Литература. С. Е. Porter, The Progress of the Nation, 1851.—Th. Tooke and W. Newmarcb, A History of Prices, 1838.— По-немецки: История цен 1862.— J. E. Th. Rogers Work and Wages, 1885—J. Anderson, An Inquiry into the Nature of the Corn Laws, 1877 (есть немецкий перевод: Drei Schriften uber Korngesetze und Grundrente, 1893).—Hermann Levy, Die Not der englischen Landwirte zur Zeit der hohen Getreidezolle, 1902.—W. Hasbach, Die englischen Landarbeiter, 1894.—R. E. Prothero, The Pioneers and Progress of English Farming, 1888.—Harriet Martinpau, History of England, Vol. I, 1849.—Fr. Engels, Die Lage der arheitenden Klassen in England, 1845.—Dunkley, The Charter of the Nations, 1854.
Развитие свободной торговли, за которую боролся Адам Смит 70 лет, прежде чем она была проведена в жизнь, всеми доступными ему средствами убеждения, была самым важным этапом на пути к расцвету всего народного хозяйства Англии. В этом не оставляют никакого сомнения ни все теории протекционистов, ни те правильные сами по себе аргументы, что торговая политика имеет только второстепенное значение для основных факторов развития государственной жизни, являясь только одним из составных элементов последней. Можно думать, как Зомбарт, что влияние экономической политики может только „задерживать" или „ускорять" в рамках этой же политики лапидарный процесс капиталистического развития, именно путем косвенного воздействия на самые различные, иногда даже несвязанные с торговлей, области народного хозяйства, как, например, на аграрную политику или организацию промышленности,— во всяком случае в Англии положение торговой политики, переход от покровительственных пошлин к абсолютной свободе торговли имел крайне важное значение. Едва ли можно найти в современной истории народного хозяйства какие-нибудь факты более всесторонние и более драматические, чем начальный и конечный исторические периоды существования покровительственных пошлин в Англии. Первые факты их истории относятся еще к эпохе континентальной блокады, которую затеял Наполеон I в 1806 году против Англии, не подозревая, что влияние этого мероприятия на экономическую жизнь Англии выйдет далеко за пределы намеченных им рамок. С конца XVIII века эта страна была втянута в процесс, который мы в настоящее время характеризуем как переход от государства с преобладающей ролью аграрного хозяйства — в страну с преобладанием промышленности. В 1811 году более 35,2% всех великобританских семейств было занято в сельском хозяйстве, но зато уж 44,4%— в торговле и промышленности. Постоянный рост больших городов, быстро растущее и доставлявшее много огорчений не только писателям-приверженцам аграрного строя, но и социально-политическим мыслителям вообще, „бегство из деревень в города"— вспомните „Опустевшую деревню (Deserted Village") Гольдсмита, вышедшую в свет в 1770 г.,— все это поставило широкие круги населения в зависимость от снабжения продуктами питания из-за границы; такая зависимость раньше ощущалась только в моменты плохих урожаев в Англии. Военные осложнения с Францией мешали импорту еще с 90-х r.r.XVIII ст., а тут еще подоспела наполеоновская блокада и — к несчастью для Англии — рад неурожайных лет; результатом всего этого оказалось невиданное еще до того времени повышение и без того уже значительно поднявшихся с последних лет XVIII в. цен на все продукты сельского хозяйства, в особенности же на пшеницу, которая уже тогда потреблялась больше остальных зерновых продуктов. Следствием этого явилось, во-первых, непрерывно растущее вовлечение в обработку плохих земель, которые до этого момента, при существовании низких цен, считались
нерентабельными; стали обрабатываться — хотя это и очень дорого стоило — пустыри, малоплодородные и болотистые места, обращались в пахотные поля плохие луга и, наконец, к уже обрабатываемым землям стали применяться дорого стоющие мелиорационные работы в целях получения возможно большего дохода. Во-вторых, сильное повышение испытала и арендная плата, причем не следует упускать из виду, что в Англии существовали тогда уже только небольшие остатки былого крестьянства, вся же остальная земля принадлежала крупным собственникам, сдававшим свою землю в аренду. В виду непрерывного роста цен лучшим помещением капитала считалось тогда занятие хлебопашеством, покупка земли, аренда какого-нибудь имения, земельного участка и лица из всех слоев населения бросились к сельскому хозяйству, тем более, что промышленность в это время оказалась в тяжелом положении вследствие затруднений, испытываемых экспортом. Арендная плата за землю увеличилась — по сравнению с 70-ми годами XVIII века — часто в 4—5 раз, в общем на 100—200%. И в тоже время, когда главная масса населения вследствие недостатка в средствах питания нищала и должна была довольствоваться жалкими суррогатами пищи, когда дома для бедных были переполнены