиво рассказал о героизме людей, жертвующих собой во имя человеческого счастья. Эта пьеса в значительной мере свободна от недостатков, характерных для творчества Айзмана, писателя с весьма неопределенными политическими настроениями. В ней нет характерных для Айзмана натуралистических описаний зверств погромщиков. Айзман вкладывает такие слова в уста одной из героинь: «Никто не видел, как бог создавал человека. Но все мы видим, как мучители создают жизнь. И их должны мы толкнуть в локоть... Мы должны связать их и опрокинуть, обессилить их и уничтожить... Дела теперь нужны огромные, отсюда и до облаков». В своих воспоминаниях Н. Телешов говорит о той «общественной встряске», которую произвело в литературе появление Горького. И сам Телешов ощутил на себе силу его появления. «Его рассказы,— писал он, вспоминая те годы,— бодрящие и непокорные, облеченные в красивую, яркую форму, с загадочной, как и он сам, заманчивой перспективой, насыщенной буйной волей и уверенностью, что человек все может, являлись, как нельзя более кстати в то нелепое и гнетущее время...» (1) В ряде легенд, написанных Телешовым, чувствуется эта «буйная воля» Горького. В «Песне о трех юношах», в «Живом камне» слышатся те же мотивы самоотверженной любви к народу, которые уже прозвучали в «Песне о Соколе». Герои легенд Телешова, подобно Данко, смело идут на смерть ради блага людей.
Телешов советуется с Горьким по многим творческим вопросам. Он спрашивает у Горького, писать ли ему рассказ о «черной сотне», и Горький одобряет его намерение. В результате появляется рассказ Телешова «Крамола». С одобрения Горького Телешовым были написаны рассказы «Надзиратель» и «Начало конца», звучавшие как приговор реакционному режиму.
Даже такой далекий от революционных событий писатель, как И. Бунин, испытал влияние Горького. В стихотворении «Джордано Бруно», напечатанном в четырнадцатом сборнике «Знание» за 1906 год, он провозгласил хвалу мужественному борцу с деспотизмом и тиранией, и эта хвала воспринималась как симпатия к современным борцам за свободу и призыв к борьбе: «Умерший в рабский век, бессмертием венчается — свободным». В период первой русской революции писатели-реалисты стали естественными союзниками Горького, бывшего для них не только глашатаем больших социальных перемен, но и беспощадным и самым глубоким критиком российского мещанства, -------------------- 1. Н. Телешов, Записки писателя, изд. «Советский писатель», М., 1952, стр. 89. --------------------- ренегатствующей интеллигенции. Широкое привлечение писателей-реалистов в сборники «Знание» имело огромное значение для роста и сплочения демократической литературы. Далеко не все, что помещалось в сборниках «Знание», полностью удовлетворяло Горького. Он постоянно стремился направить творчество участников «Знания» в сторону пролетарской борьбы, показать им нового читателя, нетерпеливо ждущего ответа на жгучие вопросы освободительного движения. Но Горький должен был постоянно учитывать идейные возможности писателей, влияние событий на их настроение. Большинство «знаниевцев» были временными союзниками революции, но не ее убежденными борцами. Произведения, печатавшиеся в сборниках «Знание», с большим интересом, сочувственно воспринимались демократическим читателем. В годы революции сборники затмили собой все другие беллетристические периодические издания, и тем более издания декадентские. «В книжках «Знание»,— писалось в «Одесских новостях»,— как в фокусе, концентрируется все, что есть лучшего в современной русской беллетристике».