и громадные суммы тратились на специальную помощь бедным (Allowancesystem), в это самое время вполне благоденствовали те владельческие круги деревни, которые сумели своевременно в достаточной мере связать свое существование с получением земельной ренты. Их благосостояние оказалось в вопиющем противоречии с положением потребительских масс — это отражается во многих сочинениях на эту тему, между прочим, у Байрона в его „Бронзовом веке", этом остроумном сатирическом произведении. Положение дел стало меняться только с падением Наполеона в 1813 году и с последовавшим за ним крушением континентальной блокады. Свободный ввоз заграничного зернового хлеба, бывший "угрозой" скорее только для аграрных интересов, сразу понизил высоту рент и ослабил процесс капитализации земли, начавшийся было с момента появления высоких цен. Чтобы земли низшего качества продолжали приносить доход, чтобы не пропала даром запашка обширных лугов, не подходящих для этой цели, для этого оставался только один выход: сохранить господствовавшие во время французской войны условия искусственным путем, именно путем введения соответственно повышенных покровительственных пошлин. Борьба за них и разгорелась в 1815 году. Тщетно большие города многократно протестовали против них, напрасно выдающиеся политикоэкономы и, прежде всего, Давид Рикардо в своем памфлете о „хлебных законах" (Corn Laws), доказывали опасность искусственного повышения цен и охраны дифференциальной-земельной ренты, напрасны были все протесты — вспомним хотя бы очень солидный и ставший столь известным меморандум манчестерских купцов, опубликованный в 1822 году (отсюда и термин — „манчестерцы"). Все эти попытки сопротивления разбивались о мощную политическую силу, которую представляли тогда лендлорды в обеих палатах английского парламента. Аргументы относительно катастрофического состояния английского сельского хозяйства, и происходящей отсюда опасности для всего снабжения продовольствием островного государства в случае войны и безусловной поэтому необходимости сохранения зернового и фуражного хозяйства в том объеме, в каком оно тогда находилось, оказывали убедительное влияние и на тех, кто сам по себе не был заинтересован в высоких пошлинах на хлеб, как собственник земли. Таким то образом и был проведен в жизнь столь много оспариваемый „хлебный закон" (CornbilL) в 1815 году; в течение 20 и 30-х г.г. он испытал многие изменения — прежде всего в виде введения так называемой скользящей скалы пошлин, которая варьировала величину пошлин в зависимости от высоты цен на внутреннем рынке. Но результат не оправдал ожиданий. Время высоких пошлин на хлеб никогда не было временем процветания сельского хозяйства. В течение данного периода собиралось не менее пяти анкетных парламентских комиссий, занятых выяснением вопроса о том, почему постоянно бедствуют английские сельские хозяева, несмотря на защитно-покровительственные пошлины, введенные в их интересах. Вывод, к которому пришли эти комиссии после всестороннего изучения данного вопроса был таков: покровительственные пошлины могут на деле удержать цены на желаемой высоте только в годы дурных урожаев. В такие годы положение сельских хозяев относительно благоприятно. И, наоборот, в годы хороших туземных урожаев предложение местных продуктов заставляет цены опуститься далеко ниже того уровня, на котором они находились в эпоху Наполеона и который стремились сохранить именно при помощи этих пошлин и, таким образом, цели законодателя и кругов, ими покровительствуемых, остались абсолютно недостигнутыми. Но если от пошлин не было пользы даже тем слоям населения, во имя интересов которых они вводились, то, с другой стороны, для других интересов английского народного хозяйства их действие оказалось прямо губительным. Периоды высоких хлебных цен и дурных урожаев регулярно совпадали с периодами острых кризисов торговли и промышленности. В уже упомянутом статистическом труде Портера (Porter) и в целом ряде других сочинений можно найти немало интересного по поводу отдельных проявлений этих кризисов. Годы 1817—1818, 1825, 1829—1832 и 1839—1845 явились в современной экономической истории Англии эпохами кризиса такой остроты, которой до того времени еще не наблюдалось. Связь между тяжелым положением промышленности и хлебными пошлинами обнаруживается, прежде всего, в том, что повышение цен на предметы питания, без соответствующего увеличения заработной платы, приводит к естественному ослаблению потребления произведений промышленности, это можно легко доказать на основании статистических данных о заработной плате. А уменьшение покупательной силы народных масс немедленно отражается на ослаблении работы промышленности, уменьшении сбыта товаров, безработицей и всеобщем обнищании. Заграничный сбыт не мог заполнить пробелы, образованные ограничением потребления внутри страны.
После падения континентальной блокады в ряде государств западно-европейского континета высказывалось небезосновательное опасение, что „наплыв английских товаров последует непосредственно за нашествием французских войск". Но как только англичане стали путем таможенных пошлин ставить препятствия сбыту в их стране заграничных предметов продовольствия и сырья, те страны, в которых промышленность начинала еще только расцветать, как, например, Германия, ответили на мероприятия английской торговой политики наложением соответствующих пошлин на английские товары. И очень скоро на примере Англии оправдалось старое, высказанное еще Кене и правильно оцененное Ад. Смитом положение — никакая страна не в состоянии в течение продолжительного времени продавать, не покупая. Так как сбыт ее товаров на чужих рынках был затруднен, то Англия принуждена была в течение известного времени платить за все свои покупки вместо товаров — золотом и это как раз в то время, когда ее собственная промышленность страдала от недостатка сбыта. Положение английских рабочих было прямо ужасным. Описание его мы находим в сочинении Энгельса, опубликованном в 1845 г. („Положение рабочего класса в Англии") и англичанина Лаинга (Laing): „Национальное бедствие" (National Distress); оба эта сочинения по яркости своего содержания не оставляют ничего желать, хотя, конечно, Энгельс, как социалист, причиной нищеты рабочих масс считает не столько влияние хлебных пошлин, сколько капитализм. Историческая писательница Гарриет Мартино (Harriet Martineau), Спенсер Вальполь (Spencer Walpol), Брентано и др. в специальных произведениях собрали по этому вопросу богатый материал о тогдашнем положении английского рабочего класса. И надо сказать, что даже учитывая существенную роль в отягчении участи рабочих, бесконтрольного применения детского труда и крайне недостаточной охраны труда на фабриках и в горном деле, все же немало в жизни рабочих останется таких явлений, которые могут быть об'яснены только скудостью средств питания, созданной именно таможенной политикой, и которые крайне вредно отразились на рабочем населений, порождая эпидемии, постоянное недоедание и связанное с ним вырождение. Английский рабочий долго чуждался движения против хлебных пошлин, более того, относился к нему даже враждебно. Движение это зародилось не среди низших классов населения, оно вышло из кругов некоторых групп фабрикантов, которые в конце 30-х годов основали Лигу борьбы против хлебных законов (Anti-Corn-Law-Leagae) и на первых же порах натолкнулись на враждебное отношение рабочих. Среди последних глубоко вкоренился тот взгляд, чго высокие цены на предметы продовольствия означают высокую заработную плату, а низкие — падение заработной платы; этот взгляд подкреплялся дедуктивными теоретическими построениями классической экономии, именно учением о фонде заработной платы и теорией о полном соответствии заработной платы с прожиточным минимумом — теорией, которая поте была формулирована как „железный закон заработной платы". Поэтому рабочие и на движение против хлебных законов смотрели сначала, как на агитацию, начатую предпринимателями в целях повышения своей прибыли. И только, когда нужда рабочих все увеличивалась и заработная плата делалась все менее соответствующей ценам на предметы продовольствия, стала находить себе приверженцев среди широких народных масс кампания Лиги, блестяще организованная Ричардом Кобденом (Richard Cobden) и Джоном Брайтом (John Bright) и проводимая с идеальным воодушевлением. Мощного представителя своих идей Лига встретила в лице первого министра сэра Роберта Пиля, который еще в 1842 году был избран в парламент ториями для борьбы за сохранение хлебных пошлин и который в 1845 году пришел к заключению, что, имея в виду угрозу неурожая ирландского картофеля, остававшегося в те времена последним средством существования для голодающего бедного населения, нет никакой возможности сохранить пошлины на хлеб. Изменение в воззрениях Пиля на торговую политику является одним из крупных, замечательных политических событий истории нового времени. В 1846 году Англия перешла к системе абсолютной свободы торговли. По отношению к колониям это выразилось в том, что все дифференциальные таможенные тарифы были уничтожены и что колонии получили автономию в деле торговой политики. Как известно, введение свободы торговли отразилось в дальнейшем и на всей торговой политике Западной Европы. Мощный размах движения, руководимого Кобденом привел к обмену мнений между ним и Наполеоном III и к вовлечению в фарватер свободной торговли и Франции, а это отразилось и на соседних с ней странах. И только в 70-х гг. началось новое движение в пользу покровительственных пошлин, возникшее вследствие роста заокеанской конкуренции на хлебном рынке, но, в Англии оно не нашло для себя никакой почвы. Печальный опыт эпохи высоких покровительственных пошлин 30-х годов создал среди населения такое настроение в пользу свободы торговли, которое, казалось, никогда уже не пройдет. Это настроение длительно поддерживалось ростом всего английского богатства и непрерывным улучшением социальных условий, так что сначала не было никакого основания для изменения торгово-политической системы.