Сборники оказывали прогрессивное воздействие на весь литературный процесс периода первой русской революции. Многие писатели, не являвшиеся участниками «Знания», выражали в своем творчестве идеи и настроения, созвучные идеям и настроениям «знаниевцев». В эти годы, например, расширяется общественный диапазон такого талантливого, своеобразного писателя, как С. Н. Сергеев-Ценский. В повести «Сад» (1904) он ставит и решает острые для того времени вопросы. «Кто так устроил жизнь, что отвел человеку слишком мало «можно» и слишком много «нельзя»? — спрашивает герой повести Шевердин, восставая против эксплуататоров. Подобного рода идеи выражаются в творчестве многих писателей. В практике сборников издательства «Знание» органически сочеталась деятельность легальная и нелегальная. По инициативе Горького руководимое им издательство заключило договор с ЦК большевистской партии на издание «Дешевой библиотеки». В редакционную коллегию «библиотеки» входили В. И. Ленин и ряд большевистских деятелей, в их числе Л. Б. Красин и А. В. Луначарский. В этой серии было издано большое количество произведений Маркса, Энгельса, Бебеля, Лафарга, Меринга и других. Не ограничиваясь изданием «Дешевой библиотеки», Горький осуществил идею издания за границей произведений русских писателей; средства от этих изданий должны были поступать в кассу большевиков. По предложению Горького в Женеве было создано книгоиздательство Ладыжникова, которое в 1905 году, после отъезда из Женевы В. И. Ленина, переехало в Берлин. Деятельность книгоиздательства Ладыжникова непосредственно направлялась хозяйственной комиссией ЦК большевиков (1). Наряду с издательствами «Знание» и Ладыжникова значительная роль в пробуждении революционно-демократического сознания масс принадлежала журналам, получившим широкое распространение накануне и в период революции 1905 года,— таким, как «Образование» (1892—1909), «Жизнь» (1897—1901), «Журнал для всех» (1895—1906), «Мир божий» (1896—1906), а также целой группе возникших в дни революции сатирических журналов. Хотя эти журналы далеко не всегда занимали последовательно революционную позицию, тем не менее печатавшиеся в них материалы давали толчок к пробуждению социалистического сознания. Так, например, в программе журнала «Новое слово», созданного в дни кратковременных свобод в октябре 1905 года под редакцией писателя Крашенинникова, говорилось: «Все без исключения русские граждане должны быть политически свободны, и для облегчения их свободы должны быть приняты все меры». Значительную роль в дни первой русской революции играл журнал «Образование», в котором сотрудничали критики-большевики В. В. Боровский и М. С. Ольминский. В этом журнале печатались произведения Вересаева, Гусева-Оренбургского, Елеонского, Бунина и других. Заметное полевение произошло на страницах «Журнала для всех», созданного В. С. Миролюбовым, прогрессивным деятелем журналистики, некогда близким другом Горького. В 1905 году в журнале публиковались статьи о рабочем движении, о революционных событиях. За опубликование бесцензурных статей на революционные темы в 1906 году журнал был закрыт. В дни революции 1905 года заявил о своем сочувствии идеям социализма журнал «Мир божий», в котором активно участвовали Куприн, Вересаев, Бунин, Чириков; в 1906 году он также был закрыт. В борьбе с реакционным режимом большой общественный резонанс вызывали сатирические журналы, издававшиеся частными издательствами и отдельными лицами. Это — «Жупел», «Адская почта», «Жало», «Маски», «Леший», «Зритель», «Пулемет», «Стрелы», «Девятый вал», «Свобода» и многие другие. В сатирических журналах принимал активное участие Горький и писатели сборников «Знание». Так, например, в журнале «Адская почта» в первом же номере был напечатан рассказ Горького «Мудрец», в котором сатирически изображался проповедник, утверждающий тщетность революционной борьбы. В том же журнале Горький публикует «Правила и изречения» под своим старым псевдонимом Иегудиил Хламида. Эти «Правила» проникнуты едкой сатирой и дают оценку политических событий -------------------
1. См. «Ленинский сборник», т, V, стр. 544. ---------------------- в большевистском духе. Касаясь модной тогда темы о Государственной Думе, Горький писал: «Если ты пойдешь в Думу Государственную, помни, сидя там, что ты сидишь в кресле, которое стоит пятьдесят семь рублей, а потому — веди себя сообразно особенностям седалища твоего... Сколь туго ни застегивай штаны твои — все едино: начальство выпорет тебя, если пожелает того». Конечно, далеко не все материалы, печатавшиеся на страницах сатирических журналов, были выдержаны в столь остром духе. Подчас они соскальзывали на малозначащие, мелкие темы, а затрагивая темы общественно значительные, трактовали их в обывательском или приспособленческом плане. По мере развертывания революционных событий сатирические журналы все более проявляли непоследовательность, а подчас прямо отказывались от критики существующих порядков. Таким образом, революция 1905 года пробудила к активной политической жизни многих литераторов, считавшихся до этого времени аполитичными и далекими от житейских треволнений.
